Победоносцев. "Информация к размышлению" (c)
Победоносцев Константин Петрович
(1827-1907)
Это был человек, переживший свое время, сила работ заключалась именно в критике, а не в творчестве...
К. П. Победоносцев родился 21 мая 1827 г. в Москве. Его отец был профессором российской словестности в Московском университете, а дед приходским священником, служившим сначала в Звенигородском уезде, а потом в Москве. Семья Победоносцева была глубоко религиозной и это, по мнению американского исследователя Роберта Бирнса оказало сильное влияние на формирование охранительных взглядов будущего обер-прокурора 1. В 1846 г. Победоносцев окончил училище правоведения и был определен на службу в 8-ой департамент Сената в Москве. К 1862 г. он стал статским советником, обер-прокурором 8-ого департамента. Одновременно Победоносцев активно изучал источники по истории русского гражданского права, выступал с публикациями по этой теме и читал лекции в Московском университете.
Приглашение преподавать право наследнику, великому князю Николаю Александровичу, а после его смерти - великому князю Александру Александровичу, способствовало приближению Победоносцева к царской семье. Покинув Москву, он переехал в Петербург, где его карьера получила дальнейшее развитие. В 1868 г. он стал сенатором, в 1872- членом Государственного совета, а с 1880 по 1905 г. занимал должность обер-прокурора Святейшего Синода.
Занимая высокое положение Победоносцев, однако, ощущал себя чужим в атмосфере столичной жизни, что в немалой степени было связано с психологическими особенностями присущими его характеру. Покинутая им Москва, постепенно становилась в его глазах олицетворением патриархальности и стабильного течения жизни. Эта тема нашла свое отражение в письмах Победоносцева к Е.Ф. Тютчевой, дочери поэта, которая жила преимущественно в Москве. Ее родная сестра А.Ф. Аксакова была замужем за И.С. Аксаковым и Тютчева пользовалась известностью в славянофильских кругах. Доверяя ей свои мысли, Победоносцев писал 12 февраля 1868 г. из Петербурга: «Чем я занимаюсь здесь официально, в этом и себе самому не умею хорошенько дать отчета. Веры нет у меня в то дело, которое обязан здесь делать, и оттого положение мое тяготит меня... Петербург не люблю я по-прежнему - душно в здешнем воздухе, очень душно: до того, кажется, все измельчало здесь - и дела, и люди, и манеры, и формы общежития. Оглядываюсь на Москву - и не поверите, с какой тоскою, - все еще не могу привыкнуть к мысли о том, что старое гнездо мое опустело... не знаю, когда... самому придется увидеть Москву белокаменную - люблю ее всею душою» 2. Он жаловался Е.Ф. Тютчевой, что живет в Петербурге, как «в чужом городе», как «в гостинице». «О, как тяжел зимою Петербург, каким ощущением пустой, бессмысленной призрачности наполняет он душу... нигде тщета жизни так явственно не ощущается и не гложет так сильно истомленную душу» - писал он 3.
Данную ему власть Победоносцев считал тяжелым бременем. Он последовательно проводил в жизнь мысль, высказанную им в личных записях от 21 ноября 1860 г.: «...в мире христианском всякая власть есть служение...» 4. При этом он не только расценивал собственную деятельность как служение, но и неоднократно внушал эту идею в письмах к наследнику Александру Александровичу. Самодержавная власть - это огромная личная ответственность монарха перед Богом. Это не «упоение» своим положением, а жертва, приносимая во имя отечества. Стремясь подготовить наследника к «служению», Победоносцев писал ему 12 октября 1876 г.: «Вся тайна русского порядка и преуспеяние - наверху, в лице верховной власти... Где вы себя распустите, там распустится и вся земля. Ваш труд всех подвинет на дело, ваше послабление и роскошь зальет всю землю послаблением и роскошью - вот что значит тот союз с землею, в котором вы родились и та власть, которая вам суждена от бога» 5. Аналогичные рассуждения содержатся и в обращении Победоносцева к великому князю Сергею Александровичу в день его совершеннолетия: «Где всякий из граждан, частных людей, не стесняет себя, как частный человек, там Вы обязаны себя ограничивать, потому что миллионы смотрят на Вас как на Великого Князя, и со всяким словом и делом Вашим связаны честь, достоинство и нравственная сила Императорского Дома» 6.
В своей фундаментальной работе «Победоносцев. Его жизнь и мысли» американский исследователь Роберт Бирнс подчеркивал, что у обер-прокурора отсутствовал «вкус к власти». Действительно, Победоносцев не был светским человеком, его очень смущала роскошь дворцовых приемов. В своих статьях он зло клеймил великолепные «чертоги», где «разряженные дамы рассказывают друг другу про любовные игры свои». Он даже предлагал Е.Ф.Тютчевой начать среди светских дам движение против роскоши в одежде. После вступления Александра III на престол Победоносцев признавался ему, что был бы счастлив никогда не покидать Москвы. Видимо не случайно, после убийства Александра II он предложил объявить Петербург «на военном положении» и, покинув это «проклятое место» укрыться в Москве. Победоносцев всегда отзывался о Москве в теплых тонах. В письме к Александру III, написанном в 1887 г., он подчеркивал, что религиозный подъем и толпы верующих напрямую связаны с Москвой. Противопоставление «патриархальной» Москвы и «космополитического» Петербурга сближало Победоносцева не только со славянофилами, но и с Ф.М. Достоевским, в произведениях которого можно встретить аналогичные мотивы. Вполне закономерно, что книга, вобравшая в себя основные религиозно-политические взгляды Победоносцева, была названа им «Московский сборник».
Характерно, что в мировоззрении Победоносцева негативное отношение к «свету» сочеталось с критикой интеллигенции. В письмах Е.Ф. Тютчевой он сравнивал Петербург с большим рынком, где бессмысленно суетится толпа людей, «умеющих только кричать и пустословить». Среди этих людей он видел только карьеристов и чиновников - подхалимов, постоянно сетуя на отсутствие служителей идеи, бескорыстно преданных самодержавию. Откровенное неприятие интеллигенции встречается в письме Победоносцева от 15 февраля 1880 г. С.А. Рачинскому: «Самые злодеи... суть не что иное, как крайнее искажение того же обезьянского образа, который приняла в последние годы вся наша интеллигенция. После этого - какого же ждать разума и какой воли от этой самой интеллигенции» 7.
В свою очередь, всегда пессимистичный и одетый в черное Победоносцев заработал от высшего света кличку «попович». Над ним подсмеивались, про него сочиняли эпиграммы и анекдоты. 8 апреля 1902 г. Победоносцев писал Николаю II о своей карьере: «Я стал известен в правящих кругах, обо мне стали говорить и придавать моей деятельности преувеличенное значение. Я попал, без всякой вины своей, в атмосферу лжи, клеветы, слухов и сплетен. О, как блажен человек, не знающий всего этого и живущий тихо, никем не знаемый на своем деле!» 8.
В качестве образца Победоносцев противопоставлял «свету» и образованной интеллигенции «простой» и «темный» народ, видя в нем опору существующего миропорядка. Источник смуты Победоносцев видел в интеллигенции и бюрократии, которые были склонны конструировать модели развития России на основе западных образцов. При этом либералы были для него более злейшими врагами, чем революционеры. 14 декабря 1879 г. он писал наследнику: «Повсюду в народе зреет такая мысль: лучше уж революция русская и безобразная смута, нежели конституция. Первую еще можно побороть вскоре и водворить порядок в земле; последняя есть яд для всего организма, разъедающий его постоянною ложью, которой русская душа не принимает» 9.
В период царствования Александра III Победоносцев взвалил на себя непосильное бремя власти. Письма, обращенные к самодержцу, и особенно доверительные письма к друзьям полны постоянных сетований Победоносцева на усталость, безысходность, какую-то тягостность его бытия. Этот человек, обладавший скептическим умом, стремился все регламентировать, за всем уследить, все «пропустить» через себя, взяв под личный контроль решение множества вопросов государственного управления. Но при этом все его действия оказывались малоэффективными. Осознавая это, Победоносцев пессимистично утверждал, что «никакая страна в мире не в состоянии была избежать коренного переворота, что, вероятно, и нас ожидает подобная же участь и что революционный ураган очистит атмосферу» 10. Встретившись в 1903 г. с Д.С. Мережковским по поводу закрытия Религиозно-философских собраний Победоносцев произнес фразу, которая, по сути, отразила в себе весь строй его мыслей: «Да знаете ли вы, что такое Россия? Ледяная пустыня, а по ней ходит лихой человек» 11.
Конец политической карьеры Победоносцева был связан с революцией 1905 г., когда он потерял должность обер-прокурора Святейшего Синода. Его настроение в этот период хорошо видно из письма к С.Д. Шереметеву. За четыре месяца до смерти, 3 ноября 1906 г., словно подводя итоги своей жизни, Победоносцев писал ему: «Тяжко сидеть на развалинах прошедшего и присутствовать при ломке всего того, что не успели еще повалить...» 12 . Исследователи, затрагивавшие последний период жизни Победоносцева, отмечали известную трагичность ситуации - для государственного деятеля вдвойне трудно видеть, как рушится то, чему он посвятил свою жизнь. Победоносцеву было суждено в буквальном смысле услышать «музыку революции», когда революционно настроенные колонны проходили мимо его дома. Не случайно его последняя работа была посвящена переводу Нового Завета. Можно предположить, что, обратившись к Новому Завету, Победоносцев попытался опереться на что-то вечное и неизменное. Это было особенно важно для него в свете исполнения собственных предсказаний о «революционном урагане».
10 марта 1907 г. на восьмидесятом году жизни К.П.Победоносцев скончался. Это был человек, переживший свое время, сила работ заключалась именно в критике, а не в творчестве. По словам С.Ю. Витте, сам Александр III отзывался о Победоносцеве: «...отличный критик, но сам никогда ничего создать не может» 13. М.О. Меньшиков, характеризуя Победоносцева, писал: «Все хорошее, положительное оставалось у него безжизненным. Раз вылилось на бумагу, он бросал вопрос, считал поконченным. Между тем отрицательные - я хотел бы сказать: разрушительные - его идеи заставляли его действовать... В качестве критика-разрушителя он беспощаден» 14. Генерал от инфантерии Н.А. Епанчин замечал по поводу «Московского сборника»: «Все положительное, что там изложено, бледнее отрицательного; положительное изложено в виде принимаемых на веру аксиом и является наглядным доказательством большей силы автора в анализе и в отрицании, нежели в синтезе и творческой работе» 15 . Схожие оценки мировоззрения Победоносцева встречались и впоследствии. Так, историк Б.Б. Глинский писал о том, что обер-прокурор «явил собою в высшей степени своеобразный тип русского ученого государственного мужа, необычайно сильного своим анализом и скепсисом и слабого, как творца жизни и форм этой жизни» 16 . Победоносцевская боязнь открытого обсуждения проблем и путей их решений, в сочетании с его «скептическим умом» приводила к тому, что положительные и созидательные теории выглядели в его работах невзрачными и нежизнеспособными на фоне описания нигилистических и разрушительных концепций.
Александр Репников, Москва
20 января 2004 г.
Примечания
1 Byrnes R. Pobedonostsev. His life and thought. Bloomington, London. 1968. P.15.
2 «...Пишу я только для вас...». Письма К.П. Победоносцева к сестрам Тютчевым // Новый мир. № 3. 1994. С.209.
3 Там же. С.213.
4 Победоносцев К.П. Сочинения. СПб., 1996. С.223.
5 Письма Победоносцева к Александру III. Т. 1. М., 1925. С.53-54.
6 Победоносцев К.П. Сочинения. С.121.
7 Победоносцев К.П. в письмах к друзьям // Вопросы литературы. 1989. № 4. С.277.
8 Победоносцев К.П. Великая ложь нашего времени. М., 1993. С.626.
9 Письма Победоносцева к Александру III. Т.1. С.249.
10 Победоносцев К.П.: pro et contra. СПб., 1996. С.279.
11 Гиппиус З. Дмитрий Мережковский // Живые лица. Воспоминания. Тбилиси, 1991. Т.1. С.230-231.
12 «Мать мою, родимую Россию, уродуют». Письма К.П.Победоносцева С.Д.Шереметеву // Источник. № 6. 1996. С.27.
13 Витте С.Ю. Избранные воспоминания (1849 - 1911). М., 1991. С.246.
14 Меньшиков М.О. Выше свободы: Статьи о России. М., 1998. С.313.
15 Епанчин Н.А. На службе трех императоров. Воспоминания. М., 1996. С.161.
16 Победоносцев К.П.: pro et contra. С.389.
Источник Правая.ру http://www.pravaya.ru/ludi/450/349#backtalk
"Де Кюстин боялся России и хотел мобилизовать против нее Европу. Покровский и прочие хотели переделать Россию и внушали своим читателям представление о том, что эта, настоящая Россия не годится никуда - иначе зачем же было бы ее переделывать? Правые историки - типа Иловайских - считали, что все, абсолютно все, обстояло и обстоит совершенно благополучно, поэтому не только переделывать, но и улучшать ничего нельзя: жизнь должна застыть. Это будет приблизительно точка зрения Победоносцева: Россию нужно заморозить, законсервировать. Эта точка зрения отвечала интересам поместного слоя, которые наиболее ярко и откровенно выразил Левин в «Войне и мире», Победоносцев в «Московском Сборнике», Катков в «Московских Ведомостях» и выражают крайне правые издания в эмиграции. Сейчас стыдно читать выпады Каткова против суда присяжных. Сейчас неудобно читать те золотые сказки о старой России, которые блещут одним достоинством: полной неправдоподобностью. Правые склонны напирать на «славу русского оружия», на внешнеполитические достижения России и старательно обходят ее внутренние социальные противоречия. Левые в «славе русского оружия» видят не защиту страны и народа, а голый империализм."
И.Л. Солоневич. Народная монархия
"В течение всего послепетровского периода русской истории православная Церковь не имела непосредственного, помимо обер прокурора, доклада Государю - одна из крупнейших ошибок нашей послепетровской монархии. И рядовое духовенство, лишенное по существу всякой опоры сверху, попадало приблизительно в положение становых приставов, назначавшихся местным дворянством и от дворянства зависевших. С тою только поправкой, что низшее духовенство не получало никакого жалованья и вынуждено было жить на требы. В последние десятилетия это был самый забитый слой на всей Русской земле. Отданный в полное распоряжение архиерейской, «консисторской», чисто бюрократической администрации, лишенный материальной поддержки со стороны государства, этот слой лишен был даже того выхода, какой имели все остальные граждане страны: священник не мог выйти из своей «профессии». «Расстрижение» сопровождалось такими унизительными подробностями, влекло за собой такое ограничение в правах (в частности, запрет в течение десяти лет после снятия сана служить на государственной службе), что наше низшее духовенство, вот то, которое непосредственно обслуживало религиозные потребности народа и призвано было его воспитывать, находилось, в сущности, в положении крепостных. Неудивительно, что именно этот слой дал пресловутых семинаристов, поперших в нигилизм полным ходом: было от чего переть даже и в нигилизм: с одной стороны - правительственной, - полное закрепощение и пренебрежение, с другой - общественной - всяческие базаровские вариации на тему об опиуме для народа… Государство строило Исаакиевские и прочие соборы, но не создавало церковных. Государство строило храмы, но оставляло в запустении Церковь. И если на низах ее была некультурность, приниженность, вопиющая бедность, то и на верхах было ненамного лучше.
Знаменитый обер прокурор Св. Синода К. Победоносцев, сейчас же после своей отставки, когда вчерашние подчиненные архиереи круто отвернулись от него, писал директору синодской типографии С. Войту:
«Митрополита, архиереев и нынешнего поповства не вижу, и все они стали мне противны. Подлость человеческая и низость раскрылись теперь безо всякого стыда. Кажется, и вера то совсем исчезла в служителях Алтаря Господня».
Победоносцеву, конечно, и книги в руки. Но обо всем этом ему надо было бы подумать еще за обер прокурорским столом (обер прокурор сидел на заседаниях Синода за отдельным, от остальных членов Синода, столом), а не тогда, когда этот стол пришлось оставить. И увидать «нынешнее поповство» не таким, каким оно казалось сверху, а таким, каким обер прокуратура сделала его в действительности. Действительность оказалась очень плохой. И если в Московской Руси Церковь неизменно поддерживала монархию, то первое, что сделал Синод «освобожденной России», - приказал вынести из зала заседаний портрет Государя. Было сказано и некоторое количество модных слов относительно самодержавия. Дело было в марте 1917 года. В октябре вместо Николая Александровича российской православной Церковью стали управлять Губельманы Ярославские…"
И.Л. Солоневич. Народная монархия
"Начало всероссийской известности чудотворений И. К. положило благодарственное заявление, опубликованное 20 дек. 1883 г. в газ. «Новое время». 16 чел., объяснявшие свое исцеление молитвами И. К., описывали свои болезни, изъявляли ему благодарность и передавали «спасительный завет» пастыря - как можно чаще приступать к Св. Причастию. Обер-прокурор Святейшего Синода К. П. Победоносцев выразил неудовольствие этой публикацией в светской газете и вызвал И. К. для объяснения. По преданию, обер-прокурор сказал: «Говорят, что Вы молебны служите, чудеса творите; смотрите, как бы Вы плохо не кончили». На что И. К. ответил: «Не извольте беспокоиться, подождите и увидите, каков будет конец» (Сурский. 1994. Т. 1. С. 107). Церковное начальство не раз высказывало недовольство тем, что описание чудес, происходивших по молитвам пастыря, появлялось в светских газетах (напр., в «Московских ведомостях» и «Петербургском листке»), в то время как церковная печать подобные материалы не публиковала. Победоносцев внимательно следил, чтобы известия о чудесах не попадали на страницы печати без разрешения духовного ведомства."
http://www.sedmitza.ru/text/537366.html
(1827-1907)
Это был человек, переживший свое время, сила работ заключалась именно в критике, а не в творчестве...
К. П. Победоносцев родился 21 мая 1827 г. в Москве. Его отец был профессором российской словестности в Московском университете, а дед приходским священником, служившим сначала в Звенигородском уезде, а потом в Москве. Семья Победоносцева была глубоко религиозной и это, по мнению американского исследователя Роберта Бирнса оказало сильное влияние на формирование охранительных взглядов будущего обер-прокурора 1. В 1846 г. Победоносцев окончил училище правоведения и был определен на службу в 8-ой департамент Сената в Москве. К 1862 г. он стал статским советником, обер-прокурором 8-ого департамента. Одновременно Победоносцев активно изучал источники по истории русского гражданского права, выступал с публикациями по этой теме и читал лекции в Московском университете.
Приглашение преподавать право наследнику, великому князю Николаю Александровичу, а после его смерти - великому князю Александру Александровичу, способствовало приближению Победоносцева к царской семье. Покинув Москву, он переехал в Петербург, где его карьера получила дальнейшее развитие. В 1868 г. он стал сенатором, в 1872- членом Государственного совета, а с 1880 по 1905 г. занимал должность обер-прокурора Святейшего Синода.
Занимая высокое положение Победоносцев, однако, ощущал себя чужим в атмосфере столичной жизни, что в немалой степени было связано с психологическими особенностями присущими его характеру. Покинутая им Москва, постепенно становилась в его глазах олицетворением патриархальности и стабильного течения жизни. Эта тема нашла свое отражение в письмах Победоносцева к Е.Ф. Тютчевой, дочери поэта, которая жила преимущественно в Москве. Ее родная сестра А.Ф. Аксакова была замужем за И.С. Аксаковым и Тютчева пользовалась известностью в славянофильских кругах. Доверяя ей свои мысли, Победоносцев писал 12 февраля 1868 г. из Петербурга: «Чем я занимаюсь здесь официально, в этом и себе самому не умею хорошенько дать отчета. Веры нет у меня в то дело, которое обязан здесь делать, и оттого положение мое тяготит меня... Петербург не люблю я по-прежнему - душно в здешнем воздухе, очень душно: до того, кажется, все измельчало здесь - и дела, и люди, и манеры, и формы общежития. Оглядываюсь на Москву - и не поверите, с какой тоскою, - все еще не могу привыкнуть к мысли о том, что старое гнездо мое опустело... не знаю, когда... самому придется увидеть Москву белокаменную - люблю ее всею душою» 2. Он жаловался Е.Ф. Тютчевой, что живет в Петербурге, как «в чужом городе», как «в гостинице». «О, как тяжел зимою Петербург, каким ощущением пустой, бессмысленной призрачности наполняет он душу... нигде тщета жизни так явственно не ощущается и не гложет так сильно истомленную душу» - писал он 3.
Данную ему власть Победоносцев считал тяжелым бременем. Он последовательно проводил в жизнь мысль, высказанную им в личных записях от 21 ноября 1860 г.: «...в мире христианском всякая власть есть служение...» 4. При этом он не только расценивал собственную деятельность как служение, но и неоднократно внушал эту идею в письмах к наследнику Александру Александровичу. Самодержавная власть - это огромная личная ответственность монарха перед Богом. Это не «упоение» своим положением, а жертва, приносимая во имя отечества. Стремясь подготовить наследника к «служению», Победоносцев писал ему 12 октября 1876 г.: «Вся тайна русского порядка и преуспеяние - наверху, в лице верховной власти... Где вы себя распустите, там распустится и вся земля. Ваш труд всех подвинет на дело, ваше послабление и роскошь зальет всю землю послаблением и роскошью - вот что значит тот союз с землею, в котором вы родились и та власть, которая вам суждена от бога» 5. Аналогичные рассуждения содержатся и в обращении Победоносцева к великому князю Сергею Александровичу в день его совершеннолетия: «Где всякий из граждан, частных людей, не стесняет себя, как частный человек, там Вы обязаны себя ограничивать, потому что миллионы смотрят на Вас как на Великого Князя, и со всяким словом и делом Вашим связаны честь, достоинство и нравственная сила Императорского Дома» 6.
В своей фундаментальной работе «Победоносцев. Его жизнь и мысли» американский исследователь Роберт Бирнс подчеркивал, что у обер-прокурора отсутствовал «вкус к власти». Действительно, Победоносцев не был светским человеком, его очень смущала роскошь дворцовых приемов. В своих статьях он зло клеймил великолепные «чертоги», где «разряженные дамы рассказывают друг другу про любовные игры свои». Он даже предлагал Е.Ф.Тютчевой начать среди светских дам движение против роскоши в одежде. После вступления Александра III на престол Победоносцев признавался ему, что был бы счастлив никогда не покидать Москвы. Видимо не случайно, после убийства Александра II он предложил объявить Петербург «на военном положении» и, покинув это «проклятое место» укрыться в Москве. Победоносцев всегда отзывался о Москве в теплых тонах. В письме к Александру III, написанном в 1887 г., он подчеркивал, что религиозный подъем и толпы верующих напрямую связаны с Москвой. Противопоставление «патриархальной» Москвы и «космополитического» Петербурга сближало Победоносцева не только со славянофилами, но и с Ф.М. Достоевским, в произведениях которого можно встретить аналогичные мотивы. Вполне закономерно, что книга, вобравшая в себя основные религиозно-политические взгляды Победоносцева, была названа им «Московский сборник».
Характерно, что в мировоззрении Победоносцева негативное отношение к «свету» сочеталось с критикой интеллигенции. В письмах Е.Ф. Тютчевой он сравнивал Петербург с большим рынком, где бессмысленно суетится толпа людей, «умеющих только кричать и пустословить». Среди этих людей он видел только карьеристов и чиновников - подхалимов, постоянно сетуя на отсутствие служителей идеи, бескорыстно преданных самодержавию. Откровенное неприятие интеллигенции встречается в письме Победоносцева от 15 февраля 1880 г. С.А. Рачинскому: «Самые злодеи... суть не что иное, как крайнее искажение того же обезьянского образа, который приняла в последние годы вся наша интеллигенция. После этого - какого же ждать разума и какой воли от этой самой интеллигенции» 7.
В свою очередь, всегда пессимистичный и одетый в черное Победоносцев заработал от высшего света кличку «попович». Над ним подсмеивались, про него сочиняли эпиграммы и анекдоты. 8 апреля 1902 г. Победоносцев писал Николаю II о своей карьере: «Я стал известен в правящих кругах, обо мне стали говорить и придавать моей деятельности преувеличенное значение. Я попал, без всякой вины своей, в атмосферу лжи, клеветы, слухов и сплетен. О, как блажен человек, не знающий всего этого и живущий тихо, никем не знаемый на своем деле!» 8.
В качестве образца Победоносцев противопоставлял «свету» и образованной интеллигенции «простой» и «темный» народ, видя в нем опору существующего миропорядка. Источник смуты Победоносцев видел в интеллигенции и бюрократии, которые были склонны конструировать модели развития России на основе западных образцов. При этом либералы были для него более злейшими врагами, чем революционеры. 14 декабря 1879 г. он писал наследнику: «Повсюду в народе зреет такая мысль: лучше уж революция русская и безобразная смута, нежели конституция. Первую еще можно побороть вскоре и водворить порядок в земле; последняя есть яд для всего организма, разъедающий его постоянною ложью, которой русская душа не принимает» 9.
В период царствования Александра III Победоносцев взвалил на себя непосильное бремя власти. Письма, обращенные к самодержцу, и особенно доверительные письма к друзьям полны постоянных сетований Победоносцева на усталость, безысходность, какую-то тягостность его бытия. Этот человек, обладавший скептическим умом, стремился все регламентировать, за всем уследить, все «пропустить» через себя, взяв под личный контроль решение множества вопросов государственного управления. Но при этом все его действия оказывались малоэффективными. Осознавая это, Победоносцев пессимистично утверждал, что «никакая страна в мире не в состоянии была избежать коренного переворота, что, вероятно, и нас ожидает подобная же участь и что революционный ураган очистит атмосферу» 10. Встретившись в 1903 г. с Д.С. Мережковским по поводу закрытия Религиозно-философских собраний Победоносцев произнес фразу, которая, по сути, отразила в себе весь строй его мыслей: «Да знаете ли вы, что такое Россия? Ледяная пустыня, а по ней ходит лихой человек» 11.
Конец политической карьеры Победоносцева был связан с революцией 1905 г., когда он потерял должность обер-прокурора Святейшего Синода. Его настроение в этот период хорошо видно из письма к С.Д. Шереметеву. За четыре месяца до смерти, 3 ноября 1906 г., словно подводя итоги своей жизни, Победоносцев писал ему: «Тяжко сидеть на развалинах прошедшего и присутствовать при ломке всего того, что не успели еще повалить...» 12 . Исследователи, затрагивавшие последний период жизни Победоносцева, отмечали известную трагичность ситуации - для государственного деятеля вдвойне трудно видеть, как рушится то, чему он посвятил свою жизнь. Победоносцеву было суждено в буквальном смысле услышать «музыку революции», когда революционно настроенные колонны проходили мимо его дома. Не случайно его последняя работа была посвящена переводу Нового Завета. Можно предположить, что, обратившись к Новому Завету, Победоносцев попытался опереться на что-то вечное и неизменное. Это было особенно важно для него в свете исполнения собственных предсказаний о «революционном урагане».
10 марта 1907 г. на восьмидесятом году жизни К.П.Победоносцев скончался. Это был человек, переживший свое время, сила работ заключалась именно в критике, а не в творчестве. По словам С.Ю. Витте, сам Александр III отзывался о Победоносцеве: «...отличный критик, но сам никогда ничего создать не может» 13. М.О. Меньшиков, характеризуя Победоносцева, писал: «Все хорошее, положительное оставалось у него безжизненным. Раз вылилось на бумагу, он бросал вопрос, считал поконченным. Между тем отрицательные - я хотел бы сказать: разрушительные - его идеи заставляли его действовать... В качестве критика-разрушителя он беспощаден» 14. Генерал от инфантерии Н.А. Епанчин замечал по поводу «Московского сборника»: «Все положительное, что там изложено, бледнее отрицательного; положительное изложено в виде принимаемых на веру аксиом и является наглядным доказательством большей силы автора в анализе и в отрицании, нежели в синтезе и творческой работе» 15 . Схожие оценки мировоззрения Победоносцева встречались и впоследствии. Так, историк Б.Б. Глинский писал о том, что обер-прокурор «явил собою в высшей степени своеобразный тип русского ученого государственного мужа, необычайно сильного своим анализом и скепсисом и слабого, как творца жизни и форм этой жизни» 16 . Победоносцевская боязнь открытого обсуждения проблем и путей их решений, в сочетании с его «скептическим умом» приводила к тому, что положительные и созидательные теории выглядели в его работах невзрачными и нежизнеспособными на фоне описания нигилистических и разрушительных концепций.
Александр Репников, Москва
20 января 2004 г.
Примечания
1 Byrnes R. Pobedonostsev. His life and thought. Bloomington, London. 1968. P.15.
2 «...Пишу я только для вас...». Письма К.П. Победоносцева к сестрам Тютчевым // Новый мир. № 3. 1994. С.209.
3 Там же. С.213.
4 Победоносцев К.П. Сочинения. СПб., 1996. С.223.
5 Письма Победоносцева к Александру III. Т. 1. М., 1925. С.53-54.
6 Победоносцев К.П. Сочинения. С.121.
7 Победоносцев К.П. в письмах к друзьям // Вопросы литературы. 1989. № 4. С.277.
8 Победоносцев К.П. Великая ложь нашего времени. М., 1993. С.626.
9 Письма Победоносцева к Александру III. Т.1. С.249.
10 Победоносцев К.П.: pro et contra. СПб., 1996. С.279.
11 Гиппиус З. Дмитрий Мережковский // Живые лица. Воспоминания. Тбилиси, 1991. Т.1. С.230-231.
12 «Мать мою, родимую Россию, уродуют». Письма К.П.Победоносцева С.Д.Шереметеву // Источник. № 6. 1996. С.27.
13 Витте С.Ю. Избранные воспоминания (1849 - 1911). М., 1991. С.246.
14 Меньшиков М.О. Выше свободы: Статьи о России. М., 1998. С.313.
15 Епанчин Н.А. На службе трех императоров. Воспоминания. М., 1996. С.161.
16 Победоносцев К.П.: pro et contra. С.389.
Источник Правая.ру http://www.pravaya.ru/ludi/450/349#backtalk
"Де Кюстин боялся России и хотел мобилизовать против нее Европу. Покровский и прочие хотели переделать Россию и внушали своим читателям представление о том, что эта, настоящая Россия не годится никуда - иначе зачем же было бы ее переделывать? Правые историки - типа Иловайских - считали, что все, абсолютно все, обстояло и обстоит совершенно благополучно, поэтому не только переделывать, но и улучшать ничего нельзя: жизнь должна застыть. Это будет приблизительно точка зрения Победоносцева: Россию нужно заморозить, законсервировать. Эта точка зрения отвечала интересам поместного слоя, которые наиболее ярко и откровенно выразил Левин в «Войне и мире», Победоносцев в «Московском Сборнике», Катков в «Московских Ведомостях» и выражают крайне правые издания в эмиграции. Сейчас стыдно читать выпады Каткова против суда присяжных. Сейчас неудобно читать те золотые сказки о старой России, которые блещут одним достоинством: полной неправдоподобностью. Правые склонны напирать на «славу русского оружия», на внешнеполитические достижения России и старательно обходят ее внутренние социальные противоречия. Левые в «славе русского оружия» видят не защиту страны и народа, а голый империализм."
И.Л. Солоневич. Народная монархия
"В течение всего послепетровского периода русской истории православная Церковь не имела непосредственного, помимо обер прокурора, доклада Государю - одна из крупнейших ошибок нашей послепетровской монархии. И рядовое духовенство, лишенное по существу всякой опоры сверху, попадало приблизительно в положение становых приставов, назначавшихся местным дворянством и от дворянства зависевших. С тою только поправкой, что низшее духовенство не получало никакого жалованья и вынуждено было жить на требы. В последние десятилетия это был самый забитый слой на всей Русской земле. Отданный в полное распоряжение архиерейской, «консисторской», чисто бюрократической администрации, лишенный материальной поддержки со стороны государства, этот слой лишен был даже того выхода, какой имели все остальные граждане страны: священник не мог выйти из своей «профессии». «Расстрижение» сопровождалось такими унизительными подробностями, влекло за собой такое ограничение в правах (в частности, запрет в течение десяти лет после снятия сана служить на государственной службе), что наше низшее духовенство, вот то, которое непосредственно обслуживало религиозные потребности народа и призвано было его воспитывать, находилось, в сущности, в положении крепостных. Неудивительно, что именно этот слой дал пресловутых семинаристов, поперших в нигилизм полным ходом: было от чего переть даже и в нигилизм: с одной стороны - правительственной, - полное закрепощение и пренебрежение, с другой - общественной - всяческие базаровские вариации на тему об опиуме для народа… Государство строило Исаакиевские и прочие соборы, но не создавало церковных. Государство строило храмы, но оставляло в запустении Церковь. И если на низах ее была некультурность, приниженность, вопиющая бедность, то и на верхах было ненамного лучше.
Знаменитый обер прокурор Св. Синода К. Победоносцев, сейчас же после своей отставки, когда вчерашние подчиненные архиереи круто отвернулись от него, писал директору синодской типографии С. Войту:
«Митрополита, архиереев и нынешнего поповства не вижу, и все они стали мне противны. Подлость человеческая и низость раскрылись теперь безо всякого стыда. Кажется, и вера то совсем исчезла в служителях Алтаря Господня».
Победоносцеву, конечно, и книги в руки. Но обо всем этом ему надо было бы подумать еще за обер прокурорским столом (обер прокурор сидел на заседаниях Синода за отдельным, от остальных членов Синода, столом), а не тогда, когда этот стол пришлось оставить. И увидать «нынешнее поповство» не таким, каким оно казалось сверху, а таким, каким обер прокуратура сделала его в действительности. Действительность оказалась очень плохой. И если в Московской Руси Церковь неизменно поддерживала монархию, то первое, что сделал Синод «освобожденной России», - приказал вынести из зала заседаний портрет Государя. Было сказано и некоторое количество модных слов относительно самодержавия. Дело было в марте 1917 года. В октябре вместо Николая Александровича российской православной Церковью стали управлять Губельманы Ярославские…"
И.Л. Солоневич. Народная монархия
"Начало всероссийской известности чудотворений И. К. положило благодарственное заявление, опубликованное 20 дек. 1883 г. в газ. «Новое время». 16 чел., объяснявшие свое исцеление молитвами И. К., описывали свои болезни, изъявляли ему благодарность и передавали «спасительный завет» пастыря - как можно чаще приступать к Св. Причастию. Обер-прокурор Святейшего Синода К. П. Победоносцев выразил неудовольствие этой публикацией в светской газете и вызвал И. К. для объяснения. По преданию, обер-прокурор сказал: «Говорят, что Вы молебны служите, чудеса творите; смотрите, как бы Вы плохо не кончили». На что И. К. ответил: «Не извольте беспокоиться, подождите и увидите, каков будет конец» (Сурский. 1994. Т. 1. С. 107). Церковное начальство не раз высказывало недовольство тем, что описание чудес, происходивших по молитвам пастыря, появлялось в светских газетах (напр., в «Московских ведомостях» и «Петербургском листке»), в то время как церковная печать подобные материалы не публиковала. Победоносцев внимательно следил, чтобы известия о чудесах не попадали на страницы печати без разрешения духовного ведомства."
http://www.sedmitza.ru/text/537366.html