Что есть объективное ratio? - 3
Так вот, что касается Галилея. Как известно, он не только утверждал, что Земля вращается вокруг Солнца (о чем упомянул Пушкин в своем стихотворении), но и зачем-то кидал шарики с Пизанской башни. И кидал он их не просто так, и даже не в целях хулиганства - эта история очень интересная.
Дело в том, что со времен Аристотеля считалось, что более тяжелые тела (с большей массой) падают быстрее. Это, во-первых, кажется «естественным», - ведь на более тяжелые тела действует большая сила тяжести, а во-вторых, это частично подтверждалось и опытом, - так как на более легких телах сильнее сказывалось сопротивление воздуха. А авторитет Аристотеля в католической Европе был огромным (и это было вполне оправданно, хотя Аристотель кое-где ошибался), так что вся средневековая схоластика выстраивалась на философии Аристотеля (что тоже было оправданно, так как хотя сегодня нам все эти споры схоластов покажутся бессмысленными, именно из них родилась наука и именно в них европейчеги отточили свои хищные коварные варварские умы). И поскольку в философии Аристотеля сущностью вещей была форма, а все эти формы содержались в Уме, то схоласты полагали, что все знания о мире и вещах могут быть получены путем логических рассуждений, без привлечения опыта.
Галилей кидает шарики разной массы с Пизанской башни. "Задержите хулигана!"
Галилей это утверждение Аристотеля опроверг - опытным путем, доказав, что шарики разной массы падают одинаково, за одно и то же время, при этом с увеличением скорости (то есть с ускорением). И отсюда возник т.н. «закон свободного падения», который именно это и утверждает - то есть что при равном сопротивлении воздуха все тела падают одинаково, независимо от массы и формы. Это кажется очень просто, но, тем не менее, до Галилея почему-то никто из европейских интеллектуалов до этого не додумался, так как опыту доверяли гораздо меньше, чем Аристотелю и доводам разума в схоластических построениях (думать своей головой европейские варвары научились далеко не сразу - на это ушло несколько столетий, и сегодня так медленно думают только эстонцы).
Но здесь самое интересное, что прежде чем Галилей полез на Пизанскую башню кидать свои шарики, он, на всякий случай, опроверг это утверждение Аристотеля и логическим путем - то есть чисто схоластическим методом:
Представьте себе два предмета, один из которых тяжелее другого, соединённых верёвкой друг с другом, и сбросьте эту связку с башни. Если мы предположим, что тяжёлые предметы действительно падают быстрее, чем лёгкие и наоборот, то лёгкий предмет должен будет замедлять падение тяжёлого. Но поскольку рассматриваемая система в целом тяжелее, чем один тяжёлый предмет, то она должна падать быстрее него. Таким образом мы приходим к противоречию, из которого следует, что изначальное предположение (тяжёлые предметы падают быстрее лёгких) - неверно.
Здесь можно поспорить о том, насколько это рассуждение является правильным и корректным - логически и физически, ведь оно строится на противоречии, которое возникает из того, что мы два шара, связанных веревкой, попеременно рассматриваем то как два отдельных тела, то как одно тело (то есть как систему из двух тел, говоря современным языком).
Кроме того, если бы вместо силы тяжести мы взяли другую силу, то это рассуждение было бы не совсем корректным - ведь то, что все тела, независимо от массы, падают с одинаковым ускорением, обусловлено особенностью силы тяжести: сила тяжести, в общем-то, действительно действует сильнее на более тяжелые тела, а то, что, несмотря на это, все тела получают одинаковое ускорение, объясняется тем, что тело с большей массой (согласно второму закону Ньютону) получает при одинаковой приложенной силе меньшее ускорение. То есть закон свободного падения обусловлен равенством гравитационной и инерционной массы, которые как бы друг друга «уравновешивают», в результате чего все тела получают одинаковое ускорение (на тела с большей массой действует большая сила тяжести, но и сила инерции у них больше).
Но это все физика. Нас же интересует философия. И вот здесь все намного интересней. Начиная с вопроса о том, как эксперимент соотнесен с теоретическим знанием (то есть как разум соотнесен с эмпирическим опытом), и заканчивая тем самым «проклятым» вопросом философии - что есть те «законы природы», которые дает наш разум, и как они отнесены к природе (то есть к объективному миру).
И что бы по этому поводу ни говорили схоласты, для начала мы должны признать, что никакие высказывания и утверждения относительно природы (то есть эмпирического опыта) не могут быть сделаны без обобщения опыта. Ведь даже то, что «все тела тяжелы» - это, говоря в терминах Канта, является синтетическим высказыванием, то есть высказыванием, в котором содержится утверждение о нашем эмпирическом опыте. И в данном случае это высказывание носит всеобщий (универсальный) характер, то есть утверждается, что все тела имеют массу, которую мы ощущаем в нашем опыте как ощущение «тяжести».
Но ведь для того, чтобы сделать такое высказывание, нам вовсе не нужно поднимать вообще все тела, которые мы найдем под ногами и на Земле, чтобы убедиться, что все они «тяжелы». То есть это не просто обобщение какого-то конкретного опыта - этот конкретный и частичный опыт распространяется на все вообще тела, даже на те, которые мы никогда не поднимали. Мы предсказываем и прогнозируем, что какое бы тело мы ни подняли - оно также окажется тяжелым. И это уже не просто обобщение конкретного опыта - это его распространение на всю природу с помощью логического построения (применения квантора всеобщности), и это логическое построение уже не может быть выведено из опыта, это уже чисто рациональное построение, вытекающее из законов самого нашего разума.