Архивное о литературе (звёзды в Омске)
В 2008 году сделал этот материал для "Московского комсомольца" в Омске". Аккурат в ранний кризис. :-))
«Литературный экспресс» добрался до Омска
Омск стал участником масштабного проекта - здесь побывал «Литературный экспресс», организованный Федеральным агентством по печати и массовым коммуникациям совместно с Российским книжным союзом при поддержке ОАО «РЖД». От Москвы до Владивостока вагон с четырьмя бригадами российских писателей, сменяющими друг друга, проехал с творческими встречами, пресс-коференциями, круглыми столами и даже автограф-сессиями. В наш город прибыли такие авторы, как Сергей Лукьяненко, Валентин Постников, Валерий Воскобойников, Полина Дашкова, Борис Минаев и другие. Здесь у них были и экскурсия по музею Достоевского, и встречи со студентами, простыми читателями, и пресс-конференция, и круглый стол. Вот что можно было услышать на встрече писателей с журналистами. - В каких городах вы успели в этой поездке побывать и какие от них остались впечатления?Лукьяненко: Мы два дня назад прилетели в Екатеринбург, оттуда на поезде приехали в Тюмень, а из Тюмени- к вам. Екатеринбург я знаю и люблю давно, часто там бывал, поскольку это город с традициями фантастической литературы. В Тюмени побывал в первый раз, мне она показалась уютным развивающимся городом. Сегодня, у вас, основное впечатление, что очень здесь просторно. Город не скован пространством, так вольно раскинулся, может быть, спасибо выходному дню, что мы нигде не попали в пробку. Минаев: По интеллектуальной и культурной атмосфере Омск вообще произвёл впечатление такого сибирского Петербурга. Например, тем, какие здесь театры.
- Какие у вас отношения с Интернетом? Есть ли живой журнал и насколько активно вы им пользуетесь?Дашкова: У меня блога нет, я вообще человек не Интернетовский абсолютно. Издательство как-то попыталось создать мой сайт, но ничего из этой затеи не вышло. Я туда не заглядываю, просто у меня такое ощущение, что Интернет катастрофически сжирает время. Что касается читателей, я предпочитаю живое общение. Что касается какой-то информации из сети, то я разве что заказываю книги по Интернету. Словом, жить там я не собираюсь. Минаев: Я являюсь блоггером, но у меня журнал довольно специфический, туда я складываю эссе, статьи, иногда даже рассказы, которые напечатаны в других местах. Потому что бумажное исчезает, а электронное остаётся. И иногда по живому журналу меня находят довольно интересные люди из прошлого или какие-то предложения делают. Так что я очень положительно отношусь к ЖЖ.
Лукьяненко: Я недавно закрыл прежний журнал «Доктор Ливси», потому что откровенно нельзя проводить нужную политику, когда у тебя 20 000 подписчиков. После чего открыл новый - «Доктор Пилюлькин», тоже отдавая дань своей медицинской специальности. Вот он работает.- Беспокоит ли вас проблема литературных негров и насколько она вообще серьёзна?Дашкова: Честно говоря, постоянные вопросы на эту тему беспокоят значительно больше, чем сам факт. Он настолько мизерный по отношению к тому, сколько внимания уделяется ему в прессе, что образно говоря, сделали из мухи слона. На самом деле понятия «литературного рабства» практически нет. Есть писатели, которые больше не хотят или не могут писать сами, но сделали себе имя. Самый яркий, а возможно, и единственный пример - Фридрих Незнанский, который писал вместе с Тополем, а затем они расстались, и он работает с постоянно меняющейся группой людей, которые делают его книги. Вот это известный факт. Есть другой вариант - автор-фантом, как Марина Серова или … не помню по имени - Корнилова. Занимается этим издательство «ЭКСМО», когда берётся какая-нибудь фотография симпатичной девушки, лепится под обложку, пишется биография в том духе, что она сотрудник спецслужб, засекреченная, что к ней нет доступа прессе. Далее - есть команда в Воронеже, гуманитарии, беженцы из ближнего зарубежья, люди в затруднительном материальном положении, которые берутся за такую работу. В общем, никогда ни один из этих авторов-фантомов звездой не стал и не станет, это просто часть ассортимента. Всё это следствие того, что издательства хотят работать как конвейер, а живые писатели могут писать что-то очень быстро, а могут и медленно. Вообще же нет разницы, если под своим именем что-то скверное, халтурное создаёт кто-то один или такого же качества напишет книгу команда авторов. Другое дело - такая неприятная история, с писательницей Викторией Платовой. Она переходила в другое издательство, а к прежнему попали дискеты с черновиками её нового романа. Быстренько собрали бригаду, дописали и выпустили книгу, объявив, что под псевдонимом Платовой в издательстве работает группа авторов. Был суд, который Платова выиграла, однако пресса продолжает мусолить эту историю, совершенно не вспоминая выигранный процесс и откровенную фальсификацию издательства, а только с удовольствием обсуждая эту так называемую проблему.- Валентин, вы вроде бы человек ещё молодой, а ваши герои - Самоделкин и Карандаш известны давно… Не стали ли они сейчас менее популярны?Постников: Дело в том, что придумал их мой отец Юрий Дружков, я пишу об их новых приключениях. Конечно, я не буду скрывать, что Карандаш и Самоделкин проигрывают по тиражам и популярности Гарри Поттеру. Это очевидно. Но наши герои - и другие персонажи «Весёлых картинок» - ну ничем не хуже зарубежных. И когда я прихожу в школы с вопросом, кого из писателей знают дети, они говорят: Пушкина и Ксению Собчак. А из героев? Все называют Гаррри Поттера, Человека-паука, Шрэка, но Незнайку, Карандаша и Самоделкина называет ну… каждый третий. Вот за их популяризацию я борюсь, поэтому и соглашаюсь на такие поездки. Сейчас Самоделкин и Карандаш изменились, в своих новых приключениях они ездят по разным странам, летают на воздушных шарах, сражаются с пиратами… Они нисколько не устарели. Они чему-то учат детей, как маленькие Паганели, которые рассказывают детям обо всём на свете. - Куда вообще движется современный литературный процесс?Дашкова: А что это вообще такое? Я, например, не вижу за этим определением ничего, кроме того, что это клише. Литература состоит из живых писателей. И сегодня ситуация в ней максимально благоприятная и для писателей, и для читателей. Одновременно она прекрасна и сложна. Потому что со времён Пушкина без цензуры русская литература фактически не существовала. А большую часть XX века она существовала в жесточайших цензурных рамках. Была абсолютно идеологизирована. Сейчас писатель совершенно свободен. Нет книжной цензуры, все издательства частные. Если твою книгу не принимают в одном издательстве, ты её волен отнести в другое, третье и так далее. И можешь продать её или не продать. С другой стороны, в хороших условиях читатель. У него огромный выбор. Такого, наверное, не было никогда. Но свобода выбора - это тоже серьёзное испытание. Она требует самостоятельности мышления, самоуважения. Он должен думать и сам выбирать. Минаев: По сравнению с ситуацией ещё 10-летней давности всё гораздо более цивилизованнее и в авторском праве, и с литературными премиями. Всё, казалось бы, есть кроме одного - в своё время у читателя был некий глубокий вопрос к литературе, связанный с жизнью. Вот сейчас его то ли нет, то ли вопросы очень разные. Например, при всём обилии имён нет популярных в прямом смысле в жанре русской психологической прозы. Воскобойников: Главный плюс современной литературы в её многообразии. Сейчас издаются книги всех уровней читательского вкуса. В этом и достоинство, и некоторая опасность. Потому что народ не вполне образован и не всегда у него тот вкус, который хотелось бы. Хотя на это жаловались во все века. - Сергей, почему вы выбрали для себя как жанр фантастику?Лукьяненко: Как читателю она мне просто понравилась, понравилось то, что она даёт - интересные миры, интересные повороты. Возможность рассуждать на любую тему. У неё наиболее широкий выбор ситуаций, которые она может обсуждать. Как писатель я пытался несколько раз написать что-то нефантастическое и ловил себя на том, что скучно. Как художнику, у которого забрали большую часть красок, оставили два - три цвета и сказали «Рисуй только ими». - Вам не показалось, что ваш «Лабиринт отражений» очень точно описал Интернет и то, что там происходит?Лукьяненко: Я это понял, только когда познакомился с Интернетом. Хотя, когда писал, возможности побывать в Паутине не было. Книга, на мой взгляд, до сих пор не устарела, надеюсь, «Первый канал» успешно снимет по ней фильм, как уже и задумано. Также по книге «Мальчик и тьма» работаю над сценарием полнометражного мультфильма. И на Украине собираются снимать фильм по книге «Рыцари сорока столов». - А не жалко, например, что не берутся экранизировать «Императоров иллюзий»?- Может, и жалко, но не берутся же. Там и бюджет нужен как у Спилберга. - Вас не смущает, что иногда у вас в книгах попадаются маленькие логические неувязки?- Честно говоря, это свойственно всем писателям, которые не стремятся параноидально всё перепроверить. Я всегда привожу на эту тему два примера - у Вальтера Скотта в «Айвенго» и Дефо в «Робинзоне Крузо». Уж если в таких классических книгах встречаются разнообразные ошибки, ляпы и глюки, что говорить о современниках. Даже мастерство автора состоит подчас в том, что ошибки проскакивают и мимо самого автора, и читателей, и редакторов, и корректоров.После же пресс-конференции и экскурсии по музею имени Врубеля литераторов снова ждал музей Ф.М. Достоевского, где прошёл круглый стол с местными писателями и поэтами на тему «Какой писатель нужен читателю и какой читатель нужен писателю?» Впрочем, на деле поднятые здесь темы оказались намного шире. Помимо рассуждений о желании иметь талантливого читателя говорили и о дороговизне книг в провинции, государственной поддержке писателей, будущем и настоящем толстых литературных журналов, о трудностях современной детской литературы и гламуре как дискредитации литературы.