Здоровье дороже
Пушистый гоблин все лето лечил зубы. На это лечение он копил несколько лет. Не то чтобы он мечтал стать зубастым гоблином с белоснежной голливудской улыбкой, просто настала пора (а гоблины это чуют).
Клиника была новая, суперсовременная и компьютеризированная донельзя. Гоблину было страсть как интересно, что там ему делают и зачем. Он терзал врачей расспросами, приставал к ним, требовал все показать и еще больше рассказать. Он смотрел себе в рот в зеркальце, косился на компьютер, совал нос во все снимки и выспрашивал, что это за штучки разноцветные такие разложены у ассистента доктора на подносе. Он то и дело требовал сделать перерыв в лечении, просил то пить, то писать, то показать ему во время особо сложного сверления интересное кино на мониторе. Но стоматологи не раздражались, а только умилялись.
Гоблин вообще уверился, что хороший стоматолог - это ужасно важно. Он еще должен быть непременно добрым, милым, терпеливым и ласковым. Иначе это не стоматолог, а садист. Гоблин знал в стоматологах толк: за всю жизнь ему попадались в основном садисты, причем целая толпа стоматологов-садистов, а прекрасных людей он повстречал только в этой клинике, причем обшарил несколько филиалов.
Однако, когда гоблину вылечили и даже профессионально почистили все зубы, этим милым врачам вздумалось заняться гоблинскими деснами. Разумеется, тому нашлось убедительное объяснение: зубам нужны какие-то карманы для красоты и здоровья. Гоблин не понял, но доверился врачам. Они самозабвенно ринулись резать гоблинские десны и затем их зашивать. Глаза у них горели, работа спорилась, гоблин покорно сидел и страдал, поскольку решил идти до конца, да и вообще как-то привык уже носить в эту клинику все свои заработки подчистую. Ему еще пришлось привыкать прикладывать к вспухшей мордочке лед, глотать горстями таблетки, полоскать рот всякими ромашками и заливать туда горькие растворы хлор-пес-знает-чего-то-там. И все это за бешеные деньги. И есть можно было только чуть теплое пюре. Гоблин был сбит с толку, он отощал и окончательно поиздержался.
Под финал лечения гоблину подсунули бумажку про гарантии и всевозможные осложняющие обстоятельства новой гоблинской зубной жизни. Гоблин внимательнейшим образом изучил бумажку, посопел, послюнявил карандаш и подписал: «Я все понял… Я врачам верю… Мне объяснили, что… Я согласен с тем, что… И вообще: я завещаю квартиру, машину, дачу и роликовые коньки этой клинике, потому что тут так написано».
Теперь гоблин ходит весь из себя вылеченный и зашитый, улыбается широко и думает: «Ну и дела. Надо же! Зубы…»
А ведь мог бы вместо этого машину новую купить. И манто.
Клиника была новая, суперсовременная и компьютеризированная донельзя. Гоблину было страсть как интересно, что там ему делают и зачем. Он терзал врачей расспросами, приставал к ним, требовал все показать и еще больше рассказать. Он смотрел себе в рот в зеркальце, косился на компьютер, совал нос во все снимки и выспрашивал, что это за штучки разноцветные такие разложены у ассистента доктора на подносе. Он то и дело требовал сделать перерыв в лечении, просил то пить, то писать, то показать ему во время особо сложного сверления интересное кино на мониторе. Но стоматологи не раздражались, а только умилялись.
Гоблин вообще уверился, что хороший стоматолог - это ужасно важно. Он еще должен быть непременно добрым, милым, терпеливым и ласковым. Иначе это не стоматолог, а садист. Гоблин знал в стоматологах толк: за всю жизнь ему попадались в основном садисты, причем целая толпа стоматологов-садистов, а прекрасных людей он повстречал только в этой клинике, причем обшарил несколько филиалов.
Однако, когда гоблину вылечили и даже профессионально почистили все зубы, этим милым врачам вздумалось заняться гоблинскими деснами. Разумеется, тому нашлось убедительное объяснение: зубам нужны какие-то карманы для красоты и здоровья. Гоблин не понял, но доверился врачам. Они самозабвенно ринулись резать гоблинские десны и затем их зашивать. Глаза у них горели, работа спорилась, гоблин покорно сидел и страдал, поскольку решил идти до конца, да и вообще как-то привык уже носить в эту клинику все свои заработки подчистую. Ему еще пришлось привыкать прикладывать к вспухшей мордочке лед, глотать горстями таблетки, полоскать рот всякими ромашками и заливать туда горькие растворы хлор-пес-знает-чего-то-там. И все это за бешеные деньги. И есть можно было только чуть теплое пюре. Гоблин был сбит с толку, он отощал и окончательно поиздержался.
Под финал лечения гоблину подсунули бумажку про гарантии и всевозможные осложняющие обстоятельства новой гоблинской зубной жизни. Гоблин внимательнейшим образом изучил бумажку, посопел, послюнявил карандаш и подписал: «Я все понял… Я врачам верю… Мне объяснили, что… Я согласен с тем, что… И вообще: я завещаю квартиру, машину, дачу и роликовые коньки этой клинике, потому что тут так написано».
Теперь гоблин ходит весь из себя вылеченный и зашитый, улыбается широко и думает: «Ну и дела. Надо же! Зубы…»
А ведь мог бы вместо этого машину новую купить. И манто.