Второй залп «Авроры»
Если не все слышали про то, как в ленинградской «Авроре» напечатали крамольное стихотворение Нины Королевой, то и про публикацию там пять лет спустя рассказа Виктора Голявкина стоит сказать. Это, в общем-то, фарс после драмы.
В декабре 1981 года в СССР отмечали 75-летний юбилей генсека Брежнева. В юбилейном номере 12 «Авроры», начатом репродукцией портрета юбиляра с подписью «75-летнему юбилею Л.И. Брежнева посвящается», на 75-й странице был опубликован рассказ Голявкина «Юбилейная речь». Рассказ занимал всего лишь одну страницу в разделе «Юмор». Написан он был давно и долго валялся в портфеле редакции, а тут совершенно случайно его извлекли и напечатали… Из непритязательного юмористического текста сочетанием контекстов сложилась сатира, в принципе адекватная настроениям широкой публики, которую только смешил парадный официоз. Разразился скандал. Номер журнала был изъят из продажи и из центральных библиотек, а главред журнала Глеб Горышин и ответственный секретарь Магда Алексеева уволены. Тираж журнала сократили до минимума. А внезапный сатирик Голявкин в это время лежал с инсультом.
ЮБИЛЕЙНАЯ РЕЧЬ
Трудно представить себе, что этот чудесный писатель жив. Не верится, что он ходит по улицам вместе с нами. Кажется, будто он умер.
Ведь он написал столько книг! Любой человек, написав столько книг, давно бы лежал в могиле. Но этот - поистине нечеловек! Он живет и не думает умирать, к всеобщему удивлению. Большинство считает, он давно умер - так велико восхищение этим талантом. Ведь Бальзак, Достоевский, Толстой давно на том свете, как и другие великие классики. Его место там, рядом с ними. Он заслужил эту часть! Вот он сидит передо мной, краснощекий и толстый, и трудно поверить, что он умрет. И он сам, наверное, в это не верит. Но он безусловно умрет, как пить дать. Ему поставят огромный памятник, а его именем назовут ипподром - он так любил лошадей. Могилу его обнесут решеткой. Так что он может не волноваться. Мы увидим его барельеф на решетке.
Позавчера я услышал, что он скончался. Сообщение сделала моя дочка, любившая пошутить. Я, не скрою, почувствовал радость и гордость за нашего друга-товарища.
- Наконец-то, - воскликнул я, - он займет свое место в литературе!
Радость была преждевременна. Но я думаю, долго нам на придется ждать. Он нас из разочарует. Мы все верим в него. Мы пожелаем ему закончить труды, которые он еще не закончил, и поскорее обрадовать нас.
(Аплодисменты.)
История настолько давняя, что мы имеем шанс дожить до чего-то подобного.
Источник