Хеннеке Кардель. Адольф Гитлер - основатель Израиля
Аннотация
Автор этой книги не случайно спрятался под псевдонимом - он имел все основания опасаться мести со стороны неофашистов, поклонение которых Гитлеру порой доходит до обожествления. В книге Карделя их кумир показан в весьма неприглядном виде, что, естественно, могло навлечь на автора их гнев.
Для Карделя Гитлер отнюдь не кумир, а отрицательный персонаж истории, он рисует его портрет самыми черными красками, но подвергает критике не только Гитлера как личность, а также резко осуждает расистскую и антисемитскую идеологию Гитлера.
-----------------------------
Der Bannerträger, Hubert Lanzinger, 1938
В 1973 г. автор этой книги встретился на одном острове в Атлантическом океане со штабным офицером, вместе с которым он за тридцать лет до того участвовал в осаде Ленинграда. Его родители, венские евреи, когда разразилась первая мировая война, были во время морского путешествия сначала интернированы на этом острове, а позже осели на нем.
«Амиго, - спросил автор, когда первые бокалы виски, выпитые в казино пехотной казармы, развязали языки, - как ты, еврей, мог носить на груди эти три ордена со свастикой?» - «Видишь ли, - ответил он на прекраснейшем венском диалекте, - ты поскреби как-нибудь Гитлера. И обнаружишь такого же венского еврея, как и я».
Небольшой итальянский лайнер отчалил от острова, и две недели спустя автор сошел на сушу в Буэнос-Айресе. Он говорил со многими из миллиона живущих в этом городе евреев, за обеденным столом и в кафе, и, когда речь заходила о т.н. военных преступниках, слышал один и тот же вздох:
«Гитлер - австрийский полуеврей? Помилуй Бог! Но, в конце концов, Эйхман, уроженец Линца, которого поймали здесь, был стопроцентным евреем».
Когда потом, в Андах, одна еврейка-антисионистка, очень юная женщина, вспыльчиво сказала: «Этот Бен Гурион - второй Гитлер!», я решил действительно «поскрести Гитлера». Есть ли какая-то связь между неясным происхождением Гитлера и основанием государства Израиль, которого не было 2000 лет и которое ровно через три года после смерти Гитлера вдруг снова появилось?
Нужно быть столь же твердым в вере, как г-н Мазер, этот немецкий папа гитлероведов, чтобы залихватским жестом отбросить этот вопрос. Согласно его версии, все предки этого персонажа мировой истории, этой уникальной концентрации хитрости, энергии и ума, были простолюдинами из австрийских лесов, и никем другим. В случае сомнения темный пункт незаконного еврейского деда Франкенбергера проясняется благодаря свидетельствам трех неграмотных, Ромедера, Брейтенедера и Паука, поставивших вместо подписей кресты, тогда как подпись местного деревенского священника отсутствует. И разве помощник фюрера по юридическим вопросам Ганс Франк (кстати, сын еврея-адвоката из Бамберга) не говорил, что точно знал от бабушки Гитлера, г-жи Шикльгрубер, что ее сын Алоиз, отец Гитлера, не был сыном еврея Франкенбергера? Правда, этот Франкенбергер исправно платил за внебрачного Алоиза, пока тот не достиг 14-летнего возраста. Добавим от себя, что упомянутая бабушка Гитлера скончалась за несколько лет до его рождения.
Мазер, который, правда, допускает, что «последнее слово о фюрере Великой Германии еще не сказано», приходит к такому выводу:
«Гитлер знал, что с конца 1941 г. (когда блицкриг закончился в московских снегах и США вступили в войну) ему остается только сражаться, чтобы отсрочить это решение (покончить с собой)».[1]
Он жестоко ошибается. Именно тогда, когда война стала войной на два фронта и тем самым была проиграна, Гитлер поручил своему ближайшему сподвижнику, начальнику полиции Рейнхарду Тристану Ойгену Гейдриху, отец которого первоначально носил фамилию Зюсс и о котором Гиммлер говорил, будто он «преодолел в себе еврея»,[2] заняться т.н. окончательным решением еврейского вопроса. Только уничтожение евреев позволило несколько лет спустя сделать действительностью старую мечту о «создании очага для еврейского народа».
Выводы г-на Мазера относительно предков Гитлера уже год спустя подверг резкой критике г-н Фест, новая звезда среди гитлероведов:
«Мазер, разумеется, не может доказать свой тезис; тем не менее он приводит свой аргумент в форме доказательства. Столь же сомнительны и все прочие аргументы».[3]
Но после этого совершенно правильного утверждения данный вопрос и у Феста вдруг решается очень просто:
«Вопрос о деде Гитлера действительно имеет второстепенное значение».[4]
Для Феста вопрос о еврейском происхождении вообще «лишь предмет побочного интереса».[5] Но таким образом обесценивается любое исследование «sine ira et studio». Тот, кто не хочет всерьез заниматься гипотезой об отце Гитлера как о полуеврее, кто считает Гитлера «пьяницей», который уносил домой «из зловонных, прокуренных пивных безобразные, позорные сцены»,[6] тот, кто не хочет всерьез заниматься безмерным у Гитлера психозом ненависти к родной крови, тот мало поймет в истории XX века, основания государства Израиль и всего того, от чего у нас до сих пор захватывает дыхание.
Нелюбимый, и, по всей видимости, ненавистный отец и незаконный дед - вот две главные фигуры, необходимые для понимания более позднего Гитлера. Опыт общения с евреями в Вене во время первой мировой войны и во время Баварской Советской республики был для самого Гитлера лишь желанным подтверждением, внешним орнаментом.
Полтораста лет спустя нельзя, конечно, доказать с полной уверенностью высокую степень вероятности того, что дедом Гитлера по отцовской линии был еврей Франкенбергер. Но абсолютно точно, что Гитлер знал, что Франкенбергер платил за его отца Алоиза, и страх того, что этот Франкенбергер действительно его дед, не покидал Гитлера никогда и определял всю его жизнь, был стимулом всех его действий.
Автор не придает, в отличие от некоторых историков, слишком большого значения сохранившимся документам разведки или министерств - многие из них после 1933 года одной, а после 1945 года другой стороной были уничтожены, спрятаны или использовались лишь для того, чтобы вводить в заблуждение. Пользуясь своим здравым рассудком, я оцениваю личные впечатления и воспоминания заслуживающих доверия свидетелей, независимо от их возраста и от того, евреи они или т.н. военные преступники. Читатель сможет сам судить об их достоверности. В этом ему поможет список литературы, в котором много книг запрещенных, распроданных или отправленных заинтересованной стороной в макулатуру...
Следующая страница
Автор этой книги не случайно спрятался под псевдонимом - он имел все основания опасаться мести со стороны неофашистов, поклонение которых Гитлеру порой доходит до обожествления. В книге Карделя их кумир показан в весьма неприглядном виде, что, естественно, могло навлечь на автора их гнев.
Для Карделя Гитлер отнюдь не кумир, а отрицательный персонаж истории, он рисует его портрет самыми черными красками, но подвергает критике не только Гитлера как личность, а также резко осуждает расистскую и антисемитскую идеологию Гитлера.
-----------------------------
Der Bannerträger, Hubert Lanzinger, 1938
В 1973 г. автор этой книги встретился на одном острове в Атлантическом океане со штабным офицером, вместе с которым он за тридцать лет до того участвовал в осаде Ленинграда. Его родители, венские евреи, когда разразилась первая мировая война, были во время морского путешествия сначала интернированы на этом острове, а позже осели на нем.
«Амиго, - спросил автор, когда первые бокалы виски, выпитые в казино пехотной казармы, развязали языки, - как ты, еврей, мог носить на груди эти три ордена со свастикой?» - «Видишь ли, - ответил он на прекраснейшем венском диалекте, - ты поскреби как-нибудь Гитлера. И обнаружишь такого же венского еврея, как и я».
Небольшой итальянский лайнер отчалил от острова, и две недели спустя автор сошел на сушу в Буэнос-Айресе. Он говорил со многими из миллиона живущих в этом городе евреев, за обеденным столом и в кафе, и, когда речь заходила о т.н. военных преступниках, слышал один и тот же вздох:
«Гитлер - австрийский полуеврей? Помилуй Бог! Но, в конце концов, Эйхман, уроженец Линца, которого поймали здесь, был стопроцентным евреем».
Когда потом, в Андах, одна еврейка-антисионистка, очень юная женщина, вспыльчиво сказала: «Этот Бен Гурион - второй Гитлер!», я решил действительно «поскрести Гитлера». Есть ли какая-то связь между неясным происхождением Гитлера и основанием государства Израиль, которого не было 2000 лет и которое ровно через три года после смерти Гитлера вдруг снова появилось?
Нужно быть столь же твердым в вере, как г-н Мазер, этот немецкий папа гитлероведов, чтобы залихватским жестом отбросить этот вопрос. Согласно его версии, все предки этого персонажа мировой истории, этой уникальной концентрации хитрости, энергии и ума, были простолюдинами из австрийских лесов, и никем другим. В случае сомнения темный пункт незаконного еврейского деда Франкенбергера проясняется благодаря свидетельствам трех неграмотных, Ромедера, Брейтенедера и Паука, поставивших вместо подписей кресты, тогда как подпись местного деревенского священника отсутствует. И разве помощник фюрера по юридическим вопросам Ганс Франк (кстати, сын еврея-адвоката из Бамберга) не говорил, что точно знал от бабушки Гитлера, г-жи Шикльгрубер, что ее сын Алоиз, отец Гитлера, не был сыном еврея Франкенбергера? Правда, этот Франкенбергер исправно платил за внебрачного Алоиза, пока тот не достиг 14-летнего возраста. Добавим от себя, что упомянутая бабушка Гитлера скончалась за несколько лет до его рождения.
Мазер, который, правда, допускает, что «последнее слово о фюрере Великой Германии еще не сказано», приходит к такому выводу:
«Гитлер знал, что с конца 1941 г. (когда блицкриг закончился в московских снегах и США вступили в войну) ему остается только сражаться, чтобы отсрочить это решение (покончить с собой)».[1]
Он жестоко ошибается. Именно тогда, когда война стала войной на два фронта и тем самым была проиграна, Гитлер поручил своему ближайшему сподвижнику, начальнику полиции Рейнхарду Тристану Ойгену Гейдриху, отец которого первоначально носил фамилию Зюсс и о котором Гиммлер говорил, будто он «преодолел в себе еврея»,[2] заняться т.н. окончательным решением еврейского вопроса. Только уничтожение евреев позволило несколько лет спустя сделать действительностью старую мечту о «создании очага для еврейского народа».
Выводы г-на Мазера относительно предков Гитлера уже год спустя подверг резкой критике г-н Фест, новая звезда среди гитлероведов:
«Мазер, разумеется, не может доказать свой тезис; тем не менее он приводит свой аргумент в форме доказательства. Столь же сомнительны и все прочие аргументы».[3]
Но после этого совершенно правильного утверждения данный вопрос и у Феста вдруг решается очень просто:
«Вопрос о деде Гитлера действительно имеет второстепенное значение».[4]
Для Феста вопрос о еврейском происхождении вообще «лишь предмет побочного интереса».[5] Но таким образом обесценивается любое исследование «sine ira et studio». Тот, кто не хочет всерьез заниматься гипотезой об отце Гитлера как о полуеврее, кто считает Гитлера «пьяницей», который уносил домой «из зловонных, прокуренных пивных безобразные, позорные сцены»,[6] тот, кто не хочет всерьез заниматься безмерным у Гитлера психозом ненависти к родной крови, тот мало поймет в истории XX века, основания государства Израиль и всего того, от чего у нас до сих пор захватывает дыхание.
Нелюбимый, и, по всей видимости, ненавистный отец и незаконный дед - вот две главные фигуры, необходимые для понимания более позднего Гитлера. Опыт общения с евреями в Вене во время первой мировой войны и во время Баварской Советской республики был для самого Гитлера лишь желанным подтверждением, внешним орнаментом.
Полтораста лет спустя нельзя, конечно, доказать с полной уверенностью высокую степень вероятности того, что дедом Гитлера по отцовской линии был еврей Франкенбергер. Но абсолютно точно, что Гитлер знал, что Франкенбергер платил за его отца Алоиза, и страх того, что этот Франкенбергер действительно его дед, не покидал Гитлера никогда и определял всю его жизнь, был стимулом всех его действий.
Автор не придает, в отличие от некоторых историков, слишком большого значения сохранившимся документам разведки или министерств - многие из них после 1933 года одной, а после 1945 года другой стороной были уничтожены, спрятаны или использовались лишь для того, чтобы вводить в заблуждение. Пользуясь своим здравым рассудком, я оцениваю личные впечатления и воспоминания заслуживающих доверия свидетелей, независимо от их возраста и от того, евреи они или т.н. военные преступники. Читатель сможет сам судить об их достоверности. В этом ему поможет список литературы, в котором много книг запрещенных, распроданных или отправленных заинтересованной стороной в макулатуру...
Следующая страница