М. Митрофанов: «О впечатлениях, пережитых в Сибирской действительности»
Из книги «Воспоминания участников Гражданской войны в Восточной Сибири 1918-1920 годов (по материалам ГАНИИО)».
Иркутская губерния, Балаганский уезд, Хор-Тагнинская волость (бывшая). Отношение крестьян к Советской власти в 1918 году первое время было очень сочувственное, но агитация меньшевиков, эсеров и духовенства свое дело делала и к наступлению Колчака имела свои плоды. Как то, [что] каждый сделанный поступок, не отвечающий крестьянскую интересу, помогал его истолковывать более обостренно, чем это было в действительности. Это относилось к бывшему члену Знаменской уездной управы Душену и ряду других кулаков-собственников, как по подбору рассаженных на каждом участке села для ведения противосоветской агитации. В первое время нельзя было подозревать, что эти хозяева - кулаки, заводчики, кустари смогут делать такое дело, но подтвердилось это в точности и даже произошло всяческих зверств с их стороны. Это в тот период, когда чувствовали себя сильными и когда явились чехи, то вся эта орда бросилась вдогонку за отступающими красноармейцами, которым не было силы дать сопротивление... Начинались порки плетьми укрывателей и пускали в ход приклады и шомпола, в число таких попали местные крестьяне… которые старались быть подсобниками в избавлении от смертей палачей...
[Читать далее]Крестьянство истинно трудовое, которое не намеренно эксплуатировать человека для своих целей, было на стороне партизан-дезертиров. Крестьянам говорили эсеры, что прогоним совдепы и будет Колчак, что будет жить легче, но на деле этого не было. Налоги Колчак брал и без разговоров, подводы под отряды для выловки их сынов дезертиров брали без всякого спроса и загоняли лошадей до могилы и если крестьянин осмелится подойти и спросить, то он получал в ответ награду плети и дальше жаловаться было некому за все это пережитое на опыте, как не говорили, что прогоним совдепы будет легче, но на деле видели другое, как им в глазах очки втирают и видят, как царила взятка милиционеров - Кешки Широбокова, которому кто даст больше, на той стороне и власть...
Пришел красногвардеец, фамилию его не помню, но знал, что из Самарской губернии, просит получить кусок хлеба у гражданина Востокова, проживающего на 2-й версте таежного тракта, где получил обед, но когда пообедал, то пошел назад и, как видно, выследили, куда он пошел, то его настигла разведка карательного отряда и привела против его дома, поставили у верстового столба, затем, заставив выкопать яму, тут же застрелили со словами говорит, что хозяин дома, что он его накормил, сыном называл, ты и посмотри на него, как мы с ним расправились и здесь же он и пусть лежит тебе на память.
…на деле убедились, что они идут против таких же братьев-тружеников и больше того их, как видно, возмущало при поездках на подводах, как начальство с крестьянами расправлялось, которые везли на своих измученных клячах тихо, а за это сзади в спину получали или плети, или приклады.
И вся эта картина происходила в открытую, и это бросалось в глаза крестьянству, которое говорило, что в скором времени пришлет бог нам красных для изгнания мучителей, которые загоняли нас оброками и подводами и безвинно избитых людей, лишь за то, что крестьянин скажет, что почему лошадь замучили, или он не может везти его шибко, лишь потому, что его лошадь плохая.
…в связи с сильнейшей реакцией становилось больше и сочувствующей партии с каждой неделей, и уже к сентябрю 1919 года крестьянство стало сочувствовать больше, но на это сочувствие пришлось получить внезапный налет карательного отряда, возглавляемого Тиличниковым совместно с местным начальством, т. е. уездным членом земской управы, которого изодрали сами же крестьяне...
Дело происходило в последних числах сентября 1919 года. Разведка сыщиков добилась своей цели, это можно сказать, что сразу напали действительно на те места, где укрывались. В число таких несчастных мучеников попал Бутырин Степан Петрович, 62 лет, со своей старухой и дочерью, у которого на его заимке в тайге захватили оставшихся красногвардейцев, сперва производили издевательство над всеми, а потом выбрали одного и над которым зверски издевались. В это время на реке Тагне удил рыбу крестьянин Худяков, которому пригрозили, чтобы он отошел, что им и было сделано, но и сделано то, что и с него требовалось, т. е. наблюдал за их работой.
Сперва принялись бить и спрашивать, кто вас содержал и с кем имеете связь, товарищей попалось к ним в руки 5 человек... Все пять человек были подвергнуты жестокой пытке, дабы сказали, кто возил им хлеб в тайгу и с кем имеют связь.
Взяв одного отдельно, стали издеваться над ним и проделывать одну операцию за другой, все допытываясь, кто содержал, кто носил хлеб и с кем имел связь на участках. 1-я операция - оттянули ухо и отрезая саблей, опять спрашивали, ответа нет и опять; 2-я операция - второе ухо, тоже нет ответа, когда сделали 3-ю операцию, т. е. отрезали нос саблей, для себя не получили удовлетворенного ответа, т. е. товарищ упал, стал просить о том, чтобы его пристрелили. Били прикладом, шомполом и нагайкой и в конце концов натешились, тогда перестреляли, и закопать не дали и оставили на страх.
Вернувшись с экспедиции, принялись опять вечером за семью Бутырина, оставив еле живого. И ночью, дабы не могло быть достаточно народно, то придумали сделать петлю и повесили, что никто не видел и говорят, что виноват, оттого он и задавился, чтобы от него нельзя было выпытать, сам боясь получать от них наказания. Старику Бутырину было тогда 62 года, семейство подверглось ограблению и разорению.
Этим не успокоились, поехали на участок Харагун, населенный мусульманами, там захватили Мумека Садыкова, у которого по доказу шпионов, как будто бы у него мылись красногвардейцы в его плохонькой бане и в доказательство, как банда говорила, нашли ручку от нагана, который был вывезен и расстрелян, а также закопать не дали и дали распоряжение волостной земской управы не закапывать. Вернувшись с экспедиции в Хор-Тагну, где попался зять убитого старика Бутырина, Козин Григорий, который был выведен за огород и расстрелян, так они погубили за одну поездку 8 человек, оставив наказ местным властям, не давать хоронить убитых и власти в точности это выполняли, но тайком были все-таки похоронены. Эта поездка и убийства в царство Колчака были последним и население убедилось, где оно очутилось и в чьих руках, тогда стало еще больше примыкать на сторону дезертиров колчаковской армии...
Теперь в разговоре можно слышать очень часто про бандитов, как они говорят, что дело ликвидации банды - дело самих крестьян, от которых скрыться банде негде, если крестьяне не захотят держать.
Говорят, была банда тогда, когда был наш бандит, мы его уничтожили и теперь живем спокойно, так говорят теперь крестьяне. Убитый товарищ Евтифеев Геннадий Акимович, за то, что от банды не принял предложение быть в связи, так как он был начальником почтовой конторе, то для банды было бы очень хорошо иметь связь с разными местами, от которого Евтифеев отказался как честный труженик общего дела рабочих и крестьян. И вторая причина - допрос местного кулака (бывшего) и фанатика Бровкина Павла Ульяновича, который сидел в 1921 и 1922 году за свои грязные дела, а в доме Бровкина сложилось мнение, что виной национализации его дела эта вина местных коммунистов, что и видно из дела, что сегодня прибыл вечером в квартиру и утром нагрянула банда и когда спрашивала, что где начальник почтового отделения, крестьянин говорит, что его дома нет, он в Иркутске, а банда говорит, что врешь, он прибыл домой вечером и когда он прибыл, то говорил с Бровкиным, что его переводят в Тайшет и, как видно, ненависть возымела место над тружеником за дело рабочих и крестьян. И так погиб товарищ за свою скромную работу и за свою честность для дела трудящихся, и он не стал быть шпионом и разведчиком для банды и вообще контрреволюции.
От второго налета погибли товарищи из Толстого Мыса за то, что они были охотниками и частенько примечали, где и когда бывает банда и кто больше способствовал по поддержанию банды, а поддержку банда имела из Толстого Мыса и Кардона. На Толстом Мысу Мурга Сафрон Степанович и Кардон - Нагорный Антон и товарищи погибли за свое активное преследование банды и указанным противникам нужно было отделаться от ненавистных им людей, что они и сделали в одно утро, захватив троих дома в квартирах и погубили, а остальным удалось убежать посредством помощи молодой замужней женщины, которую спрашивали, поставив на нее ноги, говоря «где?» Она знала где, но не сказала и так только благодаря ее стойкости не погибли еще два товарища, которым удалось сбежать - Пановым, мужу и жене.
Иркутская губерния, Балаганский уезд, Хор-Тагнинская волость (бывшая). Отношение крестьян к Советской власти в 1918 году первое время было очень сочувственное, но агитация меньшевиков, эсеров и духовенства свое дело делала и к наступлению Колчака имела свои плоды. Как то, [что] каждый сделанный поступок, не отвечающий крестьянскую интересу, помогал его истолковывать более обостренно, чем это было в действительности. Это относилось к бывшему члену Знаменской уездной управы Душену и ряду других кулаков-собственников, как по подбору рассаженных на каждом участке села для ведения противосоветской агитации. В первое время нельзя было подозревать, что эти хозяева - кулаки, заводчики, кустари смогут делать такое дело, но подтвердилось это в точности и даже произошло всяческих зверств с их стороны. Это в тот период, когда чувствовали себя сильными и когда явились чехи, то вся эта орда бросилась вдогонку за отступающими красноармейцами, которым не было силы дать сопротивление... Начинались порки плетьми укрывателей и пускали в ход приклады и шомпола, в число таких попали местные крестьяне… которые старались быть подсобниками в избавлении от смертей палачей...
[Читать далее]Крестьянство истинно трудовое, которое не намеренно эксплуатировать человека для своих целей, было на стороне партизан-дезертиров. Крестьянам говорили эсеры, что прогоним совдепы и будет Колчак, что будет жить легче, но на деле этого не было. Налоги Колчак брал и без разговоров, подводы под отряды для выловки их сынов дезертиров брали без всякого спроса и загоняли лошадей до могилы и если крестьянин осмелится подойти и спросить, то он получал в ответ награду плети и дальше жаловаться было некому за все это пережитое на опыте, как не говорили, что прогоним совдепы будет легче, но на деле видели другое, как им в глазах очки втирают и видят, как царила взятка милиционеров - Кешки Широбокова, которому кто даст больше, на той стороне и власть...
Пришел красногвардеец, фамилию его не помню, но знал, что из Самарской губернии, просит получить кусок хлеба у гражданина Востокова, проживающего на 2-й версте таежного тракта, где получил обед, но когда пообедал, то пошел назад и, как видно, выследили, куда он пошел, то его настигла разведка карательного отряда и привела против его дома, поставили у верстового столба, затем, заставив выкопать яму, тут же застрелили со словами говорит, что хозяин дома, что он его накормил, сыном называл, ты и посмотри на него, как мы с ним расправились и здесь же он и пусть лежит тебе на память.
…на деле убедились, что они идут против таких же братьев-тружеников и больше того их, как видно, возмущало при поездках на подводах, как начальство с крестьянами расправлялось, которые везли на своих измученных клячах тихо, а за это сзади в спину получали или плети, или приклады.
И вся эта картина происходила в открытую, и это бросалось в глаза крестьянству, которое говорило, что в скором времени пришлет бог нам красных для изгнания мучителей, которые загоняли нас оброками и подводами и безвинно избитых людей, лишь за то, что крестьянин скажет, что почему лошадь замучили, или он не может везти его шибко, лишь потому, что его лошадь плохая.
…в связи с сильнейшей реакцией становилось больше и сочувствующей партии с каждой неделей, и уже к сентябрю 1919 года крестьянство стало сочувствовать больше, но на это сочувствие пришлось получить внезапный налет карательного отряда, возглавляемого Тиличниковым совместно с местным начальством, т. е. уездным членом земской управы, которого изодрали сами же крестьяне...
Дело происходило в последних числах сентября 1919 года. Разведка сыщиков добилась своей цели, это можно сказать, что сразу напали действительно на те места, где укрывались. В число таких несчастных мучеников попал Бутырин Степан Петрович, 62 лет, со своей старухой и дочерью, у которого на его заимке в тайге захватили оставшихся красногвардейцев, сперва производили издевательство над всеми, а потом выбрали одного и над которым зверски издевались. В это время на реке Тагне удил рыбу крестьянин Худяков, которому пригрозили, чтобы он отошел, что им и было сделано, но и сделано то, что и с него требовалось, т. е. наблюдал за их работой.
Сперва принялись бить и спрашивать, кто вас содержал и с кем имеете связь, товарищей попалось к ним в руки 5 человек... Все пять человек были подвергнуты жестокой пытке, дабы сказали, кто возил им хлеб в тайгу и с кем имеют связь.
Взяв одного отдельно, стали издеваться над ним и проделывать одну операцию за другой, все допытываясь, кто содержал, кто носил хлеб и с кем имел связь на участках. 1-я операция - оттянули ухо и отрезая саблей, опять спрашивали, ответа нет и опять; 2-я операция - второе ухо, тоже нет ответа, когда сделали 3-ю операцию, т. е. отрезали нос саблей, для себя не получили удовлетворенного ответа, т. е. товарищ упал, стал просить о том, чтобы его пристрелили. Били прикладом, шомполом и нагайкой и в конце концов натешились, тогда перестреляли, и закопать не дали и оставили на страх.
Вернувшись с экспедиции, принялись опять вечером за семью Бутырина, оставив еле живого. И ночью, дабы не могло быть достаточно народно, то придумали сделать петлю и повесили, что никто не видел и говорят, что виноват, оттого он и задавился, чтобы от него нельзя было выпытать, сам боясь получать от них наказания. Старику Бутырину было тогда 62 года, семейство подверглось ограблению и разорению.
Этим не успокоились, поехали на участок Харагун, населенный мусульманами, там захватили Мумека Садыкова, у которого по доказу шпионов, как будто бы у него мылись красногвардейцы в его плохонькой бане и в доказательство, как банда говорила, нашли ручку от нагана, который был вывезен и расстрелян, а также закопать не дали и дали распоряжение волостной земской управы не закапывать. Вернувшись с экспедиции в Хор-Тагну, где попался зять убитого старика Бутырина, Козин Григорий, который был выведен за огород и расстрелян, так они погубили за одну поездку 8 человек, оставив наказ местным властям, не давать хоронить убитых и власти в точности это выполняли, но тайком были все-таки похоронены. Эта поездка и убийства в царство Колчака были последним и население убедилось, где оно очутилось и в чьих руках, тогда стало еще больше примыкать на сторону дезертиров колчаковской армии...
Теперь в разговоре можно слышать очень часто про бандитов, как они говорят, что дело ликвидации банды - дело самих крестьян, от которых скрыться банде негде, если крестьяне не захотят держать.
Говорят, была банда тогда, когда был наш бандит, мы его уничтожили и теперь живем спокойно, так говорят теперь крестьяне. Убитый товарищ Евтифеев Геннадий Акимович, за то, что от банды не принял предложение быть в связи, так как он был начальником почтовой конторе, то для банды было бы очень хорошо иметь связь с разными местами, от которого Евтифеев отказался как честный труженик общего дела рабочих и крестьян. И вторая причина - допрос местного кулака (бывшего) и фанатика Бровкина Павла Ульяновича, который сидел в 1921 и 1922 году за свои грязные дела, а в доме Бровкина сложилось мнение, что виной национализации его дела эта вина местных коммунистов, что и видно из дела, что сегодня прибыл вечером в квартиру и утром нагрянула банда и когда спрашивала, что где начальник почтового отделения, крестьянин говорит, что его дома нет, он в Иркутске, а банда говорит, что врешь, он прибыл домой вечером и когда он прибыл, то говорил с Бровкиным, что его переводят в Тайшет и, как видно, ненависть возымела место над тружеником за дело рабочих и крестьян. И так погиб товарищ за свою скромную работу и за свою честность для дела трудящихся, и он не стал быть шпионом и разведчиком для банды и вообще контрреволюции.
От второго налета погибли товарищи из Толстого Мыса за то, что они были охотниками и частенько примечали, где и когда бывает банда и кто больше способствовал по поддержанию банды, а поддержку банда имела из Толстого Мыса и Кардона. На Толстом Мысу Мурга Сафрон Степанович и Кардон - Нагорный Антон и товарищи погибли за свое активное преследование банды и указанным противникам нужно было отделаться от ненавистных им людей, что они и сделали в одно утро, захватив троих дома в квартирах и погубили, а остальным удалось убежать посредством помощи молодой замужней женщины, которую спрашивали, поставив на нее ноги, говоря «где?» Она знала где, но не сказала и так только благодаря ее стойкости не погибли еще два товарища, которым удалось сбежать - Пановым, мужу и жене.