Дэвид Генри Торо. И немного про Уолден.
Дэвид Генри Торо
Вчера мой старинный френд haurhot спросил меня про отношение к Генри Торо и его "Уолдену".
Естественно, я не мог не знать ни о Торо, ни о Уолденском пруду, в том числе, и потому, что некогда довольно тщательно пытался разобраться с формированием философии, которую, с некоторым трудом, можно назвать "экологической" Не сказать, чтобы у Человечества было в этом направлении богато сделано, но уж Эмерсон и Торо точно стоят в ряду must read.
Торо мне, как бы не в 17 лет, подсунул друг отца, образованный еврей, почему-то, считавший меня "экзистенциалистом"; и считавший, что мне эта история, вкупе с мировоззрением, должны очень понравиться.
Я, признаться, по юности своей, от Торо маленько охуел, но не в том смысле, в каком рассчитывал друг отца. Я знаю, что прочитывают в Торо как его последователи, так и критики - некогда достаточно прочитал и тех и других. (Если будет настроение и время, и Вы прочитайте).
Я вычитал в "Уолдене" историю про капризного барчука, решившего поиграть в Робинзона в полутора милях от города, затарившегося заранее всем необходимым, и изображавшего "добывание всего и вся" своими руками. Для себя он считал неким идеалом жизнь а-ля Noble Sauvage (благородный дикарь). (Я тут не премину отметить, если кто из моих читателей забыл, предшественники Торо благополучно зачистили эту территорию от nobles sauvages, отчего барчук смог прожить в этих местах аж два года, не будучи скальпирован и запытан до смерти).
В общем, жил этот барчук непосредственно возле городка, наблюдал течение небесных светил и брожение водомерок на пруду и беседовал сам с собой на прекраснодушные утончённые темы, потому что, блять, денег у него было дохуя, и такой уж прямой необходимости пахать деляну, растить пшеницу, ловить карася, добывать из него икру и стрелять оленя на мясо - у него нихуя не было.
При этом я уже тогда, в свои семнадцать лет, был знаком с людьми, жившими вдвоём на метеостанциях в удалении нескольких сот километров от ближайшего населенного пункта вообще (а до этого населенного пункта тоже надо было лететь на самолёте). Повидал я изрядно и промысловиков, охотившихся в одиночку по полгода; и рыбаков, тоже, в одиночку, живших на рыбацких точках по восемь месяцев. Да и меня самого отец брал вместе с братом в экспедиции на тот же самый средний Анадырь, где мы жили по три месяца в ста километрах от посёлка.
Потому я всей этой хуерги, испускаемой Торо по поводу жизни на природе, понять просто не мог. (Как, скажем, вообще нахуй не понимаю индеанистов. Какой может быть из человека индеанист, никого в жизни не зарезавший? Не говорю уж про "запытавший"). Судя по всему, она испускалась барчуком, живущим в диком уединении в двух милях от кишлака для тех барчуков, которые из города не выезжали вообще. Потому и тащились.
Не смог я её понять и лет через двадцать, когда всерьёз занимался историей развития экологического мировоззрения.
А это я с щуканами в нашей базе на Вакаревой протоке в среднем течении Анадыря.