Идея высшей справедливости в русском коммунизме
Великой октябрьской социалистической революции посвящается
Республика. О. Домье
"Внимай тому, благочестивый царь! Два Рима пали, третий - Москва стоит, а четвертому не бывать".
Русский инок Филофей. Письмо князю Василию, отцу Ивана Грозного [Ключевский В.О., с. 183].
Искание высшей правды - справедливости - свойственно русскому народу.
Искание правды - это мессианское призвание русского народа, которое вылилось в идею Третьего Рима инока Филофея, подхваченную Московским государством, это проявилось и в расколе при патриархе Никоне, где по словам русского философа Николая Александровича Бердяева "в основу раскола легло сомнение в том, что русское царство, Третий Рим, есть истинное царство" [Бердяев Н.А., с. 22], это же напряженное "искание царства правды" продолжилось и после раскола:
"Отсюда напряженное искание царства правды, противоположного этому нынешнему царству. Так было в народе, так будет в русской революционной интеллигенции XIX в., тоже раскольничьей, тоже уверенной, что злые силы овладели церковью и государством" [Бердяев Н.А., с. 23].
В целом, как отмечает Бердяев: "русскому народу наиболее свойственна мессианская идея, она проходит через всю русскую историю вплоть до коммунизма".
При этом в русском народе есть "идеалистический класс, класс людей, целиком увлеченных идеями и готовых во имя своих идей на тюрьму, каторгу и на казнь" и это русский феномен - это русская интеллигенция, которая "всегда стремилась выработать себе тоталитарное, целостное миросозерцание, в котором правда-истина будет соединена с правдой-справедливостью" [Бердяев Н.А., с. 39].
В этом и есть русская идея, где "Москва - Третий Рим, и Москва - Третий Интернационал" [Бердяев Н.А., с. 213].
Мы начинаем серию статей, где будем обсуждать идею высшей справедливости в Русском Коммунизме.
Справедливость
О. Домье
В своей работе "Особенности российского понимания базовых демократических ценностей" д.ф.н. Валерия Игоревна Спиридонова (зав. сектором философских проблем политики Института философии РАН), цитирует философа, историка Георгия Петровича Федотова, говоря о русской неспособности: "ценить закон за его специфическую функцию, как этический минимум или необходимое опосредование между Царством Божьим и звериной борьбой за существование" [Спиридонова В. И., с. 258]. Далее она проводит мысль о пренебрежительном отношении к закону даже среди просвещенных слоев российского общества и подтверждает ее цитатами, в частности, Александра Ивановича Герцена: "русский какого бы звания он ни был обходит или нарушает закон всюду, где это можно сделать безнаказанно; и совершенно так же поступает правительство" [Спиридонова В. И., с. 259].
"Трудности воспроизводства в России идеи законности в европейском ее понимании связаны, во многом, с расхождениями в трактовке идеи справедливости. Западная правовая реальность исходит из единства нравственного и правового смысла идеи справедливости", - пишет Спиридонова.
Того же мнения придерживается и Михаил Иванович Козлов, к.ф.н., ст. преподаватель кафедры философии Северного (Артического) федерального университета им. Н.В. Ломоносова, так в своей работе "Социальная справедливость в контексте русской традиции" он пишет:
"Следует заметить, что для русского народа правда - справедливость с законом, идущим от государства, не совпадает. Русский поступает справедливо потому, что несет правоту, правду в себе, тогда как человек западного мира, наследник римского государства, считает справедливым то, что соответствует внешнему для себя закону (не случайно в английском языке слово "справедливость" - justice - от латинского "закон" - jus)" [Козлов М. И., с. 66].
На Западе все подчинено рациональному началу, там все механизировано, там произошло торжество формального разума.
К примеру, крупнейший западный социолог Макс Вебер в работе посвященной именно западному капитализму "Протестантская этика и дух капитализма" подчеркивает, что он (капитализм) является западным (буржуазным) именно потому, что он рационален, он использует математический аппарат, методы "современной калькуляции и составления баланса". При этом Вебер отмечает, что "техническое применение научного знания" для преображения "жизненного уклада народных масс" обусловлено именно тем, что рациональная наука применялась в капитализме, то есть получила "на Западе экономическое поощрение". "Это было тесно связано со своеобразием социального устройства западного общества", а именно "рациональной структурой права и управления" [Вебер М., с. 54].
Рациональность, механистичность западного мира подтверждает и русский мыслитель - славянофил Константин Сергеевич Аксаков:
"На Западе души убивают, заменяясь усовершенствованием государственных форм, полицейским благоустройствием; совесть заменяется законом, внутренние побуждения - регламентом, даже благотворительность превращается в механическое дело; на Западе вся забота о государственных формах" [Бердяев Н. А., с. 50].
Государство стоит над человеком, русский философ Иван Васильевич Киреевский отмечает:
"Римская церковь, древнеримская образованность и возникшая из насилий завоевания государственность, были совершенно чужды Руси". Эту мысль подтверждает Н. А. Бердяев: "русские - коммюнотарны, но не социализированы в западном смысле, т. е. не признают примата общества над человеком". Русские ищут социальную справедливость - правду, где правда не всегда тождественна закону.
"Известно, что наиболее абстрактные слова, отражающие наиболее общие представления о Боге, справедливости, милосердии, благодати и др., в русский язык пришли из церковно-славянского языка, в который, в свою очередь, попали из греческого. Слово "правда" поэтому оказалась не простым переводом соответствующего греческого слова. Оно соединило в себе общее представление о справедливости и истине, как они понимались еще до христианской эры, с новыми религиозными представлениями. Хотя "правда" в XI - XIII веках употреблялась в значении очень близком к "закону", она часто оказывается рядом со словами "любовь", "истина", "храбрость", чего нельзя сказать о слове "закон". Слово "закон" больше относиться к правовой системе. Закон все больше понимается как внешнее по отношению к человеку, как нечто установленное извне, тогда как правда - как внутреннее содержание этого установления" [Козлов М.И., с. 67].
Поэтому в русском языке сложилось парадоксальное понимание слова "правды", как действительности, как факта, и "правды", как некого "Божьего обещания о будущем" при этом по словам монархиста Ивана Лукьяновича Солоневича эти два понятия "сливаются в одно слово и почти в одно понятие. И русский православный народ веками и веками работает для этого слияния: для превращения Божьей правды в правду реальной действительности" [Солоневич И. Л.].
Продолжение следует
______________
Литература
1. Ключевский В. О. Русская история. Полный курс лекций в 2-х книгах. Книга 2. Послесловие, комментарии А.Ф. Смирнова. - М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2002.
2. Бердяев Н. А. Русская идея. - М.: Фолио, 2004.
3. Спиридонова В. И. / Стратегии России в историческом и мировом пространствах. Материалы Всероссийской научной конференции (Москва, 5 июня 2009 г.). - М.: Научный эксперт, 2009.
4. Козлов М. И. Социальная справедливость в контексте русской традиции / М-во образования и науки Рос. Федерации, Федер. гос. авт. образова. учреждение высш. проф. обоазования "Сев. (Аркт.) федер. ун-т". - Архангельск: КИРА, 2010.
5. Вебер М. Избранные произведения: пер. с нем. / Сост., обш. ред. и послесл. Ю.Н. Давыдова; Предисл. П.П. Гайденко. - М.: Прогресс, 1990.
6. Солоневич И. Л. Народная Монархия. - М.: Римис, 2005. [Электронный ресурс] - Режим доступа:
http://royallib.com/book/solonevich_ivan/narodnaya_monarhiya.html
Республика. О. Домье
"Внимай тому, благочестивый царь! Два Рима пали, третий - Москва стоит, а четвертому не бывать".
Русский инок Филофей. Письмо князю Василию, отцу Ивана Грозного [Ключевский В.О., с. 183].
Искание высшей правды - справедливости - свойственно русскому народу.
Искание правды - это мессианское призвание русского народа, которое вылилось в идею Третьего Рима инока Филофея, подхваченную Московским государством, это проявилось и в расколе при патриархе Никоне, где по словам русского философа Николая Александровича Бердяева "в основу раскола легло сомнение в том, что русское царство, Третий Рим, есть истинное царство" [Бердяев Н.А., с. 22], это же напряженное "искание царства правды" продолжилось и после раскола:
"Отсюда напряженное искание царства правды, противоположного этому нынешнему царству. Так было в народе, так будет в русской революционной интеллигенции XIX в., тоже раскольничьей, тоже уверенной, что злые силы овладели церковью и государством" [Бердяев Н.А., с. 23].
В целом, как отмечает Бердяев: "русскому народу наиболее свойственна мессианская идея, она проходит через всю русскую историю вплоть до коммунизма".
При этом в русском народе есть "идеалистический класс, класс людей, целиком увлеченных идеями и готовых во имя своих идей на тюрьму, каторгу и на казнь" и это русский феномен - это русская интеллигенция, которая "всегда стремилась выработать себе тоталитарное, целостное миросозерцание, в котором правда-истина будет соединена с правдой-справедливостью" [Бердяев Н.А., с. 39].
В этом и есть русская идея, где "Москва - Третий Рим, и Москва - Третий Интернационал" [Бердяев Н.А., с. 213].
Мы начинаем серию статей, где будем обсуждать идею высшей справедливости в Русском Коммунизме.
Справедливость
О. Домье
В своей работе "Особенности российского понимания базовых демократических ценностей" д.ф.н. Валерия Игоревна Спиридонова (зав. сектором философских проблем политики Института философии РАН), цитирует философа, историка Георгия Петровича Федотова, говоря о русской неспособности: "ценить закон за его специфическую функцию, как этический минимум или необходимое опосредование между Царством Божьим и звериной борьбой за существование" [Спиридонова В. И., с. 258]. Далее она проводит мысль о пренебрежительном отношении к закону даже среди просвещенных слоев российского общества и подтверждает ее цитатами, в частности, Александра Ивановича Герцена: "русский какого бы звания он ни был обходит или нарушает закон всюду, где это можно сделать безнаказанно; и совершенно так же поступает правительство" [Спиридонова В. И., с. 259].
"Трудности воспроизводства в России идеи законности в европейском ее понимании связаны, во многом, с расхождениями в трактовке идеи справедливости. Западная правовая реальность исходит из единства нравственного и правового смысла идеи справедливости", - пишет Спиридонова.
Того же мнения придерживается и Михаил Иванович Козлов, к.ф.н., ст. преподаватель кафедры философии Северного (Артического) федерального университета им. Н.В. Ломоносова, так в своей работе "Социальная справедливость в контексте русской традиции" он пишет:
"Следует заметить, что для русского народа правда - справедливость с законом, идущим от государства, не совпадает. Русский поступает справедливо потому, что несет правоту, правду в себе, тогда как человек западного мира, наследник римского государства, считает справедливым то, что соответствует внешнему для себя закону (не случайно в английском языке слово "справедливость" - justice - от латинского "закон" - jus)" [Козлов М. И., с. 66].
На Западе все подчинено рациональному началу, там все механизировано, там произошло торжество формального разума.
К примеру, крупнейший западный социолог Макс Вебер в работе посвященной именно западному капитализму "Протестантская этика и дух капитализма" подчеркивает, что он (капитализм) является западным (буржуазным) именно потому, что он рационален, он использует математический аппарат, методы "современной калькуляции и составления баланса". При этом Вебер отмечает, что "техническое применение научного знания" для преображения "жизненного уклада народных масс" обусловлено именно тем, что рациональная наука применялась в капитализме, то есть получила "на Западе экономическое поощрение". "Это было тесно связано со своеобразием социального устройства западного общества", а именно "рациональной структурой права и управления" [Вебер М., с. 54].
Рациональность, механистичность западного мира подтверждает и русский мыслитель - славянофил Константин Сергеевич Аксаков:
"На Западе души убивают, заменяясь усовершенствованием государственных форм, полицейским благоустройствием; совесть заменяется законом, внутренние побуждения - регламентом, даже благотворительность превращается в механическое дело; на Западе вся забота о государственных формах" [Бердяев Н. А., с. 50].
Государство стоит над человеком, русский философ Иван Васильевич Киреевский отмечает:
"Римская церковь, древнеримская образованность и возникшая из насилий завоевания государственность, были совершенно чужды Руси". Эту мысль подтверждает Н. А. Бердяев: "русские - коммюнотарны, но не социализированы в западном смысле, т. е. не признают примата общества над человеком". Русские ищут социальную справедливость - правду, где правда не всегда тождественна закону.
"Известно, что наиболее абстрактные слова, отражающие наиболее общие представления о Боге, справедливости, милосердии, благодати и др., в русский язык пришли из церковно-славянского языка, в который, в свою очередь, попали из греческого. Слово "правда" поэтому оказалась не простым переводом соответствующего греческого слова. Оно соединило в себе общее представление о справедливости и истине, как они понимались еще до христианской эры, с новыми религиозными представлениями. Хотя "правда" в XI - XIII веках употреблялась в значении очень близком к "закону", она часто оказывается рядом со словами "любовь", "истина", "храбрость", чего нельзя сказать о слове "закон". Слово "закон" больше относиться к правовой системе. Закон все больше понимается как внешнее по отношению к человеку, как нечто установленное извне, тогда как правда - как внутреннее содержание этого установления" [Козлов М.И., с. 67].
Поэтому в русском языке сложилось парадоксальное понимание слова "правды", как действительности, как факта, и "правды", как некого "Божьего обещания о будущем" при этом по словам монархиста Ивана Лукьяновича Солоневича эти два понятия "сливаются в одно слово и почти в одно понятие. И русский православный народ веками и веками работает для этого слияния: для превращения Божьей правды в правду реальной действительности" [Солоневич И. Л.].
Продолжение следует
______________
Литература
1. Ключевский В. О. Русская история. Полный курс лекций в 2-х книгах. Книга 2. Послесловие, комментарии А.Ф. Смирнова. - М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2002.
2. Бердяев Н. А. Русская идея. - М.: Фолио, 2004.
3. Спиридонова В. И. / Стратегии России в историческом и мировом пространствах. Материалы Всероссийской научной конференции (Москва, 5 июня 2009 г.). - М.: Научный эксперт, 2009.
4. Козлов М. И. Социальная справедливость в контексте русской традиции / М-во образования и науки Рос. Федерации, Федер. гос. авт. образова. учреждение высш. проф. обоазования "Сев. (Аркт.) федер. ун-т". - Архангельск: КИРА, 2010.
5. Вебер М. Избранные произведения: пер. с нем. / Сост., обш. ред. и послесл. Ю.Н. Давыдова; Предисл. П.П. Гайденко. - М.: Прогресс, 1990.
6. Солоневич И. Л. Народная Монархия. - М.: Римис, 2005. [Электронный ресурс] - Режим доступа:
http://royallib.com/book/solonevich_ivan/narodnaya_monarhiya.html