(no subject)
Я тут немножко помогаю кое-что писать по психологии, и мне говорят, что я ужасно сложно пишу. Заумно, непонятно, тяжеловесно и все такое, для таких, кому череп жмет, аж очки съезжают, а их в городе, мол, полторы калеки, включая меня с очками. Остальные не поймут.
Я смиренно слушаю и пытаюсь работать над собой, но популярный жанр оказывается для меня труден из-за того, что я не вижу в своих писаниях непонятности. Ну вот же написано по делу, короткими предложениями, причастных оборотов и подчиненных предложений в каждом по одному, и то не в каждом. Теории и вообще чего-то нового для любого человека, преодолевшего детский сад - тоже одна мысль на текст, и далеко не самая сложная, мне лично - просто откровенно мало, но там ТЗ такое. В попытках упрощать дошла почти до отчаяния - мля-умля, я не умею писать для тех, кто не умеет читать! А задание на мой взгляд примерно так и выглядит. Потому, что, мол, не все коту культурная столица и центры просвещения, абсолютное большинство тех, кому адресуется создаваемый контент и терапия, к которой надо привести его читателя, и правда алфавит не по порядку выучили и надорвались.
Не может быть, думала я. Ну вот же вокруг меня нормальные люди, у них есть две руки, две ноги и один мозг. Не считая спинного. Они понимают, они читают, они пишут, и мне ли тут вообще за умного сойти с черепом, когда у людей вон чего, и не жмет нигде.
И вот вижу я сегодня в метро такую сцену, про психологию. И понимаю, насколько я ничего не понимаю про людей, про жизнь и про психологию эту самую.
Казалось бы - ну очевиднейший расклад. Толпа, которая собирается на станции внизу перед эскалатором, едущим наверх. В толпе мама с девочкой лет 4, которая едет на маленьком пластиковом самокате. По ровному месту - нормально едет, а потом въезжает в толпу и пытается ехать и там на нем же. Нет, мама на сняла девочку с самоката, она нависла над ним, взялась обеими руками за руль через голову девочки, и такой очень неповоротливой конструкцией между заграждениями и двигалась, всю дорогу до эскалатора... покрикивая от общего испытываемого стресса на девочку, которая, естественно, в толпе на самокате равновесие держала не очень. Но - что делать, мама не знала. А потом на эскалаторе, когда девочка таки слезла с самоката, она жестко схватила ее за руку, вытянув эту руку наверх, прижала к себе (зачем?..), и так стояла, пытаясь, опять же, справиться с собственным стрессом. Что делает ребенок, на которого давят по непонятной для него причине, а потом жестко фиксируют без понятного ему повода? Вырывается, естественно. Мама держит, потом начинает ругать и обещать наказания. За что? С точки зрения ребенка - ни за что, за самозащиту от предыдущего необоснованного наезда на него же. За законное желание справедливости. Девочка вырывается и убегает на две ступеньки вверх. Мама начинает говорить прямым текстом, что нельзя бить маму (Аааа, это единственное, что она заметила, для нее мотивы ребенка - ТАЙНА, блин!), и такая дочка ей не нужна, все, она одна домой пойдет. И она говорит это долго, прямо фразами, блин. Рассказывает... Потом мама говорит: "Смотри, птичка!". Пытается отвлечь ребенка от проблемы, вообще от всего происходящего, никак не разрешить конфликт, а их, как легко заметить, уже даже чисто формально два. Я аж поискала глазами чокнутого воробья, залетевшего в метро, с ними бывает иногда... Но это была ложь с самого начала. "Все, улетела птичка, Маша птичку упустила, не увидела, теперь - все...". "Аааааа!" - думаю я, и изо всех сил отворачиваюсь, но деться некуда, они стоят рядом. Еще раз ребенок плохой, на сей раз - потому, что не справился с заданием, цель которого была изначально вымышлена, и сделано это было для обмана ребенка же. Вроде, тирада иссякла, но тут подкатил второй акт - неравнодушные, ах ты ж, окружающие взрослые. Которые УМИЛЯЮТСЯ происходящему. Тема отвержения ребенка продолжается, на сей раз в виде того, что его левым людям отдадут, за то, что он, такой плохой, маме не годится, подключается стоящий ниже по эскалатору дядька, который с говоностью и подробно рассказывает девочке, как он ее бу такой страшный заберет. Лезет, в общем, в напряженный разговор матери с маленьким ребенком, обращаясь напрямую к ребенку, даже не спрашивая мать. При этом смеется и явно наслаждается ситуацией. И мама - СМЕЕТСЯ ВМЕСТЕ С НИМ, абсолютно левым чуваком, и они поют дуэтом на эту тему еще реплик 10, такие все абсолютно довольные друг другом. Девочка в неком непонимании, но внимание ее таки переключиди, ага.
Аааааа, блин!
Личных границ - нет, и ребенку они в принципе не положены. Готовности защищать ребенка от чужого - нет. Ребенок по определению виноват, он плохой и ненужный, и это - единственный рычаг воздействия на него, который известен маме, при том, что такое - вообще не должно звучать, никогда. Ни одного слова, которое не было бы прямой ложью и манипуляцией, ребенку не было сказано в принципе, за весь разговор. И, что подводит всему общий знаменатель - какое-то пугающее, ужасное неумение просто прямо сказать, что нужно. Ведь всех дел - сказать ребенку человеческим голосом: "В толпе нужно слезать с самоката и держаться за руки, а то можно потеряться". ВСЕ. Он маленький, для него толпа - как лес, и двадцать сантиметров до чужих шагающих мимо брюк - вполне себе расстояние. Он размера другого, он не понимает, что толпа - это стесненные обстоятельства, пока его не запинают, и он не потеряет маму из виду - это же, млять, очевидно! Это надо ему просто объяснить, пока не запинали, не объяснить даже - сообщить. И он поймет, дети не идиоты, им надо просто дать обоснование команде, если уж до команды дошло. Не-а. Но даже если и нет... Взрослая женщина не владеет голосовым управлением тотально, как будто не догадывается о самой возможности донести до ребенка что-либо напрямую. Только через шантаж, ложь, запугивание и предательство его доверия. Прямо - не говорит. Десять минут она говорила с дочкой при мне - и ни единого слова прямо, по делу. Она в браке, и у нее есть дети, уже как минимум несколько лет. И это, судя по всему, статистическая норма.
Так вот. С ужасом, но я осознала, кому, видимо, предназаначаются статьи для блога, которые я редактирую. Но я НЕ ПОНИМАЮ, что и как писать для таких людей. Какие, к мамке призрачной, статьи об отношениях? О чем? Там надо начинать с того, что люди - умеют разговаривать, в России - обычно по-русски, языком, язык - во рту. Дети - это люди такие. Они другого размера и по-другому устроены, но у них тоже есть чувство справедливости и логичности происходящего. Детей надо защищать от чужих. Детям нельзя врать. Детям можно что-то объяснить. С высоты колена мир выглядит по-другому...
И я понимаю, насколько бесполезно им это говорить.
Тупик.
***
И про сложное писание еще. Меня учили, что, когда хочешь кому-то что-то объяснить или рассказать, надо представить, что собеседник - пятилетний даун. Даже если это умный, взрослый и образованный человек, - это критерий владения темой. То, что ты хорошо понимаешь, ты можешь объяснить просто, не можешь просто - учи матчасть, пока не сможешь.
Но фигня в том, что это - объяснить. Объяснить просто я могу много, что. Совсем другое дело - когда ты должен не объяснить, а передать, то есть, разделить с другим не знание, пусть даже системное, а это вот объемное чувство-понимание. Душевный опыт.
Дележка опытом проживания и переживания, а не выводами из него - это деятельность по конструированию этого самого потока понимаемых чувств. Как конструировать чувства? Ну, на то наука есть, но, будем честны - обычно она исследует то, что само уже сложилось, а не вырабатывает методологию сложения. А что говорить и писать для того, чтобы вместить и расшарить переживание - прямо зависит от переживания, и от того, кто говорит, через кого оно прет в мир. Больше и ни от чего.
Так вот, говорят, что стихи сложные. Ну так и мне тоже нравятся стихи сложные, и даже если кажется, что они состоят из простых слов, эти стихи, которые мне нравятся - обычно под этой простотой Марианская впадина, и только благодаря ей все. И у меня даже есть подозрение, откуда в данном конкретном случае берется эта сложность - она берется из ритма. У сложной фразы сложный ритм, сложный ритм уводит на нехоженный путь, даже если она уложена в регулярный размер. Есть такая разновидность организации поэтического текста - когда образность диктует сложный синтаксис, потому, что каждый образ должен сочетаться с другими в рамках предложения, то есть, когда там не одни только простые метафоры и сравнения. Или метафоры и сравнения, но не системы предмет-предмет, а предмет-процесс или явление-явление. Писать так и писать просто - возможно, я знаю примеры, но это путь постигших Дзен. Я не люблю Дзен, он европеоидному сознанию чужд. Я люблю сложные стихи.
Но вообще все дело в ритме. Либо ты думаешь в этом ритме, а значит, и чувствуешь в этом ритме, либо его период тебе слишком длинный, и вариабельность ветвистая. Я вот по непонятной причине люблю испанскую и японскую поэзию, они похожи, как черт, хотя поищи что-нибудь менее похожее, чем Япония и Испания. И танцы Кабуки ужасно похожи на фламенко, хотя опять же. А сложная ритмика, потому, что - и там и там. Ей интересно следовать.
Я смиренно слушаю и пытаюсь работать над собой, но популярный жанр оказывается для меня труден из-за того, что я не вижу в своих писаниях непонятности. Ну вот же написано по делу, короткими предложениями, причастных оборотов и подчиненных предложений в каждом по одному, и то не в каждом. Теории и вообще чего-то нового для любого человека, преодолевшего детский сад - тоже одна мысль на текст, и далеко не самая сложная, мне лично - просто откровенно мало, но там ТЗ такое. В попытках упрощать дошла почти до отчаяния - мля-умля, я не умею писать для тех, кто не умеет читать! А задание на мой взгляд примерно так и выглядит. Потому, что, мол, не все коту культурная столица и центры просвещения, абсолютное большинство тех, кому адресуется создаваемый контент и терапия, к которой надо привести его читателя, и правда алфавит не по порядку выучили и надорвались.
Не может быть, думала я. Ну вот же вокруг меня нормальные люди, у них есть две руки, две ноги и один мозг. Не считая спинного. Они понимают, они читают, они пишут, и мне ли тут вообще за умного сойти с черепом, когда у людей вон чего, и не жмет нигде.
И вот вижу я сегодня в метро такую сцену, про психологию. И понимаю, насколько я ничего не понимаю про людей, про жизнь и про психологию эту самую.
Казалось бы - ну очевиднейший расклад. Толпа, которая собирается на станции внизу перед эскалатором, едущим наверх. В толпе мама с девочкой лет 4, которая едет на маленьком пластиковом самокате. По ровному месту - нормально едет, а потом въезжает в толпу и пытается ехать и там на нем же. Нет, мама на сняла девочку с самоката, она нависла над ним, взялась обеими руками за руль через голову девочки, и такой очень неповоротливой конструкцией между заграждениями и двигалась, всю дорогу до эскалатора... покрикивая от общего испытываемого стресса на девочку, которая, естественно, в толпе на самокате равновесие держала не очень. Но - что делать, мама не знала. А потом на эскалаторе, когда девочка таки слезла с самоката, она жестко схватила ее за руку, вытянув эту руку наверх, прижала к себе (зачем?..), и так стояла, пытаясь, опять же, справиться с собственным стрессом. Что делает ребенок, на которого давят по непонятной для него причине, а потом жестко фиксируют без понятного ему повода? Вырывается, естественно. Мама держит, потом начинает ругать и обещать наказания. За что? С точки зрения ребенка - ни за что, за самозащиту от предыдущего необоснованного наезда на него же. За законное желание справедливости. Девочка вырывается и убегает на две ступеньки вверх. Мама начинает говорить прямым текстом, что нельзя бить маму (Аааа, это единственное, что она заметила, для нее мотивы ребенка - ТАЙНА, блин!), и такая дочка ей не нужна, все, она одна домой пойдет. И она говорит это долго, прямо фразами, блин. Рассказывает... Потом мама говорит: "Смотри, птичка!". Пытается отвлечь ребенка от проблемы, вообще от всего происходящего, никак не разрешить конфликт, а их, как легко заметить, уже даже чисто формально два. Я аж поискала глазами чокнутого воробья, залетевшего в метро, с ними бывает иногда... Но это была ложь с самого начала. "Все, улетела птичка, Маша птичку упустила, не увидела, теперь - все...". "Аааааа!" - думаю я, и изо всех сил отворачиваюсь, но деться некуда, они стоят рядом. Еще раз ребенок плохой, на сей раз - потому, что не справился с заданием, цель которого была изначально вымышлена, и сделано это было для обмана ребенка же. Вроде, тирада иссякла, но тут подкатил второй акт - неравнодушные, ах ты ж, окружающие взрослые. Которые УМИЛЯЮТСЯ происходящему. Тема отвержения ребенка продолжается, на сей раз в виде того, что его левым людям отдадут, за то, что он, такой плохой, маме не годится, подключается стоящий ниже по эскалатору дядька, который с говоностью и подробно рассказывает девочке, как он ее бу такой страшный заберет. Лезет, в общем, в напряженный разговор матери с маленьким ребенком, обращаясь напрямую к ребенку, даже не спрашивая мать. При этом смеется и явно наслаждается ситуацией. И мама - СМЕЕТСЯ ВМЕСТЕ С НИМ, абсолютно левым чуваком, и они поют дуэтом на эту тему еще реплик 10, такие все абсолютно довольные друг другом. Девочка в неком непонимании, но внимание ее таки переключиди, ага.
Аааааа, блин!
Личных границ - нет, и ребенку они в принципе не положены. Готовности защищать ребенка от чужого - нет. Ребенок по определению виноват, он плохой и ненужный, и это - единственный рычаг воздействия на него, который известен маме, при том, что такое - вообще не должно звучать, никогда. Ни одного слова, которое не было бы прямой ложью и манипуляцией, ребенку не было сказано в принципе, за весь разговор. И, что подводит всему общий знаменатель - какое-то пугающее, ужасное неумение просто прямо сказать, что нужно. Ведь всех дел - сказать ребенку человеческим голосом: "В толпе нужно слезать с самоката и держаться за руки, а то можно потеряться". ВСЕ. Он маленький, для него толпа - как лес, и двадцать сантиметров до чужих шагающих мимо брюк - вполне себе расстояние. Он размера другого, он не понимает, что толпа - это стесненные обстоятельства, пока его не запинают, и он не потеряет маму из виду - это же, млять, очевидно! Это надо ему просто объяснить, пока не запинали, не объяснить даже - сообщить. И он поймет, дети не идиоты, им надо просто дать обоснование команде, если уж до команды дошло. Не-а. Но даже если и нет... Взрослая женщина не владеет голосовым управлением тотально, как будто не догадывается о самой возможности донести до ребенка что-либо напрямую. Только через шантаж, ложь, запугивание и предательство его доверия. Прямо - не говорит. Десять минут она говорила с дочкой при мне - и ни единого слова прямо, по делу. Она в браке, и у нее есть дети, уже как минимум несколько лет. И это, судя по всему, статистическая норма.
Так вот. С ужасом, но я осознала, кому, видимо, предназаначаются статьи для блога, которые я редактирую. Но я НЕ ПОНИМАЮ, что и как писать для таких людей. Какие, к мамке призрачной, статьи об отношениях? О чем? Там надо начинать с того, что люди - умеют разговаривать, в России - обычно по-русски, языком, язык - во рту. Дети - это люди такие. Они другого размера и по-другому устроены, но у них тоже есть чувство справедливости и логичности происходящего. Детей надо защищать от чужих. Детям нельзя врать. Детям можно что-то объяснить. С высоты колена мир выглядит по-другому...
И я понимаю, насколько бесполезно им это говорить.
Тупик.
***
И про сложное писание еще. Меня учили, что, когда хочешь кому-то что-то объяснить или рассказать, надо представить, что собеседник - пятилетний даун. Даже если это умный, взрослый и образованный человек, - это критерий владения темой. То, что ты хорошо понимаешь, ты можешь объяснить просто, не можешь просто - учи матчасть, пока не сможешь.
Но фигня в том, что это - объяснить. Объяснить просто я могу много, что. Совсем другое дело - когда ты должен не объяснить, а передать, то есть, разделить с другим не знание, пусть даже системное, а это вот объемное чувство-понимание. Душевный опыт.
Дележка опытом проживания и переживания, а не выводами из него - это деятельность по конструированию этого самого потока понимаемых чувств. Как конструировать чувства? Ну, на то наука есть, но, будем честны - обычно она исследует то, что само уже сложилось, а не вырабатывает методологию сложения. А что говорить и писать для того, чтобы вместить и расшарить переживание - прямо зависит от переживания, и от того, кто говорит, через кого оно прет в мир. Больше и ни от чего.
Так вот, говорят, что стихи сложные. Ну так и мне тоже нравятся стихи сложные, и даже если кажется, что они состоят из простых слов, эти стихи, которые мне нравятся - обычно под этой простотой Марианская впадина, и только благодаря ей все. И у меня даже есть подозрение, откуда в данном конкретном случае берется эта сложность - она берется из ритма. У сложной фразы сложный ритм, сложный ритм уводит на нехоженный путь, даже если она уложена в регулярный размер. Есть такая разновидность организации поэтического текста - когда образность диктует сложный синтаксис, потому, что каждый образ должен сочетаться с другими в рамках предложения, то есть, когда там не одни только простые метафоры и сравнения. Или метафоры и сравнения, но не системы предмет-предмет, а предмет-процесс или явление-явление. Писать так и писать просто - возможно, я знаю примеры, но это путь постигших Дзен. Я не люблю Дзен, он европеоидному сознанию чужд. Я люблю сложные стихи.
Но вообще все дело в ритме. Либо ты думаешь в этом ритме, а значит, и чувствуешь в этом ритме, либо его период тебе слишком длинный, и вариабельность ветвистая. Я вот по непонятной причине люблю испанскую и японскую поэзию, они похожи, как черт, хотя поищи что-нибудь менее похожее, чем Япония и Испания. И танцы Кабуки ужасно похожи на фламенко, хотя опять же. А сложная ритмика, потому, что - и там и там. Ей интересно следовать.