Архивная киношная проба пера. "12"
Долгий суд лучше быстрого приговора
Когда герои фильма в наигранно непринуждённом, даже несколько весёлом настроении, входят в спортзал школы (именно здесь им предстоит провести заседание присяжных только в силу нелепейших обстоятельств, они уверены, что дело займёт минут 20, не больше. Они не подозревают, что засидятся до глубокой ночи. И после долгих дискуссий, монологов, рассуждений и даже собственного немного импровизированного следственного эксперимента вынесут оправдательный приговор парню, обвиняемому в убийстве своего приёмного отца. Который действительно не совершал этого преступления.
Фильм Михалкова уже вскоре после выхода назвали картиной-посланием. Я бы ещё добавил - притча. Долгая (160 минут), одновременно минималистичная и красочная, где смешиваются логика и эмоции, чьи-то упёртость, риторика и интеллигентские сомнения, танцы, стрельба, разные философии и точки зрения на одну и ту же ситуацию. Честно говоря, прошибает слеза в самом начале. Потом действие смотрится более спокойно.
Цитата
- Вы как-то рассуждаете...
- По-еврейски? Да. А вы хотите, чтобы я рассуждал, как покойный Ясир Арафат?
Повторюсь, путь к оправдательному приговору будет долгим, начавшись с робких сомнений первого присяжного (Сергей Маковецкий). Режиссёр насытил фильм большим количеством красноречивых флэшбэков. С одной стороны они оживляют действие, с другой - убеждают в невиновности «преступника», «ублюдка», дикаря», как его называет третий прияжный (Сергей Гармаш). Каждому, подчёркиваю, каждому присяжному будет дана своя возможность произнести страстный монолог о чём-то накипевшем, каком-нибудь эпизоде, который окажется «в кассу», у которого будет собственная мораль.
Практически все актёрские работы - мини-бенефисы. Они все очень разные - недовольный приезжими кавказцами таксист (Гармаш), актёр (Михаил Ефремов), балующийся на пенсии рисованием акварелей отставной офицер (Михалков), влюблённый директор кладбища (Алексей Горбунов)... Самым отвратительным персонажем можно считать шестого присяжного, телепродюсера (Юрий Стоянов). За Стояновым, считаю, и здесь в определённой степени тянется шлейф «городошника», но со своей задачей он справился хорошо - таким глупым, балованным большим мальчиком, рассеянным и впечатлительным его персонаж и задумывался. Есть претензии к Михалкову-актёру. Но интереснее всего то, что в новом фильме он хоть и не сыграл царя или уже бери выше - Бога, как шутят КВН-щики, но всё равно отвёл себе образ председателя - самого умного, доброго и справедливого. Он с самого начала знает, что чеченец Умар не виноват. Но сознательно, раз за разом, голосует: «виновен». И, в общем-то, логично объясняет: «В тюрьме он проживёт дольше, чем на свободе».
Я не берусь судить, насколько хуже или лучше ремейк Михалкова, чем американский оригинал («12 разгневанных мужчин»). Но несмотря на некоторые сюжетные нестыковки и недомолвки, «12» со столь большим количеством аллегорий и серьёзной социальной заточенностью получились вещью убедительной. Впрочем, приз Венецианского фестиваля говорит о том сам за себя. И катарсис после просмотра ощущаешь самый настоящий.
«Новое обозрение», 3 октября 2007 г.
Чуть ли не самая эффектная сцена фильма
Click to viewКогда герои фильма в наигранно непринуждённом, даже несколько весёлом настроении, входят в спортзал школы (именно здесь им предстоит провести заседание присяжных только в силу нелепейших обстоятельств, они уверены, что дело займёт минут 20, не больше. Они не подозревают, что засидятся до глубокой ночи. И после долгих дискуссий, монологов, рассуждений и даже собственного немного импровизированного следственного эксперимента вынесут оправдательный приговор парню, обвиняемому в убийстве своего приёмного отца. Который действительно не совершал этого преступления.
Фильм Михалкова уже вскоре после выхода назвали картиной-посланием. Я бы ещё добавил - притча. Долгая (160 минут), одновременно минималистичная и красочная, где смешиваются логика и эмоции, чьи-то упёртость, риторика и интеллигентские сомнения, танцы, стрельба, разные философии и точки зрения на одну и ту же ситуацию. Честно говоря, прошибает слеза в самом начале. Потом действие смотрится более спокойно.
Цитата
- Вы как-то рассуждаете...
- По-еврейски? Да. А вы хотите, чтобы я рассуждал, как покойный Ясир Арафат?
Повторюсь, путь к оправдательному приговору будет долгим, начавшись с робких сомнений первого присяжного (Сергей Маковецкий). Режиссёр насытил фильм большим количеством красноречивых флэшбэков. С одной стороны они оживляют действие, с другой - убеждают в невиновности «преступника», «ублюдка», дикаря», как его называет третий прияжный (Сергей Гармаш). Каждому, подчёркиваю, каждому присяжному будет дана своя возможность произнести страстный монолог о чём-то накипевшем, каком-нибудь эпизоде, который окажется «в кассу», у которого будет собственная мораль.
Практически все актёрские работы - мини-бенефисы. Они все очень разные - недовольный приезжими кавказцами таксист (Гармаш), актёр (Михаил Ефремов), балующийся на пенсии рисованием акварелей отставной офицер (Михалков), влюблённый директор кладбища (Алексей Горбунов)... Самым отвратительным персонажем можно считать шестого присяжного, телепродюсера (Юрий Стоянов). За Стояновым, считаю, и здесь в определённой степени тянется шлейф «городошника», но со своей задачей он справился хорошо - таким глупым, балованным большим мальчиком, рассеянным и впечатлительным его персонаж и задумывался. Есть претензии к Михалкову-актёру. Но интереснее всего то, что в новом фильме он хоть и не сыграл царя или уже бери выше - Бога, как шутят КВН-щики, но всё равно отвёл себе образ председателя - самого умного, доброго и справедливого. Он с самого начала знает, что чеченец Умар не виноват. Но сознательно, раз за разом, голосует: «виновен». И, в общем-то, логично объясняет: «В тюрьме он проживёт дольше, чем на свободе».
Я не берусь судить, насколько хуже или лучше ремейк Михалкова, чем американский оригинал («12 разгневанных мужчин»). Но несмотря на некоторые сюжетные нестыковки и недомолвки, «12» со столь большим количеством аллегорий и серьёзной социальной заточенностью получились вещью убедительной. Впрочем, приз Венецианского фестиваля говорит о том сам за себя. И катарсис после просмотра ощущаешь самый настоящий.
«Новое обозрение», 3 октября 2007 г.
Чуть ли не самая эффектная сцена фильма