Татьяна Сергеевна в прошедшем времени
Во вторник, 22 декабря, не стало Татьяны Ежовой.
Журналиста.
Настоящего.
Ее последние дни были печальны и пасмурны. Но насколько пасмурны были эти последние месяцы, настолько же ярка была ее вся предыдущая жизнь.
Я не буду описывать здесь ее биографию. Надеюсь, это сделают другие.
Я буду вспоминать.
Я вспомню ее черного пуделя, которого она просто любила, а он отвечал ей безумной любовью. И то ли байку, то ли историю, с ним связанную, которую передавали из уст в уста старые телевизионщики. Когда однажды Татьяна Сергеевна привела его на работу, шустрый песик забрался на рабочий стол ее подруги, главного режиссера ТВ Тамары Бронэр, и справил на нем малую нужду.
Теперь две подруги - Татьяна Сергеевна и Тамара Исаевна - вновь вместе.
Я вспомню, как в последнее время она почти физически ощущала свою невостребованность. Как однажды призналась, что выходит по утрам из дома и без всякой цели, лишь бы не сидеть одной в четырех стенах, ходит по городу с надеждой встретить кого-нибудь. Этим встречным мог быть как старый приятель, так и совсем незнакомый человек.
Впрочем, это она его не знала. Ее знали если не все, то очень и очень многие.
Она жила работой. И даже когда перестала быть незаменимой в своей профессии телевизионного журналиста, она переквалифицировалась в журналиста газетного и до какого-то времени еще приносила нам в газету уже печатную версию некогда ее авторской программы «Разберемся»...
Эта скромная колонка на третьей полосе «ШАНСА» стала последним ее делом в журналистике. Она приносила исписанные от руки тетрадные листочки к нам в редакцию и потом еще долго сидела на нашем белом диване в комнате журналистов. Пожалуй, в эти минуты она завидовала им, молодым. А, может, просто вспоминала свою молодость.
Иногда она приносила нам какие-то печеньки, кексики, и это было настолько мило. Часто раздражала своими разговорами. Она хотела быть востребованной. Быть нужной. Но, мне кажется, уже сама понимала, что все в прошлом.
В последние года два жизни она хваталась буквально за все, что могло бы снова сделать ее нужной людям. Она придумала совет ветеранов журналистики. Она очень хотела устроить музей журналистики в холле ГТРК РХ. Она не могла понять, почему его там не будет никогда.
Наши старики и в самом деле не могут понять, почему их заслуги и достижения со временем девальвируются все больше и больше. А мы, пока в силе, просто не обращаем на это внимание. Не из-за черствости, нет. Некогда! Но, к сожалению, старость - наше общее будущее. И, к несчастью, дожившие до нее рано или поздно точно так же непонимающе будут глядеть на тех, у кого еще все впереди, и гордиться никому уже не нужными заслугами.
Теперь я буду вспоминать Татьяну Сергеевну, как первого человека, который привел меня на ТВ. Вспоминать свой первый эфир в популярнейшей на исходе 80-х программе «Добрый вечер». Как девятнадцатилетний я не мог от волнения начать передачу. И тогда она села рядом так, чтобы ее не видно было в кадре, взяла меня за руку и крепко-крепко сжала ее. А когда вновь загорелся сигнал «Микрофон включен», передача пошла уже как по маслу.
Я буду вспоминать ее и в те годы, когда уже не работал в Хакасии. Но, приезжая в Абакан, обязательно встречался со старыми телевизионщиками, самой яркой из которых и всех объединяющей, не в обиду другим сказано, была Татьяна Сергеевна.
А как мы все вместе справляли мои дни рождения, которые на несколько лет превратились практически в обязательный ритуал.
Это в том числе и она на старте нулевых уговорила меня вернуться в хакасскую журналистику. И я решился на это, несмотря на отлично складывающуюся карьеру в Якутии.
Я помню наши посиделки на кухне у Татьяны Сергеевны. И обязательные песни. Одной из ее любимейших была «Не бродяги, не пропойцы...» Булата Окуджавы.
В последние годы мы уже так часто не встречались. Она тянулась к общению. Но... Работа. Заботы. Другие дела. В общем, все по самому типичному эгоистичному сценарию.
Каждый из нас хоть однажды мечтал проснуться знаменитым. Татьяна Сергеевна не проснулась. К своей славе она шла долгим и тяжелым путем. Создавая все новые и новые проекты. Воспитывая все новых и новых журналистов. Она была причастна практически ко всем местным теленовшествам. Это с ее участием становился популярный канал ТВ7. Это ее заботами крепчала и переживала лучшие свои времена новостная Nota Bene. Ее криминальные программы в свое время утерли нос многим федеральным. Это после ее «Разберемся» подобные проекты стали почковаться на радио, в ТВ и газетах.
Она была настолько популярна, что ей, в свое время, не давали прохода ни в магазинах, ни на рынке, ни на улице. Она старалась выслушать каждого, даже когда на это у нее не было уже ни времени, ни сил. И не просто старалась, а именно помогала. Перед ней открывались абсолютно все двери. Потому что она была журналистом.
И требовала, чтобы с ее профессией считались и уважали.
Так оно и было.
А потом вдруг перестало быть.
И ее уже не пускали дальше проходной Дома правительства.
Она не то что не хотела, она на самом деле не понимала, что времена могут измениться до такой степени, что изменится само отношение к людям.
У меня на рабочем столе, который, мягко говоря, постоянно нуждается в наведении порядка, стоит открытка, которую однажды мне подарила Татьяна Сергеевна. В нее вклеены стихи, которые она мне написала. Во вторник вечером эта открытка вдруг упала со стола. Я поднял ее и вспомнил Татьяну Сергеевну.
В следующий раз я вспомню Татьяну Сергеевну через несколько часов, когда в половине одиннадцатого вечера мне сообщили о ее смерти.
Вспоминать - это все, что нам теперь остается. И, к сожалению, чем дальше, тем больше будет воспоминаний. Это страшно и плохо. Потому что о людях надо говорить в настоящем времени. Хотя, если я все-таки доживу до старческих седин, надеюсь, что старческий же маразм не убьет во мне все эти воспоминания. Походу со временем это единственное, в чем мы можем быть уверены до конца, и что останется с нами до конца.
Во вторник, 22 декабря, у меня одним воспоминанием стало больше...
Алексей КИРИЧЕНКО
Журналиста.
Настоящего.
Ее последние дни были печальны и пасмурны. Но насколько пасмурны были эти последние месяцы, настолько же ярка была ее вся предыдущая жизнь.
Я не буду описывать здесь ее биографию. Надеюсь, это сделают другие.
Я буду вспоминать.
Я вспомню ее черного пуделя, которого она просто любила, а он отвечал ей безумной любовью. И то ли байку, то ли историю, с ним связанную, которую передавали из уст в уста старые телевизионщики. Когда однажды Татьяна Сергеевна привела его на работу, шустрый песик забрался на рабочий стол ее подруги, главного режиссера ТВ Тамары Бронэр, и справил на нем малую нужду.
Теперь две подруги - Татьяна Сергеевна и Тамара Исаевна - вновь вместе.
Я вспомню, как в последнее время она почти физически ощущала свою невостребованность. Как однажды призналась, что выходит по утрам из дома и без всякой цели, лишь бы не сидеть одной в четырех стенах, ходит по городу с надеждой встретить кого-нибудь. Этим встречным мог быть как старый приятель, так и совсем незнакомый человек.
Впрочем, это она его не знала. Ее знали если не все, то очень и очень многие.
Она жила работой. И даже когда перестала быть незаменимой в своей профессии телевизионного журналиста, она переквалифицировалась в журналиста газетного и до какого-то времени еще приносила нам в газету уже печатную версию некогда ее авторской программы «Разберемся»...
Эта скромная колонка на третьей полосе «ШАНСА» стала последним ее делом в журналистике. Она приносила исписанные от руки тетрадные листочки к нам в редакцию и потом еще долго сидела на нашем белом диване в комнате журналистов. Пожалуй, в эти минуты она завидовала им, молодым. А, может, просто вспоминала свою молодость.
Иногда она приносила нам какие-то печеньки, кексики, и это было настолько мило. Часто раздражала своими разговорами. Она хотела быть востребованной. Быть нужной. Но, мне кажется, уже сама понимала, что все в прошлом.
В последние года два жизни она хваталась буквально за все, что могло бы снова сделать ее нужной людям. Она придумала совет ветеранов журналистики. Она очень хотела устроить музей журналистики в холле ГТРК РХ. Она не могла понять, почему его там не будет никогда.
Наши старики и в самом деле не могут понять, почему их заслуги и достижения со временем девальвируются все больше и больше. А мы, пока в силе, просто не обращаем на это внимание. Не из-за черствости, нет. Некогда! Но, к сожалению, старость - наше общее будущее. И, к несчастью, дожившие до нее рано или поздно точно так же непонимающе будут глядеть на тех, у кого еще все впереди, и гордиться никому уже не нужными заслугами.
Теперь я буду вспоминать Татьяну Сергеевну, как первого человека, который привел меня на ТВ. Вспоминать свой первый эфир в популярнейшей на исходе 80-х программе «Добрый вечер». Как девятнадцатилетний я не мог от волнения начать передачу. И тогда она села рядом так, чтобы ее не видно было в кадре, взяла меня за руку и крепко-крепко сжала ее. А когда вновь загорелся сигнал «Микрофон включен», передача пошла уже как по маслу.
Я буду вспоминать ее и в те годы, когда уже не работал в Хакасии. Но, приезжая в Абакан, обязательно встречался со старыми телевизионщиками, самой яркой из которых и всех объединяющей, не в обиду другим сказано, была Татьяна Сергеевна.
А как мы все вместе справляли мои дни рождения, которые на несколько лет превратились практически в обязательный ритуал.
Это в том числе и она на старте нулевых уговорила меня вернуться в хакасскую журналистику. И я решился на это, несмотря на отлично складывающуюся карьеру в Якутии.
Я помню наши посиделки на кухне у Татьяны Сергеевны. И обязательные песни. Одной из ее любимейших была «Не бродяги, не пропойцы...» Булата Окуджавы.
В последние годы мы уже так часто не встречались. Она тянулась к общению. Но... Работа. Заботы. Другие дела. В общем, все по самому типичному эгоистичному сценарию.
Каждый из нас хоть однажды мечтал проснуться знаменитым. Татьяна Сергеевна не проснулась. К своей славе она шла долгим и тяжелым путем. Создавая все новые и новые проекты. Воспитывая все новых и новых журналистов. Она была причастна практически ко всем местным теленовшествам. Это с ее участием становился популярный канал ТВ7. Это ее заботами крепчала и переживала лучшие свои времена новостная Nota Bene. Ее криминальные программы в свое время утерли нос многим федеральным. Это после ее «Разберемся» подобные проекты стали почковаться на радио, в ТВ и газетах.
Она была настолько популярна, что ей, в свое время, не давали прохода ни в магазинах, ни на рынке, ни на улице. Она старалась выслушать каждого, даже когда на это у нее не было уже ни времени, ни сил. И не просто старалась, а именно помогала. Перед ней открывались абсолютно все двери. Потому что она была журналистом.
И требовала, чтобы с ее профессией считались и уважали.
Так оно и было.
А потом вдруг перестало быть.
И ее уже не пускали дальше проходной Дома правительства.
Она не то что не хотела, она на самом деле не понимала, что времена могут измениться до такой степени, что изменится само отношение к людям.
У меня на рабочем столе, который, мягко говоря, постоянно нуждается в наведении порядка, стоит открытка, которую однажды мне подарила Татьяна Сергеевна. В нее вклеены стихи, которые она мне написала. Во вторник вечером эта открытка вдруг упала со стола. Я поднял ее и вспомнил Татьяну Сергеевну.
В следующий раз я вспомню Татьяну Сергеевну через несколько часов, когда в половине одиннадцатого вечера мне сообщили о ее смерти.
Вспоминать - это все, что нам теперь остается. И, к сожалению, чем дальше, тем больше будет воспоминаний. Это страшно и плохо. Потому что о людях надо говорить в настоящем времени. Хотя, если я все-таки доживу до старческих седин, надеюсь, что старческий же маразм не убьет во мне все эти воспоминания. Походу со временем это единственное, в чем мы можем быть уверены до конца, и что останется с нами до конца.
Во вторник, 22 декабря, у меня одним воспоминанием стало больше...
Алексей КИРИЧЕНКО