Новый поворот в деле политзаключенного Костенко
Оригинал взят у avmalgin в Новый поворот в деле политзаключенного Костенко
Есть такой в России политический заключенный - Александр Костенко. Весной российское ФСБ его арестовало (а точнее похитило, так как его местонахождение долго скрывали) в Крыму по обвинению в причинении вреда сотрудникам украинского "Беркута" во время киевского Майдана. Был суд, и Костенко дали 3 года и 11 месяцев колонии.
Одновременно произошли странные вещи. Пропал его отец, и до сих пор его не могут найти. На брата завели уголовное дело, а у жены и матери несколько раз проводили обыски. В результате мать пенесла инсульт. У жены грудной ребенок, это не помешало провести ночной обыск, перевернули весь дом, ходили по игрушкам, у женщины пропало молоко. После вынесения приговора ни адвокат, ни родственники не видели Костенко. Известно только, что в СИЗО ему сломали руку, и теперь рука не сгибается в локтевом суставе.
Обстоятельства исчезновения восемь месяцев назад Федора Степановича, отца Саши, странны. Пока мать с инсультом лежала в больнице, отец решил поехать на Украину, чтобы обратиться к уполномоченному по правам человека и дать пресс-конференцию. В момент отъезда ему позвонил младший сын Женя и сказал, что у него под дверью находятся спецслужбы. По словам матери, отец сказал: "Не открывай, я возвращаюсь домой". И больше его никто не слышал и не видел.
И вот сегодня - такая новость от адвоката Александра Костенко:
-
Вчера в половине четвертого утра сотрудники ФСБ (а может быть, пилоты сирийского НЛО) разослали мне и родственникам моего подзащитного Александра Костенко сообщения провокационного содержания. СМС пришли с номера телефона его отца Федора Костенко, пропавшего еще в марте. С номера +79780565609 я получил текст: "Прекрати мучать сына. Ты виноват. Надо делать как я сказал".
У меня когда-то был этот номер Федора Степановича, но уже после его похищения я сменил телефонный аппарат и его номер у меня не сохранился. Другая деталь: номер телефона, на который пришло сообщение, я указываю при моей регистрации в социальных сетях, а пользуюсь другим номером.
Так или иначе, допустив мизерную вероятность подлинности этого сообщения, я сразу связался с матерью Александра: может быть, у нее есть ко мне какие-то невысказанные претензии и я до сих пор чего-то не знаю. Однако Елена Петровна развеяла мои сомнения. Она подтвердила, что это действительно номер Федора Степановича и что ей тоже приходили с этого номера СМС. Там было написано, какой я плохой адвокат. Она считает все это сознательной провокацией, и я склонен с ней согласиться.
Они написали даже двоюродному брату Александра, который живет совершенно другой жизнью, находится не в Симферополе и не имеет никакого отношения к делу. Что касается фразы "Делай как я сказал", то Федор Степанович Костенко никогда никаких советов и рекомендаций мне не давал. С тех пор как я занимаюсь защитой Саши (13 февраля я подписал соглашение, а 3 марта пропал его отец) - от отца не было ни слуху ни духу: ни звонков, ни СМС, никаких сообщений через третьих лиц. О человеке ничего не было известно - он просто исчез.
Признаюсь, эта история меня очень серьезно удивила.
Накануне получения СМС я переписывался в скайпе с правозащитниками, обсуждая возможность организации поездки семьи Костенко в Киров. По всей видимости, беседа была вычислена, и наши намерения кого-то могли встревожить. Мы не нужны тем, кто сейчас "работает" с Александром в Кирове, навещает его, задает разные странные вопросы. Напомню, мы его еще ни разу после приговора не видели. Почему крымский гарнизонный суд, заседавший по моей жалобе о пытках, вдруг отказался от видеоконференции? При том что был специально включен свет и настроена техника. Что послужило препятствием для видеоконференции? Возможно, он мог что-то сказать?
Внести раскол между защитой и родственниками - сама по себе цель не масштабная. Я полагаю, что кому-то не нужно, чтобы мы видели Сашу или даже просто общались с ним. Официальное извещение матери о том, что он прибыл в Киров, пришло через месяц после его прибытия. Оно было отправлено 30 октября, а в колонию он прибыл 23 октября. Выехал же он из Крыма за три недели до того, не слишком ли это долгий этап?
У нас много вопросов. Сейчас я обдумываю возможность официально затребовать биллинг, хотя вероятность успеха вызывает у меня большие сомнения.
ОТСЮДА
Есть такой в России политический заключенный - Александр Костенко. Весной российское ФСБ его арестовало (а точнее похитило, так как его местонахождение долго скрывали) в Крыму по обвинению в причинении вреда сотрудникам украинского "Беркута" во время киевского Майдана. Был суд, и Костенко дали 3 года и 11 месяцев колонии.
Одновременно произошли странные вещи. Пропал его отец, и до сих пор его не могут найти. На брата завели уголовное дело, а у жены и матери несколько раз проводили обыски. В результате мать пенесла инсульт. У жены грудной ребенок, это не помешало провести ночной обыск, перевернули весь дом, ходили по игрушкам, у женщины пропало молоко. После вынесения приговора ни адвокат, ни родственники не видели Костенко. Известно только, что в СИЗО ему сломали руку, и теперь рука не сгибается в локтевом суставе.
Обстоятельства исчезновения восемь месяцев назад Федора Степановича, отца Саши, странны. Пока мать с инсультом лежала в больнице, отец решил поехать на Украину, чтобы обратиться к уполномоченному по правам человека и дать пресс-конференцию. В момент отъезда ему позвонил младший сын Женя и сказал, что у него под дверью находятся спецслужбы. По словам матери, отец сказал: "Не открывай, я возвращаюсь домой". И больше его никто не слышал и не видел.
И вот сегодня - такая новость от адвоката Александра Костенко:
-
Вчера в половине четвертого утра сотрудники ФСБ (а может быть, пилоты сирийского НЛО) разослали мне и родственникам моего подзащитного Александра Костенко сообщения провокационного содержания. СМС пришли с номера телефона его отца Федора Костенко, пропавшего еще в марте. С номера +79780565609 я получил текст: "Прекрати мучать сына. Ты виноват. Надо делать как я сказал".
У меня когда-то был этот номер Федора Степановича, но уже после его похищения я сменил телефонный аппарат и его номер у меня не сохранился. Другая деталь: номер телефона, на который пришло сообщение, я указываю при моей регистрации в социальных сетях, а пользуюсь другим номером.
Так или иначе, допустив мизерную вероятность подлинности этого сообщения, я сразу связался с матерью Александра: может быть, у нее есть ко мне какие-то невысказанные претензии и я до сих пор чего-то не знаю. Однако Елена Петровна развеяла мои сомнения. Она подтвердила, что это действительно номер Федора Степановича и что ей тоже приходили с этого номера СМС. Там было написано, какой я плохой адвокат. Она считает все это сознательной провокацией, и я склонен с ней согласиться.
Они написали даже двоюродному брату Александра, который живет совершенно другой жизнью, находится не в Симферополе и не имеет никакого отношения к делу. Что касается фразы "Делай как я сказал", то Федор Степанович Костенко никогда никаких советов и рекомендаций мне не давал. С тех пор как я занимаюсь защитой Саши (13 февраля я подписал соглашение, а 3 марта пропал его отец) - от отца не было ни слуху ни духу: ни звонков, ни СМС, никаких сообщений через третьих лиц. О человеке ничего не было известно - он просто исчез.
Признаюсь, эта история меня очень серьезно удивила.
Накануне получения СМС я переписывался в скайпе с правозащитниками, обсуждая возможность организации поездки семьи Костенко в Киров. По всей видимости, беседа была вычислена, и наши намерения кого-то могли встревожить. Мы не нужны тем, кто сейчас "работает" с Александром в Кирове, навещает его, задает разные странные вопросы. Напомню, мы его еще ни разу после приговора не видели. Почему крымский гарнизонный суд, заседавший по моей жалобе о пытках, вдруг отказался от видеоконференции? При том что был специально включен свет и настроена техника. Что послужило препятствием для видеоконференции? Возможно, он мог что-то сказать?
Внести раскол между защитой и родственниками - сама по себе цель не масштабная. Я полагаю, что кому-то не нужно, чтобы мы видели Сашу или даже просто общались с ним. Официальное извещение матери о том, что он прибыл в Киров, пришло через месяц после его прибытия. Оно было отправлено 30 октября, а в колонию он прибыл 23 октября. Выехал же он из Крыма за три недели до того, не слишком ли это долгий этап?
У нас много вопросов. Сейчас я обдумываю возможность официально затребовать биллинг, хотя вероятность успеха вызывает у меня большие сомнения.
ОТСЮДА