Умопомрачительная история, нарисовавшаяся вслед "Декабрьскому венку ассоциаций"
Умопомрачительная, стало быть, история,
нарисовавшаяся вслед "Декабрьскому венку ассоциаций" -
под названием
Где твои крылья,
или
Место встречи - "Грааль Набекрень"
(Это, братцы - то самое, что мы вам давеча обещали; для полноценного восприятия следует читать не само по себе, а вслед за "Декабрьским венком")
В истории действует целый ряд героев - мы будем представлять их вам по ходу развития сюжета.
Первый герой, назовём его Нико в честь Никколо Паганини - это поэт, одинокий странник:
Дорога без конца, дорога без начала и конца -
свободный и влюблённый в красоту и природу. Нико путешествует, являя собою образец нестяжания, миролюбия, смирения, он уклоняется от любовных связей -
Как Божий раб другой рабе обручается,
Так я иду дорогой, созданной мной -
и отвергает демонические соблазны ("Скрипка"). Неудивительно, что у него начинают резаться крылышки. Он озадачен этим - но оказывается, что разнообразных крылатых людей немало, и кто как с таким положением уживается.
Ему дают наводку на заведение - клуб для всяких крылатых и для тех, кто таковыми интересуется.
Нико довольно быстро добирается туда и некоторое время, пока режется крыло, болеет с температурой и бредом:
И кто-то мой хребет разламывал,
Как дворники ломают лед.
Во время болезни за Нико ухаживает другой герой, назовём его Глор, от слова "хуглар", что означает "жонглёр". Глор и в самом деле жонглёр, гимнаст -
Посмотрите, вот он без страховки идет -
и вообще по жизни трикстер и авантюрист:
Когда строку диктует чувство,
Оно на сцену шлет раба…
Он влюбчив, но при этом склонен к разочарованиям:
Как смел любить я с такою силой…
Крылья - предмет его обожания. У Глора давние отношения с крылатой девушкой, назовём её Психея, из близлежащей урбанистической воинственной державы -
Мы все потеряли что-то
На этой безумной войне -
но в данный момент отношения Психеи и Глора пришли к кризису, так как лётные возможности крыльев из-за образа жизни Психеи атрофируются:
Кстати где твои крылья
Которые нравились мне?
Корчма-клуб служит пристанищем для всяких необычных существ, преимущественно летающих, зачастую потусторонних - и посему называется "Приют танатоходца" или "Грааль Набекрень":
И ненадежен путь, как канат,
И разобьется сердце, как чаша.
Оказывается, "якобы разбившиеся" гимнасты и канатоходцы на самом деле часто в момент падения спонтанно обретают крылья, но этот феномен не афишируется и вообще их артистическая карьера на этом их кончается, поскольку публике не нужны гимнасты, не способные разбиться. Между собой они называют друг друга "танатоходцы".
У Глора и Психеи ссора, почти разрыв -
Мы погибнем без этих крыльев -
оба с горя напиваются, заводят новые знакомства. Общая пьянка, все откровенничают. Вот кифаред, обозначим его как "сына Аполлона" - именем Аполлонзон, уменьшительно-ласкательно Поль:
С рожденья самого я был для всех уродом -
В бескрылом племени крылатое дитё -
Поль упорно считает себя за погибшего человека (погибшего из-за женщин, да!), всё-равно-что-покойника -
Я тень в Эребе! -
и по этому поводу бесконечно заказывающий (Отвратное питье!...) экзотические коктейли ("только у нас в Граале!")
Вот та самая легендарная сталкер Элли:
сталкер Элли снова уходит в Зону -
кирпичной дорогой до пункта "Oz" -
сама не летающая, но время от времени поджидающая здесь закадычную крылатую подружку Кагги (Кар), коротая вечер с горящим грогом (Элли не любит лед) в компании Психеи-пироманки. Девушки медитируют над пылающей чашей -
Захохочи, летя в костёр купальский…-
и Психея, забывшись, чуть не падает в огонь:
…сестра, всё небо облететь! -
Мои крыла, как листья, облетели…
Внезапно происходит воздушный налёт в рамках непрерывной вендетты между державами летающих людей - в данном случае атакует клон Карлсонов-камикадзе из Окинавы:
Вспомнили Карлсоны дымное небо над Окинавой...
Нико с трудом выбирается из подвала, где болел -
О, как тяжко, как тяжко
Ползти из подполья под кровлю,
Где стеклянная чашка
полная, полная кровью…-
и при содействии Элли спасает Глора и всю его компанию. Начинается пожар, который Глор интуитивно предсказывал Психее -
И если завтра начнется пожар
И все здание будет в огне -
и все оказываются разлучёнными.
Глор волей-неволей спасает Психею, с ней вместе добирается в её родную страну на батискафе -
И руки, любовницу не доласкав,
хватаются за рычаги.
О ты, уплывающий вдаль батискаф,
сердце свое сбереги!
Здесь, в этой стране, летают все кому не лень, это обыденно, но одни на моторчиках, другие на крыльях, и это повод к расовой неприязни и осуждению межрасовых связей - история дружбы Малыша с крыльями и Карлссона с моторчиком тому пример ("Письмо Малышу" - "Письмо Карлссону"). Вообще обстановочка тут, несмотря на материальный достаток, довольно-таки убогая -
И все на одно лицо и умом не блещут.
Здесь Глор попадает в модную волну, приобретает успех и признание -
Я словами умел и убить и влюбить наповал,
И, теряя прицел, я себя самого убивал -
но ощущает, как в нём иссякает нечто подлинное, всё сильнее опасается потерять себя:
Мне бы только теперь до конца не раскрытья,
Не раздать бы всего…
Из-за контузии Глор многое забыл, но помнит, что у него был кто-то замечательно близкий (то есть Нико) -
Не я, не я, но кто другой,
склонясь над млечною грядой,
оставил здесь свое дыханье… -
горюет без этого существа и всяко тиранит Психею. Психея на него обижается, и небезосновательно:
А то вернешься, как всегда,
А я скончалась - вот беда! -
От севера до юга.
Вот это, милый, будет месть:
Меня-то нет, а ты-то есть!...
Постепенно Глор впадает в отчаяние, опускается -
Когда земля уже качнулась,
Уже разверзлась подо мной
И я почуял холод бездны
Тот безнадежно ледяной… -
и то погружается в местный пошлый быт:
Побыл дураком, надо жить, как люди.
Пусть все то, чему верил я до сих пор,
ходит стороной… -
а то буянит и подвергается принудлечению за непохожесть:
Шизофрения: недееспособен,
Не виноват, кого бы ни убил…
Из последних сил, чувствуя себя уже неживым -
Не приоткроет мне оно
Опущенные тяжко веки,
И обо мне грустить смешно,
Как о реальном человеке… -
Глор входит в контакт с голосом "из-за черты" - надеясь, что это весть от друга Нико, пусть даже и погибшего (как ошибочно полагает Глор) - но это не Нико, а кифаред Поль. Материализовавшись с помощью ошарашенного Глора и чудесного чая -
Наступает рассвет,
Слышен первый трамвай,
Чай вскипел -
Поль, однако, и в этом мире, где крылатость - житейская норма, вскоре умудряется оказаться предателем собственных творческих принципов -
Нет на свете печальней измены,
Чем измена себе самому -
и опять всячески страдает, бредит ужасной расплатой за свой грех:
ангел огненный, ангел с мечом,
с автоматом... -
и т.д. и т.п. Глор утешает его как умеет -
Брось притворяться, брось.
И не стесняйся слёз.
Главное, чтоб не врозь…-
и Поль действительно утешается, приободряется.
Под воздействием всех этих переживаний Глор мирится с Психеей -
И там, в конце разлук, в краю без горя и невзгод,
Над встречей наших рук зажжется золотой восход -
и Психея так радуется этому, что вновь обретает дар полёта:
Слова, как горы, движутся,
а я, как мотылек,
летаю между строк…
Тем временем другие наши герои, Нико вместе с Элли, попадают -
прошел за оболочку ночи
и покатился налегке
не опасаясь темноты -
в приятное, хотя и своеобразное место
с вечерним светом, алым и лиловым.
Нико впадает в странное состояние - растворение в мире:
Сгинуть в провале
Но имя провалу оставить
В свете истаять
Но имя свету оставить - отрада…-
а Элли переживает слияние с природой:
О боже, сколько у меня имен -
Не только Музыка, Поэзия, Природа!..
Понемногу к ним возвращается память и стремление воссоединиться с друзьями:
Вдруг назовутся прежние имена
Те, по которым сможем узнать друг друга…
Имена эти называет невесть откуда появившаяся Кагги (Кар), поначалу ошибочно принятая ими за чёрную цаплю:
Это моя удача клювом ко мне стучится,
Это с седьмого неба наземь спустилась цапля...
Для начала им удаётся найти Поля. Поль сперва настроен иронически к этой паре идеалистов -
Ослепший разум следует покорно,
Душе поверив -
но постепенно проникается и переходит к оптимизму:
… А впрочем,
Короче путь, зато богаче счастьем -
и вдруг исчезает, перейдя в иное измерение, а именно - в мир Психеи. Через какое-то время, однако, он объявляется снова и помогает установить связь между мирами и разлучёнными друзьями:
А самый крылатый и самый земной,
Ладони у рта, прокричит нам навстречу:
"Братва, вечереет, вертайся домой! "
Переход из одного мира в другой осуществляется с помощью волшебно-целебных напитков:
И эхо ответит: "Заваривай чай".
В закосневшем самодовольном парадизе-отечестве Психеи компания производит огромный скандал -
И свалимся с попойки
Мы в райские помойки,
И вам из преисподней
В подмётки постучим! -
и, наставив нос местной инквизиции:
Пусть звёздные вопли стихают вдали -
отправляется в новое странствие, к новым горизонтам:
Ничего на свете лучше нету,
Чем бродить друзьям по белу свету!
= ЗАНАВЕС =
Иллюстрации, использованные в коллаже, обнаружены в Сети:
здесь, здесь, здесь и здесь
нарисовавшаяся вслед "Декабрьскому венку ассоциаций" -
под названием
Где твои крылья,
или
Место встречи - "Грааль Набекрень"
(Это, братцы - то самое, что мы вам давеча обещали; для полноценного восприятия следует читать не само по себе, а вслед за "Декабрьским венком")
В истории действует целый ряд героев - мы будем представлять их вам по ходу развития сюжета.
Первый герой, назовём его Нико в честь Никколо Паганини - это поэт, одинокий странник:
Дорога без конца, дорога без начала и конца -
свободный и влюблённый в красоту и природу. Нико путешествует, являя собою образец нестяжания, миролюбия, смирения, он уклоняется от любовных связей -
Как Божий раб другой рабе обручается,
Так я иду дорогой, созданной мной -
и отвергает демонические соблазны ("Скрипка"). Неудивительно, что у него начинают резаться крылышки. Он озадачен этим - но оказывается, что разнообразных крылатых людей немало, и кто как с таким положением уживается.
Ему дают наводку на заведение - клуб для всяких крылатых и для тех, кто таковыми интересуется.
Нико довольно быстро добирается туда и некоторое время, пока режется крыло, болеет с температурой и бредом:
И кто-то мой хребет разламывал,
Как дворники ломают лед.
Во время болезни за Нико ухаживает другой герой, назовём его Глор, от слова "хуглар", что означает "жонглёр". Глор и в самом деле жонглёр, гимнаст -
Посмотрите, вот он без страховки идет -
и вообще по жизни трикстер и авантюрист:
Когда строку диктует чувство,
Оно на сцену шлет раба…
Он влюбчив, но при этом склонен к разочарованиям:
Как смел любить я с такою силой…
Крылья - предмет его обожания. У Глора давние отношения с крылатой девушкой, назовём её Психея, из близлежащей урбанистической воинственной державы -
Мы все потеряли что-то
На этой безумной войне -
но в данный момент отношения Психеи и Глора пришли к кризису, так как лётные возможности крыльев из-за образа жизни Психеи атрофируются:
Кстати где твои крылья
Которые нравились мне?
Корчма-клуб служит пристанищем для всяких необычных существ, преимущественно летающих, зачастую потусторонних - и посему называется "Приют танатоходца" или "Грааль Набекрень":
И ненадежен путь, как канат,
И разобьется сердце, как чаша.
Оказывается, "якобы разбившиеся" гимнасты и канатоходцы на самом деле часто в момент падения спонтанно обретают крылья, но этот феномен не афишируется и вообще их артистическая карьера на этом их кончается, поскольку публике не нужны гимнасты, не способные разбиться. Между собой они называют друг друга "танатоходцы".
У Глора и Психеи ссора, почти разрыв -
Мы погибнем без этих крыльев -
оба с горя напиваются, заводят новые знакомства. Общая пьянка, все откровенничают. Вот кифаред, обозначим его как "сына Аполлона" - именем Аполлонзон, уменьшительно-ласкательно Поль:
С рожденья самого я был для всех уродом -
В бескрылом племени крылатое дитё -
Поль упорно считает себя за погибшего человека (погибшего из-за женщин, да!), всё-равно-что-покойника -
Я тень в Эребе! -
и по этому поводу бесконечно заказывающий (Отвратное питье!...) экзотические коктейли ("только у нас в Граале!")
Вот та самая легендарная сталкер Элли:
сталкер Элли снова уходит в Зону -
кирпичной дорогой до пункта "Oz" -
сама не летающая, но время от времени поджидающая здесь закадычную крылатую подружку Кагги (Кар), коротая вечер с горящим грогом (Элли не любит лед) в компании Психеи-пироманки. Девушки медитируют над пылающей чашей -
Захохочи, летя в костёр купальский…-
и Психея, забывшись, чуть не падает в огонь:
…сестра, всё небо облететь! -
Мои крыла, как листья, облетели…
Внезапно происходит воздушный налёт в рамках непрерывной вендетты между державами летающих людей - в данном случае атакует клон Карлсонов-камикадзе из Окинавы:
Вспомнили Карлсоны дымное небо над Окинавой...
Нико с трудом выбирается из подвала, где болел -
О, как тяжко, как тяжко
Ползти из подполья под кровлю,
Где стеклянная чашка
полная, полная кровью…-
и при содействии Элли спасает Глора и всю его компанию. Начинается пожар, который Глор интуитивно предсказывал Психее -
И если завтра начнется пожар
И все здание будет в огне -
и все оказываются разлучёнными.
Глор волей-неволей спасает Психею, с ней вместе добирается в её родную страну на батискафе -
И руки, любовницу не доласкав,
хватаются за рычаги.
О ты, уплывающий вдаль батискаф,
сердце свое сбереги!
Здесь, в этой стране, летают все кому не лень, это обыденно, но одни на моторчиках, другие на крыльях, и это повод к расовой неприязни и осуждению межрасовых связей - история дружбы Малыша с крыльями и Карлссона с моторчиком тому пример ("Письмо Малышу" - "Письмо Карлссону"). Вообще обстановочка тут, несмотря на материальный достаток, довольно-таки убогая -
И все на одно лицо и умом не блещут.
Здесь Глор попадает в модную волну, приобретает успех и признание -
Я словами умел и убить и влюбить наповал,
И, теряя прицел, я себя самого убивал -
но ощущает, как в нём иссякает нечто подлинное, всё сильнее опасается потерять себя:
Мне бы только теперь до конца не раскрытья,
Не раздать бы всего…
Из-за контузии Глор многое забыл, но помнит, что у него был кто-то замечательно близкий (то есть Нико) -
Не я, не я, но кто другой,
склонясь над млечною грядой,
оставил здесь свое дыханье… -
горюет без этого существа и всяко тиранит Психею. Психея на него обижается, и небезосновательно:
А то вернешься, как всегда,
А я скончалась - вот беда! -
От севера до юга.
Вот это, милый, будет месть:
Меня-то нет, а ты-то есть!...
Постепенно Глор впадает в отчаяние, опускается -
Когда земля уже качнулась,
Уже разверзлась подо мной
И я почуял холод бездны
Тот безнадежно ледяной… -
и то погружается в местный пошлый быт:
Побыл дураком, надо жить, как люди.
Пусть все то, чему верил я до сих пор,
ходит стороной… -
а то буянит и подвергается принудлечению за непохожесть:
Шизофрения: недееспособен,
Не виноват, кого бы ни убил…
Из последних сил, чувствуя себя уже неживым -
Не приоткроет мне оно
Опущенные тяжко веки,
И обо мне грустить смешно,
Как о реальном человеке… -
Глор входит в контакт с голосом "из-за черты" - надеясь, что это весть от друга Нико, пусть даже и погибшего (как ошибочно полагает Глор) - но это не Нико, а кифаред Поль. Материализовавшись с помощью ошарашенного Глора и чудесного чая -
Наступает рассвет,
Слышен первый трамвай,
Чай вскипел -
Поль, однако, и в этом мире, где крылатость - житейская норма, вскоре умудряется оказаться предателем собственных творческих принципов -
Нет на свете печальней измены,
Чем измена себе самому -
и опять всячески страдает, бредит ужасной расплатой за свой грех:
ангел огненный, ангел с мечом,
с автоматом... -
и т.д. и т.п. Глор утешает его как умеет -
Брось притворяться, брось.
И не стесняйся слёз.
Главное, чтоб не врозь…-
и Поль действительно утешается, приободряется.
Под воздействием всех этих переживаний Глор мирится с Психеей -
И там, в конце разлук, в краю без горя и невзгод,
Над встречей наших рук зажжется золотой восход -
и Психея так радуется этому, что вновь обретает дар полёта:
Слова, как горы, движутся,
а я, как мотылек,
летаю между строк…
Тем временем другие наши герои, Нико вместе с Элли, попадают -
прошел за оболочку ночи
и покатился налегке
не опасаясь темноты -
в приятное, хотя и своеобразное место
с вечерним светом, алым и лиловым.
Нико впадает в странное состояние - растворение в мире:
Сгинуть в провале
Но имя провалу оставить
В свете истаять
Но имя свету оставить - отрада…-
а Элли переживает слияние с природой:
О боже, сколько у меня имен -
Не только Музыка, Поэзия, Природа!..
Понемногу к ним возвращается память и стремление воссоединиться с друзьями:
Вдруг назовутся прежние имена
Те, по которым сможем узнать друг друга…
Имена эти называет невесть откуда появившаяся Кагги (Кар), поначалу ошибочно принятая ими за чёрную цаплю:
Это моя удача клювом ко мне стучится,
Это с седьмого неба наземь спустилась цапля...
Для начала им удаётся найти Поля. Поль сперва настроен иронически к этой паре идеалистов -
Ослепший разум следует покорно,
Душе поверив -
но постепенно проникается и переходит к оптимизму:
… А впрочем,
Короче путь, зато богаче счастьем -
и вдруг исчезает, перейдя в иное измерение, а именно - в мир Психеи. Через какое-то время, однако, он объявляется снова и помогает установить связь между мирами и разлучёнными друзьями:
А самый крылатый и самый земной,
Ладони у рта, прокричит нам навстречу:
"Братва, вечереет, вертайся домой! "
Переход из одного мира в другой осуществляется с помощью волшебно-целебных напитков:
И эхо ответит: "Заваривай чай".
В закосневшем самодовольном парадизе-отечестве Психеи компания производит огромный скандал -
И свалимся с попойки
Мы в райские помойки,
И вам из преисподней
В подмётки постучим! -
и, наставив нос местной инквизиции:
Пусть звёздные вопли стихают вдали -
отправляется в новое странствие, к новым горизонтам:
Ничего на свете лучше нету,
Чем бродить друзьям по белу свету!
= ЗАНАВЕС =
Иллюстрации, использованные в коллаже, обнаружены в Сети:
здесь, здесь, здесь и здесь