А расскажу-ка я вам историю из своей прошлой жизни (2)
Небольшое лирическое отступление, само по себе являющееся главой.
Почему, собственно, мы ехали в компании ментов?
Робота ли они охраняли?
Нет.
Дело в том, что это был большой выезд, вместе с нами ехали представители другой лаборатории, разрабатывавшей полезную нагрузку для нашего робота - здоровенную, под пару десятков кг, бомбу. Сам робот, по идее, должен был быть взаправду военным - самонаводящаяся тихая торпеда или мина, способная лежать на дне и ждать нужного момента, чтобы внезапне всплыть (ну, или тихо подкрасться) и пробить нахрен борт кораблю предполагаемого противника. Мы отвечали за носитель, а вот за груз отвечали другие люди. Они ехали с нами и везли две испытательных бомбы с экспериментальным составом - именно их-то менты и сопровождали, прижимая попутный поток машин к обочине. Не знаю, насколько они серьёзно были настроены, но мигалки и сирены работать почти не переставали.
В общем, действие переносится немного в другую сторону, на островок рядом с нашим заливом.
Этот островок, как мне потом рассказали, является частью полигона для испытаний очень интересных приборов и веществ, поэтому на него высаживаться можно только после прохождения инструктажа и под присмотром специально обученных людей. За флажки не заходить, земляникой не лакомиться. Мой коллега, со слов которого я и запомнил описываемый сейчас эпизод, работал вместе со "взрывниками", обеспечив им стыковку с нашей системой - устройство инициирования, предохранитель и т.п.
Все работы велись в обстановке строжайшей секретности. Например, однажды один из взрывников приехал к нам и спросил, можем ли мы просверлить кирпич.
- Ээээ...
ответили мы
Сходили на производство, там нашли сверло и дрель, просверлили кирпич. С загадочным выражением лица взрывник вставил что-то в это отверстие и мы пошли в спецздание, где до нас испытывались спецпатроны для спецпушек - в подвале там был узкий и длинный спецбассейн со спецмишенью у дальнего края. Раздобыв приличного размера кусок пенопласта, взрывник положил на него этот уже спецкирпич и отправил в плавание по бассейну. Тут обнаружилось, что из штучки, которую он ранее вставил в дырку, тянутся проводки - их надо было подключить к тому дивайсу, над которым трудился мой коллега. Сделав сие, взрывник что-то там ещё нажал и кирпич нахрен взорвался.
- Один грамм! так-то!
Запал для будущей бомбы, видимо, прошёл испытание.
Собсно, возвращаемся к ладожскому островку.
На берегу там поставили козлЫ, на козлЫ водрузили бонбу, рядом с ней поставили табуретку, на которую моего коллегу и посадили. Рядом стояло ещё два человека - те самые взрывники. Всё по орднунгу: один читает инструкцию пункт за пунктом, другой (мой коллега) делает ровно то, что скажут, третий проверяет и ставит галочки в журнал. Саму инструкцию я не видел, но подозреваю, что в ней было пунктов 20, не меньше - система предохранения и взведения имела несколько взаимосвязанных ступеней и была чем-то похожа на машину Голдберга, что-то вроде такого: срабатывает часовой механизм, выдаргивающий чеку из пружинки, держащей лезвие, которое перерезает палочку из свинца, из-за чего должен сработать какой-то ещё механизм и после этого уже бонба считается приведённой в боевую готовность. Всё это надо для того, чтобы она не взвелась случайно, а само взведение не зависело бы от наличия или отсутствия связи, электропитания и т.п. (вышеупомянутый запал питался от собственной литиевой батарейки с конденсатором), но было бы с некоей относительно небольшой задержкой. Степень параноидальности понять легко: всё-таки 20 (или сколько там) килограмм взрывчатки это вам не шутка.
Далее со слов коллеги. Читающий инструкцию зачитывает: "дождаться характерного щелчка,...".
И трое человек ждут, сидючи перед бочкой, срабатывание какой-то очередной ступени взведения... которой оказался небольшой пиропатрон, хлопнувший так, что мы это слышали на берегу.
И вот трое очень бледных человек стоят перед бочкой со взрывчаткой, мысленно ощупывая свои штаны то сзади, то спереди, и пытаясь сообразить, не на небесах ли они уже.
И вот третий (проверяющий) спрашивает у первого (читающего), не он ли писал эту инструкцию. И если он, то почему он выбрал слово "щелчок", никого не предупредив об его истинном значении.
И тут выясняется, что они оба инструкцию, тащемта, видят в первый раз.
А мой коллега продолжает сидеть на табуретке перед бочкой со взрывчаткой, будучи не в состоянии выдохнуть.
Но всё обошлось. Бомбу раскочегарили и оставили на берегу. Мы к этому времени уже вышли на местном крейсере на специально обусловленное место, приготовившись тянуть бомбу канатиком, имитируя её движение посредством робота, к условному кораблю предполагаемого противника, имитируемого куском бортового листа, растянутого посреди залива на тросах.
Почему канатиком? А потому что о том, что после характерного щелчка нам надо будет что-то реально взорвать, мы узнали в день испытаний - разумеется, в обстановке строжейшей секретности. Поэтому времени на сооружение лебёдки не было вообще - взяли катушку полимерного канатика, какой был, привязали один конец к бонбе (ещё ДО), а другой конец на лодке подвезли к нашему двухдизельному компьютеризированному крейсеру - самому мощному, быстроходному и дорогому судну на Ладоге на тот момент. И нам (мне и ещё одному человеку) предстояло обратно намотать два километра канатика обратно на катушку, подтащив бомбу к мишени.
Мы начали мотать.
К нам подошёл представитель заказчика и поинтересовался, почему мы делаем это руками, мы же такие крутые инженеры. В обстановке строжайшей секретности мы поведали ему о том, что об истинных причинах лучше не знать.
И вот мы мотаем.
А ладожская погода - она такая. Вчерашний жаркий штиль с ленивым гороховым супом помрачнел и поднялось нехилое волнение, сменившееся штормом с ливнем.
А мы мотаем.
Канатик капроновый (наверное), он растягивается.
Но мы мотаем.
Шторм закончился так же внезапно, как и начался, мы продолжаем мотать и вдруг.. дшПУММбрбрбрбр!!! в том месте, где была мишень, взмыл столб брыз, грязи и металлических осколков. Наблюдая за полётом одного из них я подумал, что два километра это, в сущности, ничто. Взрывники, стоя на палубе, смотрели в бинокли и понимающе кивали - "о, да, вон белый дымок, это алюминий" - "несомненно, коллега, это алюминий".
Когда вся херота приземлилась обратно, в воздухе из ниоткуда сконденсировались чайки.
Они точно знали, что произошло и что нужно делать.
Наш капитан метнулся в кабину с воплем "бляжми", крейсер взревел дизелями и метнулся к точке, но увы - мы не успели. Чайки оставили нам только какой-то один рваный рыбий хвост и немного рыбьих же кишок.
Водолазы достали остатки мишени и вытащили на палубу.
Сталь толщиной сантиметра три была порвана и изжёвана, как мокрая бумага.
Это был, наверное, самый странный мой день рождения - хоть я и не отмечаю, но запомнил.
Почему, собственно, мы ехали в компании ментов?
Робота ли они охраняли?
Нет.
Дело в том, что это был большой выезд, вместе с нами ехали представители другой лаборатории, разрабатывавшей полезную нагрузку для нашего робота - здоровенную, под пару десятков кг, бомбу. Сам робот, по идее, должен был быть взаправду военным - самонаводящаяся тихая торпеда или мина, способная лежать на дне и ждать нужного момента, чтобы внезапне всплыть (ну, или тихо подкрасться) и пробить нахрен борт кораблю предполагаемого противника. Мы отвечали за носитель, а вот за груз отвечали другие люди. Они ехали с нами и везли две испытательных бомбы с экспериментальным составом - именно их-то менты и сопровождали, прижимая попутный поток машин к обочине. Не знаю, насколько они серьёзно были настроены, но мигалки и сирены работать почти не переставали.
В общем, действие переносится немного в другую сторону, на островок рядом с нашим заливом.
Этот островок, как мне потом рассказали, является частью полигона для испытаний очень интересных приборов и веществ, поэтому на него высаживаться можно только после прохождения инструктажа и под присмотром специально обученных людей. За флажки не заходить, земляникой не лакомиться. Мой коллега, со слов которого я и запомнил описываемый сейчас эпизод, работал вместе со "взрывниками", обеспечив им стыковку с нашей системой - устройство инициирования, предохранитель и т.п.
Все работы велись в обстановке строжайшей секретности. Например, однажды один из взрывников приехал к нам и спросил, можем ли мы просверлить кирпич.
- Ээээ...
ответили мы
Сходили на производство, там нашли сверло и дрель, просверлили кирпич. С загадочным выражением лица взрывник вставил что-то в это отверстие и мы пошли в спецздание, где до нас испытывались спецпатроны для спецпушек - в подвале там был узкий и длинный спецбассейн со спецмишенью у дальнего края. Раздобыв приличного размера кусок пенопласта, взрывник положил на него этот уже спецкирпич и отправил в плавание по бассейну. Тут обнаружилось, что из штучки, которую он ранее вставил в дырку, тянутся проводки - их надо было подключить к тому дивайсу, над которым трудился мой коллега. Сделав сие, взрывник что-то там ещё нажал и кирпич нахрен взорвался.
- Один грамм! так-то!
Запал для будущей бомбы, видимо, прошёл испытание.
Собсно, возвращаемся к ладожскому островку.
На берегу там поставили козлЫ, на козлЫ водрузили бонбу, рядом с ней поставили табуретку, на которую моего коллегу и посадили. Рядом стояло ещё два человека - те самые взрывники. Всё по орднунгу: один читает инструкцию пункт за пунктом, другой (мой коллега) делает ровно то, что скажут, третий проверяет и ставит галочки в журнал. Саму инструкцию я не видел, но подозреваю, что в ней было пунктов 20, не меньше - система предохранения и взведения имела несколько взаимосвязанных ступеней и была чем-то похожа на машину Голдберга, что-то вроде такого: срабатывает часовой механизм, выдаргивающий чеку из пружинки, держащей лезвие, которое перерезает палочку из свинца, из-за чего должен сработать какой-то ещё механизм и после этого уже бонба считается приведённой в боевую готовность. Всё это надо для того, чтобы она не взвелась случайно, а само взведение не зависело бы от наличия или отсутствия связи, электропитания и т.п. (вышеупомянутый запал питался от собственной литиевой батарейки с конденсатором), но было бы с некоей относительно небольшой задержкой. Степень параноидальности понять легко: всё-таки 20 (или сколько там) килограмм взрывчатки это вам не шутка.
Далее со слов коллеги. Читающий инструкцию зачитывает: "дождаться характерного щелчка,...".
И трое человек ждут, сидючи перед бочкой, срабатывание какой-то очередной ступени взведения... которой оказался небольшой пиропатрон, хлопнувший так, что мы это слышали на берегу.
И вот трое очень бледных человек стоят перед бочкой со взрывчаткой, мысленно ощупывая свои штаны то сзади, то спереди, и пытаясь сообразить, не на небесах ли они уже.
И вот третий (проверяющий) спрашивает у первого (читающего), не он ли писал эту инструкцию. И если он, то почему он выбрал слово "щелчок", никого не предупредив об его истинном значении.
И тут выясняется, что они оба инструкцию, тащемта, видят в первый раз.
А мой коллега продолжает сидеть на табуретке перед бочкой со взрывчаткой, будучи не в состоянии выдохнуть.
Но всё обошлось. Бомбу раскочегарили и оставили на берегу. Мы к этому времени уже вышли на местном крейсере на специально обусловленное место, приготовившись тянуть бомбу канатиком, имитируя её движение посредством робота, к условному кораблю предполагаемого противника, имитируемого куском бортового листа, растянутого посреди залива на тросах.
Почему канатиком? А потому что о том, что после характерного щелчка нам надо будет что-то реально взорвать, мы узнали в день испытаний - разумеется, в обстановке строжейшей секретности. Поэтому времени на сооружение лебёдки не было вообще - взяли катушку полимерного канатика, какой был, привязали один конец к бонбе (ещё ДО), а другой конец на лодке подвезли к нашему двухдизельному компьютеризированному крейсеру - самому мощному, быстроходному и дорогому судну на Ладоге на тот момент. И нам (мне и ещё одному человеку) предстояло обратно намотать два километра канатика обратно на катушку, подтащив бомбу к мишени.
Мы начали мотать.
К нам подошёл представитель заказчика и поинтересовался, почему мы делаем это руками, мы же такие крутые инженеры. В обстановке строжайшей секретности мы поведали ему о том, что об истинных причинах лучше не знать.
И вот мы мотаем.
А ладожская погода - она такая. Вчерашний жаркий штиль с ленивым гороховым супом помрачнел и поднялось нехилое волнение, сменившееся штормом с ливнем.
А мы мотаем.
Канатик капроновый (наверное), он растягивается.
Но мы мотаем.
Шторм закончился так же внезапно, как и начался, мы продолжаем мотать и вдруг.. дшПУММбрбрбрбр!!! в том месте, где была мишень, взмыл столб брыз, грязи и металлических осколков. Наблюдая за полётом одного из них я подумал, что два километра это, в сущности, ничто. Взрывники, стоя на палубе, смотрели в бинокли и понимающе кивали - "о, да, вон белый дымок, это алюминий" - "несомненно, коллега, это алюминий".
Когда вся херота приземлилась обратно, в воздухе из ниоткуда сконденсировались чайки.
Они точно знали, что произошло и что нужно делать.
Наш капитан метнулся в кабину с воплем "бляжми", крейсер взревел дизелями и метнулся к точке, но увы - мы не успели. Чайки оставили нам только какой-то один рваный рыбий хвост и немного рыбьих же кишок.
Водолазы достали остатки мишени и вытащили на палубу.
Сталь толщиной сантиметра три была порвана и изжёвана, как мокрая бумага.
Это был, наверное, самый странный мой день рождения - хоть я и не отмечаю, но запомнил.