Кино
С большим опозданием выкладываю материал о встрече с Гришковцом.
Ради экономии Гришковец сам себе не заплатил за съёмки
В киноцентре «Вавилон» в рамках проекта городского «Кинодосугового объединения» «Омские кинотрадиции» прошла встреча с известным драматургом, артистом и писателем Евгением Гришковцом, который представил зрителям свой фильм «Сатисфакция». В нём он сыграл главную роль, был соавтором сценария и выступил сопродюсером.
- Я впервые представляю картину, к которой имею такое серьёзное отношение. Уже проехал с ней от Южно-Сахалинска до Краснодара. Сидел в залах вместе с публикой, не боюсь это делать, хотя в последнее время отечественные кинематографисты должны опасаться это делать. Уже много написали о фильме… Ну как всегда в последние восемь лет пресса только и делает, что сильно меня ругает. Причём, не обсуждая фильм, просто ругает и всё. Попрошу вас об одном: если фильм вам понравится, просто посоветуйте друзьям сходить на него. Это будет лучшей рекламой. У нас нет большого рекламного бюджета, мы считаем, что сделали фильм, который не заслуживает того, чтобы расклеивать его афиши по остановкам и в общественном транспорте. Картина несуетная и честная, на мой взгляд.
- Как и к кому пришла эта идея сюжета о такой алкогольной дуэли?
- Идея пришла ко мне, а идея сделать фильм, где я бы исполнял главную роль и в течение долгого времени выпивал и что-то говорил, пришла к продюсеру Юрию Дорохину. Но нужно было каким-то образом найти причину, чтобы герои сидели за одним столом. Мы нашли её в таком виде.
- Вы впервые продюсируете фильм, в котором снимаетесь. Сложно ли сочетать одно и другое?
- Я вообще впервые занимался кинопроизводством. Сниматься на площадке было счастьем, сниматься в кино - это вообще большое удовольствие. У меня до этого было семь картин, я всё время снимался у крупных режиссёров, хотя и в эпизодах. Мне было смешно прочитать в одной статье, что Гришковец выглядит на экране безобразно и его не любит камера. И тут мне было даже забавно, потому что я снимался не только у крупных режиссёров, но и посчастливилось сниматься, например, у великого оператора Павла Лепешева - в моём первом фильме «Азазель». Так вот он удивлялся: «Как тебя любит камера. Ты похож по манере игры на Буркова». Для меня это был такой комплимент… Потом меня снимал великий оператор Агранович в фильме «В круге первом». Потом - Клименко. И все говорили, что меня очень любит камера, потому что у меня очень большой театральный опыт и я очень хорошо понимаю, где камера и сделаю всё, чтобы туда ни разу не глянуть.
В этом фильме я был продюсером и сам себе платить не мог, поэтому снимался бесплатно. И сценарий писал бесплатно. Но вообще я называю актёрскую работу в кино настоящим приключением, воплощением детской мечты любого человека. Каждый человек мечтал сыграть хотя бы в «Ералаше». Ясно дело, что ни до Омска, ни до Кемерова «Ералаш» доехать не может, а мечта осталась. Или ещё я могу назвать съёмки высокооплачиваемым отдыхом. Не слушайте, что там актёры говорят: «Ой, тяжело!» Если бы это было тяжело, они бы не снимались в трёх - четырёх картинах в год. А кто и одновременно в трёх картинах. А продюсировать, продвигать фильм на экран трудно. Это ужас, я больше этим заниматься никогда не буду, это отняло у меня два года жизни. Не потому, что это как разгрузка вагонов, а потому что у нас это разговоры и переговоры с большим количеством абсолютно равнодушных людей, которым совершенно безразличны и российский кинематограф, и кино вообще. Просто пофигу. Совсем. Этим людям, большим кинопрокатчикам, многим даже нравится наша картина. Я принёс им на показ картину, они попросили, как только она выйдет на ДВД, им позвонить. Но заниматься фильмом они не захотели. «Ой, с ним же надо ковыряться». Им гораздо проще взять американскую картину с большим рекламным бюджетом и не волноваться, как она прокатится - хорошо, не очень, они всё равно своё получат. Они прекрасно заранее знают, что «Самый лучший фильм» - дерьмо… (аплодисменты) Потому что есть фильмы, которые человек искренне хотел сделать хорошо, а получилось дерьмо, а здесь создатели отлично знали заранее, что сделают дерьмо - они далеко не глупые люди, и прокатчики знают, но всё равно прокатывают - это как вообще? За те два года я мог бы больше написать, сделать больше спектаклей и что-то ещё. При всём этом наш фильм вышел на экраны и немалым количеством копий - я воспринимаю это как чудо. И очень надеюсь, что люди, которые любят кино, найдут время и смысл «Сатисфакцию» посмотреть. Потому что я полагаю, что наш фильм современный, сегодняшний, сделанный в традициях отечественного кино и редкий в нашем контексте.
Мы снимали фильм в Иркутске. Почему? У нас и по сюжету действие происходит в провинции, и вообще счастье там снимать. Люди несли клубнику с огородов, мы перекрывали центральную улицу, два дня ради 28 секунд экранного времени, были дикие пробки, но все думали, что прилетел Путин, а нас не обвиняли. Ещё были съёмки на стройплощадке, даже их сложная часть не вошла в фильм, и уже уходил свет, а на следующий день возвращались строители. Звук писался вживую и вечером в церкви рядом начал бить колокол. Нам это мешало. И один человек из группы сказал: «А я знаю этого попа», позвонил и звон прекратился. Так что в провинции можно договориться даже с церковью. Нас очень хорошо кормили на площадке, прямо из ресторана и московские киношники говорили: «Господи, такого вообще нигде нет, надо чаще ездить в Сибирь и там снимать кино».
- Как считаете, чем всё же вызвано это неприятие к вам со стороны гламурной прессы? Тем, что вы жёстко высказывались про нынешнее состояние нашего кино?
- Нет, я мало высказывался про кино. За мной давно не признают права присутствовать в контексте и литературного, и театрального сообщества - меня не считают артистом и писателем. Хотя у меня лучшее образование, чем у многих писателей и уж точно критиков. Претензии, которые ко мне предъявляются - не профессиональные, а скорее личные. Театральное сообщество как минимум не понимает то, что я не принадлежу ни к одному театральному коллективу, значит, на меня можно махнуть рукой и серьёзно не воспринимать. В кино? Там я опять же такой выскочка, который что-то там решил сыграть. Гнев такой, что непонятно - я им ничего плохого не сделал, но они высказывают претензии без всякого анализа. Ну что тут я могу сказать? Ничего. У нас ведь тоже такая ситуация… Я первый раз был на гастролях в Лондоне в 2000-м году, играл десять спектаклей. На первый пришло около 20 журналистов и 7 зрителей. Я уже переживал после этого, как буду играть десять дней для пустого зала, но мне сказали: «Ты не волнуйся, завтра выйдут газеты». И на следующий день после выхода газет с благожелательными оценками - «Дейли телеграф», например, у театра была толпа, все билеты на оставшиеся спектакли проданы и составлен лист ожидания. Я разговаривал с журналистом «Дейли телеграф». Он сказал: «Я знаю, кто читает нашу газету. Я могу им это порекомендовать, потому что именно для них это будет интересно. Если бы я писал в какую-то бесплатную газету, разбрасываемую в почтовые ящики, вряд ли вообще стал бы упоминать об этом спектакле». А у нас даже если в «Коммерсанте» или «Известиях» напишут: «Вчера мы видели фильм венгерского режиссёра, это новое слово в кинематографе, Тарковский курит, Куросава отдыхает», никто не пойдёт на этот фильм. Никто. Или в «Коммерсанте» могут написать про спектакль, что это смотреть нельзя, что это мракобесие и зло, и будет полный зал. Есть жуткий разрыв между прессой, высказываниями критиков и народом. Критики ненавидят даже не столько художников, сколько зрителей. Потому что они написали, что это смотреть нельзя, а вы смотрите, то есть вы самые плохие.
Кстати, в марте я еду в Норвегию, у меня там выходит роман «Рубашка». Знаете, есть такой норвежский писатель Эрленд Лу, его самая знаменитая вещь - «Наивно. Супер». У нас про него написали: «Это роман норвежского Гришковца». Теперь меня там называют русским Эрлендом Лу. Мы с ним уже договорились, что выпьем пива по этому поводу. Наконец-то мы с ним встретимся.
Не знаю, больше всего меня удивляет всякая чушь, которая про меня пишется. Что я обслуживаю интересы олигархов, что излишне позитивен и тем самым лью воду на мельницу режима Путина. Что я какой-то проплаченный государством и «Единой Россией» человек и так далее. Какой-то непонятный бред.
- Была информация, что вашим партнёром мог стать Иван Ургант. Что-то не сложилось?
- Да, это даже в сценарии немного прописано - фраза, что его герой крупный. Я с большим уважением отношусь к Ване, но не хотел бы быть неправильно понят и, надеюсь, он правильно меня понимает. Он прочитал сценарий, ему понравилось, очень хотел сыграть. Но я предлагал ему сценарий три года назад или даже чуть больше. Он уже был суперзвездой, а сейчас-то он, наверное, и вовсе популярнее Аллы Пугачёвой. И, приглашая такого артиста в нашу картину, я должен был понимать, что в таком случае у неё будет совершенно не её публика. Если искать такой залог коммерческого успеха, то придёт та публика, которая не досмотрит фильм до конца. Ей нельзя нашу картину смотреть. Пойдут не на «Сатисфакцию», а на Урганта. Поэтому мне пришлось извиниться перед Иваном и пригласить совершенно другого артиста.
Ради экономии Гришковец сам себе не заплатил за съёмки
Click to viewВ киноцентре «Вавилон» в рамках проекта городского «Кинодосугового объединения» «Омские кинотрадиции» прошла встреча с известным драматургом, артистом и писателем Евгением Гришковцом, который представил зрителям свой фильм «Сатисфакция». В нём он сыграл главную роль, был соавтором сценария и выступил сопродюсером.
- Я впервые представляю картину, к которой имею такое серьёзное отношение. Уже проехал с ней от Южно-Сахалинска до Краснодара. Сидел в залах вместе с публикой, не боюсь это делать, хотя в последнее время отечественные кинематографисты должны опасаться это делать. Уже много написали о фильме… Ну как всегда в последние восемь лет пресса только и делает, что сильно меня ругает. Причём, не обсуждая фильм, просто ругает и всё. Попрошу вас об одном: если фильм вам понравится, просто посоветуйте друзьям сходить на него. Это будет лучшей рекламой. У нас нет большого рекламного бюджета, мы считаем, что сделали фильм, который не заслуживает того, чтобы расклеивать его афиши по остановкам и в общественном транспорте. Картина несуетная и честная, на мой взгляд.
- Как и к кому пришла эта идея сюжета о такой алкогольной дуэли?
- Идея пришла ко мне, а идея сделать фильм, где я бы исполнял главную роль и в течение долгого времени выпивал и что-то говорил, пришла к продюсеру Юрию Дорохину. Но нужно было каким-то образом найти причину, чтобы герои сидели за одним столом. Мы нашли её в таком виде.
- Вы впервые продюсируете фильм, в котором снимаетесь. Сложно ли сочетать одно и другое?
- Я вообще впервые занимался кинопроизводством. Сниматься на площадке было счастьем, сниматься в кино - это вообще большое удовольствие. У меня до этого было семь картин, я всё время снимался у крупных режиссёров, хотя и в эпизодах. Мне было смешно прочитать в одной статье, что Гришковец выглядит на экране безобразно и его не любит камера. И тут мне было даже забавно, потому что я снимался не только у крупных режиссёров, но и посчастливилось сниматься, например, у великого оператора Павла Лепешева - в моём первом фильме «Азазель». Так вот он удивлялся: «Как тебя любит камера. Ты похож по манере игры на Буркова». Для меня это был такой комплимент… Потом меня снимал великий оператор Агранович в фильме «В круге первом». Потом - Клименко. И все говорили, что меня очень любит камера, потому что у меня очень большой театральный опыт и я очень хорошо понимаю, где камера и сделаю всё, чтобы туда ни разу не глянуть.
В этом фильме я был продюсером и сам себе платить не мог, поэтому снимался бесплатно. И сценарий писал бесплатно. Но вообще я называю актёрскую работу в кино настоящим приключением, воплощением детской мечты любого человека. Каждый человек мечтал сыграть хотя бы в «Ералаше». Ясно дело, что ни до Омска, ни до Кемерова «Ералаш» доехать не может, а мечта осталась. Или ещё я могу назвать съёмки высокооплачиваемым отдыхом. Не слушайте, что там актёры говорят: «Ой, тяжело!» Если бы это было тяжело, они бы не снимались в трёх - четырёх картинах в год. А кто и одновременно в трёх картинах. А продюсировать, продвигать фильм на экран трудно. Это ужас, я больше этим заниматься никогда не буду, это отняло у меня два года жизни. Не потому, что это как разгрузка вагонов, а потому что у нас это разговоры и переговоры с большим количеством абсолютно равнодушных людей, которым совершенно безразличны и российский кинематограф, и кино вообще. Просто пофигу. Совсем. Этим людям, большим кинопрокатчикам, многим даже нравится наша картина. Я принёс им на показ картину, они попросили, как только она выйдет на ДВД, им позвонить. Но заниматься фильмом они не захотели. «Ой, с ним же надо ковыряться». Им гораздо проще взять американскую картину с большим рекламным бюджетом и не волноваться, как она прокатится - хорошо, не очень, они всё равно своё получат. Они прекрасно заранее знают, что «Самый лучший фильм» - дерьмо… (аплодисменты) Потому что есть фильмы, которые человек искренне хотел сделать хорошо, а получилось дерьмо, а здесь создатели отлично знали заранее, что сделают дерьмо - они далеко не глупые люди, и прокатчики знают, но всё равно прокатывают - это как вообще? За те два года я мог бы больше написать, сделать больше спектаклей и что-то ещё. При всём этом наш фильм вышел на экраны и немалым количеством копий - я воспринимаю это как чудо. И очень надеюсь, что люди, которые любят кино, найдут время и смысл «Сатисфакцию» посмотреть. Потому что я полагаю, что наш фильм современный, сегодняшний, сделанный в традициях отечественного кино и редкий в нашем контексте.
Мы снимали фильм в Иркутске. Почему? У нас и по сюжету действие происходит в провинции, и вообще счастье там снимать. Люди несли клубнику с огородов, мы перекрывали центральную улицу, два дня ради 28 секунд экранного времени, были дикие пробки, но все думали, что прилетел Путин, а нас не обвиняли. Ещё были съёмки на стройплощадке, даже их сложная часть не вошла в фильм, и уже уходил свет, а на следующий день возвращались строители. Звук писался вживую и вечером в церкви рядом начал бить колокол. Нам это мешало. И один человек из группы сказал: «А я знаю этого попа», позвонил и звон прекратился. Так что в провинции можно договориться даже с церковью. Нас очень хорошо кормили на площадке, прямо из ресторана и московские киношники говорили: «Господи, такого вообще нигде нет, надо чаще ездить в Сибирь и там снимать кино».
- Как считаете, чем всё же вызвано это неприятие к вам со стороны гламурной прессы? Тем, что вы жёстко высказывались про нынешнее состояние нашего кино?
- Нет, я мало высказывался про кино. За мной давно не признают права присутствовать в контексте и литературного, и театрального сообщества - меня не считают артистом и писателем. Хотя у меня лучшее образование, чем у многих писателей и уж точно критиков. Претензии, которые ко мне предъявляются - не профессиональные, а скорее личные. Театральное сообщество как минимум не понимает то, что я не принадлежу ни к одному театральному коллективу, значит, на меня можно махнуть рукой и серьёзно не воспринимать. В кино? Там я опять же такой выскочка, который что-то там решил сыграть. Гнев такой, что непонятно - я им ничего плохого не сделал, но они высказывают претензии без всякого анализа. Ну что тут я могу сказать? Ничего. У нас ведь тоже такая ситуация… Я первый раз был на гастролях в Лондоне в 2000-м году, играл десять спектаклей. На первый пришло около 20 журналистов и 7 зрителей. Я уже переживал после этого, как буду играть десять дней для пустого зала, но мне сказали: «Ты не волнуйся, завтра выйдут газеты». И на следующий день после выхода газет с благожелательными оценками - «Дейли телеграф», например, у театра была толпа, все билеты на оставшиеся спектакли проданы и составлен лист ожидания. Я разговаривал с журналистом «Дейли телеграф». Он сказал: «Я знаю, кто читает нашу газету. Я могу им это порекомендовать, потому что именно для них это будет интересно. Если бы я писал в какую-то бесплатную газету, разбрасываемую в почтовые ящики, вряд ли вообще стал бы упоминать об этом спектакле». А у нас даже если в «Коммерсанте» или «Известиях» напишут: «Вчера мы видели фильм венгерского режиссёра, это новое слово в кинематографе, Тарковский курит, Куросава отдыхает», никто не пойдёт на этот фильм. Никто. Или в «Коммерсанте» могут написать про спектакль, что это смотреть нельзя, что это мракобесие и зло, и будет полный зал. Есть жуткий разрыв между прессой, высказываниями критиков и народом. Критики ненавидят даже не столько художников, сколько зрителей. Потому что они написали, что это смотреть нельзя, а вы смотрите, то есть вы самые плохие.
Кстати, в марте я еду в Норвегию, у меня там выходит роман «Рубашка». Знаете, есть такой норвежский писатель Эрленд Лу, его самая знаменитая вещь - «Наивно. Супер». У нас про него написали: «Это роман норвежского Гришковца». Теперь меня там называют русским Эрлендом Лу. Мы с ним уже договорились, что выпьем пива по этому поводу. Наконец-то мы с ним встретимся.
Не знаю, больше всего меня удивляет всякая чушь, которая про меня пишется. Что я обслуживаю интересы олигархов, что излишне позитивен и тем самым лью воду на мельницу режима Путина. Что я какой-то проплаченный государством и «Единой Россией» человек и так далее. Какой-то непонятный бред.
- Была информация, что вашим партнёром мог стать Иван Ургант. Что-то не сложилось?
- Да, это даже в сценарии немного прописано - фраза, что его герой крупный. Я с большим уважением отношусь к Ване, но не хотел бы быть неправильно понят и, надеюсь, он правильно меня понимает. Он прочитал сценарий, ему понравилось, очень хотел сыграть. Но я предлагал ему сценарий три года назад или даже чуть больше. Он уже был суперзвездой, а сейчас-то он, наверное, и вовсе популярнее Аллы Пугачёвой. И, приглашая такого артиста в нашу картину, я должен был понимать, что в таком случае у неё будет совершенно не её публика. Если искать такой залог коммерческого успеха, то придёт та публика, которая не досмотрит фильм до конца. Ей нельзя нашу картину смотреть. Пойдут не на «Сатисфакцию», а на Урганта. Поэтому мне пришлось извиниться перед Иваном и пригласить совершенно другого артиста.