Мария Долганева: «Настораживает, что зрители идут на спектакль только из-за пошленького названия»
Мария Долганёва - одна из ведущих актрис омского Пятого театра. На её счету множество самых разных ролей, она лауреат театральной премии имени Татьяны Ожиговой, двукратный лауреат областного театрального фестиваля «Лучшая театральная работа», заслуженный деятель культуры Омской области. Решив взять у Марии интервью на самом деле без какого-то особого повода, «Ом1» расспросил её о самых разных ролях, эпизодах в жизни театра, вкусах и творческих принципах, узнав в итоге много интересного.
- Расскажите о своих первых впечатлениях, когда Вы пришли работать в Пятый театр. Что особенно запомнилось?
- Пятый театр для меня первый. Я уже много раз рассказывала эту нестандартную историю. У меня не было такого классического пути, чтобы я четыре года отучилась, а потом пришла работать в театр, у меня всё происходило одновременно. Сначала я поступила в наш институт культуры на актерско-режиссёрский курс. И так получилось, что в середине первого курса на экзамен пришел Олег Викторович Матвеев, в тот момент он ставил в Пятом театре спектакль по Островскому «Светит, да не греет» и искал молодую героиню. Этим же вечером мне позвонили и пригласили на репетиции. Сначала я просто сидела в зале и наблюдала, потом параллельно с репетициями Островского начались репетиции спектакля по пьесе Теннеси Уильямса «Прекрасное воскресенье на острове Крев-Кер», где также нужна была молодая героиня. И так получилось, что Александра Илларионовна Юркова, которая была тогда директором театра, взяла меня в труппу, хотя мне не было даже восемнадцати лет, и за меня первое время в документах расписывался папа. В течении года я пыталась совмещать учёбу в институте с работой в Пятом театре, а потом поехала в Москву и поступила в ГИТИС на заочное отделение.
- Существует при этом мнение, что на актера лучше учиться очно...
- А я думаю, что профессию актера лучше постигать на практике.
- То есть так, как было у Вас?
- Моя жизнь сложилась так. Я не могу сказать, что это правильно или нет, это просто мой путь. Но я не об этом. Актеру всегда нужна практика, ему всегда нужна сцена. Я часто наблюдаю ребят после института, которых за время обучения не выпускали на сцену. Они приходят работать в театр, выходят на большую сцену, для них заново начинается освоение профессии…
- Все-таки вспомните свои самые яркие впечатления того времени о Пятом театре.
- Представьте ребенка в 17 лет, который попадает в театральное закулисье, естественно для меня все было в новинку, все было… «Ух!!!!». И сама профессия тоже, у меня не было особых планов насчет будущего в этой профессии. Я не мечтала стать актрисой с детства, но, видимо, сцена манила меня - с пяти лет я занималась бальными танцами, участвовала в школьных выпускных, выступала в агитбригаде... Всё в жизни не случайно, и в театре я благодаря встречам, людям.
- Были какие-то сложности?
- Самым сложным было сделать первый шаг, я очень хорошо помню первую премьеру…по Уильямсу…с меня начинался спектакль…я стояла за кулисами и считала, на определённую цифру должна была сделать шаг на сцену…и это ощущение первого шага оно, конечно незабываемо.
- Расскажите об особом духе Пятого театра, есть ли что-то, что его отличает от других омских театров?
- Первый художественный руководитель Пятого театра Сергей Рудзинский заложил его основу, в этом ему, конечно, очень помогла Александра Илларионовна Юркова. Она была очень азартным и очень увлекающимся человеком, а Пятый театр был её детищем, делом её жизни, в него она вкладывала себя без остатка. Рудзинский, к сожалению, очень быстро ушел. У нас в театре, не знаю, минус это или плюс, долгое время не было одного постоянного главного режиссера. Александра Илларионовна всегда приглашала разных режиссеров, разных школ, разных направлений, разных возрастов.
Лаборатория - хороший тренинг
- То есть Пятый театр был неким полем экспериментов?
- Да, можно и так сказать, и я не вижу в этом ничего плохого. Конечно, когда ты экспериментируешь, ты не застрахован от ошибок, но можно и неожиданно выиграть. Во всяком случае, всё, что касается профессиональной театральной жизни в Пятом театре, всегда очень интересно и ярко для артистов. Когда Александра Илларионовна организовала первый в Омске фестиваль «Молодые театры России», который сначала проходил ежегодно, а потом раз в два года, у нас появились лаборатории. Сейчас все понимают, о чём речь, а тогда это было в диковинку. Приезжало несколько молодых режиссеров и в течении нескольких дней мы делали спектакли. Плюс к этому было очень много гастролей, фестивалей. Ни у кого не было знания о том, каким должен быть театр, и какими должны быть мы, и поэтому мы позволяли и позволяем себе пробовать разное, думаю, в этом главное отличие нашего театра от других. Возможность рискнуть, совершить какую-нибудь авантюру в хорошем смысле этого слова.
- Раз уж заговорили про лаборатории, то подробнее остановимся на недавней - «Режиссура XXI века». Расскажите, насколько Вам было интересно участвовать в этом проекте, дало ли это какой-то дополнительный импульс театру и Вам лично.
- Форма общения с режиссёрами в течении короткого периода времени, за которое нужно освоить определённый материал, всегда очень хороший тренинг. Ты не знаешь режиссера, не знаешь материал - это то, что держит артиста в тонусе и очень мобилизует. Мы хотели понять, интересна ли зрителю современная драматургия. Например, спектакль «Шлюхи не огонь», в его названии уже есть провокация и, честно сказать, для нас стал огромной неожиданностью, этот возникший ажиотаж. Конечно, в репертуаре театра должны быть разные спектакли и такие в том числе. С одной стороны, радует, что зрители приходят, а с другой настораживает, что некоторые идут только из-за пошленького названия. Я очень часто слышу, что молодые зрители в принципе в первый раз пришли в театр и именно на этот спектакль, не важно, из-за названия, из-за провокации или из-за чего-то другого. Если их зацепило, то они придут и на другие спектакли - и это в любом случае хорошо.
- Для Вас роль в спектакле «Шлюхи не огонь» оказалась интересной?
- Для меня это часть профессии - не важно, какую роль тебе дали, я должна ее полюбить и принять. Конечно, актеру всегда интересно пробовать что-то новое в физическом или психоэмоциональном плане.
Современное дыхание
- Еще из недавних работ запомнилась Ваша роль в спектакле «Мнимый больной». Там Вы этакая Фигаро в юбке, согласны?
- Да, пожалуй! Понятно, что роли просто так не приходят, и они бывают разные, вот, например, в «Шлюхах…» она эпизодическая. Хотя чаще бывает, что я через весь спектакль мчу как паровоз. Я очень люблю, когда от меня много требуют, когда у меня большой объем работы - я готова отдавать максимум энергии на сцене.
Когда начались репетиции спектакля «Мнимый больной», то возникли определённые трудности, мы не сразу пришли к конечной форме, режиссер колебался… Всегда не просто переносить классическую пьесу в современные реалии. Театр ведь не стоит на месте, мы по-другому разговариваем и скорости у нас другие и, порой классическую драматургию приходится сокращать, ведь тогда жили, говорили и воспринимали всё по-другому. Поэтому очень важно и нужно слышать время. Это очень правильно, что режиссёр пытался вместе с нами услышать этот пульс времени, вдохнуть современное дыхание в классический материал.
- Назовите свою самую сложную роль среди множества Ваших самых разных ролей.
- Честно, мне грех жаловаться, в моей жизни было много прекрасных спектаклей, прекрасных ролей и встреч с прекрасными режиссерами. И мне трудно выделить одну. Из важных и этапных ролей это, конечно, роль в самом первом спектакле, следующий, который сразу приходит в голову, это Брехт - «Кавказский меловой круг», затем моноспектакль «Падший ангел» - монолог Настасьи Филипповны, написанный широко известным в театральных кругах Климом, режиссером был Алексей Витальевич Янковский. Особенность была в том, что текст, который мне нужно было выучить, написан без знаков препинания и абзацев. Для меня это стало колоссальным опытом во всем - это был мой первый и единственный на сегодняшний день моноспектакль, в котором я одна на сцене, практически полтора часа говорю без остановки очень сложный текст. Многие роли очень значимы для меня, ведь это моя жизнь, мой опыт, мой театральный путь. Каждая из ролей важна по-своему, какая-то помогла мне преодолеть себя, другая открыла что-то новое.
- В 2014 году в театр пришел Олег Матвеев, планировалось, что пришёл он надолго и он будет главным режиссером. Помню, тогда даже журналистов позвали на репетицию «Вишнёвого сада», где обсуждалось, кто какую роль будет играть. Но случилось что-то непонятное и он покинул театр, а одновременно с этим ушло и немало актеров. Это был какой-то негативный эпизод в истории театра?
(та самая репетиция)
- Я так не считаю, я очень благодарна этому человеку, спасибо Олегу Викторовичу за то, что я в принципе есть в этой профессии и в этом театре. Театр это живой организм, в котором бывают и моменты радости, и моменты провалов, есть моменты ожидания чего-то, взлета. Олег Викторович попал в театр в тот момент, когда было непонятно, куда двигаться. Я не думаю, что уход артистов был связан с конкретным человеком, это просто был выбор этих людей. Бывает такое, что очень талантливые люди приходят в уже сложившийся амбициозный коллектив людей, наделенных к тому же ещё и гордыней. И что-то не складывается. Театр находился без главного режиссера, а когда есть режиссер, он держит труппу, он знает подход к каждому актеру. Олег Викторович просто попал в эти жернова. Он бесконечно талантливая личность и мне очень грустно, что так сложилось.
- В Омске известны случаи, когда актёры играют и в антрепризе, и в каком-то другом театре помимо своего. Как вы к этому относитесь?
- Я отношусь к этому крайне положительно, я считаю, что если артистов приглашают, то они должны соглашаться, это замечательно, если получается по времени. В своём театре ты привыкаешь к партнёрам, к пространству, а работа в новых обстоятельствах, с новыми людьми - это всегда профессиональный вызов. В нашем театре этот опыт начался с удивительного человека и артиста Валерия Ивановича Алексеева. И я воспринимаю этот опыт с большой радостью.
- Мы с вами разговариваем после детского спектакля, в связи с этим и вопрос - а в таких спектаклях вы отдыхаете душой или это двойной труд и двойная ответственность?
- Ответственность, безусловно, большая. Выход на сцену для меня с годами страшнее и страшнее (улыбается). Опыт - классная штука, когда на сцене вдруг происходит что-то нестандартное. Тут он помогает. Но с опытом появляется и какая-то другая сторона. Ответственность, невозможность кого-то подвести. То есть с одной стороны удовольствие от этой профессии, с другой - ты понимаешь, что... никакой опыт ничего не гарантирует. Нет ничего, что дало бы тебе право сказать: «Вот я наработал опыт и могу быть спокоен». Всё время нужно доказывать и мандраж есть всегда.
Что касается детских спектаклей, то в систему они вошли у нас недавно. Да, они и раньше у нас были, но были приурочены к Новому году, либо просто шли на каникулах. А сейчас мы играем каждые выходные, у нас детских спектаклей несколько - «Приключения Нильса с дикими гусями», «Доктор Айболит. Для нас всех это большая радость. Дети дают колоссальную энергию, колоссальный заряд, массу положительных чувств.
Грань между развлечением и искусством
- Как вообще считаете, если какой-то коллектив теряет зрителей, что ему лучше делать - браться за лёгкие комедии или за какой-то серьёзный материал и всё-таки тоже им увлечь, заинтересовать, чтобы и на этот серьёзный материал зритель тоже пошёл?
- Говорят, что зритель у нас не любит думать, что ему нужны только комедии, я абсолютно не согласна. Я знаю и других зрителей, которые очень думающие, они приходят в театр, чтобы трудиться душой. Мне кажется, что к актерской профессии отношение поменялось. Меня расстраивает, что артисты дают интервью и позволяют себе спорные заявления... После интервью некоторых из них и перестала воспринимать их в ролях. К кому-то и уважение потеряла. Актёрам должны вдалбливать в голову в институтах, что они проводники между материалом и зрителем. Хотя каждый выбирает своё, сейчас время такое.
А ещё по поводу комедий - безусловно, комедии нужны, очень часто я слышу от зрителей: «Мы приходим в театр развлечься». Да, это развлечение, но театр должен сохранять грань между развлечением и искусством. По крайней мере к этому надо стремиться: подавать серьёзный материал, чтобы это не было заунывно, при этом нужны и комедии, но обязательно с хорошим вкусом и чувством меры.
Но радует, что театр нужен, в него ходят, его ничто не заменит. Был момент, когда появились современные кинотеатры, казалось, зачем театр теперь? В конце 90-х - начале 2000-х. Было такое ощущение. Был спад в театре. Я свидетель этому. И слава богу, это прошло. Говорили, что всё, но я думаю, театр вечен. Сюда приходят за жизнью человеческого духа. Живой человек необходим.
- Ещё запомнился ваш спектакль «Моя правда твоей ценой»... Сейчас он не идёт, я так понимаю, потому что в декретном отпуске Настя Шевелёва?
- Там много моментов. Настя ушла в декрет, одновременно уехал Роман Дряблов, и сейчас, когда Шевелёва вроде бы может вернуться, и на роль вместо Дряблова мы можем ввести другого актёра, но уехал Сергей Шоколов. То есть, чтобы сейчас восстановить спектакль, нужно много сил, затрат... Теоретически можно вообще всё (улыбается), но...
- Насколько вам там интересно было играть? Бросалось в глаза, что и вы, и другие актёры играли там гротескно, причём видно было, что именно так задумано. Как отнеслись к такой задаче от режиссёра?
Мне очень понравилась задача режиссёра, в целом работа с ним. Спектакли Андреаса Мерца-Райкова достаточно сложно воспринимаются русскими зрителями. Мне стало понятно, почему в 2000-х годах немецкий театр во всём мире прогремел как очень передовой. Всё новое происходило там. А причина оказалась очень простой. Театры субсидировали так, что неважно, сколько было зрителей в зале, полностью обеспечивали и, грубо говоря, разрешили пробовать всё. В России ситуация не такая. Экономика театра такова, что мы вынуждены много играть не только на своей площадке, много ездить - приходится зарабатывать. Чтобы ставить что-то новое. Это такая палка о двух концах - чтобы поставить интересный, оригинальный спектакль, мы вынуждены играть много современной драматургии, комедий, сказок. Более кассовых спектаклей.
Возвращаясь к работе с Андреасом - именно немецкий режиссёр дал мне возможность попробовать играть без «четвёртой стены», реагировать на происходящее в зале. Твоё существование дальше может меняться в зависимости от реакции. Это интересно, это новое для меня. Но при этом всё равно основа - русский психологический театр.
В спектакле много было основано на гротеске, а гротеск я люблю, как и все новое, и, мне кажется, во мне это изначально есть (смеётся). Мне это понятно, мне это интересно, не страшно, я это хочу пробовать, и у меня на это есть силы. И желание.
А органично ли у меня получилась эта роль - это должны оценивать люди, которые сидят в зале. Бывает, получаются спектакли, в которых автором и режиссером заложен огромный потенциал для актерского развития. И в этом спектакле был такой потенциал. Но я стараюсь ни о чем не жалеть. Все происходит так, как должно быть!
https://www.om1.ru/afisha/news/133688/
- Расскажите о своих первых впечатлениях, когда Вы пришли работать в Пятый театр. Что особенно запомнилось?
- Пятый театр для меня первый. Я уже много раз рассказывала эту нестандартную историю. У меня не было такого классического пути, чтобы я четыре года отучилась, а потом пришла работать в театр, у меня всё происходило одновременно. Сначала я поступила в наш институт культуры на актерско-режиссёрский курс. И так получилось, что в середине первого курса на экзамен пришел Олег Викторович Матвеев, в тот момент он ставил в Пятом театре спектакль по Островскому «Светит, да не греет» и искал молодую героиню. Этим же вечером мне позвонили и пригласили на репетиции. Сначала я просто сидела в зале и наблюдала, потом параллельно с репетициями Островского начались репетиции спектакля по пьесе Теннеси Уильямса «Прекрасное воскресенье на острове Крев-Кер», где также нужна была молодая героиня. И так получилось, что Александра Илларионовна Юркова, которая была тогда директором театра, взяла меня в труппу, хотя мне не было даже восемнадцати лет, и за меня первое время в документах расписывался папа. В течении года я пыталась совмещать учёбу в институте с работой в Пятом театре, а потом поехала в Москву и поступила в ГИТИС на заочное отделение.
- Существует при этом мнение, что на актера лучше учиться очно...
- А я думаю, что профессию актера лучше постигать на практике.
- То есть так, как было у Вас?
- Моя жизнь сложилась так. Я не могу сказать, что это правильно или нет, это просто мой путь. Но я не об этом. Актеру всегда нужна практика, ему всегда нужна сцена. Я часто наблюдаю ребят после института, которых за время обучения не выпускали на сцену. Они приходят работать в театр, выходят на большую сцену, для них заново начинается освоение профессии…
- Все-таки вспомните свои самые яркие впечатления того времени о Пятом театре.
- Представьте ребенка в 17 лет, который попадает в театральное закулисье, естественно для меня все было в новинку, все было… «Ух!!!!». И сама профессия тоже, у меня не было особых планов насчет будущего в этой профессии. Я не мечтала стать актрисой с детства, но, видимо, сцена манила меня - с пяти лет я занималась бальными танцами, участвовала в школьных выпускных, выступала в агитбригаде... Всё в жизни не случайно, и в театре я благодаря встречам, людям.
- Были какие-то сложности?
- Самым сложным было сделать первый шаг, я очень хорошо помню первую премьеру…по Уильямсу…с меня начинался спектакль…я стояла за кулисами и считала, на определённую цифру должна была сделать шаг на сцену…и это ощущение первого шага оно, конечно незабываемо.
- Расскажите об особом духе Пятого театра, есть ли что-то, что его отличает от других омских театров?
- Первый художественный руководитель Пятого театра Сергей Рудзинский заложил его основу, в этом ему, конечно, очень помогла Александра Илларионовна Юркова. Она была очень азартным и очень увлекающимся человеком, а Пятый театр был её детищем, делом её жизни, в него она вкладывала себя без остатка. Рудзинский, к сожалению, очень быстро ушел. У нас в театре, не знаю, минус это или плюс, долгое время не было одного постоянного главного режиссера. Александра Илларионовна всегда приглашала разных режиссеров, разных школ, разных направлений, разных возрастов.
Лаборатория - хороший тренинг
- То есть Пятый театр был неким полем экспериментов?
Click to view- Да, можно и так сказать, и я не вижу в этом ничего плохого. Конечно, когда ты экспериментируешь, ты не застрахован от ошибок, но можно и неожиданно выиграть. Во всяком случае, всё, что касается профессиональной театральной жизни в Пятом театре, всегда очень интересно и ярко для артистов. Когда Александра Илларионовна организовала первый в Омске фестиваль «Молодые театры России», который сначала проходил ежегодно, а потом раз в два года, у нас появились лаборатории. Сейчас все понимают, о чём речь, а тогда это было в диковинку. Приезжало несколько молодых режиссеров и в течении нескольких дней мы делали спектакли. Плюс к этому было очень много гастролей, фестивалей. Ни у кого не было знания о том, каким должен быть театр, и какими должны быть мы, и поэтому мы позволяли и позволяем себе пробовать разное, думаю, в этом главное отличие нашего театра от других. Возможность рискнуть, совершить какую-нибудь авантюру в хорошем смысле этого слова.
- Раз уж заговорили про лаборатории, то подробнее остановимся на недавней - «Режиссура XXI века». Расскажите, насколько Вам было интересно участвовать в этом проекте, дало ли это какой-то дополнительный импульс театру и Вам лично.
- Форма общения с режиссёрами в течении короткого периода времени, за которое нужно освоить определённый материал, всегда очень хороший тренинг. Ты не знаешь режиссера, не знаешь материал - это то, что держит артиста в тонусе и очень мобилизует. Мы хотели понять, интересна ли зрителю современная драматургия. Например, спектакль «Шлюхи не огонь», в его названии уже есть провокация и, честно сказать, для нас стал огромной неожиданностью, этот возникший ажиотаж. Конечно, в репертуаре театра должны быть разные спектакли и такие в том числе. С одной стороны, радует, что зрители приходят, а с другой настораживает, что некоторые идут только из-за пошленького названия. Я очень часто слышу, что молодые зрители в принципе в первый раз пришли в театр и именно на этот спектакль, не важно, из-за названия, из-за провокации или из-за чего-то другого. Если их зацепило, то они придут и на другие спектакли - и это в любом случае хорошо.
- Для Вас роль в спектакле «Шлюхи не огонь» оказалась интересной?
- Для меня это часть профессии - не важно, какую роль тебе дали, я должна ее полюбить и принять. Конечно, актеру всегда интересно пробовать что-то новое в физическом или психоэмоциональном плане.
Современное дыхание
- Еще из недавних работ запомнилась Ваша роль в спектакле «Мнимый больной». Там Вы этакая Фигаро в юбке, согласны?
- Да, пожалуй! Понятно, что роли просто так не приходят, и они бывают разные, вот, например, в «Шлюхах…» она эпизодическая. Хотя чаще бывает, что я через весь спектакль мчу как паровоз. Я очень люблю, когда от меня много требуют, когда у меня большой объем работы - я готова отдавать максимум энергии на сцене.
Когда начались репетиции спектакля «Мнимый больной», то возникли определённые трудности, мы не сразу пришли к конечной форме, режиссер колебался… Всегда не просто переносить классическую пьесу в современные реалии. Театр ведь не стоит на месте, мы по-другому разговариваем и скорости у нас другие и, порой классическую драматургию приходится сокращать, ведь тогда жили, говорили и воспринимали всё по-другому. Поэтому очень важно и нужно слышать время. Это очень правильно, что режиссёр пытался вместе с нами услышать этот пульс времени, вдохнуть современное дыхание в классический материал.
- Назовите свою самую сложную роль среди множества Ваших самых разных ролей.
- Честно, мне грех жаловаться, в моей жизни было много прекрасных спектаклей, прекрасных ролей и встреч с прекрасными режиссерами. И мне трудно выделить одну. Из важных и этапных ролей это, конечно, роль в самом первом спектакле, следующий, который сразу приходит в голову, это Брехт - «Кавказский меловой круг», затем моноспектакль «Падший ангел» - монолог Настасьи Филипповны, написанный широко известным в театральных кругах Климом, режиссером был Алексей Витальевич Янковский. Особенность была в том, что текст, который мне нужно было выучить, написан без знаков препинания и абзацев. Для меня это стало колоссальным опытом во всем - это был мой первый и единственный на сегодняшний день моноспектакль, в котором я одна на сцене, практически полтора часа говорю без остановки очень сложный текст. Многие роли очень значимы для меня, ведь это моя жизнь, мой опыт, мой театральный путь. Каждая из ролей важна по-своему, какая-то помогла мне преодолеть себя, другая открыла что-то новое.
- В 2014 году в театр пришел Олег Матвеев, планировалось, что пришёл он надолго и он будет главным режиссером. Помню, тогда даже журналистов позвали на репетицию «Вишнёвого сада», где обсуждалось, кто какую роль будет играть. Но случилось что-то непонятное и он покинул театр, а одновременно с этим ушло и немало актеров. Это был какой-то негативный эпизод в истории театра?
(та самая репетиция)
- Я так не считаю, я очень благодарна этому человеку, спасибо Олегу Викторовичу за то, что я в принципе есть в этой профессии и в этом театре. Театр это живой организм, в котором бывают и моменты радости, и моменты провалов, есть моменты ожидания чего-то, взлета. Олег Викторович попал в театр в тот момент, когда было непонятно, куда двигаться. Я не думаю, что уход артистов был связан с конкретным человеком, это просто был выбор этих людей. Бывает такое, что очень талантливые люди приходят в уже сложившийся амбициозный коллектив людей, наделенных к тому же ещё и гордыней. И что-то не складывается. Театр находился без главного режиссера, а когда есть режиссер, он держит труппу, он знает подход к каждому актеру. Олег Викторович просто попал в эти жернова. Он бесконечно талантливая личность и мне очень грустно, что так сложилось.
- В Омске известны случаи, когда актёры играют и в антрепризе, и в каком-то другом театре помимо своего. Как вы к этому относитесь?
- Я отношусь к этому крайне положительно, я считаю, что если артистов приглашают, то они должны соглашаться, это замечательно, если получается по времени. В своём театре ты привыкаешь к партнёрам, к пространству, а работа в новых обстоятельствах, с новыми людьми - это всегда профессиональный вызов. В нашем театре этот опыт начался с удивительного человека и артиста Валерия Ивановича Алексеева. И я воспринимаю этот опыт с большой радостью.
- Мы с вами разговариваем после детского спектакля, в связи с этим и вопрос - а в таких спектаклях вы отдыхаете душой или это двойной труд и двойная ответственность?
- Ответственность, безусловно, большая. Выход на сцену для меня с годами страшнее и страшнее (улыбается). Опыт - классная штука, когда на сцене вдруг происходит что-то нестандартное. Тут он помогает. Но с опытом появляется и какая-то другая сторона. Ответственность, невозможность кого-то подвести. То есть с одной стороны удовольствие от этой профессии, с другой - ты понимаешь, что... никакой опыт ничего не гарантирует. Нет ничего, что дало бы тебе право сказать: «Вот я наработал опыт и могу быть спокоен». Всё время нужно доказывать и мандраж есть всегда.
Что касается детских спектаклей, то в систему они вошли у нас недавно. Да, они и раньше у нас были, но были приурочены к Новому году, либо просто шли на каникулах. А сейчас мы играем каждые выходные, у нас детских спектаклей несколько - «Приключения Нильса с дикими гусями», «Доктор Айболит. Для нас всех это большая радость. Дети дают колоссальную энергию, колоссальный заряд, массу положительных чувств.
Грань между развлечением и искусством
- Как вообще считаете, если какой-то коллектив теряет зрителей, что ему лучше делать - браться за лёгкие комедии или за какой-то серьёзный материал и всё-таки тоже им увлечь, заинтересовать, чтобы и на этот серьёзный материал зритель тоже пошёл?
- Говорят, что зритель у нас не любит думать, что ему нужны только комедии, я абсолютно не согласна. Я знаю и других зрителей, которые очень думающие, они приходят в театр, чтобы трудиться душой. Мне кажется, что к актерской профессии отношение поменялось. Меня расстраивает, что артисты дают интервью и позволяют себе спорные заявления... После интервью некоторых из них и перестала воспринимать их в ролях. К кому-то и уважение потеряла. Актёрам должны вдалбливать в голову в институтах, что они проводники между материалом и зрителем. Хотя каждый выбирает своё, сейчас время такое.
А ещё по поводу комедий - безусловно, комедии нужны, очень часто я слышу от зрителей: «Мы приходим в театр развлечься». Да, это развлечение, но театр должен сохранять грань между развлечением и искусством. По крайней мере к этому надо стремиться: подавать серьёзный материал, чтобы это не было заунывно, при этом нужны и комедии, но обязательно с хорошим вкусом и чувством меры.
Но радует, что театр нужен, в него ходят, его ничто не заменит. Был момент, когда появились современные кинотеатры, казалось, зачем театр теперь? В конце 90-х - начале 2000-х. Было такое ощущение. Был спад в театре. Я свидетель этому. И слава богу, это прошло. Говорили, что всё, но я думаю, театр вечен. Сюда приходят за жизнью человеческого духа. Живой человек необходим.
- Ещё запомнился ваш спектакль «Моя правда твоей ценой»... Сейчас он не идёт, я так понимаю, потому что в декретном отпуске Настя Шевелёва?
- Там много моментов. Настя ушла в декрет, одновременно уехал Роман Дряблов, и сейчас, когда Шевелёва вроде бы может вернуться, и на роль вместо Дряблова мы можем ввести другого актёра, но уехал Сергей Шоколов. То есть, чтобы сейчас восстановить спектакль, нужно много сил, затрат... Теоретически можно вообще всё (улыбается), но...
- Насколько вам там интересно было играть? Бросалось в глаза, что и вы, и другие актёры играли там гротескно, причём видно было, что именно так задумано. Как отнеслись к такой задаче от режиссёра?
Мне очень понравилась задача режиссёра, в целом работа с ним. Спектакли Андреаса Мерца-Райкова достаточно сложно воспринимаются русскими зрителями. Мне стало понятно, почему в 2000-х годах немецкий театр во всём мире прогремел как очень передовой. Всё новое происходило там. А причина оказалась очень простой. Театры субсидировали так, что неважно, сколько было зрителей в зале, полностью обеспечивали и, грубо говоря, разрешили пробовать всё. В России ситуация не такая. Экономика театра такова, что мы вынуждены много играть не только на своей площадке, много ездить - приходится зарабатывать. Чтобы ставить что-то новое. Это такая палка о двух концах - чтобы поставить интересный, оригинальный спектакль, мы вынуждены играть много современной драматургии, комедий, сказок. Более кассовых спектаклей.
Возвращаясь к работе с Андреасом - именно немецкий режиссёр дал мне возможность попробовать играть без «четвёртой стены», реагировать на происходящее в зале. Твоё существование дальше может меняться в зависимости от реакции. Это интересно, это новое для меня. Но при этом всё равно основа - русский психологический театр.
В спектакле много было основано на гротеске, а гротеск я люблю, как и все новое, и, мне кажется, во мне это изначально есть (смеётся). Мне это понятно, мне это интересно, не страшно, я это хочу пробовать, и у меня на это есть силы. И желание.
А органично ли у меня получилась эта роль - это должны оценивать люди, которые сидят в зале. Бывает, получаются спектакли, в которых автором и режиссером заложен огромный потенциал для актерского развития. И в этом спектакле был такой потенциал. Но я стараюсь ни о чем не жалеть. Все происходит так, как должно быть!
https://www.om1.ru/afisha/news/133688/