Белогвардеец Сергей Мамонтов о состоянии армии при Временном правительстве

[kibalchish75]

Из книги Сергея Ивановича Мамонтова «Походы и кони».

После короткого отпуска 5-го сентября я явился в Запасную артиллерийскую бригаду в Москве…
Я был очень неприятно поражен беспорядком в бригаде. Солдат были тысячи. Вид у них был расхлябанный. Очевидно, их больше на фронт не посылали и ничему не учили. В одной нашей батарее были 56 офицеров. Это вместо 5 офицеров и 120 солдат по штату. Все мне здесь было непонятно и враждебно.
Взводный, вместо того чтобы разъяснить мне обстановку, сказал:
- Рад вас иметь в моем взводе. Вот расписание занятий. Перепишите внимательно. Начнем занятия завтра в 7 часов. А сегодня идите домой…
[Читать далее]

На другой день я вышел из дому очень рано, чтобы прибыть в казармы вовремя. Я прие­хал за несколько минут до семи часов. Но в казармах все еще спало. Иногда заспанный солдат выходил на улицу мочиться. Было уже больше семи часов.
Может быть, я ошибся местом?
Я пошел к баракам солдат, но и там никакого движения. Вернулся в бюро. Солдат мел лестницу.
- Где же все офицеры? - спросил я его.
- Они так рано не приходят.
Странно. Что же мне делать? Ждать? Но командир взвода сказал хорошо переписать рас­писание занятий, а в Училище меня учили проявлять инициативу. Я подумал, что должен сде­лать перекличку, раз я тут. Другие офицеры подойдут. В конце концов я же офицер и должен решать сам, а не ждать, что кто-то решит за меня.
Я пошел к бараку солдат. Я был одет официально, при шашке и револьвере, в шинели с ремешками через плечи.
Позови мне взводного унтер-офицера, - сказал я одному солдату.
Взводный явился неторопливо, неряшливо одетый.
- Это бараки 1-го взвода 2-й батареи?
- Да.
- Вы взводный?
- Да.
- Застегните рубашку, подтяните ремень.
Он оправился.
- Отдайте честь по уставу.
Он отдал.
- Вы делали перекличку?
- Нет.
- Почему?
- Солдаты спят еще.
После училища мне было дико это слышать.
- Что?! Выведите их немедленно.
Он пошел по бараку крича:
- На перекличку, выходите все.
Никто не тронулся. Солдаты лежали на двухэтажных нарах, смотрели на меня с любо­пытством, но не двигались. Взводный вернулся.
- Они не хотят.
Я побледнел.
- Все унтер-офицеры сюда. Поднимите солдат.
Я встал в широко распахнутых воротах барака. Барак был длинный и там были вторые ворота. Дневальный принялся мести около меня. Унтер-офицеры бегали крича, но мне каза­лось, что повернув мне спину, они корчили гримасы, потому что, глядя на них, солдаты сме­ялись.
«Что же я буду делать?» - спросил я себя.
Один солдат, лежа на верхней полке прямо против меня, усмехнулся, глядя на меня:
- Этот еще молодой. Он думает, что мы его послушаемся.
Он не договорил, так как кровь ударила мне в голову. Я вырвал метлу у дневального и со всего размаха смазал метлой его по физиономии. Затем в бешенстве я пошел по бараку, раздавая удары метлой направо и налево.
Эффект был поразительный. Солдаты как по команде скатились с нар и, на ходу натяги­вая сапоги и штаны, побежали строиться.
Весь дрожа от возбуждения, я за ними последовал. Унтер-офицеры, уже подтянутые и без гримас, командовали.
Двери других бараков распахивались, и все новые потоки солдат бежали строиться. Им не было конца. Все время прибывали новые. Когда наконец все были выстроены, я находился перед громадным фронтом, вероятно, до двух тысяч человек. Была ли это батарея или вся бригада, я не знал. Их было слишком много для меня одного.
Взводный скомандовал: «Батарея, смирно!» и подошел ко мне с рапортом. На этот раз он показал воинскую выправку.
- Делайте перекличку.
Перекличка шла, вероятно, с пятого на десятое, я проверить, конечно, не мог. Пере­кличка окончилась. Я достал из-за рукава расписание занятий. Было время занятий при ору­диях.
- Взводный, ведите наш взвод к орудиям.
Колонна прошла передо мной. Я молча и строго осматривал людей и за ними последо­вал. Люди образовали группы вокруг орудий. Унтеры объясняли части. Я ходил взад и вперед, останавливаясь, чтобы послушать.
Меня удивляло, что ни один из пятидесяти шести офицеров не появляется, хотя было уже восемь часов с лишком.
Прибежал солдат.
- Господин прапорщик, командир взвода вас требует.
- Сейчас иду. Взводный, продолжайте занятия. (Вероятно, все пошли на митинг, как только я исчез за углом.)
- Что вы сделали?! - сказал взводный командир.
Я не понял, о чем он говорит, и вытащил бумажку расписания.
- Занятия при орудиях от 8 до 9…
- Да нет, я не об этом. Вы побили солдата!
- Ах да. Но это не имеет значения, потому что он это заслужил. Впрочем, мне кажется, что я побил нескольких.
- Тише, ради Бога, не говорите так громко. Идите к командиру батареи.
Капитан впустил меня в свой кабинет, услал писаря, сам закрыл дверь и повернулся ко мне.
- Что вы наделали, прапорщик?
- В чем дело, господин капитан?
- Вы ударили солдата.
- Так точно, господин капитан. Что мне было делать, когда он надо мной насмехался?
- Все же не бить его.
- Да, я знаю. Я должен был применить оружие, но…
- Молчите, молчите... Нас могут услышать... Идите к командиру бригады.
- Хм... Хм... прапорщик, что с вами случилось, что вы побили солдата?
Слезы выступили у меня на глазах.
- Господин полковник, что я сделал преступного? Я поступил, как каждый офицер посту­пил бы на моем месте, если солдат над ним насмехается.
- Хм.... Хм... Да, конечно... Нет, конечно, вы не правы. Времена переменились. Не понимаете вы, что у нас революция и нужно обращаться осторожно с солдатами.
- Господин полковник, уверяю вас, что это им пошло на пользу. Вы бы посмотрели, как они побежали строиться и вдруг стали опять солдатами. Если бы все офицеры проявили бы твердость, то армия была бы спасена.
- Замолчите, замолчите... Хм... конечно... Не возвращайтесь в батарею. Идите в собрание, я пришлю адъютанта через несколько минут.
В собрании я подсел к столу, за которым было много знакомых. Но все замолчали и один за другим разошлись. Я остался один, кругом пустота. Даже соседние столики опустели. Я понял, что происшествие уже известно и мне боятся подать руку, боятся солдат.
Адъютант вошел и протянул мне бумажку. Это был приказ отправляться на фронт.
- Полковник освобождает вас от прощального визита ему и командиру батареи. А я вам советую поскорей уехать отсюда. Солдаты могут вас убить. Не идите на трамвайную остановку, возьмите другое направление. Желаю успеха…
Я думаю, что подлость и трусость начальства были причиной разложения армии. Сол­даты, как дети. Если их распустить, они становятся невыносимы, а потом опасны. Трудно опять взять их в руки. После запасной бригады мне понятно, почему в Октябре против большеви­ков выступило так мало офицеров. Большинство струсило и старалось спрятаться. Как будто можно было спрятаться! Ну попали в тюрьмы и лагеря. И сами виноваты.