Большой рассказ: Сердце тьмы
Сердце тьмы
Роберт Ивери никогда не боялся старых кладбищ. Скорее, это им стоило его опасаться. Последние десять лет древние захоронения и храмы отчаянно прятали свои каменные останки по пустыням и джунглям, стараясь уберечь мёртвый покой гробниц от назойливого внимания археолога Франглийского Императорского университета.
Мбагешо, Сердце тьмы, оказался хитрее всех предыдущих обнаруженных им древних святынь, подумал Роберт. Новые кладбища археолог недолюбливал - люди не казались ему достаточно мёртвыми, если не пролежали в земле лет хотя бы двести. А лес, по которому сейчас продвигалась возглавляемая Робертом экспедиция, своей бесконечной колоннадой чёрных деревьев-обелисков напоминал как раз такое кладбище. Свежее, сырое, ещё не успевшее зарасти травой, скрепляющей своими корнями подземную тюрьму, где ворочаются покойники, устраиваясь поудобнее. А то и выбираясь на поверхность, чтобы закусить перед сном...
Джунгли Шиомба, Мёртвой тьмы, дышали древностью, и каждый их выдох разносил во мгле запах гниения и тлена. Тысячи лет назад гигантские деревья вцепились друг в друга костлявыми руками ветвей, сомкнув кроны, а листва заткала небо непроницаемым саваном. Нижние ярусы леса, лишённые живительного солнечного света и дождевой воды, вымерли и сгнили, став пищей для своих гигантских надгробий.
А вот это здорово, кисло улыбнулся Роберт. Пожалуй, любой мертвец, образовавшийся в этом лесу, превратится в компост раньше, чем решит прогуляться и пообедать. Представив себе ходячий пень-зомби, Роберт хихикнул - и тут же испуганно смолк. Сверху, из полузабытого археологом царства полдня, донёсся крик обезьяны. Здесь, во мраке вечной полуночи, он показался Роберту воплем баньши.
Нет! Роберт передёрнул плечами. Это не баньши, это птица удачи, просто у неё нелады с голосом. А предвещает она всем им величайшую археологическую находку последнего столетия! Роберт был убеждён, что под именем Мбагешо в этих джунглях скрывается величайшая тайна Африкании - полумифический Моргрел, Город золота.
Два года понадобилось молодому профессору, чтобы убедить руководство университета снарядить экспедицию в Африканию на поиски Моргрела. Два года эти напыщенные старые маразматики твердили «вздор!» и «авантюра!» - а Роберт терпеливо улыбался и вскоре возвращался с новыми доказательствами своей теории. Два года - и вот теперь лишь несколько дней отделяли настойчивого археолога от триумфа. Вскоре имя Роберта Ивери прогремит на весь научный мир - а его карманы лопнут от золота!
Мысли о славе и золоте грели душу франглийским археологам, озаряя их лица улыбками. Довольно бледными в этом мрачном и тревожном лесу, но всё же полными радостного предвкушения.
***
Невидимые щупальца страха, протянувшиеся из глубин леса, время от времени пробовали на прочность сияющую броню целеустремлённости белых первооткрывателей. Но очень скоро щупальца находили более лёгкую добычу - и, распавшись на нити, оплетали носильщиков-туземцев липкой паутиной. Сегодня утром экспедиция не досчиталась уже третьего носильщика. Либо ночью он ногами выразил своё отношение к походу, либо у страха была реальная плоть, и тело туземца-умбера сейчас удобряет один из «обелисков».
Роберту больше нравилась версия с побегом. Если нечто, живое или мёртвое, прячется в этом лесу и закусывает людьми, то скоро туземцы закончатся, и тогда... Впрочем, похоже, это неведомое «нечто» предпочитало аборигенов. И если бы оно не поглощало заодно поклажу носильщиков, археолог пожелал бы ему приятного аппетита. Туземцы-умберы не внушали Роберту доверия - с их покатыми лбами, кривыми зубами и маленькими глазками они выглядели так, будто их матери согрешили с обезьянами. Хотя Кларк Эйдон, антрополог экспедиции, был от умберов в восторге.
Чернокожий гигант Мтомба, туземец-проводник, был совсем из другой породы. Рослый, великолепно сложенный, с высоким лбом и правильными чертами лица - он был настоящим украшением своей расы. Мтомба выделялся среди своих соплеменников не только ростом и статью, но и поразительной для дикарей белозубостью. А также настроением - он то и дело обнажал свои великолепные зубы в широкой улыбке. «Да, бвана, это отличное место для привала!» - улыбка от уха до уха, взмах рукой. «Да, бвана, скоро дойдём!» - радостный смех, кулак кверху. «Нет, бвана, белых людей мне есть не приходилось...» - печальный вздох.
По-франглийски Мтомба говорил почти без акцента. Африканию он, по его словам, ни разу не покидал, зато неоднократно служил проводником для других белых, от которых и научился языкам.
Остальные туземцы относились к Мтомбе с опаской и почтением. Первыми никогда с ним не заговаривали и в глаза старались не смотреть, а указания исполняли молча и рьяно. Причины такого раболепия оставались для Роберта загадкой. Вождём умберов Мтомба не являлся - археолог разговаривал с вождём в деревне туземцев, где были наняты носильщики и проводник. За проводником - Мтомбой - пришлось куда-то посылать, и явился он лишь под утро следующего дня, выйдя из тумана, словно вызванный заклятиями дух леса.
Впрочем, скучным ожидание утра в деревне умберов совсем не было. Ночь соединила разукрашенных аборигенов в единого многоногого и многорукого зверя, превратившего деревню в преддверие ада. Зверь рычал и кричал, стучал в барабаны и бил ногами оземь, протягивал руки к пламени огромного костра и простирался ниц у алтаря. Смысла языческого ритуала Роберт не понимал, но кульминация до сих пор снилась ему по ночам. Жертву - кажется, это была обезьяна - зверь разодрал на части и наполнил её кровью кувшины, которые тут же пошли по рукам. Зверь толпы выл в экстазе - а из франглийцев не стошнило только Кларка.
***
Появление Мтомбы послужило членам экспедиции избавлением от кошмара. Они ни секунды не желали задерживаться в жуткой деревне умберов, дремлющей в утреннем тумане после ночной оргии первобытной жестокости. Не считая, разумеется, всё того же Кларка - его чуть ли не силком тащить пришлось.
Проводник из Мтомбы получился даже лучше, чем ангел-спаситель. В течение двух недель отряд продвигался по джунглям быстро и, насколько мог судить по компасу Роберт, практически по прямой. Как туземцу удавалось находить путь в кромешной тьме, оставалось загадкой - но он уверенно шёл впереди, без света, и следующему за ним Роберту лишь с большим трудом удавалось не потерять эбеновое тело Мтомбы из виду в неверном свете своего факела.
Но постепенно археологу становилось всё проще разглядеть проводника. С каждым шагом тьма вокруг расступалась - мёртвый лес понемногу разжимал свою холодную хватку. Древнее зло, почувствовав касание живого солнечного тепла, сонно смежило чёрные веки - и из просветов в лесном пологе на усталых и бледных путников глянуло небо.
Сообразив, что означают эти ярко-синие пятна наверху, Роберт остановился и громко расхохотался. Мтомба обернулся к нему, сверкнув белками глаз, и широко улыбнулся в ответ:
- Да, бвана! Мы почти дошли!
Древние джунгли уступали место относительно молодой поросли. Буйно разросшаяся трава, густые заросли кустарников и переплетения лиан, причудливо нарезающих уже почти забытый людьми солнечный свет, - эти джунгли выросли там, где некогда была расчищена земля перед городом. Жизнь бурлила здесь, звенела крыльями насекомых, пела птичьими голосами и кричала во все обезьяньи глотки.
Правда, никого из музыкантов этого дивного оркестра жизни не наблюдалось.
Впрочем, Роберта это ничуть не удивляло. Шум, с которым экспедиция врезáлась в заросли, прорубая себе дорогу длинными ножами, наверняка распугал всю живность. Стремясь скорее добраться до заветного города, франглийцы наступали друг другу на пятки. От нетерпения Роберта буквально трясло, он даже не заметил, как в дюйме от его уха просвистел нож шедшего позади Кларка. Свистит и свистит - мало ли здесь насекомых, пусть даже ни одного не видно. Зато там, впереди, за Мтомбой, широкими взмахами прокладывающим тропу с равномерностью и целеустремлённостью лесоповальной машины, были они - слава и золото! Куда интереснее насекомых, считал Роберт.
Словно отважные эритроциты, плывущие против течения по артерии, франглийцы во главе с туземцем пробивали себе дорогу к Сердцу тьмы. Нож прорезал пустоту - и в глаза археологов вонзились лезвия невыносимо яркого солнечного света. Вскрикнув, Роберт закрыл глаза рукой и отшатнулся назад, едва не насадившись спиной на нож Кларка. Отчаянно щуря заслезившиеся глаза, франглийцы бросились вперёд - и подошвы их ботинок застучали по каменным плитам мостовой. Мбагешо!
Роберт набрал в грудь воздуха, собираясь завопить от радости, но тут шум за спиной вынудил всех обернуться. Изумлённые франглийцы увидели, как в листве растворяются чёрные спины носильщиков. О недавнем членстве туземцев в экспедиции говорила лишь поклажа, сваленная грудой на расчищенной тропе - похоже, умберы не захотели больше иметь ничего общего не только с Мбагешо, но и с белыми безумцами. А может, справедливо рассчитывали развить без груза бóльшую скорость улепётывания.
- Вот те на! - Билли Уотсон, шедший замыкающим, озадаченно почесал голову зажатым в кулаке ножом и тут же ойкнул, едва не порезавшись.
- Не важно! Проводник с нами, ну и дьявол с ними. - Роберт махнул рукой, увлекая всех за собой: - Вперёд!
***
Каменное горло полуразвалившихся врат проглотило путников - и тотчас все звуки в джунглях смолкли, словно отсечённые. Так и не показавшаяся на глаза лесная живность исчезла внезапно, как и появилась. Да и была ли она вообще? Или то древний город заманивал добычу в своё тёмное логово?
- Моргрел... - шептал Роберт, озираясь по сторонам и непроизвольно протягивая руки ко всему, что видел.
На серых каменных костях древнего города блестело золото статуй и инкрустаций. Жёлтый блеск таял на глазах - небо над головой стремительно темнело, тяжелело, прижималось к земле серыми тушами туч. Острые зубы крыш вспороли облакам брюхо - и о каменные плиты насмерть разбились первые капли дождя. Облизав повлажневшие губы, Роберт ощутил привкус железа - будто небеса истекали кровью.
Легенды преувеличивали - город не был целиком выстроен из золота. Однако, это определённо был Моргрел - изломанные, словно корчащиеся от боли золотые письмена на стенах и колоннах взывали к незваным гостям из глубины веков на хорошо знакомом, хоть и не до конца понятном Роберту языке. Это был язык дамманского манускрипта, краеугольного камня теории молодого профессора. Теории, подтвердившейся с золотым блеском!
Осторожность изменила археологу - ребёнок, пробравшийся в вожделенный парк аттракционов, Роберт почти бежал по центральной улице древнего города, намного опередив товарищей. Пахло сырой землёй и мокрым камнем - бывшая главная артерия Моргрела, прорезавшая плоть города с запада на восток, напоминала свежеразрытую могилу. Джунгли остались за городской стеной - лишь редкие пучки бледной, седой травы пробивались между камнями клубками могильных червей. Но археолог уже не обращал внимания на кладбищенские ассоциации - вокруг была изваяна в камне и отлита в металле вечная слава Роберта Ивери!
На постаментах будущая слава археолога мокро блестела под дождём золотом статуй. Древние цари, а может, и местные божества - негроидные черты надменных лиц изваяний не оставляли сомнений в туземном происхождении цивилизации Моргрела. В этих лицах Роберту чудилось что-то знакомое. Он не удивится, если вскоре Кларк объявит умберов выродившимися потомками здешних владык.
Мтомба не глядел по сторонам, он молча и сосредоточенно поглощал расстояние широкими шагами - как две недели до этого вёл отряд по джунглям. Будто Моргрел звал его тогда и сейчас, и туземец следовал за гипнотическим зовом в самое нутро города. Роберт едва поспевал за чернокожим, но потерять кроме носильщиков ещё и проводника франглийцу совсем не улыбалось.
Влажная каменная плоть улицы разошлась в стороны - артерия встретилась с породившим её сердцем. В центре огромной площади, вмещавшей когда-то, должно быть, всех жителей города, возвышалась пирамида - покрытый надписями и рисунками, украшенный золотом каменный колосс. Высочайшая постройка в городе - каменный клинок глубоко вонзился в свинцово-серую плоть нависших над Моргрелом туч.
Добравшись к подножию, Роберт уже запыхался и промок с головы до ног - но, вслед за Мтомбой, археолог устремился по украшенным золотом ступеням пирамиды к вершине. Несколько раз поскользнувшись на мокром камне, Роберт упорно поднимался вслед за проводником - с каждым шагом всё больше погружаясь в холодный туман. Струи дождя хлестали по плечам и спине, ледяная вода затекала за шиворот и острыми когтями впивалась в позвоночник.
Острия у позолоченного клинка пирамиды не оказалось. Стоя на последней ступени и стараясь отдышаться, Роберт через плечо Мтомбы разглядывал огромную плиту по пояс высотой и пять обелисков по её углам - гигантская рука, протянувшая ладонь хмурому небу. Чистое золото! От волнения у Роберта перехватило дыхание - и он даже не сразу сообразил, на что именно он смотрит.
Обойдя застывшего, словно в параличе, Мтомбу, Роберт опустился на колено перед плитой и провёл пальцами по мокрым пластинам её испещрённой надписями и рисунками поверхности. Тысячи лет назад по драгоценному металлу дождевыми потоками текла кровь жертв - и археолог почему-то не сомневался, что гигантская рука подносила кровожадным небесам отнюдь не животных.
Лишённый служителей, алтарь уже многие века с голодной тоской тянулся к небу, но он не пустовал. Роберт поднял с плиты нож - тоже золотой, и потому незамеченный археологом сразу. Длинный и узкий - такой, наверное, удобно всаживать в сердце. Роберт задумчиво попробовал пальцем лезвие и тут же вскрикнул от острой боли. Кровь брызнула на золото алтаря, немедленно впитавшись в щели между пластинами, а археолог отбросил жертвенный нож, зажав рану на пальце. Похоже, алтарь и впрямь соскучился по крови.
За спиной раздалось шипение и Роберт, вскочив на ноги, обернулся. Мтомба медленно отступал - его красивое лицо исказилось непонятной гримасой, белые зубы сверкали в зверином оскале, а глаза вылезали из орбит. Бросив взгляд на окровавленные руки белого археолога, туземец развернулся и бросился по ступеням вниз.
- Постой!.. - растерянно крикнул Роберт, но Мтомба уже одолел треть спуска и явно не собирался притормаживать.
Пожав плечами, Роберт стал спускаться вслед за проводником - и чуть не свалился от неожиданного толчка. «Катись отсюда!» - неделикатно намекнула пирамида, и Роберт едва не последовал рекомендации - но всё же удержал равновесие и ускорил спуск. Тут ещё и землетрясения бывают? Нечего сказать, милый город!
Уже почти достигнув подножия алтаря, Роберт вдруг осознал, что уже некоторое время слышит странный гул. Редкие, мощные удары на самой границе ощутимого, вплетающиеся в шелест дождя - биение огромного сердца, аккомпанирующее шуму крови в сосудах.
- Эй, Роб, что с твоими руками? - рядом с Мтомбой перед ступенями стоял Кларк и, как и туземец, пристально глядел на руководителя экспедиции, превращающего ладонями дождевую воду в кровь.
- Ничего. Порезался, - Роберт мотнул головой и поделился впечатлениями: - Наверху алтарь. Золотой. И жертвенный нож. Острый.
- Алтарь? Нож?! - антрополог отпихнул туземца и бросился вверх по ступеням: - Это же великолепно!
- Потрясающе, - согласился Роберт. Пораненный палец сильно болел, из-за чего археолог буквально проталкивал слова сквозь зубы. - А с тобой-то что? - резко окликнул он проводника.
Тот в ответ мотнул головой, невольно передразнив Роберта, и ткнул пальцем вслед Кларку:
- Смотрите, бвана.
Бвана посмотрел. Тучи поджали рыхлые животы, поднявшись выше, словно серое небо делало вдох. Блеснуло золото обелисков, и с вершины пирамиды донёсся радостный вопль Кларка.
А потом невидимое сердце гулко ударило снова - и обелиски с грохотом рухнули. Гигантская золотая ладонь сжала антрополога, и из раздавленного человеческого тела в небо ударил карминовый фонтан.
- Пресвятая Марианна... - Роберт прижал ладони к лицу и его рот наполнился кровью.
Археолог рухнул на землю - но не столько от потрясения, сколько от нового подземного толчка - на этот раз куда более сильного. Земля задрожала, а из пирамиды раздался скрежет и лязг. Колосс преображался на глазах - каменные и золотые блоки выдвигались из него, ступени вставали вертикально, а из обнажающегося нутра пирамиды наружу лезли уродливые золотые механизмы.
- Не время молиться, бвана! - к проводнику вновь вернулись сосредоточенность и решимость, одним движением мощных плеч он поднял франглийца на ноги. - Время быстро-быстро бежать!
- Н-но ч-ч-что... - шок лишил Роберта дара речи, археолога колотил озноб.
- Алтарь пьёт кровь, бвана! Кровь это его жизнь. Чем больше он выпьет, тем больше оживёт!
- От... - не успел археолог удивиться осведомлённости своего проводника, как тот метнулся прочь от пирамиды, увлекая Роберта за собой.
- Эй, что тут у вас творится? - из переулка на площадь навстречу беглецам, с любопытством озираясь, вышел Билли Уотсон.
Роберт открыл рот, судорожно глотая воздух на бегу, но ответить не успел. Колонна справа от Билла обратилась каменной, увенчанной золотыми лезвиями клешнёй. Блеснул жёлтый металл - и дикий вопль выпотрошенного франглийца отразился от древних стен.
Сердце тьмы забилось громче, упиваясь кровью. Город оживал - и спотыкающийся на бегу, охваченный ужасом Роберт вдруг понял, что хотел сказать ему Мтомба. Весь Моргрел, весь этот проклятый город был одним огромным алтарём. Чудовищным големом, чьей пищей была человеческая кровь.
И Роберт сам спустил каменного монстра с цепи.
Спасающиеся бегством пробежали мимо ещё одного переулка - бывшего, сейчас стены сошлись вплотную, соединив свою золотую инкрустацию в изображённую с большим чувством сцену жертвоприношения. Из щели между стенами над лужей крови торчала рука - Роберт не смог определить, кому из членов экспедиции она принадлежала.
- Стойте, бвана!
Но Мтомба опоздал. Каменные плиты мостовой внезапно ушли у Роберта из-под ног, и археолог повис над провалом на одной руке, которую так и не выпустил Мтомба. На счастье франглийца, у чернокожего оказалась крепкая хватка - не успел Роберт опомниться, как Мтомба выдернул его из ловушки. Казалось, страх увеличивал силы туземца с каждым ударом невидимого сердца города-вампира.
Золотые копья на дне волчьей ямы пили кровь двух человек. Кажется, те были ещё живы. Роберт мгновение смотрел в гаснущие глаза товарищей, не зная, что предпринять - но тут подземные механизмы, заправившиеся кровью, снова сработали. Золотые копья медленно разошлись в стороны - и с хрустом разодрали человеческую плоть.
- Мы умрём! - всхлипывал Роберт, зажимая окровавленными ладонями уши, чтобы не слышать жуткого сердцебиения Моргрела.
- Нет, бвана! - Мтомба бежал по улице с беспомощным франглийцем на руках. Перепрыгивал внезапно раскрывающиеся, как алчущие пасти, ямы, с поразительной ловкостью уклонялся от цепких когтистых лап ненасытного города. - Мы не умрём, бвана! - Смех чернокожего заглушал плач белого. - Только не сегодня!
***
Паровое сердце «Амбассадора» гулко забилось, пробуждая рукотворного зверя ото сна. Дрожь прокатилась по металлической шкуре, зверь потянулся, разминая рёбра шпангоутов, и рыкнул паровым свистком, распугав облюбовавших его спину чаек.
В тёплых объятиях залитого солнцем порта Тарвиники так хорошо спалось, но пришло время франглийскому океанскому лайнеру возвращаться домой.
Вдохнув солёный морской воздух, Роберт невесело рассмеялся. Телеграмма, отправленная им вчера, должна была полететь вперёд него в Лондиниум белой чайкой триумфа. Но вместо этого в путь отправился чёрный ворон некролога. Стоил ли Моргрел всех этих жертв? Роберт кисло улыбнулся нечаянному каламбуру.
- А вы не унываете, Роберт Ивери.
Повернувшись, изумлённый археолог увидел перед собой широко улыбающегося Мтомбу. Белый костюм, сшитый по последней парижанской моде, превратил дикаря в респектабельного джентльмена. Интересно, где Мтомба раздобыл такой шикарный наряд - и, главное, как уговорил капитана принять на борт чернокожего пассажира?
- Мтомба, друг мой! Как ты здесь оказался? Я думал, ты ещё вчера отправился домой.
Полгода назад франглиец и представить себе не мог, что назовёт чернокожего своим другом. Злая магия Моргрела сподобилась на одно доброе чудо.
Бывший проводник засмеялся и взмахнул рукой:
- Вы столько рассказывали о Франглии, что мне захотелось там побывать. - Жестом опытного фокусника Мтомба извлёк из внутреннего кармана пиджака нечто длинное, блеснувшее на солнце золотом: - У меня есть для вас... кажется, вы это называете «сувенир».
Дрожащими руками Роберт принял моргрелский жертвенный нож. Первым порывом было вышвырнуть страшный подарок за борт, но археолог в Роберте взял верх. Он провёл пальцами по испещрённой символами рукояти, словно гладя шкуру опасного зверя. К лезвию прикасаться не стал - Роберт считал, что и одного раза более чем достаточно.
- Как думаешь, почему он нас отпустил? - голос археолога треснул, словно древние камни Моргрела.
- Вполне очевидно, - в очередной улыбке Мтомба показал все тридцать два белоснежных зуба. - Моргрелу нужно больше жертв, чтобы пробудиться окончательно.
- Так и сожрал бы нас.
- Нас всего двое, Роберт Ивери. Но после вашей вчерашней телеграммы к Моргрелу скоро отправятся десятки новых экспедиций.
- Пресвятая дева Марианна... - Роберт поёжился от могильного холода предчувствия. - Надеюсь, идиотов не найдётся.
Мтомба молча покачал головой, не прекращая улыбаться.
- Мда... Выходит, я наживка. Мило. И довольно дальновидно как для груды камней. - Роберт вздохнул и повертел нож в руках. Что это за бурое пятно? Да нет, не может быть, тот нож ведь остался на алтаре. - А почему уцелел ты?
- В родном доме и стены помогают - так, кажется, вы говорите. - Громкий смех Мтомбы неожиданно резанул слух Роберта скрежетом золотых механизмов. Археолог отпрянул от бывшего проводника, со страхом уставившись в его сверкающие глаза. Что это с ним? - Но постоянно сидеть в родном доме довольно скучно. - Это лицо... Нет, даже в Моргреле статуи не оживают. Но тогда... - Я благодарен вам и вашей экспедиции: мне нужна была свежая кровь, чтобы восстановить силы и выбраться в мир на прогулку. И поверьте, Роберт Ивери, - древний бог Моргрела отвесил археологу шутливый поклон, - мир вам этого не забудет!
© Шутёнок aka Ким Риона
Копия рассказа «Сердце тьмы» в разделе Кима Рионы на Самиздате.
Роберт Ивери никогда не боялся старых кладбищ. Скорее, это им стоило его опасаться. Последние десять лет древние захоронения и храмы отчаянно прятали свои каменные останки по пустыням и джунглям, стараясь уберечь мёртвый покой гробниц от назойливого внимания археолога Франглийского Императорского университета.
Мбагешо, Сердце тьмы, оказался хитрее всех предыдущих обнаруженных им древних святынь, подумал Роберт. Новые кладбища археолог недолюбливал - люди не казались ему достаточно мёртвыми, если не пролежали в земле лет хотя бы двести. А лес, по которому сейчас продвигалась возглавляемая Робертом экспедиция, своей бесконечной колоннадой чёрных деревьев-обелисков напоминал как раз такое кладбище. Свежее, сырое, ещё не успевшее зарасти травой, скрепляющей своими корнями подземную тюрьму, где ворочаются покойники, устраиваясь поудобнее. А то и выбираясь на поверхность, чтобы закусить перед сном...
Джунгли Шиомба, Мёртвой тьмы, дышали древностью, и каждый их выдох разносил во мгле запах гниения и тлена. Тысячи лет назад гигантские деревья вцепились друг в друга костлявыми руками ветвей, сомкнув кроны, а листва заткала небо непроницаемым саваном. Нижние ярусы леса, лишённые живительного солнечного света и дождевой воды, вымерли и сгнили, став пищей для своих гигантских надгробий.
А вот это здорово, кисло улыбнулся Роберт. Пожалуй, любой мертвец, образовавшийся в этом лесу, превратится в компост раньше, чем решит прогуляться и пообедать. Представив себе ходячий пень-зомби, Роберт хихикнул - и тут же испуганно смолк. Сверху, из полузабытого археологом царства полдня, донёсся крик обезьяны. Здесь, во мраке вечной полуночи, он показался Роберту воплем баньши.
Нет! Роберт передёрнул плечами. Это не баньши, это птица удачи, просто у неё нелады с голосом. А предвещает она всем им величайшую археологическую находку последнего столетия! Роберт был убеждён, что под именем Мбагешо в этих джунглях скрывается величайшая тайна Африкании - полумифический Моргрел, Город золота.
Два года понадобилось молодому профессору, чтобы убедить руководство университета снарядить экспедицию в Африканию на поиски Моргрела. Два года эти напыщенные старые маразматики твердили «вздор!» и «авантюра!» - а Роберт терпеливо улыбался и вскоре возвращался с новыми доказательствами своей теории. Два года - и вот теперь лишь несколько дней отделяли настойчивого археолога от триумфа. Вскоре имя Роберта Ивери прогремит на весь научный мир - а его карманы лопнут от золота!
Мысли о славе и золоте грели душу франглийским археологам, озаряя их лица улыбками. Довольно бледными в этом мрачном и тревожном лесу, но всё же полными радостного предвкушения.
***
Невидимые щупальца страха, протянувшиеся из глубин леса, время от времени пробовали на прочность сияющую броню целеустремлённости белых первооткрывателей. Но очень скоро щупальца находили более лёгкую добычу - и, распавшись на нити, оплетали носильщиков-туземцев липкой паутиной. Сегодня утром экспедиция не досчиталась уже третьего носильщика. Либо ночью он ногами выразил своё отношение к походу, либо у страха была реальная плоть, и тело туземца-умбера сейчас удобряет один из «обелисков».
Роберту больше нравилась версия с побегом. Если нечто, живое или мёртвое, прячется в этом лесу и закусывает людьми, то скоро туземцы закончатся, и тогда... Впрочем, похоже, это неведомое «нечто» предпочитало аборигенов. И если бы оно не поглощало заодно поклажу носильщиков, археолог пожелал бы ему приятного аппетита. Туземцы-умберы не внушали Роберту доверия - с их покатыми лбами, кривыми зубами и маленькими глазками они выглядели так, будто их матери согрешили с обезьянами. Хотя Кларк Эйдон, антрополог экспедиции, был от умберов в восторге.
Чернокожий гигант Мтомба, туземец-проводник, был совсем из другой породы. Рослый, великолепно сложенный, с высоким лбом и правильными чертами лица - он был настоящим украшением своей расы. Мтомба выделялся среди своих соплеменников не только ростом и статью, но и поразительной для дикарей белозубостью. А также настроением - он то и дело обнажал свои великолепные зубы в широкой улыбке. «Да, бвана, это отличное место для привала!» - улыбка от уха до уха, взмах рукой. «Да, бвана, скоро дойдём!» - радостный смех, кулак кверху. «Нет, бвана, белых людей мне есть не приходилось...» - печальный вздох.
По-франглийски Мтомба говорил почти без акцента. Африканию он, по его словам, ни разу не покидал, зато неоднократно служил проводником для других белых, от которых и научился языкам.
Остальные туземцы относились к Мтомбе с опаской и почтением. Первыми никогда с ним не заговаривали и в глаза старались не смотреть, а указания исполняли молча и рьяно. Причины такого раболепия оставались для Роберта загадкой. Вождём умберов Мтомба не являлся - археолог разговаривал с вождём в деревне туземцев, где были наняты носильщики и проводник. За проводником - Мтомбой - пришлось куда-то посылать, и явился он лишь под утро следующего дня, выйдя из тумана, словно вызванный заклятиями дух леса.
Впрочем, скучным ожидание утра в деревне умберов совсем не было. Ночь соединила разукрашенных аборигенов в единого многоногого и многорукого зверя, превратившего деревню в преддверие ада. Зверь рычал и кричал, стучал в барабаны и бил ногами оземь, протягивал руки к пламени огромного костра и простирался ниц у алтаря. Смысла языческого ритуала Роберт не понимал, но кульминация до сих пор снилась ему по ночам. Жертву - кажется, это была обезьяна - зверь разодрал на части и наполнил её кровью кувшины, которые тут же пошли по рукам. Зверь толпы выл в экстазе - а из франглийцев не стошнило только Кларка.
***
Появление Мтомбы послужило членам экспедиции избавлением от кошмара. Они ни секунды не желали задерживаться в жуткой деревне умберов, дремлющей в утреннем тумане после ночной оргии первобытной жестокости. Не считая, разумеется, всё того же Кларка - его чуть ли не силком тащить пришлось.
Проводник из Мтомбы получился даже лучше, чем ангел-спаситель. В течение двух недель отряд продвигался по джунглям быстро и, насколько мог судить по компасу Роберт, практически по прямой. Как туземцу удавалось находить путь в кромешной тьме, оставалось загадкой - но он уверенно шёл впереди, без света, и следующему за ним Роберту лишь с большим трудом удавалось не потерять эбеновое тело Мтомбы из виду в неверном свете своего факела.
Но постепенно археологу становилось всё проще разглядеть проводника. С каждым шагом тьма вокруг расступалась - мёртвый лес понемногу разжимал свою холодную хватку. Древнее зло, почувствовав касание живого солнечного тепла, сонно смежило чёрные веки - и из просветов в лесном пологе на усталых и бледных путников глянуло небо.
Сообразив, что означают эти ярко-синие пятна наверху, Роберт остановился и громко расхохотался. Мтомба обернулся к нему, сверкнув белками глаз, и широко улыбнулся в ответ:
- Да, бвана! Мы почти дошли!
Древние джунгли уступали место относительно молодой поросли. Буйно разросшаяся трава, густые заросли кустарников и переплетения лиан, причудливо нарезающих уже почти забытый людьми солнечный свет, - эти джунгли выросли там, где некогда была расчищена земля перед городом. Жизнь бурлила здесь, звенела крыльями насекомых, пела птичьими голосами и кричала во все обезьяньи глотки.
Правда, никого из музыкантов этого дивного оркестра жизни не наблюдалось.
Впрочем, Роберта это ничуть не удивляло. Шум, с которым экспедиция врезáлась в заросли, прорубая себе дорогу длинными ножами, наверняка распугал всю живность. Стремясь скорее добраться до заветного города, франглийцы наступали друг другу на пятки. От нетерпения Роберта буквально трясло, он даже не заметил, как в дюйме от его уха просвистел нож шедшего позади Кларка. Свистит и свистит - мало ли здесь насекомых, пусть даже ни одного не видно. Зато там, впереди, за Мтомбой, широкими взмахами прокладывающим тропу с равномерностью и целеустремлённостью лесоповальной машины, были они - слава и золото! Куда интереснее насекомых, считал Роберт.
Словно отважные эритроциты, плывущие против течения по артерии, франглийцы во главе с туземцем пробивали себе дорогу к Сердцу тьмы. Нож прорезал пустоту - и в глаза археологов вонзились лезвия невыносимо яркого солнечного света. Вскрикнув, Роберт закрыл глаза рукой и отшатнулся назад, едва не насадившись спиной на нож Кларка. Отчаянно щуря заслезившиеся глаза, франглийцы бросились вперёд - и подошвы их ботинок застучали по каменным плитам мостовой. Мбагешо!
Роберт набрал в грудь воздуха, собираясь завопить от радости, но тут шум за спиной вынудил всех обернуться. Изумлённые франглийцы увидели, как в листве растворяются чёрные спины носильщиков. О недавнем членстве туземцев в экспедиции говорила лишь поклажа, сваленная грудой на расчищенной тропе - похоже, умберы не захотели больше иметь ничего общего не только с Мбагешо, но и с белыми безумцами. А может, справедливо рассчитывали развить без груза бóльшую скорость улепётывания.
- Вот те на! - Билли Уотсон, шедший замыкающим, озадаченно почесал голову зажатым в кулаке ножом и тут же ойкнул, едва не порезавшись.
- Не важно! Проводник с нами, ну и дьявол с ними. - Роберт махнул рукой, увлекая всех за собой: - Вперёд!
***
Каменное горло полуразвалившихся врат проглотило путников - и тотчас все звуки в джунглях смолкли, словно отсечённые. Так и не показавшаяся на глаза лесная живность исчезла внезапно, как и появилась. Да и была ли она вообще? Или то древний город заманивал добычу в своё тёмное логово?
- Моргрел... - шептал Роберт, озираясь по сторонам и непроизвольно протягивая руки ко всему, что видел.
На серых каменных костях древнего города блестело золото статуй и инкрустаций. Жёлтый блеск таял на глазах - небо над головой стремительно темнело, тяжелело, прижималось к земле серыми тушами туч. Острые зубы крыш вспороли облакам брюхо - и о каменные плиты насмерть разбились первые капли дождя. Облизав повлажневшие губы, Роберт ощутил привкус железа - будто небеса истекали кровью.
Легенды преувеличивали - город не был целиком выстроен из золота. Однако, это определённо был Моргрел - изломанные, словно корчащиеся от боли золотые письмена на стенах и колоннах взывали к незваным гостям из глубины веков на хорошо знакомом, хоть и не до конца понятном Роберту языке. Это был язык дамманского манускрипта, краеугольного камня теории молодого профессора. Теории, подтвердившейся с золотым блеском!
Осторожность изменила археологу - ребёнок, пробравшийся в вожделенный парк аттракционов, Роберт почти бежал по центральной улице древнего города, намного опередив товарищей. Пахло сырой землёй и мокрым камнем - бывшая главная артерия Моргрела, прорезавшая плоть города с запада на восток, напоминала свежеразрытую могилу. Джунгли остались за городской стеной - лишь редкие пучки бледной, седой травы пробивались между камнями клубками могильных червей. Но археолог уже не обращал внимания на кладбищенские ассоциации - вокруг была изваяна в камне и отлита в металле вечная слава Роберта Ивери!
На постаментах будущая слава археолога мокро блестела под дождём золотом статуй. Древние цари, а может, и местные божества - негроидные черты надменных лиц изваяний не оставляли сомнений в туземном происхождении цивилизации Моргрела. В этих лицах Роберту чудилось что-то знакомое. Он не удивится, если вскоре Кларк объявит умберов выродившимися потомками здешних владык.
Мтомба не глядел по сторонам, он молча и сосредоточенно поглощал расстояние широкими шагами - как две недели до этого вёл отряд по джунглям. Будто Моргрел звал его тогда и сейчас, и туземец следовал за гипнотическим зовом в самое нутро города. Роберт едва поспевал за чернокожим, но потерять кроме носильщиков ещё и проводника франглийцу совсем не улыбалось.
Влажная каменная плоть улицы разошлась в стороны - артерия встретилась с породившим её сердцем. В центре огромной площади, вмещавшей когда-то, должно быть, всех жителей города, возвышалась пирамида - покрытый надписями и рисунками, украшенный золотом каменный колосс. Высочайшая постройка в городе - каменный клинок глубоко вонзился в свинцово-серую плоть нависших над Моргрелом туч.
Добравшись к подножию, Роберт уже запыхался и промок с головы до ног - но, вслед за Мтомбой, археолог устремился по украшенным золотом ступеням пирамиды к вершине. Несколько раз поскользнувшись на мокром камне, Роберт упорно поднимался вслед за проводником - с каждым шагом всё больше погружаясь в холодный туман. Струи дождя хлестали по плечам и спине, ледяная вода затекала за шиворот и острыми когтями впивалась в позвоночник.
Острия у позолоченного клинка пирамиды не оказалось. Стоя на последней ступени и стараясь отдышаться, Роберт через плечо Мтомбы разглядывал огромную плиту по пояс высотой и пять обелисков по её углам - гигантская рука, протянувшая ладонь хмурому небу. Чистое золото! От волнения у Роберта перехватило дыхание - и он даже не сразу сообразил, на что именно он смотрит.
Обойдя застывшего, словно в параличе, Мтомбу, Роберт опустился на колено перед плитой и провёл пальцами по мокрым пластинам её испещрённой надписями и рисунками поверхности. Тысячи лет назад по драгоценному металлу дождевыми потоками текла кровь жертв - и археолог почему-то не сомневался, что гигантская рука подносила кровожадным небесам отнюдь не животных.
Лишённый служителей, алтарь уже многие века с голодной тоской тянулся к небу, но он не пустовал. Роберт поднял с плиты нож - тоже золотой, и потому незамеченный археологом сразу. Длинный и узкий - такой, наверное, удобно всаживать в сердце. Роберт задумчиво попробовал пальцем лезвие и тут же вскрикнул от острой боли. Кровь брызнула на золото алтаря, немедленно впитавшись в щели между пластинами, а археолог отбросил жертвенный нож, зажав рану на пальце. Похоже, алтарь и впрямь соскучился по крови.
За спиной раздалось шипение и Роберт, вскочив на ноги, обернулся. Мтомба медленно отступал - его красивое лицо исказилось непонятной гримасой, белые зубы сверкали в зверином оскале, а глаза вылезали из орбит. Бросив взгляд на окровавленные руки белого археолога, туземец развернулся и бросился по ступеням вниз.
- Постой!.. - растерянно крикнул Роберт, но Мтомба уже одолел треть спуска и явно не собирался притормаживать.
Пожав плечами, Роберт стал спускаться вслед за проводником - и чуть не свалился от неожиданного толчка. «Катись отсюда!» - неделикатно намекнула пирамида, и Роберт едва не последовал рекомендации - но всё же удержал равновесие и ускорил спуск. Тут ещё и землетрясения бывают? Нечего сказать, милый город!
Уже почти достигнув подножия алтаря, Роберт вдруг осознал, что уже некоторое время слышит странный гул. Редкие, мощные удары на самой границе ощутимого, вплетающиеся в шелест дождя - биение огромного сердца, аккомпанирующее шуму крови в сосудах.
- Эй, Роб, что с твоими руками? - рядом с Мтомбой перед ступенями стоял Кларк и, как и туземец, пристально глядел на руководителя экспедиции, превращающего ладонями дождевую воду в кровь.
- Ничего. Порезался, - Роберт мотнул головой и поделился впечатлениями: - Наверху алтарь. Золотой. И жертвенный нож. Острый.
- Алтарь? Нож?! - антрополог отпихнул туземца и бросился вверх по ступеням: - Это же великолепно!
- Потрясающе, - согласился Роберт. Пораненный палец сильно болел, из-за чего археолог буквально проталкивал слова сквозь зубы. - А с тобой-то что? - резко окликнул он проводника.
Тот в ответ мотнул головой, невольно передразнив Роберта, и ткнул пальцем вслед Кларку:
- Смотрите, бвана.
Бвана посмотрел. Тучи поджали рыхлые животы, поднявшись выше, словно серое небо делало вдох. Блеснуло золото обелисков, и с вершины пирамиды донёсся радостный вопль Кларка.
А потом невидимое сердце гулко ударило снова - и обелиски с грохотом рухнули. Гигантская золотая ладонь сжала антрополога, и из раздавленного человеческого тела в небо ударил карминовый фонтан.
- Пресвятая Марианна... - Роберт прижал ладони к лицу и его рот наполнился кровью.
Археолог рухнул на землю - но не столько от потрясения, сколько от нового подземного толчка - на этот раз куда более сильного. Земля задрожала, а из пирамиды раздался скрежет и лязг. Колосс преображался на глазах - каменные и золотые блоки выдвигались из него, ступени вставали вертикально, а из обнажающегося нутра пирамиды наружу лезли уродливые золотые механизмы.
- Не время молиться, бвана! - к проводнику вновь вернулись сосредоточенность и решимость, одним движением мощных плеч он поднял франглийца на ноги. - Время быстро-быстро бежать!
- Н-но ч-ч-что... - шок лишил Роберта дара речи, археолога колотил озноб.
- Алтарь пьёт кровь, бвана! Кровь это его жизнь. Чем больше он выпьет, тем больше оживёт!
- От... - не успел археолог удивиться осведомлённости своего проводника, как тот метнулся прочь от пирамиды, увлекая Роберта за собой.
- Эй, что тут у вас творится? - из переулка на площадь навстречу беглецам, с любопытством озираясь, вышел Билли Уотсон.
Роберт открыл рот, судорожно глотая воздух на бегу, но ответить не успел. Колонна справа от Билла обратилась каменной, увенчанной золотыми лезвиями клешнёй. Блеснул жёлтый металл - и дикий вопль выпотрошенного франглийца отразился от древних стен.
Сердце тьмы забилось громче, упиваясь кровью. Город оживал - и спотыкающийся на бегу, охваченный ужасом Роберт вдруг понял, что хотел сказать ему Мтомба. Весь Моргрел, весь этот проклятый город был одним огромным алтарём. Чудовищным големом, чьей пищей была человеческая кровь.
И Роберт сам спустил каменного монстра с цепи.
Спасающиеся бегством пробежали мимо ещё одного переулка - бывшего, сейчас стены сошлись вплотную, соединив свою золотую инкрустацию в изображённую с большим чувством сцену жертвоприношения. Из щели между стенами над лужей крови торчала рука - Роберт не смог определить, кому из членов экспедиции она принадлежала.
- Стойте, бвана!
Но Мтомба опоздал. Каменные плиты мостовой внезапно ушли у Роберта из-под ног, и археолог повис над провалом на одной руке, которую так и не выпустил Мтомба. На счастье франглийца, у чернокожего оказалась крепкая хватка - не успел Роберт опомниться, как Мтомба выдернул его из ловушки. Казалось, страх увеличивал силы туземца с каждым ударом невидимого сердца города-вампира.
Золотые копья на дне волчьей ямы пили кровь двух человек. Кажется, те были ещё живы. Роберт мгновение смотрел в гаснущие глаза товарищей, не зная, что предпринять - но тут подземные механизмы, заправившиеся кровью, снова сработали. Золотые копья медленно разошлись в стороны - и с хрустом разодрали человеческую плоть.
- Мы умрём! - всхлипывал Роберт, зажимая окровавленными ладонями уши, чтобы не слышать жуткого сердцебиения Моргрела.
- Нет, бвана! - Мтомба бежал по улице с беспомощным франглийцем на руках. Перепрыгивал внезапно раскрывающиеся, как алчущие пасти, ямы, с поразительной ловкостью уклонялся от цепких когтистых лап ненасытного города. - Мы не умрём, бвана! - Смех чернокожего заглушал плач белого. - Только не сегодня!
***
Паровое сердце «Амбассадора» гулко забилось, пробуждая рукотворного зверя ото сна. Дрожь прокатилась по металлической шкуре, зверь потянулся, разминая рёбра шпангоутов, и рыкнул паровым свистком, распугав облюбовавших его спину чаек.
В тёплых объятиях залитого солнцем порта Тарвиники так хорошо спалось, но пришло время франглийскому океанскому лайнеру возвращаться домой.
Вдохнув солёный морской воздух, Роберт невесело рассмеялся. Телеграмма, отправленная им вчера, должна была полететь вперёд него в Лондиниум белой чайкой триумфа. Но вместо этого в путь отправился чёрный ворон некролога. Стоил ли Моргрел всех этих жертв? Роберт кисло улыбнулся нечаянному каламбуру.
- А вы не унываете, Роберт Ивери.
Повернувшись, изумлённый археолог увидел перед собой широко улыбающегося Мтомбу. Белый костюм, сшитый по последней парижанской моде, превратил дикаря в респектабельного джентльмена. Интересно, где Мтомба раздобыл такой шикарный наряд - и, главное, как уговорил капитана принять на борт чернокожего пассажира?
- Мтомба, друг мой! Как ты здесь оказался? Я думал, ты ещё вчера отправился домой.
Полгода назад франглиец и представить себе не мог, что назовёт чернокожего своим другом. Злая магия Моргрела сподобилась на одно доброе чудо.
Бывший проводник засмеялся и взмахнул рукой:
- Вы столько рассказывали о Франглии, что мне захотелось там побывать. - Жестом опытного фокусника Мтомба извлёк из внутреннего кармана пиджака нечто длинное, блеснувшее на солнце золотом: - У меня есть для вас... кажется, вы это называете «сувенир».
Дрожащими руками Роберт принял моргрелский жертвенный нож. Первым порывом было вышвырнуть страшный подарок за борт, но археолог в Роберте взял верх. Он провёл пальцами по испещрённой символами рукояти, словно гладя шкуру опасного зверя. К лезвию прикасаться не стал - Роберт считал, что и одного раза более чем достаточно.
- Как думаешь, почему он нас отпустил? - голос археолога треснул, словно древние камни Моргрела.
- Вполне очевидно, - в очередной улыбке Мтомба показал все тридцать два белоснежных зуба. - Моргрелу нужно больше жертв, чтобы пробудиться окончательно.
- Так и сожрал бы нас.
- Нас всего двое, Роберт Ивери. Но после вашей вчерашней телеграммы к Моргрелу скоро отправятся десятки новых экспедиций.
- Пресвятая дева Марианна... - Роберт поёжился от могильного холода предчувствия. - Надеюсь, идиотов не найдётся.
Мтомба молча покачал головой, не прекращая улыбаться.
- Мда... Выходит, я наживка. Мило. И довольно дальновидно как для груды камней. - Роберт вздохнул и повертел нож в руках. Что это за бурое пятно? Да нет, не может быть, тот нож ведь остался на алтаре. - А почему уцелел ты?
- В родном доме и стены помогают - так, кажется, вы говорите. - Громкий смех Мтомбы неожиданно резанул слух Роберта скрежетом золотых механизмов. Археолог отпрянул от бывшего проводника, со страхом уставившись в его сверкающие глаза. Что это с ним? - Но постоянно сидеть в родном доме довольно скучно. - Это лицо... Нет, даже в Моргреле статуи не оживают. Но тогда... - Я благодарен вам и вашей экспедиции: мне нужна была свежая кровь, чтобы восстановить силы и выбраться в мир на прогулку. И поверьте, Роберт Ивери, - древний бог Моргрела отвесил археологу шутливый поклон, - мир вам этого не забудет!
© Шутёнок aka Ким Риона
Копия рассказа «Сердце тьмы» в разделе Кима Рионы на Самиздате.