Два слова о молодёжном подполье. Несколько слов напоследок

[kiratata]

Предыдущую часть повествования смотрите ЗДЕСЬ

===============================

И наконец - ещё несколько слов напоследок

Напоследок хочется всё-таки сформулировать некоторые итоги - пусть они не претендуют на оригинальность, но к ним мы пришли на собственном тогдашнем опыте, и они остаются для нас актуальными и по сей день. Вот они.

Comments

уточнение про завлаба - со слов "героя повести"

[alterristika]

Тата на проводе.

Папа вчера прочёл в нашем ЖЖ "Пару слов", в целом одобрил (даже более, чем мы ожидали:)))), но вот насчёт истории с его завлабом сказал, что всё было не так: и то сказать, я же этот разговор вообразила, поскольку папа мне не рассказывал подробно, только упоминал, что его начальник попросил книгу, прочитал и заболел.

Поскольку у родителей ЖЖ нет, то они не могут прокомментировать сами - пересказываю примерно, что сказал папа.

Завлаба звали Вольф Лазаревич Хейфец, - и это, вообще говоря, незаурядный человек! Талантливый, пожилой, из старой интеллигенции. <"профессор-электрохимик Вольф Лазаревич... Он был членом партии со стажем, коренным петербуржцем, предки которого имели право жить в столице, почти русским" - как мы прочитали в одном из воспоминаний, запросив информацию по Яндексу, прим. Киратата>

Он был большим учёным в электрохимии, но в период борьбы с космополитизмом <то есть во время широкой антисемитской правительственной кампании, которую остановила только смерть Сталина, - прим. Киратата > его лишили должности и так далее - только что не посадили.

В институте, куда потом и папу приняли, В.Л.Хейфецу сперва дали руководство всей научной работой - но потом сместили, его место занял один из институтской "тройки", а Вольфа Лазаревича оставили руководить лабораторией.

Строго говоря, не от него зависело, брать или нет моего отца на работу - но со своей стороны В.Л.Хейфец сделал всё что мог, чтобы этот бывший политзаключённый ни в чём не имел ущерба - пытался даже подвигнуть его на защиту кандидатской ("но тут уже, - сказал папа, - из-за меня самого не получилось").

Для В.Л., как объяснил отец, всё это было делом принципа: он хотел таким образом как бы отчасти искупить свою вину - не перед кем-то лично, а вообще - он винил себя в том, что в своё время не встал на борьбу с неправдой, которую видел в том числе и во время антисемитской компании, - но молчал, понимая, что не может платить за протест ту цену, которую придётся.

Хейфец был человек очень мягкий и ласковый в общении - всех младших ( и подчинённых) называл "деточка" - но, что называется, с очень твёрдым нравственным стержнем.

Так что он не мог, конечно, сказать - дайте мне, кстати, почитать этого пресловутого Солженицына! - и точно так же папа не мог предполагать в нём провокатора - это было не просто невозможно, это было… совершенно несовместимо, как сказал папа. Он не только испытывал к Хейфецу благодарность или признательность - они дружили, несмотря на разницу в возрасте и интеллектуальной мощи, и инициатива исходила именно от Вольфа Лазаревича.