Культура
Интервью молодого писателя и поэта Игоря Федоровского, лауреата местной молодёжной литературной премии имени Достоевского за 2009 год.
- Ожидал ли ты получить премию?
- Нет, не ожидал, поскольку всегда думаешь, что будет много прозаиков-номинантов, что кто-то пишет лучше тебя. Думаешь, что уровень омской прозы повышается. Так что если бы я не получил премию, то не огорчился бы. Думал, что мнение жюри будет объективным и значит, победитель объективно пишет лучше меня.
Вообще в этом году претендентом на премию помимо меня был только Виктор Власов со своими рассказами. Но, как он мне сказал, его даже не рассматривали, рассматривали только меня.
Просто прозу издать куда сложнее, здесь - не так, чтобы просто написал 20 стишков про любовь, натыкал в сборники и участвовать в конкурсе премии среди поэтов. Стихи легче печатаются.
- С кем из известных писателей ты можешь себя сравнить или хотелось бы быть похожим?
- Я не могу себя с кем-то сравнить и не стараюсь быть похожим на кого-либо, поскольку похожесть для меня - это вторичность. Писатель должен быть оригинальным, первооткрывателем в своём роде. Даже если есть классики - Достоевский и Толстой, я не делаю их образцом, просто люблю и читаю.
- Можно ли сказать, что у тебя в рассказах больше пессимистических мотивов?
- Я не ставлю цель рисовать пессимистичный мир, стараюсь находить объективные позитивные нотки. Показать именно их. Главное - показывать не грязь, а то светлое, что сверкает в этой грязи.
- У тебя в рассказах много именно омских реалий. Это такой патриотизм или стремление добавить достоверности произведению?
- Я считаю, что нужно показывать тот мир, в котором ты живешь и хорошо знаешь. Можно вникнуть в душу города, в котором мы живём, знаем его проблемы, показать, что это такое.
- Нет опасений, что человеку из другого города при прочтении рассказов будет что-то непонятно?
- Я стараюсь писать так, чтобы всё было понятно и интересно. Тем более в большинстве рассказов конкретное название города не упомянуто, человек может представить свой город, не обязательно Омск.
- Можно ли сказать, что пишешь немного наивно, даже в какой-то детской манере изложения?
- Знаешь, в каких-то моментах дети могут быть умнее взрослых. Я бы не сказал, что пишу наивно, скорее это детское осмысление жизни. Оно порой, соприкасаясь со взрослым, отталкивается или находит общие точки.
- Есть ли в книге «Научите меня плакать» хоть одна реальная история и есть ли реальные прототипы у героев?
- Реальные прототипы, разумеется, есть. Без этого никак. Конечно, героев можно выдумать, но выдумывать их нужно, опираясь на реальных людей. Иначе читатель не поверит в то, что такие люди действительно ходят среди нас. Подлинные фамилии я старался не использовать, чтобы не было потом проблем с реальными людьми.
- Чтобы никто не возмущался: «Почему моя фамилия у какого-то недостойного героя?»
- Да герои-то у меня все неоднозначные, если посмотреть со стороны. Каждый прототип имеет право возмутиться.
Если вспомнить рассказ «Факши и шкаф», там вряд ли можно понять, где реальное, поскольку сюжет фантастический. Но девочка в переходе - вполне реальный сюжет, который мог случиться в городе. Я пытаюсь в рассказах соединить реальность и то, что не может случиться. Человек может сначала узнавать себя в персонаже, а потом персонаж хоп - и улетит на Луну. И что ему думать - что он на Луну может улететь?
- Но, по крайней мере, ты можешь сказать, что корреспондента вузовской газеты Диму Долгова ты срисовал с себя?
- Могу.
- А его редактор Стендаль - хоть и мужчина, но срисован с редактора «Омского университета» Нины Козорез?
- Да, это так. Поскольку ты сам там работал, то можешь понимать и узнать.
- Кстати, она тебя упрекает, что ты никогда не предлагал своих тем для материалов.
- Я пытался предложить темы, но они были отвергнуты как неактуальные, которые не могут возбудить интерес у народа.
- Что вообще тебе дала работа в газете, может быть, какое-то понимание жизни?
- Очень много. Понимание людей, поскольку я брал много интервью. Узнаёшь человека, что у него в душе, что любит и не любит. И можно какие-то его черты брать для своих литературных героев. Есть какие-то балы-маскарады, на которых я присутствовал. Это атмосфера, которую тоже можно включить в рассказ.
Моя собственная история работы в «Омском университете» - можно сказать, целый пласт, который можно найти в рассказах «Факши и шкаф», «Потерявшие небо» (там я ещё первокурсник, который пока ничего не знает и тянется к чему-то светлому). И этот первокурсник пытается бороться с грязью и, не найдя средств, уходит из вообще из города. На свободу. Тут какие-то мои романтические мотивы.
- А что его ждёт в других краях?
- Это уже каждый сам должен додумать.
- Что, по-твоему, является критерием успеха для омского писателя - продать 500 экземпляров своей книги, напечататься в московском издательстве или «порвать» Интернет?
- Конечно, если я продам 500 экземпляров своей книги, я очень удивлюсь, поскольку у моей книги тираж всего 300 (смеётся). Да, напечататься в московском издательстве или вообще хотя бы в красноярском журнале «День и ночь». Что уже значило бы, что тебя читают не только в Омске, но и где-то ещё. Успехом было бы вступить в Союз писателей, продвигать молодёжь, которой сейчас нелегко. Я это знаю и по работе в журнале «Пилигрим», когда он ещё жил и дышал.
- Как считаешь, есть ли у Интернет-аудитории интерес к литературе?
- Я считаю, что Интернет-литература - это особый жанр, который должен быть меньше по объёму, чтобы было нескучно. Может быть, повести с продолжением нужно публиковать. Типа лубков.
Что-то юмористическое и развлекательное в сети уже есть, оно развивается. Хотя у каждого понятие о юморе своё. Наверное, у меня хорошее чувство юмора. Хотя где бы найти линейку, чтобы его измерить?
- Как люди читают твою книгу - легко или трудно?
- Мнения были неоднозначные. Кому-то понравилась первая часть - глубоко реалистичные рассказы, где нет фантастической подоплёки. До «Потерявших небо» включительно. А кому-то понравилась та часть, где реализм перемежается с сюрреализмом. Там как раз проявляется что-то индивидуальное авторское. Глубоко своё.
- Куда двигается омская литература?
- К сожалению, тоже к своему закостенению. Каким-то выработанным рамкам, штампам, шаблонам. Хотя всякие литературные кружки говорят, что они против шаблонов, они против и тех закостенелостей, которые нельзя уже назвать штампами. Но штамп хоть отпечаток оставляет на бумаге, а то, что они называют штампом, уже ничего не оставляет. Потому нужно бороться за новизну литературы, неповторимость. Чтобы можно было говорить на самом деле об омской поэтической школе как таковой. Я считаю, нужны свежие головы со своими новаторскими идеями. И не нужно эти идеи заглушать в закостенелых кружках.
- Много ли в Омске графоманов и большая ли это проблема?
- Проблема, к сожалению, большая. Их много и от этого никуда не деться. Против них я ничего не имею, пусть пишут, но в литературу не лезут. Если без этого они жить не могут, пусть издают книги за свой счёт - тиражом 50 экземпляров, например, не больше, пополняют макулатуру и землю русскую, радуются.
- В чём по-твоему у нас выражается падение культуры и снижение интереса к искусству?
- В закостенелости мира, в котором человек устал от борьбы за что-то новое, которая была в 90-х годах, за обновление. И человек стремится уединиться на дачном участке и вырастить хороший урожай. Или у телевизора - тыкву-то не вырастишь зимой. А интерес к искусству? Может, он считает, что вырастить тыкву - это тоже искусство?
Как раз среднее поколение, на которое есть опора, теряет интерес к искусству.
- А как считаешь, насколько некультурная сейчас молодёжь?
- Вспомни себя в молодом возрасте. Я считаю, этот вопрос всегда будет подниматься и никогда его не удастся избежать. Кто-то говорит, что хорошие и цивильные дети были в пионерии. Ну да, были. Но всё равно то, что есть в детях, у них не отнять никакими средствами. Дети - это дети. И молодёжь - это те же дети. Если дети попробовали сигареты когда-то, то потом курят и когда уже становятся молодёжью.
- Ты это осуждаешь?
- Конечно. Я пытаюсь говорить об этом, внести какие-то элементы воспитания. Потому что прямое воспитание приведёт к обратному эффекту.
- В чём причина сложившейся ситуации?
-.Я считаю, что в большинстве случаев виноват Интернет. Детям уже неинтересны книги, им интересны виртуальные сношения, что-то прежде недопустимое. Всегда молодёжь стремилась к чему-то недозволенному.
- Вообще Интернет пропагандирует массовую культуру?
- Я против массовой культуры. В прямом смысле.
- Но Интернет в чём-то виноват? Что её пропагандирует?
- Государство виновато. И в том, что нет достойного воспитания молодёжи. Молодёжь растёт необузданная.
- Ожидал ли ты получить премию?
- Нет, не ожидал, поскольку всегда думаешь, что будет много прозаиков-номинантов, что кто-то пишет лучше тебя. Думаешь, что уровень омской прозы повышается. Так что если бы я не получил премию, то не огорчился бы. Думал, что мнение жюри будет объективным и значит, победитель объективно пишет лучше меня.
Вообще в этом году претендентом на премию помимо меня был только Виктор Власов со своими рассказами. Но, как он мне сказал, его даже не рассматривали, рассматривали только меня.
Просто прозу издать куда сложнее, здесь - не так, чтобы просто написал 20 стишков про любовь, натыкал в сборники и участвовать в конкурсе премии среди поэтов. Стихи легче печатаются.
- С кем из известных писателей ты можешь себя сравнить или хотелось бы быть похожим?
- Я не могу себя с кем-то сравнить и не стараюсь быть похожим на кого-либо, поскольку похожесть для меня - это вторичность. Писатель должен быть оригинальным, первооткрывателем в своём роде. Даже если есть классики - Достоевский и Толстой, я не делаю их образцом, просто люблю и читаю.
- Можно ли сказать, что у тебя в рассказах больше пессимистических мотивов?
- Я не ставлю цель рисовать пессимистичный мир, стараюсь находить объективные позитивные нотки. Показать именно их. Главное - показывать не грязь, а то светлое, что сверкает в этой грязи.
- У тебя в рассказах много именно омских реалий. Это такой патриотизм или стремление добавить достоверности произведению?
- Я считаю, что нужно показывать тот мир, в котором ты живешь и хорошо знаешь. Можно вникнуть в душу города, в котором мы живём, знаем его проблемы, показать, что это такое.
- Нет опасений, что человеку из другого города при прочтении рассказов будет что-то непонятно?
- Я стараюсь писать так, чтобы всё было понятно и интересно. Тем более в большинстве рассказов конкретное название города не упомянуто, человек может представить свой город, не обязательно Омск.
- Можно ли сказать, что пишешь немного наивно, даже в какой-то детской манере изложения?
- Знаешь, в каких-то моментах дети могут быть умнее взрослых. Я бы не сказал, что пишу наивно, скорее это детское осмысление жизни. Оно порой, соприкасаясь со взрослым, отталкивается или находит общие точки.
- Есть ли в книге «Научите меня плакать» хоть одна реальная история и есть ли реальные прототипы у героев?
- Реальные прототипы, разумеется, есть. Без этого никак. Конечно, героев можно выдумать, но выдумывать их нужно, опираясь на реальных людей. Иначе читатель не поверит в то, что такие люди действительно ходят среди нас. Подлинные фамилии я старался не использовать, чтобы не было потом проблем с реальными людьми.
- Чтобы никто не возмущался: «Почему моя фамилия у какого-то недостойного героя?»
- Да герои-то у меня все неоднозначные, если посмотреть со стороны. Каждый прототип имеет право возмутиться.
Если вспомнить рассказ «Факши и шкаф», там вряд ли можно понять, где реальное, поскольку сюжет фантастический. Но девочка в переходе - вполне реальный сюжет, который мог случиться в городе. Я пытаюсь в рассказах соединить реальность и то, что не может случиться. Человек может сначала узнавать себя в персонаже, а потом персонаж хоп - и улетит на Луну. И что ему думать - что он на Луну может улететь?
- Но, по крайней мере, ты можешь сказать, что корреспондента вузовской газеты Диму Долгова ты срисовал с себя?
- Могу.
- А его редактор Стендаль - хоть и мужчина, но срисован с редактора «Омского университета» Нины Козорез?
- Да, это так. Поскольку ты сам там работал, то можешь понимать и узнать.
- Кстати, она тебя упрекает, что ты никогда не предлагал своих тем для материалов.
- Я пытался предложить темы, но они были отвергнуты как неактуальные, которые не могут возбудить интерес у народа.
- Что вообще тебе дала работа в газете, может быть, какое-то понимание жизни?
- Очень много. Понимание людей, поскольку я брал много интервью. Узнаёшь человека, что у него в душе, что любит и не любит. И можно какие-то его черты брать для своих литературных героев. Есть какие-то балы-маскарады, на которых я присутствовал. Это атмосфера, которую тоже можно включить в рассказ.
Моя собственная история работы в «Омском университете» - можно сказать, целый пласт, который можно найти в рассказах «Факши и шкаф», «Потерявшие небо» (там я ещё первокурсник, который пока ничего не знает и тянется к чему-то светлому). И этот первокурсник пытается бороться с грязью и, не найдя средств, уходит из вообще из города. На свободу. Тут какие-то мои романтические мотивы.
- А что его ждёт в других краях?
- Это уже каждый сам должен додумать.
- Что, по-твоему, является критерием успеха для омского писателя - продать 500 экземпляров своей книги, напечататься в московском издательстве или «порвать» Интернет?
- Конечно, если я продам 500 экземпляров своей книги, я очень удивлюсь, поскольку у моей книги тираж всего 300 (смеётся). Да, напечататься в московском издательстве или вообще хотя бы в красноярском журнале «День и ночь». Что уже значило бы, что тебя читают не только в Омске, но и где-то ещё. Успехом было бы вступить в Союз писателей, продвигать молодёжь, которой сейчас нелегко. Я это знаю и по работе в журнале «Пилигрим», когда он ещё жил и дышал.
- Как считаешь, есть ли у Интернет-аудитории интерес к литературе?
- Я считаю, что Интернет-литература - это особый жанр, который должен быть меньше по объёму, чтобы было нескучно. Может быть, повести с продолжением нужно публиковать. Типа лубков.
Что-то юмористическое и развлекательное в сети уже есть, оно развивается. Хотя у каждого понятие о юморе своё. Наверное, у меня хорошее чувство юмора. Хотя где бы найти линейку, чтобы его измерить?
- Как люди читают твою книгу - легко или трудно?
- Мнения были неоднозначные. Кому-то понравилась первая часть - глубоко реалистичные рассказы, где нет фантастической подоплёки. До «Потерявших небо» включительно. А кому-то понравилась та часть, где реализм перемежается с сюрреализмом. Там как раз проявляется что-то индивидуальное авторское. Глубоко своё.
- Куда двигается омская литература?
- К сожалению, тоже к своему закостенению. Каким-то выработанным рамкам, штампам, шаблонам. Хотя всякие литературные кружки говорят, что они против шаблонов, они против и тех закостенелостей, которые нельзя уже назвать штампами. Но штамп хоть отпечаток оставляет на бумаге, а то, что они называют штампом, уже ничего не оставляет. Потому нужно бороться за новизну литературы, неповторимость. Чтобы можно было говорить на самом деле об омской поэтической школе как таковой. Я считаю, нужны свежие головы со своими новаторскими идеями. И не нужно эти идеи заглушать в закостенелых кружках.
- Много ли в Омске графоманов и большая ли это проблема?
- Проблема, к сожалению, большая. Их много и от этого никуда не деться. Против них я ничего не имею, пусть пишут, но в литературу не лезут. Если без этого они жить не могут, пусть издают книги за свой счёт - тиражом 50 экземпляров, например, не больше, пополняют макулатуру и землю русскую, радуются.
- В чём по-твоему у нас выражается падение культуры и снижение интереса к искусству?
- В закостенелости мира, в котором человек устал от борьбы за что-то новое, которая была в 90-х годах, за обновление. И человек стремится уединиться на дачном участке и вырастить хороший урожай. Или у телевизора - тыкву-то не вырастишь зимой. А интерес к искусству? Может, он считает, что вырастить тыкву - это тоже искусство?
Как раз среднее поколение, на которое есть опора, теряет интерес к искусству.
- А как считаешь, насколько некультурная сейчас молодёжь?
- Вспомни себя в молодом возрасте. Я считаю, этот вопрос всегда будет подниматься и никогда его не удастся избежать. Кто-то говорит, что хорошие и цивильные дети были в пионерии. Ну да, были. Но всё равно то, что есть в детях, у них не отнять никакими средствами. Дети - это дети. И молодёжь - это те же дети. Если дети попробовали сигареты когда-то, то потом курят и когда уже становятся молодёжью.
- Ты это осуждаешь?
- Конечно. Я пытаюсь говорить об этом, внести какие-то элементы воспитания. Потому что прямое воспитание приведёт к обратному эффекту.
- В чём причина сложившейся ситуации?
-.Я считаю, что в большинстве случаев виноват Интернет. Детям уже неинтересны книги, им интересны виртуальные сношения, что-то прежде недопустимое. Всегда молодёжь стремилась к чему-то недозволенному.
- Вообще Интернет пропагандирует массовую культуру?
- Я против массовой культуры. В прямом смысле.
- Но Интернет в чём-то виноват? Что её пропагандирует?
- Государство виновато. И в том, что нет достойного воспитания молодёжи. Молодёжь растёт необузданная.