Облик грядущего
"Нам до зарезу нужно изображение того, как будет через десять лет жить
человек в тех самых социалистических городах, которые мы построим".
(А.Луначарский)
В Музее уже появлялись книги, иллюстрирующие футуристические мечты разных поколений: "Москва", "Веселое путешествие", "Здесь живут силачи" и, до определенной степени, "Как старик смерть прогнал" Разумеется, литературная панорама счастливого будущего была значительно шире. Но если присмотреться, обнаружится, что авторы советских утопий мечтали о грядущем довольно однообразно: прозрачные купола, фонтаны, тропические сады, авиатакси, повальная радиосвязь, электрификация всего и вся, будничные полеты в космос и гигантские монументы встречаются на каждом шагу. Иногда, правда, точность научно-технических предвидений поражает.
"С чего начиналось, чем бредило детство,
Какие мы сны получили в наследство..."
(Н.Коржавин)
В 1924 году звено пионеров из города Лысогорска отправилось в поход. В первый же вечер, устраиваясь на ночевку, они обнаружили странный светящийся люк. Так начинается маленькая повесть И.Жукова "Путешествие звена "Красная звезда" в страну чудес". Люк перенес ребят в 1957 год - в мир победившей всемирной коммуны, где их дружески приветствовали пионеры нового мира.
Новые друзья устраивают для гостей из прошлого экскурсию по "стране чудес":
"...из-за леса в небе появился летательный аппарат, несколько похожий на наш аэроплан, извлекавший при полете музыкальные звуки. Крылья его были прозрачные, как у стрекозы. Описав над лесом и над рекой круг, он точно остановился в воздухе на мгновение и стал спускаться вертикально вниз, медленно и спокойно, при чем видно было, как на его спине работал пропеллер особой конструкции. Он спускался на площадку № 117, где провели эту ночь пионеры."
Обратите внимание на карманные телефоны, дающие возможность видеть того, с кем разговариваешь. В повести А.Беляева "Борьба в эфире", вышедшей четыре года спустя после книжки Жукова, действие происходит в сверхтехнологичном Радиогороде. Беляевский "попаданец" изумлен картиной, которая сейчас стала совершенно привычной:
"Особенно поразила меня одна их странность: одинокие люди шли, о чём-то разговаривая, хотя вблизи никого не было, смеялись, отвечали на вопросы кого-то невидимого... Вот оно что! Телефон! Телефон без проводов."
А вот и "всемирная паутина": ...для нас не существуют расстояния. Мы часто навещаем друг друга, видимся и говорим так же часто, как если бы мы жили в одной комнате. <...>. Мы находимся в постоянном общении. У меня есть друзья везде - от полюса до полюса, и я веду с ними непрерывные беседы. У нас часто бывают собрания, «съезды», где мы обсуждаем наши общественные дела. Но всё это мы делаем, если хотим, не выходя из комнаты.
В повести Жукова юные пионеры звена "Красная звезда" легко осваиваются с приятными новшествами:
>
И вот уже выбран маршрут, позволяющий увидеть всепланетное торжество коммунизма
Но... настало утро и ребята проснулись у погасшего костра в своем родном 1924 году.
Больше всего повесть Иннокентия Жукова - педагога и художника, "старшего пионера Республики", личности самой по себе интереснейшей - напоминает беседы у того самого походного костра: добродушную и веселую болтовню перед сном. Ее наивный пафос вызывает не раздражение, а улыбку.
Любопытный пример футуристического прогноза "ближнего прицела" - раешная сценка "Как Сима возвратился с Марса" из ростовского журнала "Костер" (1934). Забавный персонаж невероятным образом переносится в 1933 году на Марс, а возвращается на Землю спустя несколько лет:
"Тетя меня поразила больше чем Марс, куда я так странно попал. В 1937 году я ее не узнал. Она так изменилась, так изменилась!
Ходит в красной косынке (делегатка вроде) и работает на заводе. На производсовещаниях всегда бывает и техникой овладевает и постоянно напоминает дяде, что она в ударной бригаде. <...>
Да. Пока я на Марсе гостил, изменилось и в школе не мало. Подошел я к Алешке Зубало.
- Объясни, - говорю я ему сердито, - почему в школе ни одного окна не разбито? Почему не залита чернилами географическая карта? Почему не изрезана ни одна парта?
- Как? - Алешка даже не понял вопрос и с удивлением уставился на мой нос. - Да ты что, Сима, с ума спятил, что, ли? Да как же это можно имущество портить в школе? Взять нож и ножом парту изрезать лихо? Но для этого надо быть форменным психом! <...> У нас небывалые достижения. У нас невиданные победы и на земле, и в воздухе, и в воде. Словом - везде. А главное - у нас люди по новому воспитались, от многого старого отказались.
Стал я присматриваться, слова Алешкины проверять, новых людей искать.
Пошел я на фабрику, где Алешкины сапоги шили. Встречается мне рабочий Шилин.
- Ну, - думаю, - наврал Алешка, Шилин изменился совсем немножко. А вот фабрика действительно неузнаваема стала - всюду новыми машинами она блистала.
Я невольно разинул рот и воскликнул: "Да здравствует 1937 год! Да ведь это не фабрика, наконец, а какой-то технический сверхдворец!"
А тут, смотрю, Шилин к новому станку подходит и быстро в движение его приводит.
Я сказал было:
- Шилин, стой...
Но он резко махнул рукой. И только в перерыве сказал мне строго:
- Я люблю вырабатывать хорошо и много. Для меня радость - высокое качество дать. Нельзя во время работы меня отвлекать. Ведь я работаю каждый час не на хозяина, а на свой класс.
И вот тут то, на работе, я и понял, что нового в Шилине есть. Качество и производительность - его честь.
И с каждым днем все новые качества в людях я стал находить и сам эти качества стал любить.
И всюду, куда бы я ни ходил, сотни новых людей находил."
"От центра, где высились небоскребы статистических отделов, улицы расходились симметричными кольцами, пересекаемые радиальными бульварами. Гигантские голубые и белые здания научных учреждений сверкали отражением солнечного света. Над центром города творческим порывом взлетел в высь аэровокзал. Смелый взлет его башен с причальными мачтами для дирижаблей, стремительный бег пилястр от подножья к колоссальному аэродрому, гигантские своды, как бы пытающиеся раздвинуть стены и слить дыхание с дыханьем пространства, - все это напоминало застывшую симфонию прекрасной эпохи. Уступами воздушных линий стекла и бетона городские площади и улицы пробирались сквозь парки и сады к голубеющим горизонтам. <...>Сквозь пролеты застекленных ажурных мостов, повисших над улицами, точно над виадуками, мчались пневматические поезда цвета морских туманов. Внизу в широких улицах непрерывным потоком неслись автомобили, мотоциклы и автобусы. Бесчисленные толпы людей сновали в улицах, вливаясь в открытые пасти метрополитена. Люди поднимались лифтами на крыши домов и, взмахнув крыльями, взлетали к голубому небу."
(Я.Ларри "Страна счастливых")
Повесть С.Розанова "Алюта - воздушный слоненок" (1936), вторая часть "Приключений Травки", описывает один день воображаемых приключений в прекрасном советском будущем, которое уже совсем рядом. Полностью текст можно прочесть в блоге zabyg17 ( часть 1, часть 2). В отличие от повести Жукова, в "Алюте" довольно много места отводится описаниям техники будущего - прежде всего транспорта. В небе парят с пассажирские дирижабли, от дома к дому ведут горки-самокатки, между Москвой и Ленинградом прокладывается метро, готовится стартовать лунная ракета...
"Странный вид представляла эта новая Москва. На огромном пространстве возвышались симметрично расположенные, словно верстовые столбы, небоскрёбы в несколько десятков этажей с плоскими крышами.
- Для посадки воздушных судов, - пояснил Эль.
- Нельзя сказать, чтобы этот город выглядел очень красивым, - невольно сказал я, глядя на унылую площадь, утыканную домами-столбами."
(А.Беляев "Борьба в эфире")
Книга П.Лопатина "Москва" (1939) описывает Москву новую, полностью преображенную сталинским планом реконструкции.
Работы по радикальной перестройке столицы интенсивно велись вплоть до начала войны и многие крупные градостроительные идеи были успешно воплощены в жизнь, хотя ни до разноцветных тротуаров, ни до грандиозного Дворца Советов дело так и не дошло. Воплощенную мечту можно увидеть только в фильме 1938 года, который так и называется - "Новая Москва":
Уверенностью в близости идеального завтра дышит сказка О.Улицкой "Как старик смерть прогнал" (1940), изображающая действительность как осуществленную утопию. "Знаешь, какая жизнь будет? Помирать не надо!"
В послевоенных мечтах о будущем буйствует оптимизм. Теперь уже, кажется, ничто не может помешать привести человечество к счастью, хотя бы в отдельно взятой стране.
"Кажется, нет больше ни одной силы природы, которую мы не использовали бы. Мы добываем энергию, пользуясь работой ветра. Мы покорили вулканические силы, заставили работать земной магнетизм и земные электрические токи. Нам служит атмосферное электричество. Даже грозу, которой некогда с ужасом поклонялись как страшному богу, мы запрягли на службу человечеству. Морские волны, морские приливы и отливы - наши работники-богатыри. Я уже не говорю о водяных двигателях. Высоту культуры мы теперь измеряем по количеству потребляемых киловатт."
(А.Беляев "Борьба в эфире")
Широкая панорама свершений от Москвы до самых до окраин разворачивается в книге В.Захарченко "Путешествие в Завтра" (1952). Мощнейшая энергетика, автоматизация, чудеса химии, изменение климата, поворот северных рек, орошение пустынь, освоение околоземных пространств - полный набор упоительных идей технократического рая. Патетический текст сопровождают образы величавого завтрашнего дня в цветных иллюстрациях Н.Кольчицкого.
>
Колхозы преобразились в образцово-показательные усадьбы, напоминающие крымские санатории. Над бескрайними полями высятся автоматизированные диспетчерские. Труд земледельца стал сродни труду инженера.
>
>
"Там, где расстилались тундры и таежные болота, - на тысячи верст шумели хлебные поля. Залежи тяжелых металлов на севере, уран и торий, были наконец подвергнуты молекулярному распадению и освобождали гигантские запасы радиоактивной энергии. От северного к южному полюсу по тридцатому земному меридиану была проложена электромагнитная спираль. Она обошлась в четверть стоимости мировой войны четырнадцатого года. Электрическая энергия этой полярной спирали питала станции всего мира. Границ между поселениями народов больше не существовало. В небе плыли караваны товарных кораблей. Труд стал легким. Жить стало большим счастьем, и земля стала желанным местом жизни."
(А.Толстой "Голубые города")
Фантастическая повесть В.Мелентьева "33 марта" (1957) возвращает нас к простодушным и веселым детским фантазиям. Ученик шестого класса Вася Голубев, отправившийся в на поиски зуба мамонта, попал в вечную мерзлоту и, проспав в ней 50 лет, проснулся в 2005 году, оттаяв вместе с мамонтом в результате климатических изменений. Мир будущего, в который попал Вася, разумеется, напичкан всяческими "электронками" и "атомками", но скорее забавен, чем величественен.
"И потом, что за атомки? - с тревогой думал Вася. - Неужели, пока я замерзал, начали сбрасывать атомки? Да нет, что-то не похоже - все очень спокойно…
В повести Мелентьева тоже есть разноцветные дома из прогрессивных пеноматериалов, и автоводители, автостопы и прочие авто-, и управление климатом, и мощные двигатели, и телеконференции, и безболезненные визиты к стоматологу... Но гораздо интереснее то, что в ней описываются школьные занятия грядущего века:
"Лена... села за стол и придвинула к себе странный прибор. На его кнопках были написаны цифры и латинские буквы: в стороне рядком стояли знаки, обозначавшие арифметические, алгебраические и тригонометрические действия и значения.
- На этом приборе можно решить любую задачу в несколько секунд - успевай только на кнопки нажимать. Понятно?
- Ну-у, - разочарованно и обиженно протянул Вася, - так вам, конечно, в школе и делать нечего - только на кнопки нажимай! За вас же машины думают.
- Ой, Вася, какой ты странный! Но нам то ведь нужно учиться работать на вычислительных машинах? Сейчас без них везде как без рук...
А ты знаешь, что у нас, кроме школьных, есть еще и телеуроки. Так зубришь, зубришь - ничего все равно толком не поймешь. А посмотришь передачу, книжку прочтешь - и все в порядке: сразу на пятерку отвечаешь.
Лена увлеклась. Она достала с полочки катушку с тонкой ленточкой, открыла ящик в столе, вставила катушку в приборчик и переключила ручку. Экранчик засветился сильнее. На нем появился класс, доска, учитель возле нее.
- Это повторные уроки. Понимаешь? Если ты отстаешь по какому нибудь предмету, берешь в школьной картотеке повторный урок и вкладываешь пленку, на которой он записан, в проигрыватель. Он соединен с телевизором, и тогда слушаешь и смотришь урок, пишешь диктант, решаешь задачи и все, что хочешь.
Tеория - это еще не все. Если ты не умеешь все делать на практике, все равно пятерки не получишь. <...>В седьмом классе у нас будет экзамен по вождению трактора и комбайна. Ты знаешь, что всю пахоту проводят школьники и студенты? А об уборке и говорить нечего! У нас три недели производственной практики на заводе. У станков стоим. Управляем ими. Потом на животноводческих фермах бываем, тоже работаем. Если ты в теории силен, а на практике ничего сделать не можешь, все равно пятерку не получишь, в институт не примут. В восьмом классе сдают вождение автомашины, а в девятом уж выбирают основную профессию…"
Дети будущего рассудительны и деловиты, зато взрослые ученые и журналисты ведут себя с двумя "отморозками" с нетерпеливостью малышей на елке.
"Ученые зрители осторожно, чтобы не раздразнить мамонта, стали прятаться - кто в кусты, кто под машины, кто за забор фермы. Зато теле - и кинооператоры почувствовали себя в привычной обстановке. Как охотники, они окружали мамонта со всех сторон, направляя на него многочисленные объективы и лампы своих установок. Потоки резкого, слепящего света залили Тузика, отчаянно затрещали аппараты. Тузик беспомощно заморгал глазами, отчаянно взревел и, круто повернувшись на задних лапах, со всех ног побежал в лес. Обезумевший мамонт мчался, как танк, подминая деревца, перепрыгивая болотца и ручейки. Ребята прижались к его шее, вцепились в его густую шерсть и молчали. Во время этой бешеной скачки ветви встречных деревьев наверняка сшибли бы ребят с мамонтовой шеи, но Тузик держал свой хобот вверх и беспрерывно трубил. О хобот, как о нос корабля, разбивался прибой зеленых ветвей, и это спасло ребят. Тузик все мчался и мчался со скоростью атомного поезда и с шумом реактивного самолета."
Повесть А.Светова "Веточкины путешествуют в будущее" (1958) написана в назидание ленивым ученикам, наивно полагающим, что при коммунизме и в школу ходить не надо будет, а все что захочешь, будешь даром получать. Братья Гоша и Ваня Веточкины по своему хотенью и волшебникову веленью оказываются "в двухтысячном году! При полном коммунизме." Как и следовало ожидать, взору путешественников открывается уже привычная картина:
"Движущийся тротуар помчал братьев мимо домов, украшенных мозаикой, мимо спортивных площадок, бассейнов и садов. В листве деревьев прятались яблоки. На клумбах пестрели осенние цветы - белые хризантемы, разноцветные астры… Вероятно, было еще рано, так как людей на улицах было мало. Гоша заметил, что женщины одеты в простые, но красивые платья светлых тонов, а мужчины - в легкие и очень удобные костюмы, похожие на спортивные. Куда девались неуклюжие, сковывающие движения пиджаки? А галстуки, шляпы? Да, да. Ни шляп, ни шапок, ни кепок никто не носил. Над братьями Веточкиными пролетал по воздуху человек. Серебристые крылья за его спиной, вибрируя, издавали легкое жужжание. Человек скрылся за углом высокого дома. На противоположной стороне улицы к большому зданию в форме конуса бесшумно подлетел двухместный вертолет. Он причалил к балкону на восьмом этаже."
Школьные классы вместо досок оборудованы плоскими видеоэкранами, показывающими девушкек-якуток, с песнями собирающими урожай яблок, и виды Вашингтона - главного города Социалистических Штатов Америки. Новый приятель Гоши, внук водителя межпланетных кораблей, развлекается на перемене с электронной счетной машинкой, которая "сама задачи решает и с английского переводит", но лентяям уроки не подсказывает. Вдоль длинного коридора расположились школьные учебно-производственные цеха: "Цех наладчиков автоматных станков", "Отделение диспетчера телеуправляемой шахты", "Класс операторов атомной электростанции", "Цех сборщиков универсальных электронно-счетных машин". Атомный ракетоплан бесшумно несет ребят над планетой, на которой, благодаря целенаправленному изменению климата, исчезли пустыни и вечные льды, в небе сияют три огромных искусственных солнца, а дождь идет строго по расписанию. В кинотеатре повторного фильма показывают "Чапаева", а на концертах все инструменты заменило подобие терменвокса. У каждого есть карманный видеофон с он-лайн трансляциями. Для подметания улиц требуются специалисты с высшим техническим образованием. Оружие, алкоголь, сигареты, школьные шпаргалки, рогатки и деньги сданы в музей забытых вещей. Несознательный Гоша, решивший на халяву наесться пирожных, наказан собственным желудком, не справившимся с привалившим счастьем. Ненаученный, однако, этим горьким опытом Гоша опять попадает в неприятную историю:
"...его внимание привлекли мешочки, стоявшие на полке. Он заглянул в один из них, зачерпнул пальцами какой-то желтоватый порошок, понюхал и лизнул.
...Не прошли они и сотни шагов, как Ваня схватил брата за рукав и воскликнул:
- Ты растешь прямо на глазах!
- Как это расту?
- Очень просто. В высоту и… Разве ты не замечаешь?
Долговязый Гоша с круглым животиком и длинными ногами, вылезавшими из коротеньких, до колен, штанишек, был очень смешон.
Но Гоше было не до смеха. Он вдруг почувствовал голод. Никогда в жизни у него так не сосало от голода под ложечкой, как сейчас...
За время обеда Гоша, оказывается, еще подрос и потолстел. Теперь Ваня уже не смеялся. Ему стало страшно.
- До каких пор ты будешь расти? - спросил он.
- Не знаю, - пожал плечами Гоша, и от этого движения рубашка на его спине лопнула."
Желтоватый порошок оказался стимулятором роста растений и животных. Чтобы нейтрализовать его действие, Гоше вводят антидот. Этой неожиданной аллюзией с "Алисой в стране чудес" сюрпризы повести не ограничиваются. Дальше встречается практически дословная цитата из "Буратино":
"- Перейдем к делению. Предположим, тебе, твоему брату и мне подарили четыре яблока. Как бы ты их разделил?
- На троих? - спросил Гоша. - Я каждому дам по одному яблоку, а себе оставлю два."
Тут уже и до "Черной курицы" недалеко: лентяй Гоша тайком глотает специальную "математическую таблетку", позволяющую "умножать, делить, вычитать и складывать так же хорошо, как арифмометр... Oн представлял себе, как придет в школу и на уроке арифметики удивит весь класс своими знаниями". Разумеется, действие таблетки длится недолго. Но Гоша уже успел проникнуться необходимостью самому добиваться знаний и умений, чтобы стать уважаемым и нужным обществу человеком:
"- Я еще не знаю, кем я буду. Но ты же сам говорил: для человека главное не кем он будет, а каким он будет. Я буду смелым, добрым и веселым. Я никогда не буду врать и задаваться. Я буду таким, как люди третьего тысячелетия.
- Ну, тогда другое дело, - согласился Ваня. - Только и во втором тысячелетии много таких людей, с которых стоит брать пример. А теперь домой!"
"- Мы не имеем городов, мы не имеем правительства, мы не имеем канцелярий. Необходимая в своё время категория «совработников» давно вымерла, как вымерли лошади.
Для меня это была поистине самая большая сенсация за всё пребывание в Радиополисе. Нет канцелярий, нет совработников! Это уж слишком. Не шутит ли Эль? Как же можно обойтись без совработников?
- Но не сами же собой пишутся бумаги? - с насмешкой, не лишённой горечи, сказал я.
- Друг мой, у нас совсем не «пишутся» бумаги."
(А.Беляев "Борьба в эфире")
Вторая часть трилогии о Незнайке Н.Носова "Незнайка в Солнечном городе" (1959) уже своим названием отсылает к классической утопии. Однако приключения коротышек в городе мечты оставляют двойственное впечатление. Солнечный город - высокоразвитый и цивилизованный город-государство, чьи технические достижения удивляют актуальностью: автоматизированные универсальные комбайны, робот-пылесос, лазерная печать, система видеонаблюдения, синтетические материалы. Но впечатления экскурсантов из Цветочного города похожи на взгляд советского туриста, чудом попавшего за "железный занавес" и изумленного открывшимися ему благоустроенностью и изобилием: двери на фотоэлементах, непривычная сантехника, отсутствие унылой "типовой застройки", обилие развлекательных заведений и ресторанчиков, множество частных автомобилей, пусть и откровенно игрушечного вида, интерес обитателей к остромодным брендам... Беззаботный Солнечный город подозрительно напоминает пресловутое "общество потребления":
"По сторонам дороги стали попадаться дома. Они были маленькие, не больше двух этажей, но очень красивые: с высокими остроконечными крышами, окрашенными в яркие цвета, с верандами и террасками, с балкончиками и затейливыми башенками на крышах.
По обеим сторонам улицы стояли многоэтажные дома, которые поражали своей красотой. Стены домов были украшены затейливыми узорами, а наверху под крышами были большие картины, нарисованные яркими, разноцветными красками.
Почти в каждом доме имелся театр или кино.
В каждом доме имелась столовая. Столы стояли не только внутри столовых, но и снаружи, на тротуарах. Везде за столами можно было видеть коротышек.
По тротуару двигались толпы гуляющих малышей и малышек. Слышались смех и шутки. Откуда-то доносилась музыка.
Очутившись у входа в гостиницу, наши путешественники поспешили посторониться, так как дверь неожиданно распахнулась, будто кто-то открыл ее изнутри. Увидев, что из дома никто не выходит, Незнайка и его спутники вошли в помещение, и дверь сейчас же за ними захлопнулась.
Он перешел к изучению рукояток, которые имелись под краном. Здесь были какие-то совсем уж непонятные рисунки. Под одной рукояткой было изображение голого коротышки красного цвета. Под другой был такой же коротышка, но синенький. Под третьей рукояткой была нарисована красная рука. Под четвертой - такая же рука, но синяя. Ничего не поняв в этих обозначениях, Пестренький повернул первую попавшуюся рукоятку, и сейчас же на него с шумом хлынул поток воды.
Нашим бичом является не что иное, как мода. Не успеете вы надеть новый костюм, как вам говорят, что он уже вышел из моды, и вам приходится сломя голову бежать за новым..."
Красочные фантазии "Веселого путешествия" В.Пекелиса и Д.Бисти (1961) следуют привычному курсу: сверкомфортабельные поезда, самодвижущиеся автомобили и тротуары, воздушный извоз и межпланетные перелеты.
Небесный киноэкран заставляет вспомнить гигантский проектор из "Москвы" Лопатина и "облачные часы" в "Алюте" Розанова. А вот розничные торговые автоматы отнюдь не были чудесной фантазией: в СССР они существовали давно, хотя и не повсеместно.
Книгу А.Маркуши "Здесь живут силачи" (1965) отличает практичный подход: максимально облегчить труд и быт человека будущего с помощью хитроумных механизмов:
Небольшая фантастическая повесть Р.Нудельмана "Трижды тридцатое июня" (1969) использует традиционный прием: путешествие во времени. Двенадцатилетний Колька случайно переносится на экспериментальной модели хронолета в недалекое будущее - на 10 лет вперед, в 1980 год. Мальчишка довольно быстро осваивается в доброжелательном, безопасном и, безусловно, коммунистическом мире с бесплатными столовыми и аттракционами, информаториями, школьными аэробусами и катерами-амфибиями.
В погоню за малолетним путешественником во времени отправляется молодой милиционер, только, не зная, в какой именно год отправился мальчишка, он привозит назад не совсем того Кольку - "Кольку+1" из следующего года. Расставить всех по своим местам удается самому Кольке - взрослому Николаю из 1980 года, который, конечно же, в курсе своих мальчишеских приключений.
" Мы уже летели над городом. Никогда я не думал, что наш город станет таким красивым. Справа, за громадным парком, какие-то длинные корпуса тянутся, наверно заводы, а слева город - высотные дома, улицы, сады, площади, мосты, какие-то каналы, что ли, вода блестит...
- У нас город красивый, - сказал мужчина, - и река хорошая. А вот проведут сюда в будущем году воздушный лифт, тогда от нас до любого места в стране будет рукой подать. Ты уже ездил на воздушном лифте? Нет? А я ездил, из Москвы в Хабаровск. Интересно! Сначала тебя поднимают в ракете прямо вверх, как в лифте, а потом ракета летит горизонтально... Ну, ты знаешь ведь?
...Мы стояли на большой поляне, по ней во все стороны расходились дорожки от центральной площадки, где стоял аэробус. Вдруг зеленая трава перед нашей дорожкой вздрогнула и зашевелилась. Я даже подпрыгнул от неожиданности и сам на себя рассердился: как маленький, травы испугался. Это была дорожка, вот что. На ней трава росла, и если посмотреть издали, так ничего не видно, а на самом деле - движущаяся дорожка.
Все встали на дорожку, и я за остальными. А что? Я немножечко только посмотрю, что тут у них и как, а потом, может, сам расскажу насчет себя этому, как у них, воспитателю."
"Эта улица была около трёхсот футов ширины и двигалась сама, кроме средней своей части. Под самым балконом эта необыкновенная улица быстро неслась направо, со скоростью курьерского поезда девятнадцатого столетия, - бесконечная платформа с небольшими интервалами, что позволяло ей делать повороты и изгибы. На ней мелькали сиденья и небольшие киоски, но они проносились с такой быстротой, что не было возможности их рассмотреть."
( Г.Уэллс "Когда спящий проснётся")
Движущиеся тротуары - практически обязательный атрибут футуристических фантазий. Чем уж он был так мил сердцу авторов - понять трудно. Новинкой подобная техника не была ни с какой стороны: первые действующие экземпляры были представлены еще на Всемирной выставке 1900 года, через год после выхода романа Уэллса. Братья Стругацкие в собственном утопическом романе "Возвращение. Полдень ХХII век" (1962) ехидно украсили ими идиллическую панораму мира светлого будущего:
"Дорога текла в нескольких шагах от Кондратьева шестью ровными серыми потоками. Это были так называемые полосы Большой Дороги. Полосы двигались с разными скоростями и отделялись друг от друга и от травы улиц вершковыми белыми барьерами. На полосах сидели, стояли, шли люди. Кондратьев стал глядеть на проплывающие над вершинами сосен крыши домов. На одной из крыш блестело исполинское сооружение из нескольких громадных квадратных зеркал, нанизанных на тонкие ажурные конструкции. На всех крышах стояли птерокары - красные, зеленые, золотистые, серые. Сотни птерокаров и вертолетов висели над городом. Вдоль дороги, надолго закрыв солнце, проплыл с глухим свистящим рокотом треугольный воздушный корабль и скрылся за лесом.
«Зачем нужны эти дороги?» - подумал Кондратьев. Вряд ли кому-нибудь придет в голову ездить таким образом во Вьетнам или в Индию. Слишком мала скорость… и слишком жестко. Ведь есть стратопланы, громадные треугольные корабли, птерокары, наконец… Какой же прок в дороге? И сколько она, наверное, стоила! "
Окончательно же они расправились и с самоходными дорогами, и с футуристическими романами в "сказке для научных сотрудников младшего возраста": глава, в которой Саша Привалов путешествует по мирам литературных утопий, ядовито высмеивает расхожие штампы.
А теперь давайте обратимся к прошлому. В 1914 году по заказу кондитерской фабрики Эйнем (ныне "Красный Октябрь") была выпущена серия открыток "Москва будущего". "И в 23-м веке Москва верна своим обычаям", - гласил текст на обороте.
(А.Луначарский)
В Музее уже появлялись книги, иллюстрирующие футуристические мечты разных поколений: "Москва", "Веселое путешествие", "Здесь живут силачи" и, до определенной степени, "Как старик смерть прогнал" Разумеется, литературная панорама счастливого будущего была значительно шире. Но если присмотреться, обнаружится, что авторы советских утопий мечтали о грядущем довольно однообразно: прозрачные купола, фонтаны, тропические сады, авиатакси, повальная радиосвязь, электрификация всего и вся, будничные полеты в космос и гигантские монументы встречаются на каждом шагу. Иногда, правда, точность научно-технических предвидений поражает.
"С чего начиналось, чем бредило детство,
Какие мы сны получили в наследство..."
(Н.Коржавин)
В 1924 году звено пионеров из города Лысогорска отправилось в поход. В первый же вечер, устраиваясь на ночевку, они обнаружили странный светящийся люк. Так начинается маленькая повесть И.Жукова "Путешествие звена "Красная звезда" в страну чудес". Люк перенес ребят в 1957 год - в мир победившей всемирной коммуны, где их дружески приветствовали пионеры нового мира.
Новые друзья устраивают для гостей из прошлого экскурсию по "стране чудес":
"...из-за леса в небе появился летательный аппарат, несколько похожий на наш аэроплан, извлекавший при полете музыкальные звуки. Крылья его были прозрачные, как у стрекозы. Описав над лесом и над рекой круг, он точно остановился в воздухе на мгновение и стал спускаться вертикально вниз, медленно и спокойно, при чем видно было, как на его спине работал пропеллер особой конструкции. Он спускался на площадку № 117, где провели эту ночь пионеры."
Обратите внимание на карманные телефоны, дающие возможность видеть того, с кем разговариваешь. В повести А.Беляева "Борьба в эфире", вышедшей четыре года спустя после книжки Жукова, действие происходит в сверхтехнологичном Радиогороде. Беляевский "попаданец" изумлен картиной, которая сейчас стала совершенно привычной:
"Особенно поразила меня одна их странность: одинокие люди шли, о чём-то разговаривая, хотя вблизи никого не было, смеялись, отвечали на вопросы кого-то невидимого... Вот оно что! Телефон! Телефон без проводов."
А вот и "всемирная паутина": ...для нас не существуют расстояния. Мы часто навещаем друг друга, видимся и говорим так же часто, как если бы мы жили в одной комнате. <...>. Мы находимся в постоянном общении. У меня есть друзья везде - от полюса до полюса, и я веду с ними непрерывные беседы. У нас часто бывают собрания, «съезды», где мы обсуждаем наши общественные дела. Но всё это мы делаем, если хотим, не выходя из комнаты.
В повести Жукова юные пионеры звена "Красная звезда" легко осваиваются с приятными новшествами:
>
И вот уже выбран маршрут, позволяющий увидеть всепланетное торжество коммунизма
Но... настало утро и ребята проснулись у погасшего костра в своем родном 1924 году.
Больше всего повесть Иннокентия Жукова - педагога и художника, "старшего пионера Республики", личности самой по себе интереснейшей - напоминает беседы у того самого походного костра: добродушную и веселую болтовню перед сном. Ее наивный пафос вызывает не раздражение, а улыбку.
Любопытный пример футуристического прогноза "ближнего прицела" - раешная сценка "Как Сима возвратился с Марса" из ростовского журнала "Костер" (1934). Забавный персонаж невероятным образом переносится в 1933 году на Марс, а возвращается на Землю спустя несколько лет:
"Тетя меня поразила больше чем Марс, куда я так странно попал. В 1937 году я ее не узнал. Она так изменилась, так изменилась!
Ходит в красной косынке (делегатка вроде) и работает на заводе. На производсовещаниях всегда бывает и техникой овладевает и постоянно напоминает дяде, что она в ударной бригаде. <...>
Да. Пока я на Марсе гостил, изменилось и в школе не мало. Подошел я к Алешке Зубало.
- Объясни, - говорю я ему сердито, - почему в школе ни одного окна не разбито? Почему не залита чернилами географическая карта? Почему не изрезана ни одна парта?
- Как? - Алешка даже не понял вопрос и с удивлением уставился на мой нос. - Да ты что, Сима, с ума спятил, что, ли? Да как же это можно имущество портить в школе? Взять нож и ножом парту изрезать лихо? Но для этого надо быть форменным психом! <...> У нас небывалые достижения. У нас невиданные победы и на земле, и в воздухе, и в воде. Словом - везде. А главное - у нас люди по новому воспитались, от многого старого отказались.
Стал я присматриваться, слова Алешкины проверять, новых людей искать.
Пошел я на фабрику, где Алешкины сапоги шили. Встречается мне рабочий Шилин.
- Ну, - думаю, - наврал Алешка, Шилин изменился совсем немножко. А вот фабрика действительно неузнаваема стала - всюду новыми машинами она блистала.
Я невольно разинул рот и воскликнул: "Да здравствует 1937 год! Да ведь это не фабрика, наконец, а какой-то технический сверхдворец!"
А тут, смотрю, Шилин к новому станку подходит и быстро в движение его приводит.
Я сказал было:
- Шилин, стой...
Но он резко махнул рукой. И только в перерыве сказал мне строго:
- Я люблю вырабатывать хорошо и много. Для меня радость - высокое качество дать. Нельзя во время работы меня отвлекать. Ведь я работаю каждый час не на хозяина, а на свой класс.
И вот тут то, на работе, я и понял, что нового в Шилине есть. Качество и производительность - его честь.
И с каждым днем все новые качества в людях я стал находить и сам эти качества стал любить.
И всюду, куда бы я ни ходил, сотни новых людей находил."
"От центра, где высились небоскребы статистических отделов, улицы расходились симметричными кольцами, пересекаемые радиальными бульварами. Гигантские голубые и белые здания научных учреждений сверкали отражением солнечного света. Над центром города творческим порывом взлетел в высь аэровокзал. Смелый взлет его башен с причальными мачтами для дирижаблей, стремительный бег пилястр от подножья к колоссальному аэродрому, гигантские своды, как бы пытающиеся раздвинуть стены и слить дыхание с дыханьем пространства, - все это напоминало застывшую симфонию прекрасной эпохи. Уступами воздушных линий стекла и бетона городские площади и улицы пробирались сквозь парки и сады к голубеющим горизонтам. <...>Сквозь пролеты застекленных ажурных мостов, повисших над улицами, точно над виадуками, мчались пневматические поезда цвета морских туманов. Внизу в широких улицах непрерывным потоком неслись автомобили, мотоциклы и автобусы. Бесчисленные толпы людей сновали в улицах, вливаясь в открытые пасти метрополитена. Люди поднимались лифтами на крыши домов и, взмахнув крыльями, взлетали к голубому небу."
(Я.Ларри "Страна счастливых")
Повесть С.Розанова "Алюта - воздушный слоненок" (1936), вторая часть "Приключений Травки", описывает один день воображаемых приключений в прекрасном советском будущем, которое уже совсем рядом. Полностью текст можно прочесть в блоге zabyg17 ( часть 1, часть 2). В отличие от повести Жукова, в "Алюте" довольно много места отводится описаниям техники будущего - прежде всего транспорта. В небе парят с пассажирские дирижабли, от дома к дому ведут горки-самокатки, между Москвой и Ленинградом прокладывается метро, готовится стартовать лунная ракета...
"Странный вид представляла эта новая Москва. На огромном пространстве возвышались симметрично расположенные, словно верстовые столбы, небоскрёбы в несколько десятков этажей с плоскими крышами.
- Для посадки воздушных судов, - пояснил Эль.
- Нельзя сказать, чтобы этот город выглядел очень красивым, - невольно сказал я, глядя на унылую площадь, утыканную домами-столбами."
(А.Беляев "Борьба в эфире")
Книга П.Лопатина "Москва" (1939) описывает Москву новую, полностью преображенную сталинским планом реконструкции.
Работы по радикальной перестройке столицы интенсивно велись вплоть до начала войны и многие крупные градостроительные идеи были успешно воплощены в жизнь, хотя ни до разноцветных тротуаров, ни до грандиозного Дворца Советов дело так и не дошло. Воплощенную мечту можно увидеть только в фильме 1938 года, который так и называется - "Новая Москва":
Click to viewУверенностью в близости идеального завтра дышит сказка О.Улицкой "Как старик смерть прогнал" (1940), изображающая действительность как осуществленную утопию. "Знаешь, какая жизнь будет? Помирать не надо!"
В послевоенных мечтах о будущем буйствует оптимизм. Теперь уже, кажется, ничто не может помешать привести человечество к счастью, хотя бы в отдельно взятой стране.
"Кажется, нет больше ни одной силы природы, которую мы не использовали бы. Мы добываем энергию, пользуясь работой ветра. Мы покорили вулканические силы, заставили работать земной магнетизм и земные электрические токи. Нам служит атмосферное электричество. Даже грозу, которой некогда с ужасом поклонялись как страшному богу, мы запрягли на службу человечеству. Морские волны, морские приливы и отливы - наши работники-богатыри. Я уже не говорю о водяных двигателях. Высоту культуры мы теперь измеряем по количеству потребляемых киловатт."
(А.Беляев "Борьба в эфире")
Широкая панорама свершений от Москвы до самых до окраин разворачивается в книге В.Захарченко "Путешествие в Завтра" (1952). Мощнейшая энергетика, автоматизация, чудеса химии, изменение климата, поворот северных рек, орошение пустынь, освоение околоземных пространств - полный набор упоительных идей технократического рая. Патетический текст сопровождают образы величавого завтрашнего дня в цветных иллюстрациях Н.Кольчицкого.
>
Колхозы преобразились в образцово-показательные усадьбы, напоминающие крымские санатории. Над бескрайними полями высятся автоматизированные диспетчерские. Труд земледельца стал сродни труду инженера.
>
>
"Там, где расстилались тундры и таежные болота, - на тысячи верст шумели хлебные поля. Залежи тяжелых металлов на севере, уран и торий, были наконец подвергнуты молекулярному распадению и освобождали гигантские запасы радиоактивной энергии. От северного к южному полюсу по тридцатому земному меридиану была проложена электромагнитная спираль. Она обошлась в четверть стоимости мировой войны четырнадцатого года. Электрическая энергия этой полярной спирали питала станции всего мира. Границ между поселениями народов больше не существовало. В небе плыли караваны товарных кораблей. Труд стал легким. Жить стало большим счастьем, и земля стала желанным местом жизни."
(А.Толстой "Голубые города")
Фантастическая повесть В.Мелентьева "33 марта" (1957) возвращает нас к простодушным и веселым детским фантазиям. Ученик шестого класса Вася Голубев, отправившийся в на поиски зуба мамонта, попал в вечную мерзлоту и, проспав в ней 50 лет, проснулся в 2005 году, оттаяв вместе с мамонтом в результате климатических изменений. Мир будущего, в который попал Вася, разумеется, напичкан всяческими "электронками" и "атомками", но скорее забавен, чем величественен.
"И потом, что за атомки? - с тревогой думал Вася. - Неужели, пока я замерзал, начали сбрасывать атомки? Да нет, что-то не похоже - все очень спокойно…
В повести Мелентьева тоже есть разноцветные дома из прогрессивных пеноматериалов, и автоводители, автостопы и прочие авто-, и управление климатом, и мощные двигатели, и телеконференции, и безболезненные визиты к стоматологу... Но гораздо интереснее то, что в ней описываются школьные занятия грядущего века:
"Лена... села за стол и придвинула к себе странный прибор. На его кнопках были написаны цифры и латинские буквы: в стороне рядком стояли знаки, обозначавшие арифметические, алгебраические и тригонометрические действия и значения.
- На этом приборе можно решить любую задачу в несколько секунд - успевай только на кнопки нажимать. Понятно?
- Ну-у, - разочарованно и обиженно протянул Вася, - так вам, конечно, в школе и делать нечего - только на кнопки нажимай! За вас же машины думают.
- Ой, Вася, какой ты странный! Но нам то ведь нужно учиться работать на вычислительных машинах? Сейчас без них везде как без рук...
А ты знаешь, что у нас, кроме школьных, есть еще и телеуроки. Так зубришь, зубришь - ничего все равно толком не поймешь. А посмотришь передачу, книжку прочтешь - и все в порядке: сразу на пятерку отвечаешь.
Лена увлеклась. Она достала с полочки катушку с тонкой ленточкой, открыла ящик в столе, вставила катушку в приборчик и переключила ручку. Экранчик засветился сильнее. На нем появился класс, доска, учитель возле нее.
- Это повторные уроки. Понимаешь? Если ты отстаешь по какому нибудь предмету, берешь в школьной картотеке повторный урок и вкладываешь пленку, на которой он записан, в проигрыватель. Он соединен с телевизором, и тогда слушаешь и смотришь урок, пишешь диктант, решаешь задачи и все, что хочешь.
Tеория - это еще не все. Если ты не умеешь все делать на практике, все равно пятерки не получишь. <...>В седьмом классе у нас будет экзамен по вождению трактора и комбайна. Ты знаешь, что всю пахоту проводят школьники и студенты? А об уборке и говорить нечего! У нас три недели производственной практики на заводе. У станков стоим. Управляем ими. Потом на животноводческих фермах бываем, тоже работаем. Если ты в теории силен, а на практике ничего сделать не можешь, все равно пятерку не получишь, в институт не примут. В восьмом классе сдают вождение автомашины, а в девятом уж выбирают основную профессию…"
Дети будущего рассудительны и деловиты, зато взрослые ученые и журналисты ведут себя с двумя "отморозками" с нетерпеливостью малышей на елке.
"Ученые зрители осторожно, чтобы не раздразнить мамонта, стали прятаться - кто в кусты, кто под машины, кто за забор фермы. Зато теле - и кинооператоры почувствовали себя в привычной обстановке. Как охотники, они окружали мамонта со всех сторон, направляя на него многочисленные объективы и лампы своих установок. Потоки резкого, слепящего света залили Тузика, отчаянно затрещали аппараты. Тузик беспомощно заморгал глазами, отчаянно взревел и, круто повернувшись на задних лапах, со всех ног побежал в лес. Обезумевший мамонт мчался, как танк, подминая деревца, перепрыгивая болотца и ручейки. Ребята прижались к его шее, вцепились в его густую шерсть и молчали. Во время этой бешеной скачки ветви встречных деревьев наверняка сшибли бы ребят с мамонтовой шеи, но Тузик держал свой хобот вверх и беспрерывно трубил. О хобот, как о нос корабля, разбивался прибой зеленых ветвей, и это спасло ребят. Тузик все мчался и мчался со скоростью атомного поезда и с шумом реактивного самолета."
Повесть А.Светова "Веточкины путешествуют в будущее" (1958) написана в назидание ленивым ученикам, наивно полагающим, что при коммунизме и в школу ходить не надо будет, а все что захочешь, будешь даром получать. Братья Гоша и Ваня Веточкины по своему хотенью и волшебникову веленью оказываются "в двухтысячном году! При полном коммунизме." Как и следовало ожидать, взору путешественников открывается уже привычная картина:
"Движущийся тротуар помчал братьев мимо домов, украшенных мозаикой, мимо спортивных площадок, бассейнов и садов. В листве деревьев прятались яблоки. На клумбах пестрели осенние цветы - белые хризантемы, разноцветные астры… Вероятно, было еще рано, так как людей на улицах было мало. Гоша заметил, что женщины одеты в простые, но красивые платья светлых тонов, а мужчины - в легкие и очень удобные костюмы, похожие на спортивные. Куда девались неуклюжие, сковывающие движения пиджаки? А галстуки, шляпы? Да, да. Ни шляп, ни шапок, ни кепок никто не носил. Над братьями Веточкиными пролетал по воздуху человек. Серебристые крылья за его спиной, вибрируя, издавали легкое жужжание. Человек скрылся за углом высокого дома. На противоположной стороне улицы к большому зданию в форме конуса бесшумно подлетел двухместный вертолет. Он причалил к балкону на восьмом этаже."
Школьные классы вместо досок оборудованы плоскими видеоэкранами, показывающими девушкек-якуток, с песнями собирающими урожай яблок, и виды Вашингтона - главного города Социалистических Штатов Америки. Новый приятель Гоши, внук водителя межпланетных кораблей, развлекается на перемене с электронной счетной машинкой, которая "сама задачи решает и с английского переводит", но лентяям уроки не подсказывает. Вдоль длинного коридора расположились школьные учебно-производственные цеха: "Цех наладчиков автоматных станков", "Отделение диспетчера телеуправляемой шахты", "Класс операторов атомной электростанции", "Цех сборщиков универсальных электронно-счетных машин". Атомный ракетоплан бесшумно несет ребят над планетой, на которой, благодаря целенаправленному изменению климата, исчезли пустыни и вечные льды, в небе сияют три огромных искусственных солнца, а дождь идет строго по расписанию. В кинотеатре повторного фильма показывают "Чапаева", а на концертах все инструменты заменило подобие терменвокса. У каждого есть карманный видеофон с он-лайн трансляциями. Для подметания улиц требуются специалисты с высшим техническим образованием. Оружие, алкоголь, сигареты, школьные шпаргалки, рогатки и деньги сданы в музей забытых вещей. Несознательный Гоша, решивший на халяву наесться пирожных, наказан собственным желудком, не справившимся с привалившим счастьем. Ненаученный, однако, этим горьким опытом Гоша опять попадает в неприятную историю:
"...его внимание привлекли мешочки, стоявшие на полке. Он заглянул в один из них, зачерпнул пальцами какой-то желтоватый порошок, понюхал и лизнул.
...Не прошли они и сотни шагов, как Ваня схватил брата за рукав и воскликнул:
- Ты растешь прямо на глазах!
- Как это расту?
- Очень просто. В высоту и… Разве ты не замечаешь?
Долговязый Гоша с круглым животиком и длинными ногами, вылезавшими из коротеньких, до колен, штанишек, был очень смешон.
Но Гоше было не до смеха. Он вдруг почувствовал голод. Никогда в жизни у него так не сосало от голода под ложечкой, как сейчас...
За время обеда Гоша, оказывается, еще подрос и потолстел. Теперь Ваня уже не смеялся. Ему стало страшно.
- До каких пор ты будешь расти? - спросил он.
- Не знаю, - пожал плечами Гоша, и от этого движения рубашка на его спине лопнула."
Желтоватый порошок оказался стимулятором роста растений и животных. Чтобы нейтрализовать его действие, Гоше вводят антидот. Этой неожиданной аллюзией с "Алисой в стране чудес" сюрпризы повести не ограничиваются. Дальше встречается практически дословная цитата из "Буратино":
"- Перейдем к делению. Предположим, тебе, твоему брату и мне подарили четыре яблока. Как бы ты их разделил?
- На троих? - спросил Гоша. - Я каждому дам по одному яблоку, а себе оставлю два."
Тут уже и до "Черной курицы" недалеко: лентяй Гоша тайком глотает специальную "математическую таблетку", позволяющую "умножать, делить, вычитать и складывать так же хорошо, как арифмометр... Oн представлял себе, как придет в школу и на уроке арифметики удивит весь класс своими знаниями". Разумеется, действие таблетки длится недолго. Но Гоша уже успел проникнуться необходимостью самому добиваться знаний и умений, чтобы стать уважаемым и нужным обществу человеком:
"- Я еще не знаю, кем я буду. Но ты же сам говорил: для человека главное не кем он будет, а каким он будет. Я буду смелым, добрым и веселым. Я никогда не буду врать и задаваться. Я буду таким, как люди третьего тысячелетия.
- Ну, тогда другое дело, - согласился Ваня. - Только и во втором тысячелетии много таких людей, с которых стоит брать пример. А теперь домой!"
"- Мы не имеем городов, мы не имеем правительства, мы не имеем канцелярий. Необходимая в своё время категория «совработников» давно вымерла, как вымерли лошади.
Для меня это была поистине самая большая сенсация за всё пребывание в Радиополисе. Нет канцелярий, нет совработников! Это уж слишком. Не шутит ли Эль? Как же можно обойтись без совработников?
- Но не сами же собой пишутся бумаги? - с насмешкой, не лишённой горечи, сказал я.
- Друг мой, у нас совсем не «пишутся» бумаги."
(А.Беляев "Борьба в эфире")
Вторая часть трилогии о Незнайке Н.Носова "Незнайка в Солнечном городе" (1959) уже своим названием отсылает к классической утопии. Однако приключения коротышек в городе мечты оставляют двойственное впечатление. Солнечный город - высокоразвитый и цивилизованный город-государство, чьи технические достижения удивляют актуальностью: автоматизированные универсальные комбайны, робот-пылесос, лазерная печать, система видеонаблюдения, синтетические материалы. Но впечатления экскурсантов из Цветочного города похожи на взгляд советского туриста, чудом попавшего за "железный занавес" и изумленного открывшимися ему благоустроенностью и изобилием: двери на фотоэлементах, непривычная сантехника, отсутствие унылой "типовой застройки", обилие развлекательных заведений и ресторанчиков, множество частных автомобилей, пусть и откровенно игрушечного вида, интерес обитателей к остромодным брендам... Беззаботный Солнечный город подозрительно напоминает пресловутое "общество потребления":
"По сторонам дороги стали попадаться дома. Они были маленькие, не больше двух этажей, но очень красивые: с высокими остроконечными крышами, окрашенными в яркие цвета, с верандами и террасками, с балкончиками и затейливыми башенками на крышах.
По обеим сторонам улицы стояли многоэтажные дома, которые поражали своей красотой. Стены домов были украшены затейливыми узорами, а наверху под крышами были большие картины, нарисованные яркими, разноцветными красками.
Почти в каждом доме имелся театр или кино.
В каждом доме имелась столовая. Столы стояли не только внутри столовых, но и снаружи, на тротуарах. Везде за столами можно было видеть коротышек.
По тротуару двигались толпы гуляющих малышей и малышек. Слышались смех и шутки. Откуда-то доносилась музыка.
Очутившись у входа в гостиницу, наши путешественники поспешили посторониться, так как дверь неожиданно распахнулась, будто кто-то открыл ее изнутри. Увидев, что из дома никто не выходит, Незнайка и его спутники вошли в помещение, и дверь сейчас же за ними захлопнулась.
Он перешел к изучению рукояток, которые имелись под краном. Здесь были какие-то совсем уж непонятные рисунки. Под одной рукояткой было изображение голого коротышки красного цвета. Под другой был такой же коротышка, но синенький. Под третьей рукояткой была нарисована красная рука. Под четвертой - такая же рука, но синяя. Ничего не поняв в этих обозначениях, Пестренький повернул первую попавшуюся рукоятку, и сейчас же на него с шумом хлынул поток воды.
Нашим бичом является не что иное, как мода. Не успеете вы надеть новый костюм, как вам говорят, что он уже вышел из моды, и вам приходится сломя голову бежать за новым..."
Красочные фантазии "Веселого путешествия" В.Пекелиса и Д.Бисти (1961) следуют привычному курсу: сверкомфортабельные поезда, самодвижущиеся автомобили и тротуары, воздушный извоз и межпланетные перелеты.
Небесный киноэкран заставляет вспомнить гигантский проектор из "Москвы" Лопатина и "облачные часы" в "Алюте" Розанова. А вот розничные торговые автоматы отнюдь не были чудесной фантазией: в СССР они существовали давно, хотя и не повсеместно.
Книгу А.Маркуши "Здесь живут силачи" (1965) отличает практичный подход: максимально облегчить труд и быт человека будущего с помощью хитроумных механизмов:
Небольшая фантастическая повесть Р.Нудельмана "Трижды тридцатое июня" (1969) использует традиционный прием: путешествие во времени. Двенадцатилетний Колька случайно переносится на экспериментальной модели хронолета в недалекое будущее - на 10 лет вперед, в 1980 год. Мальчишка довольно быстро осваивается в доброжелательном, безопасном и, безусловно, коммунистическом мире с бесплатными столовыми и аттракционами, информаториями, школьными аэробусами и катерами-амфибиями.
В погоню за малолетним путешественником во времени отправляется молодой милиционер, только, не зная, в какой именно год отправился мальчишка, он привозит назад не совсем того Кольку - "Кольку+1" из следующего года. Расставить всех по своим местам удается самому Кольке - взрослому Николаю из 1980 года, который, конечно же, в курсе своих мальчишеских приключений.
" Мы уже летели над городом. Никогда я не думал, что наш город станет таким красивым. Справа, за громадным парком, какие-то длинные корпуса тянутся, наверно заводы, а слева город - высотные дома, улицы, сады, площади, мосты, какие-то каналы, что ли, вода блестит...
- У нас город красивый, - сказал мужчина, - и река хорошая. А вот проведут сюда в будущем году воздушный лифт, тогда от нас до любого места в стране будет рукой подать. Ты уже ездил на воздушном лифте? Нет? А я ездил, из Москвы в Хабаровск. Интересно! Сначала тебя поднимают в ракете прямо вверх, как в лифте, а потом ракета летит горизонтально... Ну, ты знаешь ведь?
...Мы стояли на большой поляне, по ней во все стороны расходились дорожки от центральной площадки, где стоял аэробус. Вдруг зеленая трава перед нашей дорожкой вздрогнула и зашевелилась. Я даже подпрыгнул от неожиданности и сам на себя рассердился: как маленький, травы испугался. Это была дорожка, вот что. На ней трава росла, и если посмотреть издали, так ничего не видно, а на самом деле - движущаяся дорожка.
Все встали на дорожку, и я за остальными. А что? Я немножечко только посмотрю, что тут у них и как, а потом, может, сам расскажу насчет себя этому, как у них, воспитателю."
"Эта улица была около трёхсот футов ширины и двигалась сама, кроме средней своей части. Под самым балконом эта необыкновенная улица быстро неслась направо, со скоростью курьерского поезда девятнадцатого столетия, - бесконечная платформа с небольшими интервалами, что позволяло ей делать повороты и изгибы. На ней мелькали сиденья и небольшие киоски, но они проносились с такой быстротой, что не было возможности их рассмотреть."
( Г.Уэллс "Когда спящий проснётся")
Движущиеся тротуары - практически обязательный атрибут футуристических фантазий. Чем уж он был так мил сердцу авторов - понять трудно. Новинкой подобная техника не была ни с какой стороны: первые действующие экземпляры были представлены еще на Всемирной выставке 1900 года, через год после выхода романа Уэллса. Братья Стругацкие в собственном утопическом романе "Возвращение. Полдень ХХII век" (1962) ехидно украсили ими идиллическую панораму мира светлого будущего:
"Дорога текла в нескольких шагах от Кондратьева шестью ровными серыми потоками. Это были так называемые полосы Большой Дороги. Полосы двигались с разными скоростями и отделялись друг от друга и от травы улиц вершковыми белыми барьерами. На полосах сидели, стояли, шли люди. Кондратьев стал глядеть на проплывающие над вершинами сосен крыши домов. На одной из крыш блестело исполинское сооружение из нескольких громадных квадратных зеркал, нанизанных на тонкие ажурные конструкции. На всех крышах стояли птерокары - красные, зеленые, золотистые, серые. Сотни птерокаров и вертолетов висели над городом. Вдоль дороги, надолго закрыв солнце, проплыл с глухим свистящим рокотом треугольный воздушный корабль и скрылся за лесом.
«Зачем нужны эти дороги?» - подумал Кондратьев. Вряд ли кому-нибудь придет в голову ездить таким образом во Вьетнам или в Индию. Слишком мала скорость… и слишком жестко. Ведь есть стратопланы, громадные треугольные корабли, птерокары, наконец… Какой же прок в дороге? И сколько она, наверное, стоила! "
Окончательно же они расправились и с самоходными дорогами, и с футуристическими романами в "сказке для научных сотрудников младшего возраста": глава, в которой Саша Привалов путешествует по мирам литературных утопий, ядовито высмеивает расхожие штампы.
А теперь давайте обратимся к прошлому. В 1914 году по заказу кондитерской фабрики Эйнем (ныне "Красный Октябрь") была выпущена серия открыток "Москва будущего". "И в 23-м веке Москва верна своим обычаям", - гласил текст на обороте.