День Кино...
Странно. Проснулась сегодня с мыслью, а не день ли сегодня Кино.
Всё-таки, подсознание - великая вещь! Всё, что мы убираем с переднего плана, навсегда остаётся в глубинах его. Лежит в ближних ящиках архива, либо работает по умолчанию, фоном.
Кино - жизнь моя и любовь. Вне кино я, кажется, и не жила… Странное такое и бездарное времяпрепровождения вне нескольких, по сути, эпизодов, когда я была в кино и была счастлива.
Кино - не театр. Тут всё только начисто, пусть и даётся на это «начисто» по нескольку дублей.
Кино - минуты счастья и минуты отчаянья.
Жизнь нельзя перезапустить, как плёнку. Зато можно перезарядить аппарат и снова очутиться на бетонке в промозглых осенних сумерках, когда больше нет никого в мире, только я и Он. И моя рука лежит на его предплечье на уровне глаз. В его объятиях надёжно и тепло. А у меня на ногте потрескавшийся лак. Безумно стыдно! Но даже шевельнуться не хочу и, если бы можно было вот так, пусть даже в таких же промозглых московских сумерках, на ветру, после довольно трудной смены на площадке, снова вот так же обняться и, не расплетая рук, прожить жизнь… И с тех пор я уже не могу позволить себе треснувший лак потому, что тогда началась для меня уже другая жизнь…
Кино, кино… Перефразируя известную (а, может, и нет, - я не следила; я даже не знаю, кто её пел) песню времён нашей юности, «одно кино мне подарило тебя, а другое кино…»
Воскресило.
Всё-таки, подсознание - великая вещь! Всё, что мы убираем с переднего плана, навсегда остаётся в глубинах его. Лежит в ближних ящиках архива, либо работает по умолчанию, фоном.
Кино - жизнь моя и любовь. Вне кино я, кажется, и не жила… Странное такое и бездарное времяпрепровождения вне нескольких, по сути, эпизодов, когда я была в кино и была счастлива.
Кино - не театр. Тут всё только начисто, пусть и даётся на это «начисто» по нескольку дублей.
Кино - минуты счастья и минуты отчаянья.
Жизнь нельзя перезапустить, как плёнку. Зато можно перезарядить аппарат и снова очутиться на бетонке в промозглых осенних сумерках, когда больше нет никого в мире, только я и Он. И моя рука лежит на его предплечье на уровне глаз. В его объятиях надёжно и тепло. А у меня на ногте потрескавшийся лак. Безумно стыдно! Но даже шевельнуться не хочу и, если бы можно было вот так, пусть даже в таких же промозглых московских сумерках, на ветру, после довольно трудной смены на площадке, снова вот так же обняться и, не расплетая рук, прожить жизнь… И с тех пор я уже не могу позволить себе треснувший лак потому, что тогда началась для меня уже другая жизнь…
Кино, кино… Перефразируя известную (а, может, и нет, - я не следила; я даже не знаю, кто её пел) песню времён нашей юности, «одно кино мне подарило тебя, а другое кино…»
Воскресило.