Я грач.
...В парилке почему-то захотелось поразмышлять о весне. Ну, и попутно, что "О, одиночество, как твой характер крут."
Но одиночество хандру нагоняет, а это неохота, потому плеснул на камни растворённого пива, насладился хлебным ароматом сполна, а про весну не забыл.
Вспомнил, как малышом смотрел в окно (я уже дотягивался до просмотра, хоть и на цыпочках) а там, в мире, на громадных липах парка князей Голицыных сидели грачи. Вот и весна, значит, грачи прилетели.
И с этой картинкой в башке, и с ощущением детской свободы и её нужности всем, пришёл из бани в избу, где и немедленно выпил легкопарную, запив сырым яйцом.
Скорлупку ножичком чик-чик, верх аккуратно почистил от дребедени, присолил поверху и...нет, вначале то холодной водки из серебряной чарочки с надписью "Её же и монаси приемлют", а потом и яйцо, абово, такзать латынтсво, вслед мигом.
Значит пришла охота быть Саврасовым.
Значит надо после капочки пригоршню клюквы слопать, как Саврасов и делал, я у Гиляровского читал.
Выпил, схрумкал ягодки. Разом грачи захотели прилететь.
ремарка. Дачники, своим шашлычным скопом, в Москву утекали, а клюквенное болото неподалёку от моего забора, вот ведь блаженство, тут и по третьей капочке.)
Я не жадный, собрал давеча малую корзинку, мне и в радость.
Ремарка закончена. Начинаем закусывать водку клюквой и становиться Саврасовым.
После четвёртой капочки нашёл янкины фломастеры и принялся писать грача.
Как-то не очень получилось, какой -то ископаемый птиц дронт с фиолетовым хохолком на затылке.
Я понял засаду! Мне надо раскрепостить сознание, просветлиться и...
После пятой на свет красок родился перекормленный бройлер, красочный такой, но опять же не грач.
Надуваясь обидой на столь привередливых орнитотварей, я принял шестую, дабы умиротвориться, что я не Саврасов, и прочее ом мани падме хум, как тут позвонила милая подруга.
- Привет, давно не виделись! Что делаешь?
- Вкушаю водку. И мне сейчас в кайф осенняя клюква, наслаждаюсь.
- Ну, ты прям Саврасов! Хочу к тебе!
...подумал я и положил трубку. Нет, соврал, вначале положил, а потом уже подумал
- Все лгут, да, цыплёнок? То бишь грач. Здравствуй, грач!
А на небе полная луна мне в глаза. Не, не полная, опять я соврал.
Хорошо, хорошо! Может и не полная, а какой ей быть охота.
Как и мне.
"Дай стать на цыпочки в твоем лесу,
на том конце замедленного жеста
найти листву, и поднести к лицу,
и ощутить сиротство, как блаженство."
...грачи сидели на ветках. Свесив лапки, поёрзав на коре жопками, разговаривали
- Ну, а что там, вааще, в мире то?
- Я вам так скажу- все лгут!
Саврасов смотрел на них, ошалело раскрыв рот, и по бороде его, стекая, капал на кисть клюквенный сок.
Но одиночество хандру нагоняет, а это неохота, потому плеснул на камни растворённого пива, насладился хлебным ароматом сполна, а про весну не забыл.
Вспомнил, как малышом смотрел в окно (я уже дотягивался до просмотра, хоть и на цыпочках) а там, в мире, на громадных липах парка князей Голицыных сидели грачи. Вот и весна, значит, грачи прилетели.
И с этой картинкой в башке, и с ощущением детской свободы и её нужности всем, пришёл из бани в избу, где и немедленно выпил легкопарную, запив сырым яйцом.
Скорлупку ножичком чик-чик, верх аккуратно почистил от дребедени, присолил поверху и...нет, вначале то холодной водки из серебряной чарочки с надписью "Её же и монаси приемлют", а потом и яйцо, абово, такзать латынтсво, вслед мигом.
Значит пришла охота быть Саврасовым.
Значит надо после капочки пригоршню клюквы слопать, как Саврасов и делал, я у Гиляровского читал.
Выпил, схрумкал ягодки. Разом грачи захотели прилететь.
ремарка. Дачники, своим шашлычным скопом, в Москву утекали, а клюквенное болото неподалёку от моего забора, вот ведь блаженство, тут и по третьей капочке.)
Я не жадный, собрал давеча малую корзинку, мне и в радость.
Ремарка закончена. Начинаем закусывать водку клюквой и становиться Саврасовым.
После четвёртой капочки нашёл янкины фломастеры и принялся писать грача.
Как-то не очень получилось, какой -то ископаемый птиц дронт с фиолетовым хохолком на затылке.
Я понял засаду! Мне надо раскрепостить сознание, просветлиться и...
После пятой на свет красок родился перекормленный бройлер, красочный такой, но опять же не грач.
Надуваясь обидой на столь привередливых орнитотварей, я принял шестую, дабы умиротвориться, что я не Саврасов, и прочее ом мани падме хум, как тут позвонила милая подруга.
- Привет, давно не виделись! Что делаешь?
- Вкушаю водку. И мне сейчас в кайф осенняя клюква, наслаждаюсь.
- Ну, ты прям Саврасов! Хочу к тебе!
...подумал я и положил трубку. Нет, соврал, вначале положил, а потом уже подумал
- Все лгут, да, цыплёнок? То бишь грач. Здравствуй, грач!
А на небе полная луна мне в глаза. Не, не полная, опять я соврал.
Хорошо, хорошо! Может и не полная, а какой ей быть охота.
Как и мне.
"Дай стать на цыпочки в твоем лесу,
на том конце замедленного жеста
найти листву, и поднести к лицу,
и ощутить сиротство, как блаженство."
...грачи сидели на ветках. Свесив лапки, поёрзав на коре жопками, разговаривали
- Ну, а что там, вааще, в мире то?
- Я вам так скажу- все лгут!
Саврасов смотрел на них, ошалело раскрыв рот, и по бороде его, стекая, капал на кисть клюквенный сок.