Боливар не выдержит двоих... Троих тем более...
"Трупы остаются очень долго нетленными; ни хищных, ни других зверей, ни насекомых, как мы заметили, здесь нет, так некому истреблять их. Иссушенные солнцем, трупы лежат, как живые, и часто ошибаешься, глядя на них издали.
"Вот гора, называемая Габешь, Абиссинскою. Тут, когда-то, после самума, осталась, в числе прочих, абиссинянка, невольница. Другие невольники терпеливо ожидали смерти, но ей, молодой и прекрасной собой, конечно пользовавшейся лучшей жизнью, чем они, жалко было расставаться с ней; в страшных муках и терзаниях ожидала она смерти. В это время наехали на нее два каваса, турок и черкес. Они тоже со своим караваном были настигнуты самумом, но успели спасти одну замзамию, - маленький кожаный мешок с водой, - спрятали ее от других, и убежали на дромадерах. Абиссинянка кинулась к ним, рыдая молила, заклинала их взять ее с собой. Турок колебался.
- Послушай, - говорил он товарищу, - ведь если довезем ее в Каир, можем продать за десять тысяч пиастров.
- Правда, - отвечал черкес: - а если поделимся с ней водой, то можем умереть все трое.
- До Нила недалеко, - говорил турок, - к нужде мы привыкли…. Абиссинянка поняла, что турок принял ее сторону: она усилила свои мольбы, обращая их исключительно к нему. Отчаяние придало ей силы, красноречия и может быть красоты. Турок был тронут и решительно настаивал взять ее с собой.
- Хорошо, - сказал его спутник, по-видимому тоже колебавшийся: - только сажай ее к себе на дромадера.
Турок может быть того и хотел. Отправились. Черкес, ехавший позади, вынул пистолеты, пустил одну пулю в абиссинянку, другую в турка, который не успел выхватить своих пистолетов, потом взял замзамию, и благополучно доехал до Бербера. Говорят, он сам рассказывал эту историю своим, прибавляя, что если б пришлось поделиться водой только с турком, то и тут не достало бы, и что все-таки один другого должен был убить, а сумасшедший турок взял еще третьего потребителя, вовсе не привыкшего к нужде, и что он во всяком случае оказал благодеяние - абиссинянке, прекратив ее терзания, а турку, - отправив на тот свет не одного, но с женщиной, которую он до того полюбил, что готов был умереть за нее".
Егор Ковалевский. "Путешествие во внутреннюю Африку.
"Вот гора, называемая Габешь, Абиссинскою. Тут, когда-то, после самума, осталась, в числе прочих, абиссинянка, невольница. Другие невольники терпеливо ожидали смерти, но ей, молодой и прекрасной собой, конечно пользовавшейся лучшей жизнью, чем они, жалко было расставаться с ней; в страшных муках и терзаниях ожидала она смерти. В это время наехали на нее два каваса, турок и черкес. Они тоже со своим караваном были настигнуты самумом, но успели спасти одну замзамию, - маленький кожаный мешок с водой, - спрятали ее от других, и убежали на дромадерах. Абиссинянка кинулась к ним, рыдая молила, заклинала их взять ее с собой. Турок колебался.
- Послушай, - говорил он товарищу, - ведь если довезем ее в Каир, можем продать за десять тысяч пиастров.
- Правда, - отвечал черкес: - а если поделимся с ней водой, то можем умереть все трое.
- До Нила недалеко, - говорил турок, - к нужде мы привыкли…. Абиссинянка поняла, что турок принял ее сторону: она усилила свои мольбы, обращая их исключительно к нему. Отчаяние придало ей силы, красноречия и может быть красоты. Турок был тронут и решительно настаивал взять ее с собой.
- Хорошо, - сказал его спутник, по-видимому тоже колебавшийся: - только сажай ее к себе на дромадера.
Турок может быть того и хотел. Отправились. Черкес, ехавший позади, вынул пистолеты, пустил одну пулю в абиссинянку, другую в турка, который не успел выхватить своих пистолетов, потом взял замзамию, и благополучно доехал до Бербера. Говорят, он сам рассказывал эту историю своим, прибавляя, что если б пришлось поделиться водой только с турком, то и тут не достало бы, и что все-таки один другого должен был убить, а сумасшедший турок взял еще третьего потребителя, вовсе не привыкшего к нужде, и что он во всяком случае оказал благодеяние - абиссинянке, прекратив ее терзания, а турку, - отправив на тот свет не одного, но с женщиной, которую он до того полюбил, что готов был умереть за нее".
Егор Ковалевский. "Путешествие во внутреннюю Африку.