ПИСЬМО БОНДАРИКА ИЗ ТЮРЬМЫ
Появилась возможность передать на волю пару строк. О моем «деле». Ни с Барановым, ни с Пименовым (по делу это, якобы, те ребята, которым он платил деньги за политические провокации - прим, редакции) до утра Куйрам-байрама, не встречался, не общался и не был знаком. Это были одни из, более чем 7000 «друзей» Вконтакте. Рано утром, 15-го октября, мне написали со страницы Василия Баранова (от имени его жены), что он ранен, избит, в него стреляли какие-то кавказцы. Ко мне обратились, потому что не знали, что делать в таких ситуациях: в помощь полиции не верят, боятся выходить из дома, т.к. эти кавказцы могут караулить их у парадной. Дословно я уже не помню, но смысл такой. В сообщении был указан телефон.
Я позвонил, по голосу было понятно, что человек действительно в шоковом состоянии. Он рассказал, что в кафе на пр. Просвещения у дома №52 у него и его друзей был конфликт с «нерусскими», вроде, кавказцами. Они сидели втроем в этом кафе, пришла группа «нерусских», около 10 человек и начали их задирать, полезли драться. Когда Василий с друзьями стал убегать - нерусские начали стрелять в них из травматического пистолета. Он подробно все изложил в деталях. Я, по старой журналистской привычке, всегда проверяю источники информации. Поэтому попросил у него данные этих двух друзей. Он дал мне ФИО и год рождения одного и мобильный телефон другого, кажется, Славы. Я перезвонил Славе, и тот подтвердил рассказ Василия, сказав, что в него тоже стреляли, но не попали, а в Василия попали и ранили. Это все было около часа ночи, по их словам. Я снова перезвонил Василию и предложил ему вызвать скорую помощь и позвонить в полицию. Когда приехала скорая помощь, Василий мне перезвонил, и я попросил дать трубку врачу скорой помощи. Она подтвердила, что у Баранова есть повреждения и сейчас его повезут в больницу - оказывать помощь и фиксировать повреждения. Врач назвала номер станции и номер экипажа. Все это происходило ранним утром 15 ноября, кажется, около 5-6 утра. Все, что я излагаю, есть на моей стене Вконтакте, где я фактически вел онлайн-трансляцию. Позже опять перезвонил Баранов и сказал, что в больницу его так и не отвезли, т.к. у парадной его забрали полицейские, и сейчас он в отделе полиции. Я перезванивал в этот отдел несколько раз. Первый раз мне сказали, что разбираются по его заявлению о нападении. Потом сказали, что с ним «ведут воспитательную беседу, т.к. он неправильно себя ведет». Звонил сам Баранов, сказал, что его «задерживают за разжигание розни» и сейчас посадят в камеру и отберут телефон. Телефон его, сразу после этого, стал недоступен. На мой звонок полицейские ответили, что оформляют на него административку за пьяное состояние. На мой вопрос: как это возможно, если вы забрали человека от подъезда его дома по его же заявлению? - они отказались разговаривать и бросили трубку. Позднее утром мы созвонились с гражданской женой Баранова, Галей. Она прибыла в отдел полиции и сказала, что как-то ситуация складывается непонятно, что Василий оказывается еще и виноватым. Я понял, что ему срочно нужна юридическая поддержка. Созвонился с Леной Любимовой (группа «Помощь задержанным»), объяснил ситуацию. К Баранову отправился адвокат (кажется, Ольга Каймашникова, если я не путаю фамилию). Но в отделе полиции ей сказали, что Баранова увезли в Следственный Комитет, на Мойку. Адвокат поехала туда, но ее туда просто не пустили, хотя она имела выписанный на Баранова ордер на защиту. Телефон его не отвечал.
Около 8-9 утра (если не ошибаюсь) мне написал некто Волков и сообщил, что на перроне ст.м. «Горьковская» его грубо толкнул какой-то нерусский, из тех, кто направлялся к соборной мечети на Куйрам-байрам. В ответ на вежливое замечание - его ткнули ножом в руку. Поскольку ранее я с Волковым не общался, я так же решил проверить данную информацию. Я предложил ему сфотографировать рану, выложить фото Вконтакте, поехать в травмпункт для обработки раны и фиксации повреждения. Он сделал и то и другое. Я, убедившись в наличии ранения, так же предложил ему обратиться в полицию, что он и сделал. Он позвонил мне, сказав, что полицейские взяли с него объяснения, обещали начать поиск нападавшего, и он поехал в свой колледж. Уже днем, 15 октября, я узнал, что какие-то сотрудники полиции, не известив его родителей, забрали его из колледжа и увезли в следственный комитет. Я так же написал об этом Вконтакте и попросил адвоката туда приехать. Так же туда подъехала Оксана Борисова («Вельва»), чтобы выяснить, в чем дело. Их тоже не пустили к Волкову (впоследствии оказалось, что «Волков» - это его ник Вконтакте, а настоящая его фамилия- Пименов). Вконец замотавшись, вечером, я лег спать и проспал аж до полудня 16 октября. Первой до меня дозвонилась Ольга Курносова и сказала, что меня скоро арестуют. Спросонок я не понял, подумал, что она шутит, но Ольга рассказала, что наш начальник ГУ МВД Умнов собирал брифинг для прессы с участием Пименова и Баранова, обвинил меня в провокации и заявил, что мое задержание «это вопрос времени». Почитав информацию об этом на «Фонтанке.ру» я вмиг проснулся и первым делом подумал, что у нашего главполицая осеннее обострение, и он сошел с ума. Но, полистав сайты СМИ, понял, что у меня, кажется, большие неприятности. Я тут же написал на своей странице Вконтакте, что жду Следственный комитет у себя дома. За это время у меня успели взять комментарии ряд СМИ, приехали 3 съемочные группы телевидения НТВ, Рен-ТВ и 100ТВ. Во время съемки интервью Рен-ТВ, для передачи Марианны Максимовской, которое снимал журналист Александр Глебов, - раздался телефонный звонок. Звонил Василий Баранов с телефона матери его гражданской жены Гали. Он извинялся за происшедшее, говорил, что «опера по борьбе с национализмом» (очевидно из «центра Э») его били, угрожали, и заставили меня оговорить, он, под видеозапись, подтвердил, что мы с ним ранее знакомы не были, никакого сговора о подготовке провокации тоже не было и т.д. Данное видео уже, наверное, выложено в Интернете, и каждый может его посмотреть. После Рен-ТВ приехало 100ТВ (Ольга и с ней двое), я при них уже сам перезвонил Баранову, и он повторил почти тоже самое. После чего он согласился дать им интервью. Они поехали к нему, но, как позже я узнал, ему тут же позвонили оперативники и угрозами заставили его уехать из дома. Но видеозапись моего разговора с Барановым так же есть. Около 15 часов (точно не помню), ко мне приехал следователь с группой сотрудников, нашли понятых и приступили к обыску. Телефоны сразу изъяли. После 3-х часового обыска, перевернув в доме все вверх дном, меня увезли в Следственный комитет на Мойку. Подъехала мой адвокат Светлана Ратникова, и меня допросили. В общих чертах я рассказал все вышеизложенное. Я, в принципе, уже понимал, что поскольку о моем задержании было заявлено на предстоящем самом высоком уровне, то меня арестуют. Так и произошло. Из СК меня привезли в, уже ставшее почти родным, здание на Захарьевской. Только уже не в гостеприимный для оппозиционеров изолятор (для административно арестованных), а в крыло для подследственных. На следующий день Выборгский суд определил меня на ближайшие два месяца в следственный изолятор на ул. Лебедева. Там уже все обо мне знали, встретили дружелюбно, подарили пачку «Парламента» и зажигалку, подходили поддержать, ободрить. Думаю, и с чувством юмора там все нормально, поскольку определили меня в уютную, чистую, двухместную камеру с номером 88. Надвигался мой День Рождения, и я совсем уж приготовился отметить его с сокамерником - дружелюбным белорусом, ожидающим депортации в родные пенаты. В понедельник днем повели на обязательное медицинское освидетельствование. Сделали флюорографию. Врач мне сразу ничего не сказала, но, буквально часа через 3, меня дернули с вещами в транзитную камеру в туберкулезной секции. Так я узнал, что болен туберкулезом, и мне предстоит переезд в Горелово, где содержатся подследственные- туберкулезники. Свой день варенья мне пришлось встречать в самой необычной обстановке за всю свою жизнь - в тюрьме, в транзитной камере для туберкулезников, огромной, но напрочь замызганной и загаженной, в компании двух наркоманов-туберкулезников (один из них- с открытой формой и в состоянии ломки). Было весело и живописно. Один, Стас, сидел уже неделю и оклемался. Я быстро смастерил из его станка кипятильник (О, эта школа «Крестов» 90-х! Мы пили чай и ругали «поганых ментов», слушая бессвязные бредни Петрухи (это который с открытой формой). В момент прояснения сознания Петруха достал сигареты. Кипятильник коротнул, пробки выбило. Мой День Рождения отметили, приготовив еще чайку на факелах из газет в темной холодной камере. Незабываемые ощущения! Петруха успел поздравить меня от всей души, и, хлебнув чая, опять ушел в астрал. В общем, сижу я в туберкулезном отделении СИЗО-6 (Горелово). Вопрос: где я подцепил эту заразу? Ведь полтора года назад я проходил флюорографию, и мои легкие были абсолютно чисты. Да и сам по себе туберкулез- это болезнь социального дна. Вариант только один - во время моих многочисленных задержаний и отсидок - после сходов. Поскольку камеры, где содержатся политические оппозиционеры, в промежутках заполняются бомжами, алкоголиками, наркоманами, нелегальными мигрантами. А все эти категории арестантов и являются разносчиками палочки Коха. Особенно - «трудолюбивые мигранты» из Таджикистана, где полностью развалена сфера здравоохранения (после многолетней гражданской войны) и, в результате, чуть ли не половина мигрантов являются разносчиками этой заразы, впрочем, как и СПИДа, сифилиса и пр. Кажется, в ГУИНе даже и не догадываются о необходимости периодических дезинфекций камер, которые, как видно на моем примере, становятся рассадниками туберкулеза. Хотел бы настоятельно порекомендовать всем оппозиционерам, которых задерживали в последние 2 года бурных протестов - обязательно пройти обследование! А правозащитникам - обратить самое пристальное внимание на эту проблему. Это может коснуться каждого. И если продажные девки награждают клиентов сифилисом, то продажные полицаи вполне могут наградить оппозиционеров туберкулезом. Прискорбно, но факт. За прошедший бурный год я отсидел почти 2 месяца - в каталажках полицейского ведомства. Нигде о дезинфекции камер и не помышляют. Итог - налицо, а точнее - на пленке флюорографии! По заключению врачей у меня поражение верхней часть левого легкого в стадии инфильтрации с частичным распадом. По их прогнозам - ближайшие полгода - год мне предстоит интенсивное лечение, после этого- длительная реабилитация. Но со мной или без меня - борьба продолжится! Невозможно бесконечно властвовать над 150-миллионным европейским, по своей сути и культуре, народом - азиатскими способами в стиле Туркменбаши. Мы достойны лучшей жизни, и она, я верю, скоро настанет!
НИКОЛАЙ БОНДАРИК,
СИЗО-6. Горелово.
http://newspb.su/2013/49-12-12-2013/%D0%BF%D0%B8%D1%81%D1%8C%D0%BC%D0%BE-%D0%B1%D0%BE%D0%BD%D0%B4%D0%B0%D1%80%D0%B8%D0%BA%D0%B0-%D0%B8%D0%B7-%D1%82%D1%8E%D1%80%D1%8C%D0%BC%D1%8B/