Нет, наоборот, вы очень сложно, длинно и запутанно написали. А я к тому же уезжала.
Я, как и любой «правильный» либертарианец, когда решаю, что можно, а что нельзя, оцениваю свои поступки с точки зрения аксиомы ненасилия. То есть моя этическая система завязана на вот этой вот деонтологии, а последствия - это уже вопрос эффективности и никакого отношения к этике не имеют. Все, что ненасильственно, условно «можно», а вопрос о последствиях встает, когда я задумываюсь, какого эффекта я хочу достичь. В данном случае, я полагаю, что эффект был положительный. Мои коллеги по партии придерживаются такого же мнения.
=способствуя приходу туда других людей=
Пожалуйста, не нужно больше о «других людях» - я все на этот счет сказала. Перестаньте же отказывать тем, кто старше и опытнее меня, в свободе воли, и обвините каждого из них лично в «юношеской самонадеянности и глупости», если вам это обвинение кажется справедливым. Если нет, то объясните мне, как самонадеянная 20-летняя девочка смогла запудрить мозги целой партийной ячейке)
По поводу тех секретных сведений, которые оппоненты могли бы получить в личном общении, скажу, что я, как и очень многие оппозиционные активисты, нахожусь на виду примерно 20 часов в сутки, и тому, кто захочет выявить наши настроения, вовсе необязательно создавать для этого отдельный проект. Ничего из того, что я могу сказать за столиком в клубе имени Канта, я не напишу в своем твиттере, и наоборот. В офисах всех мало-мальски серьезных политических организаций стоят прослушки, раз на то пошло. А «что-нибудь лишнее, экстремистское» я говорю и пишу так часто, что если бы это кому-то было нужно, давно бы дело завели.
=Если вы никто, а ваш собеседник из власти - то это не диалог.=
Да вот загвоздка в том, что я не считаю, что я «никто».
К чему пассаж про душеспасителей, вообще не поняла. Деонтологический запрет на агрессивное насилие относится ко всем без исключения. Тот, кто считает иначе, просто не либертарианец.
Я, как и любой «правильный» либертарианец, когда решаю, что можно, а что нельзя, оцениваю свои поступки с точки зрения аксиомы ненасилия. То есть моя этическая система завязана на вот этой вот деонтологии, а последствия - это уже вопрос эффективности и никакого отношения к этике не имеют. Все, что ненасильственно, условно «можно», а вопрос о последствиях встает, когда я задумываюсь, какого эффекта я хочу достичь. В данном случае, я полагаю, что эффект был положительный. Мои коллеги по партии придерживаются такого же мнения.
=способствуя приходу туда других людей=
Пожалуйста, не нужно больше о «других людях» - я все на этот счет сказала. Перестаньте же отказывать тем, кто старше и опытнее меня, в свободе воли, и обвините каждого из них лично в «юношеской самонадеянности и глупости», если вам это обвинение кажется справедливым. Если нет, то объясните мне, как самонадеянная 20-летняя девочка смогла запудрить мозги целой партийной ячейке)
По поводу тех секретных сведений, которые оппоненты могли бы получить в личном общении, скажу, что я, как и очень многие оппозиционные активисты, нахожусь на виду примерно 20 часов в сутки, и тому, кто захочет выявить наши настроения, вовсе необязательно создавать для этого отдельный проект. Ничего из того, что я могу сказать за столиком в клубе имени Канта, я не напишу в своем твиттере, и наоборот. В офисах всех мало-мальски серьезных политических организаций стоят прослушки, раз на то пошло. А «что-нибудь лишнее, экстремистское» я говорю и пишу так часто, что если бы это кому-то было нужно, давно бы дело завели.
=Если вы никто, а ваш собеседник из власти - то это не диалог.=
Да вот загвоздка в том, что я не считаю, что я «никто».
К чему пассаж про душеспасителей, вообще не поняла. Деонтологический запрет на агрессивное насилие относится ко всем без исключения. Тот, кто считает иначе, просто не либертарианец.
Reply
Leave a comment