К. В. Колонтаев: «Остров Крым», или как «свободный рынок» сокрушил режим генерала Врангеля
Из сборника «100 лет Перекопской победы».
Пару лет тому назад среди читающей публики был популярен роман «Остров Крым» писателя Аксёнова, в котором его автор, рассуждая по принципу «если бы да кабы» повествовал в какое бы райское место превратился бы Крым под властью генерала Врангеля, если бы в 1920 году, он был не полуостровом, а островом, а союзники Врангеля - англичане и французы действовали бы поэнергичней против наступающих красных.
[Читать далее]Но если от художественной литературы обратиться к истории, посмотреть архивные документы тех лет полистать пожелтевшие страницы газетных подшивок того времени, то можно было бы увидеть, что даже если бы все предлагаемые в этом романе условия были бы соблюдены, то находящийся в то время под властью Врангеля полуостров Крым, вряд ли бы стал «райским островом», даже если бы и не был затоплен в ноябре 1920 года «красной волной». И, не стал бы Крым под властью Врангеля «райским островом», прежде всего по причине той экономической политики врангелевского режима, рассматривая, которую вдруг обнаруживаешь поразительное сходство с нынешними рыночными реалиями.
Именно реалии тогдашней 1920 года жизни в Крыму и Севастополе, опровергают досужие пропагандистские рассуждения о том, что если бы не разгром врангелевского режима грубой военной силой со стороны Красной Армии, то он мог бы вполне успешно развиваться, процветать и своим экономическим процветанием усиливать кризис советской власти на остальной территории, тогдашней России. И, как писал в 70-е годы один западный советолог: «Врангель в глазах тогдашнего русского народа мог бы стать привлекательной альтернативой Ленину».
Но, какова же была реальная сущность этой «привлекательной альтернативы»? Её очень конкретно выразил сам Врангель в одной из бесед с тогдашним известным идеологом белогвардейского движения Шульгиным: «Я сделал так: я дал возможность людям наживаться. Я стою за свободную торговлю. Надоели мне эти крики про дороговизну смертельно. Публика требует, чтобы я ввёл твёрдые цены. Вздор!»
Проводя политику «свободы торговли», или, пользуясь нынешней терминологией, «свободного рынка», режим Врангеля рассчитывал, что в условиях свободы частного предпринимательства буржуазия восстановит крымскую промышленность и насытит рынок товарами. Однако крымские предприниматели совместно с несколькими тысячами своих коллег, сбежавшими от большевиков из Петрограда. Москвы, Киева, Одессы, Харькова и ряда других крупных городов, отнюдь не спешили заниматься восстановлением промышленности, поскольку это, по их мнению, не сулило им того, что они именовали «нормальной прибылью».
Пользуясь инфляцией и острым товарным дефицитом в тогдашнем Крыму, господа предприниматели устремились в сферу спекуляции с финансами и экспортно-импортных операций. Врангелевское правительство, несколько ошарашенное результатами своей экономической политики, начало со страниц официозной прессы убеждать скопившуюся в Крыму буржуазию, что её долг - «возродить производство и оздоровить экономическую жизнь», однако буржуйский кот Васька слушал эти призывы и продолжал есть, тогда со стороны официозной печати начались нападки на тогдашние крымские торгово-промышленные круги с обвинениями в «отсутствии патриотизма», «классового достоинства», «нежелании помочь армии», «подрыве тыла» и прочего. Но эти призывы и угрозы, которые не воплощались в жизнь, никого из тогдашних предпринимателей не трогали и они продолжали стремиться с помощью торговых спекуляций и финансовых махинаций, побыстрее нажиться и, обратив нажитое в иностранные валюты и драгоценные металлы и камни, затем выехать в Европу, чтобы пустить награбленное уже в более спокойный оборот.
По поводу всего этого выходившая в тогдашнем Крыму газета «Русское дело» писала следующее: «Начало свободной торговли превратилось у нас в свободу произвола торговцев, не знающих предела своим аппетитам. Приливы и отливы товаров, сопровождаются притоком миллионов в бездонные карманы хозяев рынка. Торговля превратилась в ряд фокусов белой и черной магии, в результате которой у обывателя исчезает последний рубль из кармана».
Всё это вскоре привело к катастрофическим последствиям для экономики Крыма. Если в 1918 году уровень промышленного производства в целом оставался на уровне довоенного, а 1919 году начался медленный экономический спад, то после установления в начале апреля 1920 года в Крыму врангелевского режима развал экономики на полуострове принял стремительный и необратимый характер и к моменту занятия Крыма Красной Армией к середине ноября 1920 года его экономический потенциал составлял 20% от уровня 1913 года.
За этой цифрой стояла картина всеобщего обнищания, когда при роскоши магазинных витрин основная масса населения от рабочих и до большинства офицеров ходила в старой обтрепанной одежде и обуви, при наличии большого ассортимента продовольственных продуктов на рынках большинство населения жило впроголодь.
Поскольку стремительно ухудшавшееся экономическое положение затрагивало, кроме трудящихся слоёв населения, также семьи офицеров и многих правительственных чиновников, вызывая среди них недовольство и ропот, некоторые представители как гражданской администрации, так и военного командования врангелевского режима начали приходить к выводу, что «при такой свободе в области экономических отношений армия не сможет иметь спокойного и налаженного тыла» и, ссылаясь на опыт государственного экономического регулирования в Германии в период с 1914 по 1920 год, они предлагали ограничить «свободу торговли», усилить контроль за банками, ввести нормирование прибыли для предпринимателей, ужесточить карательные меры против спекулянтов. Однако врангелевское правительство, тесно связанное с этими самыми банками и спекулянтами, не хотело принимать подобных мер, ограничиваясь лишь увещеваниями и угрозами.
Выход из состояния экономической катастрофы режим Врангеля искал исключительно в западной помощи, доходя в её поисках до откровенного предательства национальных интересов. Пока в крымской прессе раздувалась псевдопатриотическая шумиха, в Париже между французской и врангелевской правительственными делегациями велись переговоры о заключении экономического соглашения, согласно которому в обмен на большой денежный заём Врангель признавал все русские долги Франции и обязывался погасить их путём передачи права эксплуатировать железные дороги в европейской части России французским компаниям, французские финансовые структуры согласно этому соглашению получали право взимания таможенных и торговых пошлин в портах Черного и Азовского морей, другие французские фирмы должны были получить право на добычу 25% донецкого угля и 75% добычи нефти. Эти данные стали известны благодаря публикации текста этого договора английской газетой «Дейли геральд» в номере от 30 сентября 1920 года.
Пару лет тому назад среди читающей публики был популярен роман «Остров Крым» писателя Аксёнова, в котором его автор, рассуждая по принципу «если бы да кабы» повествовал в какое бы райское место превратился бы Крым под властью генерала Врангеля, если бы в 1920 году, он был не полуостровом, а островом, а союзники Врангеля - англичане и французы действовали бы поэнергичней против наступающих красных.
[Читать далее]Но если от художественной литературы обратиться к истории, посмотреть архивные документы тех лет полистать пожелтевшие страницы газетных подшивок того времени, то можно было бы увидеть, что даже если бы все предлагаемые в этом романе условия были бы соблюдены, то находящийся в то время под властью Врангеля полуостров Крым, вряд ли бы стал «райским островом», даже если бы и не был затоплен в ноябре 1920 года «красной волной». И, не стал бы Крым под властью Врангеля «райским островом», прежде всего по причине той экономической политики врангелевского режима, рассматривая, которую вдруг обнаруживаешь поразительное сходство с нынешними рыночными реалиями.
Именно реалии тогдашней 1920 года жизни в Крыму и Севастополе, опровергают досужие пропагандистские рассуждения о том, что если бы не разгром врангелевского режима грубой военной силой со стороны Красной Армии, то он мог бы вполне успешно развиваться, процветать и своим экономическим процветанием усиливать кризис советской власти на остальной территории, тогдашней России. И, как писал в 70-е годы один западный советолог: «Врангель в глазах тогдашнего русского народа мог бы стать привлекательной альтернативой Ленину».
Но, какова же была реальная сущность этой «привлекательной альтернативы»? Её очень конкретно выразил сам Врангель в одной из бесед с тогдашним известным идеологом белогвардейского движения Шульгиным: «Я сделал так: я дал возможность людям наживаться. Я стою за свободную торговлю. Надоели мне эти крики про дороговизну смертельно. Публика требует, чтобы я ввёл твёрдые цены. Вздор!»
Проводя политику «свободы торговли», или, пользуясь нынешней терминологией, «свободного рынка», режим Врангеля рассчитывал, что в условиях свободы частного предпринимательства буржуазия восстановит крымскую промышленность и насытит рынок товарами. Однако крымские предприниматели совместно с несколькими тысячами своих коллег, сбежавшими от большевиков из Петрограда. Москвы, Киева, Одессы, Харькова и ряда других крупных городов, отнюдь не спешили заниматься восстановлением промышленности, поскольку это, по их мнению, не сулило им того, что они именовали «нормальной прибылью».
Пользуясь инфляцией и острым товарным дефицитом в тогдашнем Крыму, господа предприниматели устремились в сферу спекуляции с финансами и экспортно-импортных операций. Врангелевское правительство, несколько ошарашенное результатами своей экономической политики, начало со страниц официозной прессы убеждать скопившуюся в Крыму буржуазию, что её долг - «возродить производство и оздоровить экономическую жизнь», однако буржуйский кот Васька слушал эти призывы и продолжал есть, тогда со стороны официозной печати начались нападки на тогдашние крымские торгово-промышленные круги с обвинениями в «отсутствии патриотизма», «классового достоинства», «нежелании помочь армии», «подрыве тыла» и прочего. Но эти призывы и угрозы, которые не воплощались в жизнь, никого из тогдашних предпринимателей не трогали и они продолжали стремиться с помощью торговых спекуляций и финансовых махинаций, побыстрее нажиться и, обратив нажитое в иностранные валюты и драгоценные металлы и камни, затем выехать в Европу, чтобы пустить награбленное уже в более спокойный оборот.
По поводу всего этого выходившая в тогдашнем Крыму газета «Русское дело» писала следующее: «Начало свободной торговли превратилось у нас в свободу произвола торговцев, не знающих предела своим аппетитам. Приливы и отливы товаров, сопровождаются притоком миллионов в бездонные карманы хозяев рынка. Торговля превратилась в ряд фокусов белой и черной магии, в результате которой у обывателя исчезает последний рубль из кармана».
Всё это вскоре привело к катастрофическим последствиям для экономики Крыма. Если в 1918 году уровень промышленного производства в целом оставался на уровне довоенного, а 1919 году начался медленный экономический спад, то после установления в начале апреля 1920 года в Крыму врангелевского режима развал экономики на полуострове принял стремительный и необратимый характер и к моменту занятия Крыма Красной Армией к середине ноября 1920 года его экономический потенциал составлял 20% от уровня 1913 года.
За этой цифрой стояла картина всеобщего обнищания, когда при роскоши магазинных витрин основная масса населения от рабочих и до большинства офицеров ходила в старой обтрепанной одежде и обуви, при наличии большого ассортимента продовольственных продуктов на рынках большинство населения жило впроголодь.
Поскольку стремительно ухудшавшееся экономическое положение затрагивало, кроме трудящихся слоёв населения, также семьи офицеров и многих правительственных чиновников, вызывая среди них недовольство и ропот, некоторые представители как гражданской администрации, так и военного командования врангелевского режима начали приходить к выводу, что «при такой свободе в области экономических отношений армия не сможет иметь спокойного и налаженного тыла» и, ссылаясь на опыт государственного экономического регулирования в Германии в период с 1914 по 1920 год, они предлагали ограничить «свободу торговли», усилить контроль за банками, ввести нормирование прибыли для предпринимателей, ужесточить карательные меры против спекулянтов. Однако врангелевское правительство, тесно связанное с этими самыми банками и спекулянтами, не хотело принимать подобных мер, ограничиваясь лишь увещеваниями и угрозами.
Выход из состояния экономической катастрофы режим Врангеля искал исключительно в западной помощи, доходя в её поисках до откровенного предательства национальных интересов. Пока в крымской прессе раздувалась псевдопатриотическая шумиха, в Париже между французской и врангелевской правительственными делегациями велись переговоры о заключении экономического соглашения, согласно которому в обмен на большой денежный заём Врангель признавал все русские долги Франции и обязывался погасить их путём передачи права эксплуатировать железные дороги в европейской части России французским компаниям, французские финансовые структуры согласно этому соглашению получали право взимания таможенных и торговых пошлин в портах Черного и Азовского морей, другие французские фирмы должны были получить право на добычу 25% донецкого угля и 75% добычи нефти. Эти данные стали известны благодаря публикации текста этого договора английской газетой «Дейли геральд» в номере от 30 сентября 1920 года.