"Что-то героическое в этом есть"
Классе так в пятом, я вдруг совершила почти подвиг.
Нет, я не спрятала журнал - это было позже, классе в восьмом, а всего-навсего спасла отца от неба в клеточку.
Рассказываю.
Было такое время, когда каждый в нашей стране от чего-нибудь шифровался. Бабульки в деревне потихому гнали самогон, кто-то продавал огурцы и редиску на станциях или у метро, моя, например, шила. Но тоже почему-то полулегально, хотя, казалось бы, чего тут стрёмного?
То ли дело мой папец. Официально он был геолог, параллельно он заканчивал аспирантуру, а в свободное время он занимался ювелиркой. Что тоже было нельзя. Во всяком случае, нам строго-настрого было запрещено рассказывать об этом кому-либо.
По выходным я сутками гуляла на улице, потому что дома ревел шлифовальный станок, аж уши закладывало, и было просто невыносимо. Кроме станка у него было много всяких интересных штучек. Кабашоны, надфилечки, вальцы, цанги блин, фарфоровые ступки, плошки, порошки и горелка. В вальцы я как-то раз засунула почти моток серебрянной проволоки и накрутила подружкам колечек. Мне очень нравилось получать "спасибо". Но "спасибо" было не так много, по сравнению с люлями. Люлей я отхватила гораздо больше.
А брат меня переплюнул. Он на восьмое марта уволок из дома коробку с мамиными украшениями, в том числе, ювелирно сделанными папой, и раздарил все это девчонкам из класса. По-моему, пол-ночи потом он с родителями ходил по домам одноклассниц и возвращал надаренное.
Когда попа у Макса прошла, обида поутихла, одноклассницы снова стали с ним разговаривать и жизнь вошла в нормальное русло, он снова отличился. Черт его знает, решил ли он своими руками сваять подружкам какое-нибудь украшение, а-таки добрался он однажды до горелки. И как бы плотно, туго и сильно не закручивал папка вентиль, желание Макса во что бы то ни стало поиграть с горелкой придавало ему сил.
Мы с подружкой возвращались из школы и уже вышли на финишную прямую к дому, когда из кустов к нам выпорхнул Макс. Как учили родители, Макс не стал орать на весь поселок, а горячо зашептал мне в ухо, что "я такое сделал-ты меня щас убьёшь! Побежали скорее домой!" Больше выведать ничего не удалось, а я почти спинным мозгом чувствовала, что он нашел мои вкладыши и тоже кому-нибудь подарил. Ясен пень, я неслась за ним и почти не сомневалась, что убью.
Дома открылась страшная правда про горелку. Горелка была небольшая, почти настольная. По форме напоминала пистолет, от которого шла пластиковая трубочка и соединяла его с газовым баллончиком. "Не закрывается"- шмыгнул носом Макс.
Не закрывалась. Никак.
А мы же помним, что говорить-то никому нельзя! Папа.Небо.Клетка.
А что делать-никто не предупреждал!
А на улицу тоже нельзя, потому что увидят. Папа.Небо.Клетка.
А тогда-не сейчас. Телефонов мобильных не было. Ближайший телефон был в будке-автомате на другом конце поселка.
В общем, единственное, что я смогла сделать, вытащила всё это добро на балкон. Там был верстак, а на верстаке тиски. Вот этими тисками я и пережала трубку. Трубка восстановлению не подлежала, но, несмотря на это, родители буквально носили меня на руках, дело-не дело хвалили, рассказывали всяким гостям какая я умница-разумница и придумали прозвище "голова".
Вот сейчас у меня двое детей. Я примерно в том же возрасте, что мои родители тогда. В жизни мне не придет в голову оставлять дома какие-нибудь реактивы, баночки-скляночки и горелки. Потому что я стопроцентно знаю, что ни один самый запретный запрет, не остановит ребенка от "я только посмотрю" и "я только чуть-чуть попробую".
Сейчас, когда то тут, то там взлетают дома, я все чаще задаюсь вопросом "Как мы выжили?"