Вязь мимолётных фраз и взгляды наудачу…
Так уж получилось, что с «Женой лётчика», самой первой лентой из очередного шестичастного киноцикла Эрика Ромера под названием «Комедии и поговорки» (прежде была у него серия фильмов «Шесть моральных историй»), я познакомился задним числом, отсмотрев почти все полнометражные картины и даже ряд короткометражек этого мастера кино. И всё равно чрезвычайно интересно, зная типичные ромеровские ситуации практически наизусть, каждый раз изумляться, как он буквально из ничего, из повседневной жизни, из тех необязательных и зачастую бестолковых разговоров, которыми мы заполняем своё довольно безответственное существование, предпочитая просто плыть по течению и не стараясь что-либо изменить в сложившемся порядке вещей, поскольку слепо верим лишь в игру случая и непредсказуемость собственной судьбы, способен как бы легко и ненавязчиво сплетать весьма естественное и раскованное повествование, которое кажется полной импровизацией, но уж точно не является импрессионистической зарисовкой с натуры.
У Ромера вообще-то немало выстроенного и заранее придуманного не только в сюжетной конструкции, но и в чётко прописанном поведении персонажей. Однако особое искусство французского постановщика заключается именно в том, как он умеет создавать впечатление стихийно разворачивающегося у нас на глазах, вроде как непредусмотренного действия, складывающегося будто наудачу и почти невпопад. Его произведения так похожи на прежде обговоренные и чуть ли не спланированные свидания с возлюбленными, когда мы давно просчитали в уме, что скажешь ты сам и что скажет она, и как всё это будет происходить - но необъяснимая прелесть спонтанного проявления чувств состоит в неуловимой смене мимолётных настроений, в причудливой вязи словесного общения, в трогательной и умиляющей душу игре случайных взглядов и ненароком «проговаривающихся» жестов.
«Жена лётчика» имеет подзаголовок «Невозможно ни о чём не думать». Эта фраза по-своему обыгрывается во время двух долгих разговоров двадцатилетнего юноши по имени Франсуа с разными девушками - со встреченной в автобусе бойкой и жизнерадостной Люси, которая младше его, и с более сомневающейся во всём на свете, переменчивой в сиюминутных реакциях Анн, хотя она и старше по возрасту. Казалось бы, ход этих бесед должен подтвердить процитированную поговорку - мы обязательно о чём-либо думаем, даже если вслух не высказываем всё то, что держим в своём уме. Но Эрик Ромер как тонко мыслящий художник, всегда осознающий непроизвольность выражения истинной сути человеческих натур, как и относящийся с восхищённым вниманием к непередаваемой глубинной природе быстротекущего бытия, не может не верить ни внезапным обмолвкам, ни вроде бы бездумным поступкам, когда герои совершают то, что сами явно не предполагали.
И в этом плане особенно неожиданны и несказанно многообразны в своём поведении на экране женские персонажи Ромера и исполнительницы данных ролей, которые представляются непостижимо прекрасными как в абсолютно непредумышленных проговорках и моментально схваченных камерой взглядах украдкой, так и в хитроумном выстраивании собственного поведения по отношению к мужчинам, оказавшимся по воле случая рядом с ними. Ромеровское кино - непременно во славу женщин, чьё естество загадочно и неуловимо, однако оно сделано с трезвым мужским расчётом и логически выверено до мелочей. Это как поэзия математических формул, музыка физических законов, которые не дано нам никак изменить.
Оценка - 8 (из 10).
У Ромера вообще-то немало выстроенного и заранее придуманного не только в сюжетной конструкции, но и в чётко прописанном поведении персонажей. Однако особое искусство французского постановщика заключается именно в том, как он умеет создавать впечатление стихийно разворачивающегося у нас на глазах, вроде как непредусмотренного действия, складывающегося будто наудачу и почти невпопад. Его произведения так похожи на прежде обговоренные и чуть ли не спланированные свидания с возлюбленными, когда мы давно просчитали в уме, что скажешь ты сам и что скажет она, и как всё это будет происходить - но необъяснимая прелесть спонтанного проявления чувств состоит в неуловимой смене мимолётных настроений, в причудливой вязи словесного общения, в трогательной и умиляющей душу игре случайных взглядов и ненароком «проговаривающихся» жестов.
«Жена лётчика» имеет подзаголовок «Невозможно ни о чём не думать». Эта фраза по-своему обыгрывается во время двух долгих разговоров двадцатилетнего юноши по имени Франсуа с разными девушками - со встреченной в автобусе бойкой и жизнерадостной Люси, которая младше его, и с более сомневающейся во всём на свете, переменчивой в сиюминутных реакциях Анн, хотя она и старше по возрасту. Казалось бы, ход этих бесед должен подтвердить процитированную поговорку - мы обязательно о чём-либо думаем, даже если вслух не высказываем всё то, что держим в своём уме. Но Эрик Ромер как тонко мыслящий художник, всегда осознающий непроизвольность выражения истинной сути человеческих натур, как и относящийся с восхищённым вниманием к непередаваемой глубинной природе быстротекущего бытия, не может не верить ни внезапным обмолвкам, ни вроде бы бездумным поступкам, когда герои совершают то, что сами явно не предполагали.
И в этом плане особенно неожиданны и несказанно многообразны в своём поведении на экране женские персонажи Ромера и исполнительницы данных ролей, которые представляются непостижимо прекрасными как в абсолютно непредумышленных проговорках и моментально схваченных камерой взглядах украдкой, так и в хитроумном выстраивании собственного поведения по отношению к мужчинам, оказавшимся по воле случая рядом с ними. Ромеровское кино - непременно во славу женщин, чьё естество загадочно и неуловимо, однако оно сделано с трезвым мужским расчётом и логически выверено до мелочей. Это как поэзия математических формул, музыка физических законов, которые не дано нам никак изменить.
Оценка - 8 (из 10).