"Книга старинная, книга забытая, ты ли попалась мне вновь"
Думаю, большинство из нас читает это сообщество ради книг своего детства. Забытые или трепетно хранимые, они по-прежнему нам дороги. Даже те, что на взрослый взгляд кажутся наивными или слабыми - ведь что-то в них затронуло когда-то душу, оставило в ней долгое эхо. Под хрестоматийными строчками Ахматовой о соре, из которого растет подлинная поэзия, могли бы подписаться многие. Даже не ведая об Ахматовой, ей вторит британец Редьярд Киплинг. Эпизод из его автобиографии о детском чтении на первый взгляд кажется забавной мешаниной полузабытых-полупридуманных воспоминаний, но Киплинг тверд: "Впоследствии оно принесло плоды."
Как-то мне попался рассказ об охотнике из Южной Африки, который оказался в обществе львов-франкмасонов и заключил с ними союз против нечестивых бабуинов. Думаю, он лежал под спудом, пока не начала зарождаться «Книга джунглей».
Восхитительная нелепость львов-франкмасонов поражает еще больше, когда узнаешь, что все это не игра детского воображения и не обрывки услышанных взрослых разговоров. Педантичные комментарии к текстам Киплинга срывают покровы - это роман "Король Лев" Джеймса Гринвуда, автора "Маленького оборвыша". "Король Лев" публиковался анонимно в нескольких номерах иллюстрированного журнала для мальчиков "The boy's own magazine: an illustrated journal of fact, fiction, history, and adventure" в 1864г. Статья Роджера Ланселина Грина "Kipling's early reading" раскрывает некоторые подробности сюжета: Гринвуд, автор довольно плодовитый и разнообразный, не только бичевал социальные язвы Лондона, но и не брезговал написанием приключенческих романов, регулярно публиковавшихся в том самом журнале для мальчиков. Его "Приключения Рюбэна Дэвиджера, бывшего семнадцать лет и четыре месяца в плену у дикарей" (1865) имели успех и были выпущены отдельной книгой, русский перевод которой появился спустя всего два года после лондонского издания. "Король Лев", однако, популярности не обрел и остался на журнальных страницах. Герой романа Линтон Маберли встречает на охоте грозного льва. Как назло, ружье охотника разряжено, а времени на перезарядку нет. В полном отчаянии Маберли изображает некий "могущественный масонский знак" и, к его изумлению, лев делает ответный тайный жест, выдающий в нем члена общества "вольных каменщиков". Лев, оказавшийся правителем страны зверей Замбинии, приводит охотника в столицу своего царства, город Лайонсден - Львиное Логово. Маберли старательно изучает львиный язык и познает обычаи и государственное устройство Замбинии, подчиняющейся мудрым и взвешенным законам, устанавливаемым Парламентом на Скале Советов.
Увы, и в этом гармоничном мире есть свои анархисты-маргиналы: в окраинных зарослях живут вздорные и самодовольные бабуины, считающие себя венцом творения, наипрекраснейшими и наимудрейшими созданиями, каждый из которых более чем достоин быть королем. Бабуины затевают смуту, но Король Лев вместе со своим союзником Королем Орлов решительно, но справедливо усмиряет мятежников.
"- Мы велики! Мы свободны! Мы достойны восхищения! Достойны восхищения, как ни один народ в джунглях!". Это уже Киплинг. Закон Джунглей, Свободный Народ Сионийской Стаи, коршун Чиль и охота Каа. "Сстойте на месссте!". Спустя двадцать лет скучноватая анималистическая утопия из журнала для мальчиков "принесла плоды".
Самый последний из рассказов о Маугли, "В лесах Индии", не входящий в "Книги Джунглей", - о Маугли, покинувшем Сионийскую Стаю и живущем среди людей. Он никак не связан с воспоминаниями о прочитанном в детстве и, может быть, поэтому в нем нет очарования остальных рассказов о человеческом детеныше, живущем в царстве благородных зверей.
Но едва ли не большее воздействие, чем львы-франкмасоны (а повзрослевший Киплинг, между прочим, действительно стал масоном), оказали на будущего писателя два томика детских стихов, написанных двумя скромными викторианскими леди.
"Приходят на ум и две книжки стихов о жизни детей, заглавия которых я тщетно пытался вспомнить. В одной - синей и толстой - описывались «девять белых волков», идущих «по всему миру», которые взволновали меня до глубины души, и какие-то дикари, «считавшие, что слава Англии не может обратиться в прах».
Другая книга - коричневая и толстая - изобиловала замечательными сказками со странным стихотворным размером. Девочка превращалась в водяную крысу, «как и следовало ожидать»; домовой исцелял старика от подагры с помощью холодного капустного листа, притом в этот сюжет каким-то образом были включены «сорок злых гоблинов»; какой-то «любимый» выходил из дома с метлой и пытался смести звезды с неба."
Все в той же статье Грин приводит и их названия: первая - "Poems Written for a Child", вторая - "Child-Nature". Эти небольшие, но пухлые томики в одинаковом оформлении вышли один за другим, в 1868 и 1869 годах. Их авторы скрылись за анонимной подписью "книга от двух друзей" и "книга одного из "двух друзей".
"Двумя друзьями" были сестры Менелла Бьют Смедли и Анна Элизабет Смедли, в замужестве Харт.
Обе они были бездетны, а Менелла, по слабости здоровья и застенчивости, осталась старой девой, жившей в доме своего кузена Фрэнка на правах экономки и секретаря. Вся семья Смедли отличалась литературной одаренностью: отец сестер, преподобный Эдвард Смедли, оставил после себя книжечку стихов и сборник проповедей, кузен Фрэнк был довольно известным писателем. А сыном кузины был не кто-нибудь, а Чарльз Лютвидж Доджсон, он же Льюис Кэролл. Существует гипотеза, что знаменитый "Бармаглот" пародировал немецкую балладу о доблестном пастухе, сразившемся с чудовищным грифоном, которую переложила на английский старшая из сестер, Менелла. Она вообще питала склонность к романтическим балладам и затейливым ирландским легендам. "Девять белых волков, идущих по всему миру", которые так поразили юного Редьярда, - из баллады "Полярная история", вошедшей в синий томик "Poems Written for a Child".
В ней рассказывается, как одинокий путешественник в заснеженной полярной пустыне видит стаю волков, терзающую оленя. Потом волки замечают новую жертву и окружают человека, готовясь напасть на него. Однако тот решительно шагает вперед, смотря на них в упор, зная, что дикий зверь не выдерживает прямого взгляда человека, - и волки отступают перед его мужеством.
Примечательно, что балладa имела подзаголовок "Правдивая история" и основывалась на реальном происшествии, случившимся с шотландским врачом и естествоиспытателем Джоном Ричардсоном. Ричардсон был участником первой арктической экспедиции Джона Франклина, того самого, чей последний полярный поход лег в основу романа "Террор" Дэна Симмонса. Эпизод с белыми волками вошел в отчет Франклина о первой экспедиции, опубликованный в 1823 году. Несколько позднее, в 1830 эта история была использована в рассказе для детей "Арктические путешествия", где она вложена в уста капитана торгового судна Маккея.
Джон Ричардсон и волки
Почти библейский образ белых волков, идущих "по всему миру" - результат неверного прочтения. Маленький Редьярд спутал слова "world" (мир) и "wold" (пустошь) - ошибка, понятная и простительная для ребенка.
And as one strode so bold, He saw a sight of fear,- Nine white wolves came over the wold; And they were watching a deer;
Невольно вспоминается рассказ Никифорова-Волгина "Серебряная метель", в котором мальчик на рождественской службе принимает незнакомое ему слово "волхв" за "волк" и воображает себе волков, торжественно шествующих со звездами.
"Какие-то дикари" и нетленная слава Англии - из другой баллады Менеллы Смедли, "Герои", о четырех отважных англичанах, обративших в бегство африканских торговцев "живым товаром" и освободивших караван рабов. Стихотворение призывало чтить не только легендарных героев былых времен, но и благородство и мужество современников.
Думается, Киплинга в этих балладах привлекали не только романтичные образы, но и четкий ритм стиха, характерный для поэзии Менеллы Смедли.
Еще одну балладу из сборника "Poems Written for a Child" Киплинг прямо цитирует в своей повести для подростков "Отважные капитаны". Это "Женщины Бриксема", тоже правдивая история, переложенная в стихи Менеллой Смедли.
"...Актриса продекламировала не "Поездку Айрсона", а совсем другое стихотворение - про рыбачью гавань Бриксем и про то, как штормуют ночью шхуны в море, а женщины на берегу развели путеводный костер и, чтобы огонь не погас, бросают в него все, что у них есть.
Когда жестокая волна в скалистый берег бьет, В родную гавань рыбакам прохода не дает, С пучиной утлые суда ведут смертельный спор - Разводят жены моряков на берегу костер. Суровы эти берега, унылы и пусты, Вокруг рыбацких деревень - лишь чахлые кусты. Из всех домов убогий скарб несут в огонь, спеша, И даже детскую кровать - под слезы малыша.
- Ух ты! - изумился Дэн, выглядывая из-за плеча Верзилы Джека. - То-то полыхало небось! Но должно быть, обошлось недешево.
- Это известный случай, - сказал в ответ ирландец. - Там плохо освещенный порт, Дэнни.
И смотрят женщины в туман, и рвутся их сердца, И молят только об одном Всевышнего Творца: "Пусть путеводным будет наш огонь в ночи глухой, Пусть он поможет морякам осилить путь домой, Пусть погребальным никогда костер не станет тот, Пусть через бури и шторма любимых проведет!"
Прекрасный голос чтицы брал за душу, и когда дошло до того места, где рыбаков, живых и утонувших, выбрасывает на берег и мертвые тела подносят к свету костра, чтобы спросить: "Это не твой ли отец, дитя?" или "Это не твой ли муж, жена?" - на скамьях было слышно каждое дыхание."
Киплинг явно цитирует балладу по памяти - в тексте есть небольшие неточности, - но даже спустя десятилетия помнит прочитанные в детстве стихи крепко, любовно. "Читал я много <...> - и выучил наизусть много стихов ради удовольствия мысленно повторять их в постели".
А вот сказки в стихах из второго, коричневого томика принадлежали, вероятно, другой сестре, Элизабет. Память Киплинга и тут не подвела: "Child-Nature" открывается стихотворением "Darling is sweeping the skies" о малышке, которая, взобравшись на крышу, пытается достать себе звездочку с помощью швабры.
Sweet little figure in white Perch'd on the roof all alone. Sweeping the skies with a scream of delight, Begging a star for her own.
Скромный домовой в сказке "Мисс Пип" действительно исцеляет старого барона Пипа от подагры капустным листом, а водяная крыса - героиня одноименной сказки. В ней она предстает милым домашним зверьком, детским любимцем, который залезает на стол во время еды и спит в постели хозяев. Однажды ночью водяная крыса слышит плач хозяйки дома, тоскующей по утонувшему ребенку. На следующее утро зверек исчезает, а в постели обнаруживается утонувшая девочка, живая и невредимая. Ее спасли феи пруда и обратили в водяную крысу, «как и следовало ожидать».
Of course, a fairy pond was that, And she was saved by fairy force, And changed into a water-rat. All these are matters quite of course.
"Водяная крыса", вероятно, навеяна ирландскими легендами о шелки, волшебных людях-тюленях. Слегка измененный, этот сюжет встретится еще в одном стихотворении "Двух друзей" в сборнике "Child world" - "Легенда моря". А Киплинг, похоже, придал своему Рикки-Тикки-Тави некоторые забавные повадки домашнего любимца из старой сказки.
Простенькие, забытые даже в самой Англии детские книжки Киплинг помнил долгие годы. Уже на склоне лет, он возвращался к этим воспоминаниям в письмах и мемуарах.
"Видимо, это была замечательная книга для того возраста, но потом я больше уже не мог найти ее, как и песню, которую няня пела на закате во время отлива на Литглхэмптонской отмели, когда мне еще не было шести. Однако ощущение чуда, восторга, ужаса и красных лучей заходящего солнца живо до сих пор."
Как-то мне попался рассказ об охотнике из Южной Африки, который оказался в обществе львов-франкмасонов и заключил с ними союз против нечестивых бабуинов. Думаю, он лежал под спудом, пока не начала зарождаться «Книга джунглей».
Восхитительная нелепость львов-франкмасонов поражает еще больше, когда узнаешь, что все это не игра детского воображения и не обрывки услышанных взрослых разговоров. Педантичные комментарии к текстам Киплинга срывают покровы - это роман "Король Лев" Джеймса Гринвуда, автора "Маленького оборвыша". "Король Лев" публиковался анонимно в нескольких номерах иллюстрированного журнала для мальчиков "The boy's own magazine: an illustrated journal of fact, fiction, history, and adventure" в 1864г. Статья Роджера Ланселина Грина "Kipling's early reading" раскрывает некоторые подробности сюжета: Гринвуд, автор довольно плодовитый и разнообразный, не только бичевал социальные язвы Лондона, но и не брезговал написанием приключенческих романов, регулярно публиковавшихся в том самом журнале для мальчиков. Его "Приключения Рюбэна Дэвиджера, бывшего семнадцать лет и четыре месяца в плену у дикарей" (1865) имели успех и были выпущены отдельной книгой, русский перевод которой появился спустя всего два года после лондонского издания. "Король Лев", однако, популярности не обрел и остался на журнальных страницах. Герой романа Линтон Маберли встречает на охоте грозного льва. Как назло, ружье охотника разряжено, а времени на перезарядку нет. В полном отчаянии Маберли изображает некий "могущественный масонский знак" и, к его изумлению, лев делает ответный тайный жест, выдающий в нем члена общества "вольных каменщиков". Лев, оказавшийся правителем страны зверей Замбинии, приводит охотника в столицу своего царства, город Лайонсден - Львиное Логово. Маберли старательно изучает львиный язык и познает обычаи и государственное устройство Замбинии, подчиняющейся мудрым и взвешенным законам, устанавливаемым Парламентом на Скале Советов.
Увы, и в этом гармоничном мире есть свои анархисты-маргиналы: в окраинных зарослях живут вздорные и самодовольные бабуины, считающие себя венцом творения, наипрекраснейшими и наимудрейшими созданиями, каждый из которых более чем достоин быть королем. Бабуины затевают смуту, но Король Лев вместе со своим союзником Королем Орлов решительно, но справедливо усмиряет мятежников.
"- Мы велики! Мы свободны! Мы достойны восхищения! Достойны восхищения, как ни один народ в джунглях!". Это уже Киплинг. Закон Джунглей, Свободный Народ Сионийской Стаи, коршун Чиль и охота Каа. "Сстойте на месссте!". Спустя двадцать лет скучноватая анималистическая утопия из журнала для мальчиков "принесла плоды".
Самый последний из рассказов о Маугли, "В лесах Индии", не входящий в "Книги Джунглей", - о Маугли, покинувшем Сионийскую Стаю и живущем среди людей. Он никак не связан с воспоминаниями о прочитанном в детстве и, может быть, поэтому в нем нет очарования остальных рассказов о человеческом детеныше, живущем в царстве благородных зверей.
Но едва ли не большее воздействие, чем львы-франкмасоны (а повзрослевший Киплинг, между прочим, действительно стал масоном), оказали на будущего писателя два томика детских стихов, написанных двумя скромными викторианскими леди.
"Приходят на ум и две книжки стихов о жизни детей, заглавия которых я тщетно пытался вспомнить. В одной - синей и толстой - описывались «девять белых волков», идущих «по всему миру», которые взволновали меня до глубины души, и какие-то дикари, «считавшие, что слава Англии не может обратиться в прах».
Другая книга - коричневая и толстая - изобиловала замечательными сказками со странным стихотворным размером. Девочка превращалась в водяную крысу, «как и следовало ожидать»; домовой исцелял старика от подагры с помощью холодного капустного листа, притом в этот сюжет каким-то образом были включены «сорок злых гоблинов»; какой-то «любимый» выходил из дома с метлой и пытался смести звезды с неба."
Все в той же статье Грин приводит и их названия: первая - "Poems Written for a Child", вторая - "Child-Nature". Эти небольшие, но пухлые томики в одинаковом оформлении вышли один за другим, в 1868 и 1869 годах. Их авторы скрылись за анонимной подписью "книга от двух друзей" и "книга одного из "двух друзей".
"Двумя друзьями" были сестры Менелла Бьют Смедли и Анна Элизабет Смедли, в замужестве Харт.
Обе они были бездетны, а Менелла, по слабости здоровья и застенчивости, осталась старой девой, жившей в доме своего кузена Фрэнка на правах экономки и секретаря. Вся семья Смедли отличалась литературной одаренностью: отец сестер, преподобный Эдвард Смедли, оставил после себя книжечку стихов и сборник проповедей, кузен Фрэнк был довольно известным писателем. А сыном кузины был не кто-нибудь, а Чарльз Лютвидж Доджсон, он же Льюис Кэролл. Существует гипотеза, что знаменитый "Бармаглот" пародировал немецкую балладу о доблестном пастухе, сразившемся с чудовищным грифоном, которую переложила на английский старшая из сестер, Менелла. Она вообще питала склонность к романтическим балладам и затейливым ирландским легендам. "Девять белых волков, идущих по всему миру", которые так поразили юного Редьярда, - из баллады "Полярная история", вошедшей в синий томик "Poems Written for a Child".
В ней рассказывается, как одинокий путешественник в заснеженной полярной пустыне видит стаю волков, терзающую оленя. Потом волки замечают новую жертву и окружают человека, готовясь напасть на него. Однако тот решительно шагает вперед, смотря на них в упор, зная, что дикий зверь не выдерживает прямого взгляда человека, - и волки отступают перед его мужеством.
Примечательно, что балладa имела подзаголовок "Правдивая история" и основывалась на реальном происшествии, случившимся с шотландским врачом и естествоиспытателем Джоном Ричардсоном. Ричардсон был участником первой арктической экспедиции Джона Франклина, того самого, чей последний полярный поход лег в основу романа "Террор" Дэна Симмонса. Эпизод с белыми волками вошел в отчет Франклина о первой экспедиции, опубликованный в 1823 году. Несколько позднее, в 1830 эта история была использована в рассказе для детей "Арктические путешествия", где она вложена в уста капитана торгового судна Маккея.
Джон Ричардсон и волки
Почти библейский образ белых волков, идущих "по всему миру" - результат неверного прочтения. Маленький Редьярд спутал слова "world" (мир) и "wold" (пустошь) - ошибка, понятная и простительная для ребенка.
And as one strode so bold, He saw a sight of fear,- Nine white wolves came over the wold; And they were watching a deer;
Невольно вспоминается рассказ Никифорова-Волгина "Серебряная метель", в котором мальчик на рождественской службе принимает незнакомое ему слово "волхв" за "волк" и воображает себе волков, торжественно шествующих со звездами.
"Какие-то дикари" и нетленная слава Англии - из другой баллады Менеллы Смедли, "Герои", о четырех отважных англичанах, обративших в бегство африканских торговцев "живым товаром" и освободивших караван рабов. Стихотворение призывало чтить не только легендарных героев былых времен, но и благородство и мужество современников.
Думается, Киплинга в этих балладах привлекали не только романтичные образы, но и четкий ритм стиха, характерный для поэзии Менеллы Смедли.
Еще одну балладу из сборника "Poems Written for a Child" Киплинг прямо цитирует в своей повести для подростков "Отважные капитаны". Это "Женщины Бриксема", тоже правдивая история, переложенная в стихи Менеллой Смедли.
"...Актриса продекламировала не "Поездку Айрсона", а совсем другое стихотворение - про рыбачью гавань Бриксем и про то, как штормуют ночью шхуны в море, а женщины на берегу развели путеводный костер и, чтобы огонь не погас, бросают в него все, что у них есть.
Когда жестокая волна в скалистый берег бьет, В родную гавань рыбакам прохода не дает, С пучиной утлые суда ведут смертельный спор - Разводят жены моряков на берегу костер. Суровы эти берега, унылы и пусты, Вокруг рыбацких деревень - лишь чахлые кусты. Из всех домов убогий скарб несут в огонь, спеша, И даже детскую кровать - под слезы малыша.
- Ух ты! - изумился Дэн, выглядывая из-за плеча Верзилы Джека. - То-то полыхало небось! Но должно быть, обошлось недешево.
- Это известный случай, - сказал в ответ ирландец. - Там плохо освещенный порт, Дэнни.
И смотрят женщины в туман, и рвутся их сердца, И молят только об одном Всевышнего Творца: "Пусть путеводным будет наш огонь в ночи глухой, Пусть он поможет морякам осилить путь домой, Пусть погребальным никогда костер не станет тот, Пусть через бури и шторма любимых проведет!"
Прекрасный голос чтицы брал за душу, и когда дошло до того места, где рыбаков, живых и утонувших, выбрасывает на берег и мертвые тела подносят к свету костра, чтобы спросить: "Это не твой ли отец, дитя?" или "Это не твой ли муж, жена?" - на скамьях было слышно каждое дыхание."
Киплинг явно цитирует балладу по памяти - в тексте есть небольшие неточности, - но даже спустя десятилетия помнит прочитанные в детстве стихи крепко, любовно. "Читал я много <...> - и выучил наизусть много стихов ради удовольствия мысленно повторять их в постели".
А вот сказки в стихах из второго, коричневого томика принадлежали, вероятно, другой сестре, Элизабет. Память Киплинга и тут не подвела: "Child-Nature" открывается стихотворением "Darling is sweeping the skies" о малышке, которая, взобравшись на крышу, пытается достать себе звездочку с помощью швабры.
Sweet little figure in white Perch'd on the roof all alone. Sweeping the skies with a scream of delight, Begging a star for her own.
Скромный домовой в сказке "Мисс Пип" действительно исцеляет старого барона Пипа от подагры капустным листом, а водяная крыса - героиня одноименной сказки. В ней она предстает милым домашним зверьком, детским любимцем, который залезает на стол во время еды и спит в постели хозяев. Однажды ночью водяная крыса слышит плач хозяйки дома, тоскующей по утонувшему ребенку. На следующее утро зверек исчезает, а в постели обнаруживается утонувшая девочка, живая и невредимая. Ее спасли феи пруда и обратили в водяную крысу, «как и следовало ожидать».
Of course, a fairy pond was that, And she was saved by fairy force, And changed into a water-rat. All these are matters quite of course.
"Водяная крыса", вероятно, навеяна ирландскими легендами о шелки, волшебных людях-тюленях. Слегка измененный, этот сюжет встретится еще в одном стихотворении "Двух друзей" в сборнике "Child world" - "Легенда моря". А Киплинг, похоже, придал своему Рикки-Тикки-Тави некоторые забавные повадки домашнего любимца из старой сказки.
Простенькие, забытые даже в самой Англии детские книжки Киплинг помнил долгие годы. Уже на склоне лет, он возвращался к этим воспоминаниям в письмах и мемуарах.
"Видимо, это была замечательная книга для того возраста, но потом я больше уже не мог найти ее, как и песню, которую няня пела на закате во время отлива на Литглхэмптонской отмели, когда мне еще не было шести. Однако ощущение чуда, восторга, ужаса и красных лучей заходящего солнца живо до сих пор."