Как 15-летний мальчишка в Красноярском крае решил бороться за свои права
Сегодня в нашей редакции раздался телефонный звонок.
-- Алло, это газета «Красноярский рабочий»? -- спросил на том конце детский голос.
-- Да.
-- Пожалуйста, помогите нам! Мы живём в аварийном доме, который вот-вот рухнет, но никто на это не обращает внимание. Нас не слушают и вообще не замечают, как будто ни дома, ни нас просто нет. В сельсовете нам сказали: «Ремонта вам никакого делать не будем!» Им наплевать на нас: обвалится ли это здание или нет, окажемся ли мы на улице... Нельзя сидеть, сложа руки, и ждать, когда обвалится потолок и придавит наших соседей. Помогите нам, -- торопливо говорил собеседник, даже не представившись, словно боясь, что на том конце вдруг бросят трубку.
Как выяснилось чуть позже, у нашего собеседника были основания так полагать. Звонившим оказался Никита Лапоченко из посёлка Чистое поле в Балахтинском районе Красноярского края. Посёлок этот совсем небольшой и по данным последней переписи проживает в нём чуть больше тысячи человек.
Никита с мамой папой и братом Александром живет в 8-квартирном доме, который уже давно требует ремонта. Хотя, если судить по присланным фотографиям, его уже не ремонтировать, а сносить давно пора. Но обитающим в нём людям жить больше негде. А ремонтировать, сами понимаете, было бы на что, они давно бы уже свои домики построили. И не оббивали бы пороги местной администрации.
А оббивать их, в принципе бесполезно, потому что, как известно, денег нет. Но вы живите. Вот и живёт 8 семей в 8-квартирном доме, опасаясь, что однажды от их «избушки» останутся одни «погремушки».
Никите 15 лет. Он учится в местной школе и мечтает стать врачом, чтобы помогать людям. Впрочем, помогает он им уже сейчас, хотя бы тем, что в отличие от взрослых решил не сидеть, сложа руки, а хотя бы попробовать привлечь внимание к дому, в котором он живёт.
-- Я не боюсь рассказать и показать правду -- это дом, в котором я живу, -- подписал он присланные им фотографии. -- Мы живём в двухкомнатной квартире: зал, комната, кухня, коридор -- всего 36 квадратных метров.
-- Вы же сможете решить такую проблему, -- с надеждой спрашивает подросток. -- Мы можем на вас надеяться?
Хочется, конечно, сказать мальчишке, что надеяться можно, вспомнить дежурное, что надежда умирает последней. Но как ему сказать, что надежда, она, конечно, есть, но денег, увы, нет, поэтому -- вы там держитесь!
-- У нас ночью, на площадке второго этажа, когда мы спали, с потолка упала большая, метра четыре палка. А если бы она упала на людей? Или на маленького ребенка. Мы ее несколько дней не убирали, хотели, чтобы увидел наш сельсовет. Он посмотрел, ничего не сказал. А ведь могли пострадать наши соседи. Да чего уж там пострадать -- погибнуть! -- добавляет подросток.
Нам тоже сельсовет ничего не сказал. Ни до его главы -- Виктора Алексеевича Аниканова, ни до кого другого мы пока так и не смогли дозвониться. Попробуем им отправить эту публикацию по электронной почте. Точно так же, как отправим её и в администрацию Балахтинского района.
-- Просто, поймите, мне не нужны там разные лайки и репосты, мне нужно решение данной проблемы, -- говорит мальчишка. -- Надоело сидеть и ждать… Натерпелся уже!
Представляете, как должен жить ребенок, чтобы в 15 лет начать бороться за своё право жить в нормальных, человеческих условиях.
А вот что нам стало известно о Никите. В школу он пошёл в шесть лет. Все девять лет учёбы -- ударник.
-- За четверть пока что не было ни одной тройки, -- рассказывает о себе уже сам Никита. -- Увлекаюсь легкой атлетикой, принимаю участие в различных соревнованиях, езжу на районные олимпиады. В детстве мечтал стать таксистом. Сейчас хочу стать врачом. Лечить людей. Мне нравится общаться с людьми, помогать им.
В 15 лет у Никиты уже более 50 различных грамот и дипломов.
-- И я на этом не остановлюсь, -- говорит мальчишка.
И ведь почему-то веришь ему. Хотя понимаешь, что эта юношеская вера в добро, справедливость и что-то там еще светлое и доброе может очень быстро пройти. Судя по ситуации, с которой взрослые, уже, похоже, смирились, а мальчишка вместо них начался бороться за свои права, начало, как бы это грустно ни звучало, уже положено.
-- Алло, это газета «Красноярский рабочий»? -- спросил на том конце детский голос.
-- Да.
-- Пожалуйста, помогите нам! Мы живём в аварийном доме, который вот-вот рухнет, но никто на это не обращает внимание. Нас не слушают и вообще не замечают, как будто ни дома, ни нас просто нет. В сельсовете нам сказали: «Ремонта вам никакого делать не будем!» Им наплевать на нас: обвалится ли это здание или нет, окажемся ли мы на улице... Нельзя сидеть, сложа руки, и ждать, когда обвалится потолок и придавит наших соседей. Помогите нам, -- торопливо говорил собеседник, даже не представившись, словно боясь, что на том конце вдруг бросят трубку.
Как выяснилось чуть позже, у нашего собеседника были основания так полагать. Звонившим оказался Никита Лапоченко из посёлка Чистое поле в Балахтинском районе Красноярского края. Посёлок этот совсем небольшой и по данным последней переписи проживает в нём чуть больше тысячи человек.
Никита с мамой папой и братом Александром живет в 8-квартирном доме, который уже давно требует ремонта. Хотя, если судить по присланным фотографиям, его уже не ремонтировать, а сносить давно пора. Но обитающим в нём людям жить больше негде. А ремонтировать, сами понимаете, было бы на что, они давно бы уже свои домики построили. И не оббивали бы пороги местной администрации.
А оббивать их, в принципе бесполезно, потому что, как известно, денег нет. Но вы живите. Вот и живёт 8 семей в 8-квартирном доме, опасаясь, что однажды от их «избушки» останутся одни «погремушки».
Никите 15 лет. Он учится в местной школе и мечтает стать врачом, чтобы помогать людям. Впрочем, помогает он им уже сейчас, хотя бы тем, что в отличие от взрослых решил не сидеть, сложа руки, а хотя бы попробовать привлечь внимание к дому, в котором он живёт.
-- Я не боюсь рассказать и показать правду -- это дом, в котором я живу, -- подписал он присланные им фотографии. -- Мы живём в двухкомнатной квартире: зал, комната, кухня, коридор -- всего 36 квадратных метров.
-- Вы же сможете решить такую проблему, -- с надеждой спрашивает подросток. -- Мы можем на вас надеяться?
Хочется, конечно, сказать мальчишке, что надеяться можно, вспомнить дежурное, что надежда умирает последней. Но как ему сказать, что надежда, она, конечно, есть, но денег, увы, нет, поэтому -- вы там держитесь!
-- У нас ночью, на площадке второго этажа, когда мы спали, с потолка упала большая, метра четыре палка. А если бы она упала на людей? Или на маленького ребенка. Мы ее несколько дней не убирали, хотели, чтобы увидел наш сельсовет. Он посмотрел, ничего не сказал. А ведь могли пострадать наши соседи. Да чего уж там пострадать -- погибнуть! -- добавляет подросток.
Нам тоже сельсовет ничего не сказал. Ни до его главы -- Виктора Алексеевича Аниканова, ни до кого другого мы пока так и не смогли дозвониться. Попробуем им отправить эту публикацию по электронной почте. Точно так же, как отправим её и в администрацию Балахтинского района.
-- Просто, поймите, мне не нужны там разные лайки и репосты, мне нужно решение данной проблемы, -- говорит мальчишка. -- Надоело сидеть и ждать… Натерпелся уже!
Представляете, как должен жить ребенок, чтобы в 15 лет начать бороться за своё право жить в нормальных, человеческих условиях.
А вот что нам стало известно о Никите. В школу он пошёл в шесть лет. Все девять лет учёбы -- ударник.
-- За четверть пока что не было ни одной тройки, -- рассказывает о себе уже сам Никита. -- Увлекаюсь легкой атлетикой, принимаю участие в различных соревнованиях, езжу на районные олимпиады. В детстве мечтал стать таксистом. Сейчас хочу стать врачом. Лечить людей. Мне нравится общаться с людьми, помогать им.
В 15 лет у Никиты уже более 50 различных грамот и дипломов.
-- И я на этом не остановлюсь, -- говорит мальчишка.
И ведь почему-то веришь ему. Хотя понимаешь, что эта юношеская вера в добро, справедливость и что-то там еще светлое и доброе может очень быстро пройти. Судя по ситуации, с которой взрослые, уже, похоже, смирились, а мальчишка вместо них начался бороться за свои права, начало, как бы это грустно ни звучало, уже положено.