Совершенно неожиданно - про постмодернизм
Внезапно ходила я на курсы по драматургии в нашу Театральную Академию, которую в должности ее зачем-то низвели теперь до института. Это было хорошо и здорово, а в последний день этих курсов мне объяснили, что такое постмодернизм - как водится, его же языком, цитатой, но доходчиво. Читавший теоретическую часть А. В. Сергеев сказал, что, когда он сам учился, им объясняли смену направлений в искусстве (по крайней мере, в театральном) следующим образом:
если герой хочет объясниться девушке в любви в классическую эпоху, он говорит ей: "я тебя люблю";
если он хочет объясниться с девушкой в эпоху модерна, он стоит перед ней и молчит;
если объяснение происходит в эпоху постмодернизма, когда декларативное высказывание от собственного лица невозможно, а множественность и равноправие точек зрения на предмет лишает его самой возможности объективной идентификации, он скажет: "как говорил Ромео - "я тебя люблю"".
И тут-то меня прошибло, как вшивого филолога. Не знаю, заметил ли это сам автор педагогической шпаргалки, или это фортель самой сущности постмодернизма, непроизвольно проявляющейся в собственном определении... Но последний пример, с какбы-цитированием, иллюстрирует не просто невозможность прямого, однозначного утверждения от собственного лица. Он иллюстрирует невозможность я-высказывания. Это не невозможность прямо и однозначно идентифицировать объект, потому, что "я" - это местоимение, а не имя, оно обозначает не конкретного человека, а указывает на говорящего, кем бы он ни был. Невозможность я-высказывания - это невозможность идентифицировать субъект. Это, как говорят в младших классах, "когда... нет самого я". Себя нет. Культура постмодернизма (а понятно, что это не только художественное направление, это все, в конечном итоге, метод восприятия и взаимодействия с реальностью) основывается на отсутствии самоидентификации. Это мир без "я", именно поэтому он не может ничего высказать по-человечески и принципиально не отвечает за базар, человек все воспринимает и делает через себя, и любая достоверность, истинность и ценность стоит на том, что это - искренне, подлинно и ценно для того, кто это создает. Или видит, говорит и показывает. Нет других источников истинности и ценности, ибо сами они - категории человеческого сознания. Постмодернизм - это не раздутое переоценивание каждого частного мнения каждого отдельного субъекта, как некоторым наивно кажется. Это - обесценивание субъекта и всех его проявлений, они все равны нулю, и через то равны по значимости.
Именно отсюда растут... крылья у всего того шлака художественой потуги, который сейчас канает за современное искусство. Не в обиду живому современному искусству будь сказано, оно, очевидно, тоже существует, просто не в постмодернистском тренде. Схема проста: субъекта нет, следовательно, личного творчества тоже нет. Сделать что-либо такое, что не существовало до творческого акта, невозможно, потому, что творчество есть апофеоз субъектного проявления личности. Значит, произведение СДЕЛАТЬ невозможно, и искусство отличается от не-искусства ДЕКЛАРАЦИЕЙ того, что это таки оно - и больше НИЧЕМ. Вот залили мы акулу в формалин, получился нормальный биологический препарат, тварь божья природного происхождения в консерванте. Причем плохо залили, художники же типа, а не таксидермисты - акула протухла и пришлось везти ее через всю Францию из музея по месту "изготовления" вместе с аквариумом, за кучу денег, и "реставрировать" неведомым мне образом. В акулу не привнесли ничего вообще, хоть бы ее в красный цвет покрасили и имели в виду намек на то, что это что-то значит. Декларация художественности никаких обоснований не требует, ибо все мнения всех индивидов без "я" равны по определению. И всех понесло, как Адама в первобытном ражу, называть арт-объектами что попало, играть в кубики, ставить стул на стол, лепить на холст какахи и балдеть от того, что и мне, безрукому, можно заделаться художником. Отсутствие "я" влечет за собой неизбежное отсутствие смысла, как умственного, так и чувственного, и из области впечатлений. Ну кроме, разве что, одного общего - "что за...?!". В итоге получается, почти как в той песенке, только в другом смысле - "жопа есть, а слова нет".
А всего-то процитировали Ромео, который говорил про себя, а любил Джульетту, вместо того, чтобы говорить про себя самого, Васю, и любить Машу. Гениальная по-своему получилась шпаргалка по художественным направлениям, хотя я сильно подозреваю, что придумавший ее преподаватель СПбГАТИ хотел продемонстрировать принцип интертекстуальности, и более ничего. Но так уж это работает.
А выход из этой петли культурного развития совершенно житейский, я думаю - он в скуке. Не быть - это очень дискомфортное состояние для живого существа. И если одно живое существо, пока играется в бирюльки и не очень вдается вглубь, этого, может, и не заметит, то для человеческого сообщества в целом плодить бессмыслицу утомительно. Оно, сообщество, обширно и имеет инерцию, это понятно, и прикольная идея, что вот я - художник, и Леонардо да Винчи - художник, и мы с ним такие на одной доске, вау! - ею, конечно, не натешились еще. Пока все натешатся, пройдет время, и, судя по тому, что единая коллективная скука должна перевесить сумму индивидуальных самолюбований - довольно большое время. Но она перевесит неизбежно, потому, что скука все-таки накапливается, а самолюбование вещь константная. Человек не может перестать интересоваться живым и осмысленным, потому, что культура культурой, а человек-то остается человеком, не может он как вид враз разложиться на пустое множество ничьих тавтологических взглядов на фигу с маслом. Ему захочется, чтобы задело, чтобы по-настоящему. И вот на следующей смене культурного кода, я думаю, родится что-то очень интересное, когда маятник в другую сторону качнет. Просто надо, чтобы все устали как следует.
Я вот не помню, откуда эта прекрасная фраза, про "... но есть же какие-то вещи!". Вот, эти самые вещи, которые есть, все мы двинемся искать, когда от фиги с маслом станет совсем невмоготу. "Мы" - это в таком, глобальном масштабе. Так-то этими вещами много кто и сейчас занимается - те, у кого есть "я")) Кто говорит от своего лица.
если герой хочет объясниться девушке в любви в классическую эпоху, он говорит ей: "я тебя люблю";
если он хочет объясниться с девушкой в эпоху модерна, он стоит перед ней и молчит;
если объяснение происходит в эпоху постмодернизма, когда декларативное высказывание от собственного лица невозможно, а множественность и равноправие точек зрения на предмет лишает его самой возможности объективной идентификации, он скажет: "как говорил Ромео - "я тебя люблю"".
И тут-то меня прошибло, как вшивого филолога. Не знаю, заметил ли это сам автор педагогической шпаргалки, или это фортель самой сущности постмодернизма, непроизвольно проявляющейся в собственном определении... Но последний пример, с какбы-цитированием, иллюстрирует не просто невозможность прямого, однозначного утверждения от собственного лица. Он иллюстрирует невозможность я-высказывания. Это не невозможность прямо и однозначно идентифицировать объект, потому, что "я" - это местоимение, а не имя, оно обозначает не конкретного человека, а указывает на говорящего, кем бы он ни был. Невозможность я-высказывания - это невозможность идентифицировать субъект. Это, как говорят в младших классах, "когда... нет самого я". Себя нет. Культура постмодернизма (а понятно, что это не только художественное направление, это все, в конечном итоге, метод восприятия и взаимодействия с реальностью) основывается на отсутствии самоидентификации. Это мир без "я", именно поэтому он не может ничего высказать по-человечески и принципиально не отвечает за базар, человек все воспринимает и делает через себя, и любая достоверность, истинность и ценность стоит на том, что это - искренне, подлинно и ценно для того, кто это создает. Или видит, говорит и показывает. Нет других источников истинности и ценности, ибо сами они - категории человеческого сознания. Постмодернизм - это не раздутое переоценивание каждого частного мнения каждого отдельного субъекта, как некоторым наивно кажется. Это - обесценивание субъекта и всех его проявлений, они все равны нулю, и через то равны по значимости.
Именно отсюда растут... крылья у всего того шлака художественой потуги, который сейчас канает за современное искусство. Не в обиду живому современному искусству будь сказано, оно, очевидно, тоже существует, просто не в постмодернистском тренде. Схема проста: субъекта нет, следовательно, личного творчества тоже нет. Сделать что-либо такое, что не существовало до творческого акта, невозможно, потому, что творчество есть апофеоз субъектного проявления личности. Значит, произведение СДЕЛАТЬ невозможно, и искусство отличается от не-искусства ДЕКЛАРАЦИЕЙ того, что это таки оно - и больше НИЧЕМ. Вот залили мы акулу в формалин, получился нормальный биологический препарат, тварь божья природного происхождения в консерванте. Причем плохо залили, художники же типа, а не таксидермисты - акула протухла и пришлось везти ее через всю Францию из музея по месту "изготовления" вместе с аквариумом, за кучу денег, и "реставрировать" неведомым мне образом. В акулу не привнесли ничего вообще, хоть бы ее в красный цвет покрасили и имели в виду намек на то, что это что-то значит. Декларация художественности никаких обоснований не требует, ибо все мнения всех индивидов без "я" равны по определению. И всех понесло, как Адама в первобытном ражу, называть арт-объектами что попало, играть в кубики, ставить стул на стол, лепить на холст какахи и балдеть от того, что и мне, безрукому, можно заделаться художником. Отсутствие "я" влечет за собой неизбежное отсутствие смысла, как умственного, так и чувственного, и из области впечатлений. Ну кроме, разве что, одного общего - "что за...?!". В итоге получается, почти как в той песенке, только в другом смысле - "жопа есть, а слова нет".
А всего-то процитировали Ромео, который говорил про себя, а любил Джульетту, вместо того, чтобы говорить про себя самого, Васю, и любить Машу. Гениальная по-своему получилась шпаргалка по художественным направлениям, хотя я сильно подозреваю, что придумавший ее преподаватель СПбГАТИ хотел продемонстрировать принцип интертекстуальности, и более ничего. Но так уж это работает.
А выход из этой петли культурного развития совершенно житейский, я думаю - он в скуке. Не быть - это очень дискомфортное состояние для живого существа. И если одно живое существо, пока играется в бирюльки и не очень вдается вглубь, этого, может, и не заметит, то для человеческого сообщества в целом плодить бессмыслицу утомительно. Оно, сообщество, обширно и имеет инерцию, это понятно, и прикольная идея, что вот я - художник, и Леонардо да Винчи - художник, и мы с ним такие на одной доске, вау! - ею, конечно, не натешились еще. Пока все натешатся, пройдет время, и, судя по тому, что единая коллективная скука должна перевесить сумму индивидуальных самолюбований - довольно большое время. Но она перевесит неизбежно, потому, что скука все-таки накапливается, а самолюбование вещь константная. Человек не может перестать интересоваться живым и осмысленным, потому, что культура культурой, а человек-то остается человеком, не может он как вид враз разложиться на пустое множество ничьих тавтологических взглядов на фигу с маслом. Ему захочется, чтобы задело, чтобы по-настоящему. И вот на следующей смене культурного кода, я думаю, родится что-то очень интересное, когда маятник в другую сторону качнет. Просто надо, чтобы все устали как следует.
Я вот не помню, откуда эта прекрасная фраза, про "... но есть же какие-то вещи!". Вот, эти самые вещи, которые есть, все мы двинемся искать, когда от фиги с маслом станет совсем невмоготу. "Мы" - это в таком, глобальном масштабе. Так-то этими вещами много кто и сейчас занимается - те, у кого есть "я")) Кто говорит от своего лица.