Рано утром, еще было темно - вышла во двор. Путь мой к машине пролегал мимо скамейки под ясенем, на которой сидел апкаш. Рядом с ним на расстеленной газетке стояла водка.
Задумавшись о своем, я задержала на нем взгляд, и вдруг осознала, что он ответно смотрит на меня с явным вызовом. В этом взгляде читалось: "Да-да-да. Я такой. Да - с утра пораньше. Проваливай". Если бы наш молчаливый диалог проходил вечером, то на место дерзости, скорее всего, заступило бы привычное тусклое равнодушие. Но с утра в человеке явно горел свет!
В это же утро в квартиру напротив в очередной раз высадился десант киношников, - соседи сдают свою квартиру для съемок. Ни свет ни заря труженики некогда самого важного из искусств выгружали из лифта кабели, кучу аппаратуры и всякого барахла. Эти смотрели устало и выглядели погасшими. Только к вечеру, глядишь, разойдутся...
Вечером пошли мы с другом в малый зал консерватории на концерт к 100-летию со дня рождения Иегуди Менухина. В дуэте с превосходным скрипачом играл его сын, пианист Джереми Менухин, внешне невыразительный маленький нью-йоркский клерк а-ля вуди аллен. О какая же это была Музыка! Как все реки текут к океану и впадают в океан, как языки пламени всегда стремятся вверх, прорываясь даже из недр земли к солнцу, так и великое искусство влечет, а некоторых буквально тащит волоком против воли к своему таинственному непостижимому источнику. Мы в последнем ряду глотнули виски из маленьких серебряных стопочек и пошагали под густым снегопадом к Охотному Ряду.
Как же, блять, скользко... - сказал мой дорогой друг. Золотые слова!