Сергей Невский. Интервью журналу КВИР
Очень интересное интервью Сергея Невского n_voice о музыке, музыкантах и гомосексуализме. Взрослое, чрезвычайно точное и современное по интонации. Решил опубликовать у себя в блоге полностью, по просьбам многих френдов.Памятник Чайковскому у московской консерватории ― одно из любимых мест для манифестаций гей-активистов. Что вы думаете о вовлечении Петра Ильича в квир-акционизм?
Лет десять назад в европейских магазинах появился смешной компакт-диск под названием «American gay composers». Смешным он был потому, что на нем были записаны все более-менее известные американские композиторы 20-го века: Барбер, Коуэл, Копленд,
Кейдж, Бернстайн. Это лишнее доказательство того, что сортировать композиторов по сексуальной ориентации абсолютно бессмысленное занятие. Что касается Чайковского, то он, как известно, был социофобом, с посторонними людьми общался весьма ограниченно и, думаю, любой активизм, связанный со своим именем воспринял бы с ужасом.
Не случилось ли в массовом сознании того, что гомосексуальность композитора абсорбировала его творчество?
Еще Венедикт Ерофеев заметил, что русских людей гомосексуальность ― реальная или вымышленная ― интересует больше всего на свете: «У публики ведь что сейчас на уме? Один гомосексуализм. Ну, еще арабы на уме, Израиль, Голанские высоты, Моше Даян. Ну, а если прогнать Моше Даяна с Голанских высот, а арабов с иудеями примирить? ― что тогда останется в головах людей? Один только чистый гомосексуализм». Поэтому, боюсь, что влиять на массовое сознание мы бессильны.
В одном из интервью вы сказали про Чайковского, что он «был бы нам благодарен, если бы мы не стали увязывать тональность его произведений с обстоятельствами его биографии». Но, возможно, вам удалось прозреть что-нибудь личное, интимное в творчестве других классиков? «Запрещенные» чувства довольно часто находят укрытие в искусстве, особенно в музыке. Так, восторги музыковедов часто происходят из-за открытия какого-нибудь композиторского шифра...
На расстоянии шифры превращаются в орнамент, нам сложно их различать. Первый более-известный композитор был магистр Леонин, жил он в 12-м веке в Париже, основал знаменитую Нотр-Дамскую Школу. Еще он по совместительству был гей. Так принято считать, потому что ему приписывают гомоэротические стихи. Как бы не пытались рассмотреть какую-то гомоэротику в его музыке, эти попытки ни к чему не приведут. Я думаю, со всеми остальными композиторами дело обстоит таким же образом. Единственное, что создает возможность интерпретации ― это текст. Я как-то с некоторым удивлением обнаружил оттенки гомоэротики в одном
раннем цикле Булеза, есть прекрасные атональные песни Митропулоса на стихи Кавафиса, написанные им в 1920-е годы. Пронзительная гомосексуальная лирика есть и у Шуберта, имею в виду две песни на слова Августа фон Платена, «любовь лгала» и «ты меня не любишь», обе невероятно изысканные в гармоническом плане. Но вообще, как мы знаем, музыка, всегда ― сублимация. И, в общем, ей, музыке, все равно, что мы сублимируем. Творчество всегда больше чем автор, тем более, больше чем гендер.
Вы живете между Германией и Россией, Берлином и Москвой. Недавно Рунет содрогался от фотографий с берлинского гей-парада. На очевидную разницу с московским и указывать не стоит. Но вы, наверное, видите какие-то более глубокие различия между геями двух столиц.
Берлинский гей-парад ― это такой карнавал, на который приходят с детьми. Плюс коммерческое мероприятие, на котором стараются
«засветиться» все политические партии и крупные концерны. И в этом смысле он, конечно, анахронизм, только восточноевропейские и иранские делегации его в последнее время несколько оживляют. Но у него есть и положительная сторона. Девизом позапрошлогоднего гей-парадa было «другие― нормальны». Это все, что можно сказать о Берлине. Гей-субкультура уходит в прошлое, растворяясь в обычной. В перспективе это ждет и Россию, и это, наверное, хорошо. Потому что когда люди начинают себя считать чем-то особенным, ― на основе власти ли, денег или сексуальной ориентации, ― это всегда безумно развращает.
Гомосексуализм ― нормален, это не стигма и не принадлежность к избранным. Осталось дождаться, чтобы эту простую вещь поняло большинство российского общества.
Не знаю, как представляли Питера Пирса, когда он приезжал с Бриттеном в Советский Союз. Но думаю, вряд ли Шостакович, у которого они гостили, называл Пирса гражданским мужем английского коллеги. Наверное, просто ― «товарищем Пирсом». Сегодня сэр Элтон Джон и Дэвид Ферниш даже в российских СМИ именуются супругами. Всякий раз возвращаясь в Россию, вы чувствуете, что она меняется? Может быть, сюда скоро можно будет приезжать со своими «пирсами»?
Я бы, наверное, меньше беспокоился о сэре Элтоне или тем более, покойном Бриттене, Царствие ему Небесное. Персонажам светской хроники всегда позволяется большее. И не только им. Я как-то спросил одного из своих профессоров по дрезденской
консерватории, который живет в небольшой деревне под Дрезденом с мужем-мексиканцем (он был первым человеком в Саксонии, который заключил однополый союз), как вообще соседи реагируют. Он сказал: «Ах Сергей, если в Германии вы называетесь профессор или доктор, то вам можно все». Поэтому по настоящему об изменениях в обществе можно будет говорить
когда «со своими пирсами» будут ездить не деятели искусства, а какой-нибудь шахтер из города Соликамска, коих несть числа. В Берлине в марте на всех трамвайных остановках была социальная реклама: фотография молодого рабочего, и надпись «я гей и мой город ― за меня». В России все это воспринимается как гэг, на уровне сериала «Наша Раша», а в общем ради таких вот обычных людей гей-парады и проводятся, для того чтобы люди смогли почувствовать себя людьми.
Если бы вам, как упомянутому Бриттену, заказали оперу, вроде «Смерти в Венеции» или «Питера Граймса», но с условием, что ее будут показывать только в тематических клубах и тематических оперных театрах (представим, что они есть). Вы бы согласились написать такое сочинение ― не для вечности, а для «сегмента рынка»?
А что, есть еще не тематические оперные театры? Я таких не знаю. Если серьезно, то даже когда вы идете в клуб, вы же не слушаете какую-то специальную гей-музыку? Ту же Леди Гагу и слушаете, что и везде. Музыка универсальна, любовь тоже, это один и тот
же набор химических реакций. Поэтому, если мне когда-нибудь придет в голову написать оперу на гомосексуальный сюжет, я, наверное, сделаю это в обычном театре или на экспериментальной площадке.
Давно заметил, что когда политическое и порнографическое искусства сходятся вместе, получается актуальное. Расскажите о своих подвигах этом жанре.
В современном искусстве это всегда работает лучше, чем в музыке. Вспомним группу «Bойна». Музыка все-таки создает определенную дистанцию по отношению к миру, ее актуальность в другом.
Композиторов-романтиков, понятное дело, вдохновляла любовь, а Вагнера ― еще и еврейские кредиты. Но вопрос все же о любви. Ставите ли вы посвящения на партитурах? Ну, вроде «дорогому NN» или «таинственной Z». У вас есть муза?
Давайте не будем о еврейских кредитах. Вагнер вдохновлялся мифом, у него была идея реформировать музыкальный театр, четкое представление о том какой должна быть опера, и для реализации этой идеи он использовал абсолютно всех, с кем он сталкивался. Прежде всего короля Людвига Bторого Баварского, но так же и Листа, например. Бавария в 19-м веке была довольно отсталым, аграрным государством, а Людвиг Второй ― чем-то вроде нового русского, который хотел чтобы все было «красиво, дорого и богато». Для Вагнера он был идеальной жертвой. А посвящения современные композиторы обычно пишут музыкантам.
Образ, который запечатлен на ваших аватарах ― эдакий «медведь» в шапке-ушанке со стаканом водки в руке. Возможно, это «шутка гения», а вы на самом деле страдаете от малейшей царапины. Как себя чувствует «творческий мужик» внутри вас?
В стакане на фотографии, которую Вы имеете ввиду, грейпфрутовый сок, но в это никто не верит. Образ, видимо, получился удачный. Вообще, композитор ― профессия, которая требует очень большой дисциплины и здорового образа жизни. Почти все композиторы, которых я знаю, занимаются спортом, одного моего знакомого композитора как-то остановили за превышение скорости
(60 км/ч) на гоночном велосипеде. То есть, никакой богемности, регулярный и однообразный труд. Единственное, что может себе позволить мой внутренний творческий мужик ― иногда ходить танцевать, что я делаю редко, но с большим удовольствием.
Возможно, некоторые любопытные читатели после прочтения этого интервью найдут и послушают вашу музыку. Вы не хотите их о чем-нибудь предупредить или дать какое-то напутствие?
Нет. Музыка (не только моя, любая) на всех действует по-разному, как верно заметил один мой коллега, она не объединяет людей, а разъединяет. Ее смысл, ― как-то взаимодействовать с нашим опытом и заставлять людей иначе смотреть на мир, она меняет нашу
точку зрения на реальность. Поэтому рекомендации тут невозможны.
Лет десять назад в европейских магазинах появился смешной компакт-диск под названием «American gay composers». Смешным он был потому, что на нем были записаны все более-менее известные американские композиторы 20-го века: Барбер, Коуэл, Копленд,
Кейдж, Бернстайн. Это лишнее доказательство того, что сортировать композиторов по сексуальной ориентации абсолютно бессмысленное занятие. Что касается Чайковского, то он, как известно, был социофобом, с посторонними людьми общался весьма ограниченно и, думаю, любой активизм, связанный со своим именем воспринял бы с ужасом.
Не случилось ли в массовом сознании того, что гомосексуальность композитора абсорбировала его творчество?
Еще Венедикт Ерофеев заметил, что русских людей гомосексуальность ― реальная или вымышленная ― интересует больше всего на свете: «У публики ведь что сейчас на уме? Один гомосексуализм. Ну, еще арабы на уме, Израиль, Голанские высоты, Моше Даян. Ну, а если прогнать Моше Даяна с Голанских высот, а арабов с иудеями примирить? ― что тогда останется в головах людей? Один только чистый гомосексуализм». Поэтому, боюсь, что влиять на массовое сознание мы бессильны.
В одном из интервью вы сказали про Чайковского, что он «был бы нам благодарен, если бы мы не стали увязывать тональность его произведений с обстоятельствами его биографии». Но, возможно, вам удалось прозреть что-нибудь личное, интимное в творчестве других классиков? «Запрещенные» чувства довольно часто находят укрытие в искусстве, особенно в музыке. Так, восторги музыковедов часто происходят из-за открытия какого-нибудь композиторского шифра...
На расстоянии шифры превращаются в орнамент, нам сложно их различать. Первый более-известный композитор был магистр Леонин, жил он в 12-м веке в Париже, основал знаменитую Нотр-Дамскую Школу. Еще он по совместительству был гей. Так принято считать, потому что ему приписывают гомоэротические стихи. Как бы не пытались рассмотреть какую-то гомоэротику в его музыке, эти попытки ни к чему не приведут. Я думаю, со всеми остальными композиторами дело обстоит таким же образом. Единственное, что создает возможность интерпретации ― это текст. Я как-то с некоторым удивлением обнаружил оттенки гомоэротики в одном
раннем цикле Булеза, есть прекрасные атональные песни Митропулоса на стихи Кавафиса, написанные им в 1920-е годы. Пронзительная гомосексуальная лирика есть и у Шуберта, имею в виду две песни на слова Августа фон Платена, «любовь лгала» и «ты меня не любишь», обе невероятно изысканные в гармоническом плане. Но вообще, как мы знаем, музыка, всегда ― сублимация. И, в общем, ей, музыке, все равно, что мы сублимируем. Творчество всегда больше чем автор, тем более, больше чем гендер.
Вы живете между Германией и Россией, Берлином и Москвой. Недавно Рунет содрогался от фотографий с берлинского гей-парада. На очевидную разницу с московским и указывать не стоит. Но вы, наверное, видите какие-то более глубокие различия между геями двух столиц.
Берлинский гей-парад ― это такой карнавал, на который приходят с детьми. Плюс коммерческое мероприятие, на котором стараются
«засветиться» все политические партии и крупные концерны. И в этом смысле он, конечно, анахронизм, только восточноевропейские и иранские делегации его в последнее время несколько оживляют. Но у него есть и положительная сторона. Девизом позапрошлогоднего гей-парадa было «другие― нормальны». Это все, что можно сказать о Берлине. Гей-субкультура уходит в прошлое, растворяясь в обычной. В перспективе это ждет и Россию, и это, наверное, хорошо. Потому что когда люди начинают себя считать чем-то особенным, ― на основе власти ли, денег или сексуальной ориентации, ― это всегда безумно развращает.
Гомосексуализм ― нормален, это не стигма и не принадлежность к избранным. Осталось дождаться, чтобы эту простую вещь поняло большинство российского общества.
Не знаю, как представляли Питера Пирса, когда он приезжал с Бриттеном в Советский Союз. Но думаю, вряд ли Шостакович, у которого они гостили, называл Пирса гражданским мужем английского коллеги. Наверное, просто ― «товарищем Пирсом». Сегодня сэр Элтон Джон и Дэвид Ферниш даже в российских СМИ именуются супругами. Всякий раз возвращаясь в Россию, вы чувствуете, что она меняется? Может быть, сюда скоро можно будет приезжать со своими «пирсами»?
Я бы, наверное, меньше беспокоился о сэре Элтоне или тем более, покойном Бриттене, Царствие ему Небесное. Персонажам светской хроники всегда позволяется большее. И не только им. Я как-то спросил одного из своих профессоров по дрезденской
консерватории, который живет в небольшой деревне под Дрезденом с мужем-мексиканцем (он был первым человеком в Саксонии, который заключил однополый союз), как вообще соседи реагируют. Он сказал: «Ах Сергей, если в Германии вы называетесь профессор или доктор, то вам можно все». Поэтому по настоящему об изменениях в обществе можно будет говорить
когда «со своими пирсами» будут ездить не деятели искусства, а какой-нибудь шахтер из города Соликамска, коих несть числа. В Берлине в марте на всех трамвайных остановках была социальная реклама: фотография молодого рабочего, и надпись «я гей и мой город ― за меня». В России все это воспринимается как гэг, на уровне сериала «Наша Раша», а в общем ради таких вот обычных людей гей-парады и проводятся, для того чтобы люди смогли почувствовать себя людьми.
Если бы вам, как упомянутому Бриттену, заказали оперу, вроде «Смерти в Венеции» или «Питера Граймса», но с условием, что ее будут показывать только в тематических клубах и тематических оперных театрах (представим, что они есть). Вы бы согласились написать такое сочинение ― не для вечности, а для «сегмента рынка»?
А что, есть еще не тематические оперные театры? Я таких не знаю. Если серьезно, то даже когда вы идете в клуб, вы же не слушаете какую-то специальную гей-музыку? Ту же Леди Гагу и слушаете, что и везде. Музыка универсальна, любовь тоже, это один и тот
же набор химических реакций. Поэтому, если мне когда-нибудь придет в голову написать оперу на гомосексуальный сюжет, я, наверное, сделаю это в обычном театре или на экспериментальной площадке.
Давно заметил, что когда политическое и порнографическое искусства сходятся вместе, получается актуальное. Расскажите о своих подвигах этом жанре.
В современном искусстве это всегда работает лучше, чем в музыке. Вспомним группу «Bойна». Музыка все-таки создает определенную дистанцию по отношению к миру, ее актуальность в другом.
Композиторов-романтиков, понятное дело, вдохновляла любовь, а Вагнера ― еще и еврейские кредиты. Но вопрос все же о любви. Ставите ли вы посвящения на партитурах? Ну, вроде «дорогому NN» или «таинственной Z». У вас есть муза?
Давайте не будем о еврейских кредитах. Вагнер вдохновлялся мифом, у него была идея реформировать музыкальный театр, четкое представление о том какой должна быть опера, и для реализации этой идеи он использовал абсолютно всех, с кем он сталкивался. Прежде всего короля Людвига Bторого Баварского, но так же и Листа, например. Бавария в 19-м веке была довольно отсталым, аграрным государством, а Людвиг Второй ― чем-то вроде нового русского, который хотел чтобы все было «красиво, дорого и богато». Для Вагнера он был идеальной жертвой. А посвящения современные композиторы обычно пишут музыкантам.
Образ, который запечатлен на ваших аватарах ― эдакий «медведь» в шапке-ушанке со стаканом водки в руке. Возможно, это «шутка гения», а вы на самом деле страдаете от малейшей царапины. Как себя чувствует «творческий мужик» внутри вас?
В стакане на фотографии, которую Вы имеете ввиду, грейпфрутовый сок, но в это никто не верит. Образ, видимо, получился удачный. Вообще, композитор ― профессия, которая требует очень большой дисциплины и здорового образа жизни. Почти все композиторы, которых я знаю, занимаются спортом, одного моего знакомого композитора как-то остановили за превышение скорости
(60 км/ч) на гоночном велосипеде. То есть, никакой богемности, регулярный и однообразный труд. Единственное, что может себе позволить мой внутренний творческий мужик ― иногда ходить танцевать, что я делаю редко, но с большим удовольствием.
Возможно, некоторые любопытные читатели после прочтения этого интервью найдут и послушают вашу музыку. Вы не хотите их о чем-нибудь предупредить или дать какое-то напутствие?
Нет. Музыка (не только моя, любая) на всех действует по-разному, как верно заметил один мой коллега, она не объединяет людей, а разъединяет. Ее смысл, ― как-то взаимодействовать с нашим опытом и заставлять людей иначе смотреть на мир, она меняет нашу
точку зрения на реальность. Поэтому рекомендации тут невозможны.