Мой Ежик
Не могу сказать, что я когда-либо была фанатом ежей. Ежи и ежи. Смешные, колючие, пыхтят и топают. И вот однажды в моей жизни появился человек, с которым мы когда-то учились. Он называл меня Ёжка по какой-то своей ассоциации. В это же время я познакомилась с будущим мужем. Его имя Сергей, Сережа. Папа звал его Ёжкой. И вот мы встретились. Смешно. Решили, что будет у нас ежовая семья, папа-еж и мама-еж и дети ежата. Нет, ежики. А спустя год у нас появился он, Ежик. Наш сын Сережа. Кудрявый, темноволосый и угрюмый. Он и тогда мало улыбался, и сейчас. Не быть Ежу душой компании. Когда малыш заболел, ему было только 6. Шесть месяцев. Сложно представить, что такое двусторонняя пневмония для полугодовалого ребенка. Я потом долго винила себя, что везде с ним таскалась, что застудила его.. Не знаю, кто был виноват, но пролежали мы в больнице шесть долгих недель. Было несколько моментов, когда я думала, что все. Точнее, нет, я об этом не думала, но откуда-то из глубины души поднимался страх, он был тяжелый, большой и навалился на меня всем своим весом. И в те минуты мне хотелось кричать, орать, визжать, только бы меня избавили от этого страха. Никогда раньше я так не боялась. Спустя четыре дня после возвращения домой, мы поехали обратно в больницу с хрипами. Вердикт-пневмония. Я не поверила своим ушам! Даже температуры не было. Но очаг был. И мы снова и снова лежали в больнице. Мы крестились в больнице, встретили там новый год, потом Рождество, старый новый год.. Два дня дома и обратно на Нагорную. Привет тебе, пневмония номер 3. И еще пять недель. В середине третьей пневмонии заведующая отделением выгнала меня, настояла, чтобы меня заменили, лица, говорила, нет уже. И я вышла на работу. Работа, больница, дом. Работа, больница, дом. И так по кругу пять дней в неделю, в выходные меняла мужа. Выписались под день святого Валентина, подарок. Через несколько дней опять хрипы и температура. Обошлось бронхитом, но опять месяц в больнице. Выписались шестого марта, подарок на женский праздник. Месяц, целый месяц мы жили дома. Никого не впускали, не выпускали, проветривали, мыли полы, вытирали пыль, включали бактерицидную лампу. Через месяц понесло нас к пульманологу, и все началось снова. Температура сорок, хрипы, снимок, пневмония. Это был конец марта. Вышли из больницы седьмого мая. Больше такой ошибки я не повторила, мы больше года не ходили в поликлинику. Мы никого не пускали к нам в дом. И сами не ходили никуда. Так сильно мы боялись.
Развитие ребенка встало, замерло в эти роковые для нас шесть месяцев. Он в чем-то до сих пор на те шесть месяцев, когда заболел первые. Но тогда нам казалось, главное, выжить. Да и у него наедине с самим собой была только эта задача-выжить. Спасибо Богу, врачам, судьбе, наш мальчик жив, он с нами. Я не буду говорить, что нам неважно, какой он. Нам важно, мы боремся, мы занимаемся, мы ищем решение. Но я и помыслить себе не могу что бы было, если бы сложилось иначе.
Иногда бывают такие моменты, когда понимаешь мелочность, незначительность каких-то страшных для других людей вещей, событий. Самое главное-жизнь. Жизнь близких, жизнь детей. Боль, которую испытывает мать во время болезни ее ребенка, ни с чем не сравнить.
Развитие ребенка встало, замерло в эти роковые для нас шесть месяцев. Он в чем-то до сих пор на те шесть месяцев, когда заболел первые. Но тогда нам казалось, главное, выжить. Да и у него наедине с самим собой была только эта задача-выжить. Спасибо Богу, врачам, судьбе, наш мальчик жив, он с нами. Я не буду говорить, что нам неважно, какой он. Нам важно, мы боремся, мы занимаемся, мы ищем решение. Но я и помыслить себе не могу что бы было, если бы сложилось иначе.
Иногда бывают такие моменты, когда понимаешь мелочность, незначительность каких-то страшных для других людей вещей, событий. Самое главное-жизнь. Жизнь близких, жизнь детей. Боль, которую испытывает мать во время болезни ее ребенка, ни с чем не сравнить.