Книга Антрекота о Варламе Шаламове.
Поздравляю el_d с выходом книги!
Но Шаламов в представлении автора другой, он множеством разных способов уходит от попыток вставить себя в какую-то из уже существующих литературных или исторических рамок. Его рассуждения, его стилистика и поэтика алогичны, в чём-то абсурдны - как и многие из его лагерных образов:
...
Масштабы смещены - когда мертвые люди не тлеют, а живые - гниют заживо, там «за нарушением одного правила может быть нарушено и другое» - разрушается традиция, культурная норма, привычный язык повествования. Шаламов в модели Михайлик собирает все эти конструкты заново, следуя своей главной задаче, задаче «новой прозы» - дать миру «сам бой, а не его описание», создать для читателя максимально близкий к лагерному опыт, не чтения - погружения в сам материал.
...
Такова, отчасти, и задача самой Михайлик - она жонглирует образами и сюжетами, показывает изнанку того, что когда-то считалось шаламовским реализмом:
...
Мы уже знаем, что это реализм особого рода, своего рода сверхреализм - где за точность изложения отвечают не точная цифра - число заключенных, переправившихся на Колыму на пароходе «Джурма» за один сезон, а неспособность автора воспроизвести эти цифру, тщательно просчитанная, но тем не менее идеально запутанная карта из имен героев, их свойств, понятий, явлений - всё, что только может помочь Шаламову показать состояние человека, для которого все эти детали уже отмерли, «не работают».
И очень хочу чтобы она выпустила отдельно и в бумаге свои истории о морских ястребах, Японии времён смуты и Господине Драконе!
Но Шаламов в представлении автора другой, он множеством разных способов уходит от попыток вставить себя в какую-то из уже существующих литературных или исторических рамок. Его рассуждения, его стилистика и поэтика алогичны, в чём-то абсурдны - как и многие из его лагерных образов:
...
Масштабы смещены - когда мертвые люди не тлеют, а живые - гниют заживо, там «за нарушением одного правила может быть нарушено и другое» - разрушается традиция, культурная норма, привычный язык повествования. Шаламов в модели Михайлик собирает все эти конструкты заново, следуя своей главной задаче, задаче «новой прозы» - дать миру «сам бой, а не его описание», создать для читателя максимально близкий к лагерному опыт, не чтения - погружения в сам материал.
...
Такова, отчасти, и задача самой Михайлик - она жонглирует образами и сюжетами, показывает изнанку того, что когда-то считалось шаламовским реализмом:
...
Мы уже знаем, что это реализм особого рода, своего рода сверхреализм - где за точность изложения отвечают не точная цифра - число заключенных, переправившихся на Колыму на пароходе «Джурма» за один сезон, а неспособность автора воспроизвести эти цифру, тщательно просчитанная, но тем не менее идеально запутанная карта из имен героев, их свойств, понятий, явлений - всё, что только может помочь Шаламову показать состояние человека, для которого все эти детали уже отмерли, «не работают».
И очень хочу чтобы она выпустила отдельно и в бумаге свои истории о морских ястребах, Японии времён смуты и Господине Драконе!