Непрошеный
На примере этого, как модно нынче говорить, «кейса» я бы хотел не просто препарировать очередной продукт российского кинопроизводства, но и поднять философскую тему ответственности художника. Пафосно, да? А как вы хотели. Ситуация обязывает.
Снимать кино на основе реальных событий, да еще и событий трагических, да еще и недавно прогремевших, многие участники которых живы - задача не только профессионально, но и этически невероятно сложная. В истории с крушением рейса «Башкирских авиалиний», которая обернулась историей мести строителя Виталия Калоева преступно ошибившемуся диспетчеру, все эти составляющие имеются. Но как можно было доверить экранизацию этой действительно тяжелой и неоднозначной (убитый Калоевым Питер Нильсен тоже ведь был чей-то муж и отец) жизненной драмы режиссеру потока трешовых комедий Сарику Андреасяну, у которого самое приличное из обширного бэкграунда - это перепевка «Служебного романа», и не потому, что получился шедевр, просто остальное - вообще за гранью добра и зла?
«Непрощенного» нельзя охарактеризовать столь же сурово. Но то, что сама проблематика фильма придавливает его создателей, как метеорит блоху - очевидно. Невозможно браться за такой материал без должного уровня профессиональной компетентности - чуда не случится. Признаюсь, я смотрел картину в три приема, что, возможно, неприемлемо для подготовки качественной рецензии, но вполне объяснимо по-человечески. Ибо, фильм в основе которого - сейчас отвлечемся от этики - по-киношному очень «вкусный» сюжет, получился невероятно нудным. Повторенный раз 35 флэшбек с отъездом Калоева из родного дома и планом остающейся на дороге его семьи - далеко не самый замусоленный штамп из числа тех, которыми жонглируют Андреасян сотоварищи. Про темпоритм вообще забудем. Его просто нет. Нет, и все. Совсем. Отсутствует. Сама история любви и боли разворачивается авторами в несколько странную и не очень жизнеподобную конструкцию. Калоев, у которого дом был классической «полной чашей», в мгновения теряет близких, но при этом дальше им движет не вполне объяснимое желание мести убийце, а стремление к высшей справедливости - хотя, казалось бы, до того ли герою в такой ситуации?...
Отдельный разговор - как раз про главного героя, точнее - главного актера. Поскольку процентов на 70 картина представляет собой по сути моноспектакль, от исполнителя здесь зависело почти все - даже очевидные огрехи режиссуры он мог бы «прикрыть». С Нагиевым этого не случилось. Нет, он не усугубил провальную работу Андреасяна, но и - не спас ее. Парадоксальным образом как будто устранившись из кадра - устранившись именно как Нагиев со всей его психофизикой. Можно понять и оценить желание актера переодеваться, как и желание создателей фильма подсобрать кассу на модном имени, но против природы не попрешь. Согбенный Нагиев, с карикатурным кавказским акцентом, которому непонятно что сделали с глазами - зачем вообще было городить этот огород? Дмитрий - неплохой шоумен, но здесь-то роль полета Хоффмана-Николсона, и он отрабатывает ее, как умеет - то есть, наворачивая один на другой штампы трагика, которые, к тому же, абсолютно перпендикулярны его пацанской органике.
Зафиналим философским выводом: есть у меня гипотеза, что зачастую создатель - любого произведения - осознанно берется за неподъемную для себя тему, держа в уме, что сам масштаб проблематики, которую он пытается осилить, послужит своего рода индульгенцией. Проще говоря - всем будет неловко ругать кино про Освенцим вне зависимости от того, как оно снято. Ну уж нет, дорогие. Жизненная трагедия - да, остается жизненной трагедией, но это не означает, что фильм про нее не может быть честно поименован унылым ….. ну, вы поняли.
Снимать кино на основе реальных событий, да еще и событий трагических, да еще и недавно прогремевших, многие участники которых живы - задача не только профессионально, но и этически невероятно сложная. В истории с крушением рейса «Башкирских авиалиний», которая обернулась историей мести строителя Виталия Калоева преступно ошибившемуся диспетчеру, все эти составляющие имеются. Но как можно было доверить экранизацию этой действительно тяжелой и неоднозначной (убитый Калоевым Питер Нильсен тоже ведь был чей-то муж и отец) жизненной драмы режиссеру потока трешовых комедий Сарику Андреасяну, у которого самое приличное из обширного бэкграунда - это перепевка «Служебного романа», и не потому, что получился шедевр, просто остальное - вообще за гранью добра и зла?
«Непрощенного» нельзя охарактеризовать столь же сурово. Но то, что сама проблематика фильма придавливает его создателей, как метеорит блоху - очевидно. Невозможно браться за такой материал без должного уровня профессиональной компетентности - чуда не случится. Признаюсь, я смотрел картину в три приема, что, возможно, неприемлемо для подготовки качественной рецензии, но вполне объяснимо по-человечески. Ибо, фильм в основе которого - сейчас отвлечемся от этики - по-киношному очень «вкусный» сюжет, получился невероятно нудным. Повторенный раз 35 флэшбек с отъездом Калоева из родного дома и планом остающейся на дороге его семьи - далеко не самый замусоленный штамп из числа тех, которыми жонглируют Андреасян сотоварищи. Про темпоритм вообще забудем. Его просто нет. Нет, и все. Совсем. Отсутствует. Сама история любви и боли разворачивается авторами в несколько странную и не очень жизнеподобную конструкцию. Калоев, у которого дом был классической «полной чашей», в мгновения теряет близких, но при этом дальше им движет не вполне объяснимое желание мести убийце, а стремление к высшей справедливости - хотя, казалось бы, до того ли герою в такой ситуации?...
Отдельный разговор - как раз про главного героя, точнее - главного актера. Поскольку процентов на 70 картина представляет собой по сути моноспектакль, от исполнителя здесь зависело почти все - даже очевидные огрехи режиссуры он мог бы «прикрыть». С Нагиевым этого не случилось. Нет, он не усугубил провальную работу Андреасяна, но и - не спас ее. Парадоксальным образом как будто устранившись из кадра - устранившись именно как Нагиев со всей его психофизикой. Можно понять и оценить желание актера переодеваться, как и желание создателей фильма подсобрать кассу на модном имени, но против природы не попрешь. Согбенный Нагиев, с карикатурным кавказским акцентом, которому непонятно что сделали с глазами - зачем вообще было городить этот огород? Дмитрий - неплохой шоумен, но здесь-то роль полета Хоффмана-Николсона, и он отрабатывает ее, как умеет - то есть, наворачивая один на другой штампы трагика, которые, к тому же, абсолютно перпендикулярны его пацанской органике.
Зафиналим философским выводом: есть у меня гипотеза, что зачастую создатель - любого произведения - осознанно берется за неподъемную для себя тему, держа в уме, что сам масштаб проблематики, которую он пытается осилить, послужит своего рода индульгенцией. Проще говоря - всем будет неловко ругать кино про Освенцим вне зависимости от того, как оно снято. Ну уж нет, дорогие. Жизненная трагедия - да, остается жизненной трагедией, но это не означает, что фильм про нее не может быть честно поименован унылым ….. ну, вы поняли.