Я. В. Козлов и В. В. Корнеев о «германских деньгах» Ленина. Часть VI
Из книги Я. В. Козлова и В. В. Корнеева «Правда о Ленине. Ответ клеветникам».
Обратим внимание на неоднократно упоминаемого в нашей литературе Штейнберга, так как его рассматривают как человека, через которого якобы германские денежные средства непосредственно передавались лидерам большевиков от Парвуса и Ганецкого.
В изданиях сочинений В. И. Ленина называется только его фамилия и указывается, что Штейнберг - это русский инженер, живший в Стокгольме и служивший посредником при получении писем. К примеру, в пятом издании полного собрания сочинений В. И. Ленина о нем сообщается так: «С. Штейнберг - русский эмигрант, член эмигрантского комитета в Стокгольме, созданного в 1917 году, после Февральской буржуазно демократической революции, с целью оказания помощи возвращавшимся в Россию политическим эмигрантам, служил посредником при получении писем». При этом его полное имя не указывается, а инициал «С.» нигде не расшифровывается.
[Читать далее]В то же время в эмигрантской литературе давно связали «дело Ганецкого и Суменсон», т. е. «предательство большевиков за немецкие деньги», с этим самым Штейнбергом. Причем под Штейнбергом стали иметь в виду некоего Шперберга. Так, в 1940 г. историк С. П. Мельгунов писал: «В газетах того времени проскользнуло сообщение, что Петербурге 7 июля арестован был замешанный в дело Коллонтай владелец экспортной конторы Шперберг, содействовавший передаче писем большевиков Швеции. Не Штейнберга ли надо подразумевать под этим Шпербергом?». С этого времени в литературе стали считать этих упомянутых лиц одним человеком. Не случайно, ссылаясь на С. П. Мельгунова, современный шведский публицист Ханс Бьеркегрен уже вполне определенно отождествляет Штейнберга и Шперберга, хотя сам С. П. Мельгунов высказывал по данному поводу лишь предположение.
На самом деле предположение С. П. Мельгунова неверно. Штейнберг и Шперберг - абсолютно разные люди.
Действительно, 7 июля 1917 г. в петроградской прессе появились сообщения о Шперберге, замеченные С. Мельгуновым. На следующий день в прессе были опубликованы более подробные сведения о Шперберге: «Людвиг Филиппович Шперберг около 15 лет назад приехал в Россию из Австрии и открыл здесь комиссионную и экспортную контору. Последнее время контора помещалась на Караванной улице. Шперберг торговал кожей, коврами, электротехническими принадлежностями и другими товарами. Его торговые дела велись последнее время в больших размерах. Некоторые из его служащих были осведомлены, что Шперберг беспрерывно получает заграничную корреспонденцию и даже имел, на всякий случай, заграничный паспорт для выезда из России.
Проживал Шперберг в доме № 45, по Фонтанке, где занимал большую квартиру в 7 комнат. Нередко Шперберг носил военную форму и говорил, что состоит в одной организации. У себя в квартире лето он бывал очень редко и большую часть времени проводил на даче в Павловске вместе с женой. Последний раз перед арестом Шперберг был на квартире вечером 3 июля.
После ареста, состоявшегося по распоряжению военных властей, и по доставлении Шперберга в штаб округа чины контрразведочного бюро, вместе с нарядом войск, прибыли на его квартиру для производства обыска. Присутствовали также при обыске милиционеры местного комиссариата...».
Что же показали дальнейшие следственные действия? Допрос владельца экспортной конторы Л. Ф. Шперберга от 6 июля 1917 г. выявил следующее. Оказывается, Шперберг знал уже известную нам Евгению Маврикиевну Суменсон с 1897 г., когда она еще была не замужем (девичья фамилия Суменсон - Рундо). Во время встречи с ней в Петрограде она уже была замужем, являясь представителем варшавской фирмы «Фабиан Клингслянд», которая занималась распространением в России муки «Нестле» из Швейцарии и медикаментов из Германии через Швецию. Во время их встречи выяснилось, что Суменсон нуждается в помещении для хранения медикаментов и термометров, и Л. Ф. Шперберг предложил ей снять в своей конторе комнату для этих целей, на что Суменсон согласилась. Все денежные отношения Шперберга с Суменсон ограничивались выдачей ей чеков и наличных денег за проданный товар - неосальварсан, и соответствующая сумма вносилась на ее текущий счет. Стало известно также, что по поручению Е. М. Суменсон или за ее счет Л. Ф. Шпербергом переводились через петроградские банки несколько раз суммы в датских кронах Я. С. Фюрстенбергу (Ганецкому).
Вот такие данные следственных органов Временного правительства о Л. Ф. Шперберге и его взаимоотношениях с Е. М. Суменсон сохранились в материалах «Предварительного следствия о вооруженном выступлении 3-5 июля 1917 г. в г. Петрограде против государственной власти». Просочившиеся в прессу или специально туда спущенные, эти сведения стали основой для распространяемых слухов о связи немцев и К° с большевиками через посредников (Суменсон, Ганецкого, Шперберга). Однако, как видно из опубликованных материалов следствия, они не подтверждают распространявшуюся в июльские дни петроградской прессой версию о том, что Л. Ф. Шперберг содействовал большевикам в передаче их корреспонденции. Но, к нашему удивлению, в современном научном издании «Следственное дело большевиков: Материалы Предварительного следствия о вооруженном выступлении 3-5 июля 1917 г. в г. Петрограде против государственной власти. Июль - октябрь 1917 г. Сборник документов» (составитель О. К. Иванцова) об этом говорится уже вполне определенно. В частности, в комментариях к фамилии «Шпербер» сказано: «Шпербер Л. Ф. (1872 - ?) - владелец экспортной конторы в Петрограде в 1917 г. содействовал в передаче секретной большевистской корреспонденции в Швецию». Вот так! Ни много ни мало! Но если в опубликованных документах сборника ничего об этом не говорится, тогда встает закономерный вопрос: откуда составители именного комментария могли взять эту информацию? Мы предполагаем, что, скорее всего, эти данные были взяты из примечаний сборника «Тайна Октябрьского переворота. Ленин и немецко-большевистский заговор».
…
Заграничное бюро ЦК РСДРП(б) с мая 1917 г. начало выпускать бюллетень «Russische Korrespondenz «Prawda» («Русский корреспондент «Правда»)…
Я. С. Ганецкий по поводу издания «Русский корреспондент «Правда» вспоминал: «Первый номер сейчас же возбудил повсюду большой интерес. Большинство заграничных газет стало выписывать нашу «Корреспонденцию», и ее материал широко использовался.
Вели мы свое издание на «хозрасчете». Оно самоокупалось, так как проводили мы строжайшую экономию...
Писали в «Корреспонденцию» главным образом Радек, потом Боровский. Переводы на немецкий делала моя жена. Она же переписывала на машинке и печатала на ротаторе: приехавшая впоследствии жена Радека помогала ей. Заботы организационно-технического и финансового порядка взял я на себя»…
Итак, Я. Ганецкий упоминал, что бюллетень хорошо продавался. В то же время финансовые средства на издание бюллетеня «Русский корреспондент «Правда» выделяла и РСДРП(б), что подтверждается свидетельскими показаниями Б. А. Веселовского после июльских событий. Что это за показания?
На заседании бюро Центрального исполнительного комитета Совета рабочих и солдатских депутатов 5 июля 1917 г. была образована следственная комиссия по расследованию обвинений, выдвинутых некоторыми органами печати против ряда большевиков, в состав которой вошли члены ЦИК Гендельман, Гоц, Дан, Либер, Крохмаль. Следует заметить, что данная следственная комиссия была образована по просьбе представителей большевистской фракции. Именно на заседание этой следственной комиссии 6 июля 1917 г. был приглашен член социал-демократической группы Польши и Литвы и член фракции большевиков Бронислав Веселовский, который показал: «Я заведовал сношениями газеты «Правда» с редакцией заграничных бюллетеней большевистской фракции, причем корреспонденцию адресовал в «Стокгольм, Сальтсебаден, Фюрстенберг»... Все наши газеты и письма я передавал в Международный отдел Исполнительного комитета в открытом пакете, а Отдел отправлял дальше в установленном порядке... Стокгольмские бюллетени издаются на средства большевистской организации. Для этой цели «Правда» ассигновала под расписку Ганецкого четыре с половиной тысячи руб. Деньги получил я и из них вручил Ганецкому три тысячи руб., а полторы тысячи внес на текущий счет Евгении Суменсон в Азовско-Донском банке, согласно указанию Ганецкого... Ганецкий после отъезда из Петрограда неоднократно просил телеграммами «Правду», как я об этом слышал, перевести деньги на издание бюллетеней, так как взятые им четыре с половиной тысячи остались, по моим сведениям, в Петрограде».
Комиссия ЦИК не нашла ничего предосудительного в показаниях Б. А. Веселовского. Последний дал также свидетельские показания в ходе так называемого «Предварительного следствия о вооруженном выступлении 3-5 июля 1917 г. в г. Петрограде против государственной власти». В ходе допроса 14 августа 1917 г. он заявил: «...с 18 мая работал в секретариате газеты «Правда» по посылке заграничных телеграмм и посылке за границу газет... На моей обязанности лежало посылать в Стокгольм все русские социалистические газеты, посылались они через международное бюро Исполнительного комитета Совета рабочих и солдатских депутатов в Петрограде в Стокгольм, в бюро эмигрантов, а оттуда передавались Ганецкому, под наблюдением коего издавались в Стокгольме редакцией нашей «Правды» «Стокгольмские Бюллетени»... Секретарем «Правды» было поручено мне передать Ганецкому 4500 руб. на издание им «Стокгольмских бюллетеней», Ганецкий взял у меня из них 3000 руб., а 1500 руб. поручил мне внести на счет госпожи Суменсон в Азовско-Донском банке Петрограда. Однако затем Ганецкий заявил мне, что ему трудно отправить деньги за границу, и эти 3000 руб. положил на тот же счет Суменсон... После отъезда из Петрограда Ганецкий несколько раз присылал нам требования о высылке денег. Были ли посланы деньги - не знаю, через меня ему денег не переводилось...
Телеграммы от редакции «Правды» Ганецкому посылались с оплаченным ответом, чтобы не вводить его в расходы и чтобы не было надобности посылать ему затем деньги за расходы по посылке телеграмм».
Итак, показания Б. А. Веселовского однозначны. Он получил 4500 руб. от Секретариата ЦК партии большевиков и передал их Ганецкому. Часть денег, по просьбе последнего, он положил на счет Суменсон. Тем не менее сторонники «немецкой версии» происхождения денежных средств не унимаются, считая историю с 4500 руб. некой тайной операцией по сокрытию германских миллионов. А вместе с тем, действительно, во время своего пребывания в Петрограде Я. С. Ганецкий 30 мая 1917 г. написал следующую расписку «Получил четыре тысячи пятьсот (4500) рублей для переправы за границу. 20 (30?) мая 1917 г.». Также известно, что 30 мая 1917 г. Секретариат ЦК РСДРП (6) получил 4500 руб., которые были собраны на митинге, где выступали В. И. Ленин и Г. Е. Зиновьев, и позже выдал их для бюллетеня «Русский корреспондент «Правда». Сумма 4500 руб. числится на счете Е. М. Суменсон в Азовско-Донском банке и была внесена туда 12 июня 1917 г.
Таким образом, документальные источники опровергают распространившееся ныне мнение об «инородности» большевистских денег. В то же время составители примечаний научного издания «Следственное дело большевиков: Материалы Предварительного следствия о вооруженном выступлении 3-5 июля 1917 г. в г. Петрограде...» утверждают, что издание бюллетеня «Русский корреспондент „Правда"» осуществлялось за счет денежных средств А. Л. Гельфанда (Парвуса). Так, в кн. 1 этого издания приводится следующая информация: «Известно, что на их издание (имеется в виду бюллетень. - Авт.) Ганецкий получал деньги непосредственно от редакции «Правды», а также от А. Л. Гельфанда (Парвуса)». Дальше больше. В примечании, приведенном в кн. 2, написано, что «Бюллетень издавался на деньги А. Л. Гельфанда (Парвуса) и служил для популяризации публикаций «Правды» среди западных социал-демократов... В ходе Предварительного следствия выяснялось, не идут ли деньги от распространения «Бюллетеня» на большевистские цели. Это предположение не подтвердилось. Данное издание являлось целиком коммерческим изданием Парвуса, причем практически не окупаемым...». В общем, по мнению составителей, большевистский бюллетень выходил только исключительно благодаря Парвусу. Непонятно только, чем документально подкрепляется данный тезис? И зачем Парвусу выпускать «коммерческое издание», которое не приносило ему прибыль? Каким образом вообще установлена «неокупаемость» бюллетеня «Русский корреспондент «Правда»? По нашему мнению, без проведения в этом направлении исследовательской работы такое суждение можно считать исключительно голословным.
Таким образом, исходя из вышеизложенных в данной главе фактов, считаем, что все утверждения о том, что А. Л. Гельфанд (Парвус) получил из кайзеровской Германии 5 миллионов немецких марок, которые затем были переданы для нужд большевиков через членов Заграничного бюро ЦК РСДРП(б), являются выдумкой. Гнусными инсинуациями следует назвать намеки некоторых авторов на «немецкие деньги для Ильича», подтверждаемые якобы тем, что В. И. Ленин в многочисленных письмах и телеграммах, отправляемых в Стокгольм членам Заграничного бюро ЦК РСДРП(б), справлялся исключительно о деньгах. Как выяснилось, Ленин справлялся обо всех текущих делах, в том числе о партийных документах, архиве и денежных средствах, оставленных в Швеции. Не соответствуют действительности утверждения авторов примечаний научного издания «Следственное дело большевиков...» о том, что письмо, в котором В. И. Ленин писал о получении 2000 руб. от М. Ю. Козловского, «является единственным известным на сегодняшний день документальным источником, подтверждающим непосредственное получение лично Лениным денежных средств от Парвуса - Ганецкого через Козловского, правда, весьма незначительных». Надуманным является утверждение доктора исторических наук Е. А. Сикорского о том, что члены Заграничного бюро ЦК РСДРП(б) «организовали печатание и переправку в Россию огромных тиражей большевистских листовок, плакатов и брошюр». Все вышеперечисленные заявления не подтверждаются документальными источниками.
С началом выхода 5 марта 1917 г. газеты «Правда» в прессе, в том числе иностранной, появились публикации, в которых была поднята тема финансирования печатного органа большевиков. 20 марта 1917 г. об издании газеты «Правда» на деньги «из немецкого источника» сообщила французская газета «Le Petit Parisien», аналогичного рода информация появилась на страницах отечественных изданий.
В ответ 30 июля газета «Рабочий и солдат» обнародовала информацию о финансах «Правды», из которой следовало, что ее издательство покрывалось за счет исключительно внутренних источников. Однако в прессе продолжали появляться и другого рода сообщения на эту тему. В частности, в газете «День» относительно покупки большевиками типографии сообщалось, что «на устройство ее были затрачены крупные суммы, неизвестно кем ассигнованные».
После известных июльских событий политическое противоборство в стране резко обострилось. В русской контрразведке на уровне подозрений циркулировали сведения о получении для «Правды» типографских станков из Германии. Подобные инсинуации не остались незамеченными в руководстве РСДРП(б). В письме К. Радека Ленину от 16 июля 1917 г. сообщалось: «Мы узнали из достоверного источника, который Вам Александра (Коллонтай. - Авт.) назовет, что русская контрразведка ищет доводов, что «Правда» будто бы получает деньги из Германии.
Это делается с ведома не только Терещенки, но и Церетели. Спросите об этом Мартова, которому, как я слышал, Церетели и Скобелев во время дела Гримма об этом говорили. Выведите дело на чистую воду, перейдите к публичному наступлению по этому делу». В целом политическая борьба обусловила идеологический характер всей будущей полемики по данной проблеме.
После окончания Гражданской войны в СССР были опубликованы воспоминания заведующего конторой газеты «Правда» К. М. Шведчикова, заведующего издательством «Прибой» С. М. Закс-Гладнева, члена редколлегии газеты «Правда» К. С. Еремеева. Организаторы издания «Правды» утверждали, что газета выпускалась на деньги читателей. Тема «немецких денег» в финансировании большевистской печати в советской историографии 20-30-х гг. не рассматривалась.
Новый этап полемики по данному вопросу развернулся после публикации в 1956 г. русским эмигрантом Г. Катковым документов из трофейного немецкого архива. Катков, в частности, обнародовал телеграмму статс-секретаря министерства иностранных дел Германии Рихарда фон Кюльмана от 20 ноября (3 декабря) 1917 г., в которой он, намекая на субсидирование газеты «Правда», сообщал германскому кайзеру: «Лишь средства, непрерывно поступавшие большевикам с нашей стороны по разным каналам и под меняющимися ярлыками, позволили «Правде», их главному органу, предпринять энергичные действия и сильно расширить по началу узкую базу их партии». На немецком языке телеграмма Кюлъмана увидела свет в 1957 г., а через год в Лондоне был издан сборник документов «Германия и революция в России в 1915-1918. Документы из архивов германского министерства иностранных дел» на английском языке.
Опубликованные документы из архива МИД Германии вызвали на Западе новую волну исследовательского интереса к данной теме, зачастую носящего откровенно ангажированный характер. При этом отдельные авторы весьма вольно публиковали ту часть телеграммы Кюльмана, где упоминалось о газете «Правда»: «С того момента, как большевики стали получать от нас деньги под разными этикетками через различные каналы, они могли широко поставить свою главную газету «Правду». Или же так: «Лишь тогда, когда большевики начали получать от нас постоянный приток фондов через разные каналы и под различными ярлыками, они стали в состоянии поставить на ноги их главный орган «Правду». Причем данные авторы при переводе на русский язык использовали англоязычный текст телеграммы, тем самым осуществляя двойной перевод.
Стоит отметить, что среди зарубежных исследователей были и те, кто неоднозначно оценивал значение телеграммы Р. Кюльмана. Например, французский историк Ж. Боннен отмечал: «Важность этого документа была, без сомнения, преувеличена самим Катковым, который писал, что трудно предположить, будто статс-секретарь иностранных дел Кюльман мог соврать своему монарху. Известно мнение Нэмира, который видел в Кюльмане привычного вруна (см. Avenues of History, London, 1952, p. 74)». Изучив документы МИД Германии, Боннен сделал вывод, что донесение Кюльмана стало ответом на телеграмму представителя МИД Германии при Главной ставке, секретаря посольства Курта фон Лерснера от 16 (29) ноября 1917 г. № 1771, в которой последний передал своему руководству просьбу германского императора добиваться на ожидавшихся переговорах с Советской Россией «какого-либо союза или дружеских отношений с русскими... ». На этом документе есть пометка Кюльмана: «Бергену. Пожалуйста, набросайте ответ, который нас ни к чему не обязывает». Очевидно, что текст телеграммы от 20 ноября (3 декабря) 1917 г. составлял не лично статс-секретарь министерства иностранных дел Германии Рихард фон Кюльман, а советник Политического отдела МИД Германии Диего фон Берген.
Другой автор, Борис Суварин, в критической статье по поводу выхода книги А. И. Солженицына «Ленин в Цюрихе» писал: «В этой телеграмме немецкий министр иностранных дел приписывает себе заслугу в оказании финансовой помощи инородным сепаратистам и большевикам «разными путями и под личными этикетками» (то есть закамуфлированно и без ведома адресатов), объясняя этим самым самое большое распространение «Правды». Этот запоздалый доклад типичен для высокого сановника, который задним числом и без всяких доказательств хвастается, что принимал участие в событиях, прекрасно зная, что кайзер лишен возможности что-либо проверить. Однако министр сам себя выдает мелочью, дискредитирующей его версию относительно «Правды». Эта газета под разными названиями выходила с 1912 года, без всякой посторонней помощи, и ее огромный успех в 1917 году был вызван безудержной пропагандой за немедленный мир. Деньги тут ни при чем».
В советской историографии послевоенного времени вопрос о финансовой стороне издания «Правды» рассматривался главным образом через призму организаторской, идеологической деятельности РСДРП(б). Отдельные исследователи стремились детально разобраться в источниках существования главной партийной газеты и произвели специальные подсчеты, указав роль различных категорий читателей в сборе денежных средств на «Правду». Обстоятельный разбор вопроса финансирования издания «Правды» сделал в ряде своих работ И. С. Сазонов. Автор впервые ввел в научный оборот весьма важный документ - протокол допроса заведующего конторой газеты «Правда» К. М. Шведчикова, арестованного Временным правительством после известных июльских событий 1917 года. При этом советские историки считали телеграмму Кюльмана фальшивкой, обосновывая свою позицию ее сомнительным с источниковедческой точки зрения происхождением.
С новой силой дискуссия разгорелась в годы перестройки, когда вопрос об источниках издания «Правды» стал рассматриваться как эпизод финансирования Октябрьской революции со стороны Германии. В этой ситуации к данной теме возвратился А. М. Совокин, который сделал вывод, что «газета не только окупала расходы по ее изданию и рассылке, но даже приносила прибыль, и дефицита от издания не было». Что касается купленной большевиками типографии «Труд», то, как указал А. М. Совокин, деньги на нее были собраны читателями газеты, а частично взяты из доходов самой «Правды». В то же время эмигрировавший из СССР историк Ю. Г. Фельштинский, не утруждая себя сбором каких-либо доказательств, утверждал, что Германия финансировала ленинскую «Правду» в 1917 году.
В постсоветский период политическая конъюнктура обусловила однобокий характер суждений о причастности кайзеровской Германии к изданию газеты. Однако Г. И. Злоказов, обратившись к материалам Особой следственной комиссии Временного правительства об июльских событиях 1917 г., сделал вывод, что «...никаких других источников доходов, кроме подписки и пожертвований, в контору газеты «Правда» не поступало. Не получала газета и никаких крупных сумм из-за границы, кроме нескольких тысяч финских марок». Выводы А. Совокина и Г. Злоказова подтвердили С. С. Попова, которая ввела в научный оборот новые архивные документы, и А. А. Антонов-Овсеенко.
Особую позицию занимают историки Г. Л. Соболев и А. В. Шубин. Соболев, соглашаясь с тем, что «Правда» выпускалась на добровольные пожертвования со стороны рабочих, указывает на 20 тыс. рублей, которые якобы были заняты большевиками у союза трактирщиков в марте 1917 г. Однако он ошибается: ранее на основе архивных документов было установлено, что профсоюз работников трактирного промысла предоставил заем не в марте, а 12 августа 1917 г. При этом Г. Л. Соболев констатирует: «Разумеется, можно подвергать критике и сомнению приведенные выше сведения о финансировании «Правды», но других данных не удалось обнаружить даже Д. А. Волкогонову, имевшему возможность поискать их в самых секретных архивах». Шубин же полагает, что «...у большевиков были спонсоры за пределами рабочего класса, но размеры их помощи составили всего несколько десятков тысяч рублей, что не играло существенной роли в успехах Ленина и его партии».
С источниковедческой точки зрения большую помощь авторам оказали материалы, которые были сравнительно недавно опубликованы сотрудниками Государственного архива РФ. Особо отметим, что в данном сборнике нет ни одного документа, который прямо свидетельствовал бы об издании газеты «Правда» на немецкие деньги, хотя в его вводной статье составитель О. К. Иванцова недвусмысленным образом указывает на этот источник.
Обратим внимание на неоднократно упоминаемого в нашей литературе Штейнберга, так как его рассматривают как человека, через которого якобы германские денежные средства непосредственно передавались лидерам большевиков от Парвуса и Ганецкого.
В изданиях сочинений В. И. Ленина называется только его фамилия и указывается, что Штейнберг - это русский инженер, живший в Стокгольме и служивший посредником при получении писем. К примеру, в пятом издании полного собрания сочинений В. И. Ленина о нем сообщается так: «С. Штейнберг - русский эмигрант, член эмигрантского комитета в Стокгольме, созданного в 1917 году, после Февральской буржуазно демократической революции, с целью оказания помощи возвращавшимся в Россию политическим эмигрантам, служил посредником при получении писем». При этом его полное имя не указывается, а инициал «С.» нигде не расшифровывается.
[Читать далее]В то же время в эмигрантской литературе давно связали «дело Ганецкого и Суменсон», т. е. «предательство большевиков за немецкие деньги», с этим самым Штейнбергом. Причем под Штейнбергом стали иметь в виду некоего Шперберга. Так, в 1940 г. историк С. П. Мельгунов писал: «В газетах того времени проскользнуло сообщение, что Петербурге 7 июля арестован был замешанный в дело Коллонтай владелец экспортной конторы Шперберг, содействовавший передаче писем большевиков Швеции. Не Штейнберга ли надо подразумевать под этим Шпербергом?». С этого времени в литературе стали считать этих упомянутых лиц одним человеком. Не случайно, ссылаясь на С. П. Мельгунова, современный шведский публицист Ханс Бьеркегрен уже вполне определенно отождествляет Штейнберга и Шперберга, хотя сам С. П. Мельгунов высказывал по данному поводу лишь предположение.
На самом деле предположение С. П. Мельгунова неверно. Штейнберг и Шперберг - абсолютно разные люди.
Действительно, 7 июля 1917 г. в петроградской прессе появились сообщения о Шперберге, замеченные С. Мельгуновым. На следующий день в прессе были опубликованы более подробные сведения о Шперберге: «Людвиг Филиппович Шперберг около 15 лет назад приехал в Россию из Австрии и открыл здесь комиссионную и экспортную контору. Последнее время контора помещалась на Караванной улице. Шперберг торговал кожей, коврами, электротехническими принадлежностями и другими товарами. Его торговые дела велись последнее время в больших размерах. Некоторые из его служащих были осведомлены, что Шперберг беспрерывно получает заграничную корреспонденцию и даже имел, на всякий случай, заграничный паспорт для выезда из России.
Проживал Шперберг в доме № 45, по Фонтанке, где занимал большую квартиру в 7 комнат. Нередко Шперберг носил военную форму и говорил, что состоит в одной организации. У себя в квартире лето он бывал очень редко и большую часть времени проводил на даче в Павловске вместе с женой. Последний раз перед арестом Шперберг был на квартире вечером 3 июля.
После ареста, состоявшегося по распоряжению военных властей, и по доставлении Шперберга в штаб округа чины контрразведочного бюро, вместе с нарядом войск, прибыли на его квартиру для производства обыска. Присутствовали также при обыске милиционеры местного комиссариата...».
Что же показали дальнейшие следственные действия? Допрос владельца экспортной конторы Л. Ф. Шперберга от 6 июля 1917 г. выявил следующее. Оказывается, Шперберг знал уже известную нам Евгению Маврикиевну Суменсон с 1897 г., когда она еще была не замужем (девичья фамилия Суменсон - Рундо). Во время встречи с ней в Петрограде она уже была замужем, являясь представителем варшавской фирмы «Фабиан Клингслянд», которая занималась распространением в России муки «Нестле» из Швейцарии и медикаментов из Германии через Швецию. Во время их встречи выяснилось, что Суменсон нуждается в помещении для хранения медикаментов и термометров, и Л. Ф. Шперберг предложил ей снять в своей конторе комнату для этих целей, на что Суменсон согласилась. Все денежные отношения Шперберга с Суменсон ограничивались выдачей ей чеков и наличных денег за проданный товар - неосальварсан, и соответствующая сумма вносилась на ее текущий счет. Стало известно также, что по поручению Е. М. Суменсон или за ее счет Л. Ф. Шпербергом переводились через петроградские банки несколько раз суммы в датских кронах Я. С. Фюрстенбергу (Ганецкому).
Вот такие данные следственных органов Временного правительства о Л. Ф. Шперберге и его взаимоотношениях с Е. М. Суменсон сохранились в материалах «Предварительного следствия о вооруженном выступлении 3-5 июля 1917 г. в г. Петрограде против государственной власти». Просочившиеся в прессу или специально туда спущенные, эти сведения стали основой для распространяемых слухов о связи немцев и К° с большевиками через посредников (Суменсон, Ганецкого, Шперберга). Однако, как видно из опубликованных материалов следствия, они не подтверждают распространявшуюся в июльские дни петроградской прессой версию о том, что Л. Ф. Шперберг содействовал большевикам в передаче их корреспонденции. Но, к нашему удивлению, в современном научном издании «Следственное дело большевиков: Материалы Предварительного следствия о вооруженном выступлении 3-5 июля 1917 г. в г. Петрограде против государственной власти. Июль - октябрь 1917 г. Сборник документов» (составитель О. К. Иванцова) об этом говорится уже вполне определенно. В частности, в комментариях к фамилии «Шпербер» сказано: «Шпербер Л. Ф. (1872 - ?) - владелец экспортной конторы в Петрограде в 1917 г. содействовал в передаче секретной большевистской корреспонденции в Швецию». Вот так! Ни много ни мало! Но если в опубликованных документах сборника ничего об этом не говорится, тогда встает закономерный вопрос: откуда составители именного комментария могли взять эту информацию? Мы предполагаем, что, скорее всего, эти данные были взяты из примечаний сборника «Тайна Октябрьского переворота. Ленин и немецко-большевистский заговор».
…
Заграничное бюро ЦК РСДРП(б) с мая 1917 г. начало выпускать бюллетень «Russische Korrespondenz «Prawda» («Русский корреспондент «Правда»)…
Я. С. Ганецкий по поводу издания «Русский корреспондент «Правда» вспоминал: «Первый номер сейчас же возбудил повсюду большой интерес. Большинство заграничных газет стало выписывать нашу «Корреспонденцию», и ее материал широко использовался.
Вели мы свое издание на «хозрасчете». Оно самоокупалось, так как проводили мы строжайшую экономию...
Писали в «Корреспонденцию» главным образом Радек, потом Боровский. Переводы на немецкий делала моя жена. Она же переписывала на машинке и печатала на ротаторе: приехавшая впоследствии жена Радека помогала ей. Заботы организационно-технического и финансового порядка взял я на себя»…
Итак, Я. Ганецкий упоминал, что бюллетень хорошо продавался. В то же время финансовые средства на издание бюллетеня «Русский корреспондент «Правда» выделяла и РСДРП(б), что подтверждается свидетельскими показаниями Б. А. Веселовского после июльских событий. Что это за показания?
На заседании бюро Центрального исполнительного комитета Совета рабочих и солдатских депутатов 5 июля 1917 г. была образована следственная комиссия по расследованию обвинений, выдвинутых некоторыми органами печати против ряда большевиков, в состав которой вошли члены ЦИК Гендельман, Гоц, Дан, Либер, Крохмаль. Следует заметить, что данная следственная комиссия была образована по просьбе представителей большевистской фракции. Именно на заседание этой следственной комиссии 6 июля 1917 г. был приглашен член социал-демократической группы Польши и Литвы и член фракции большевиков Бронислав Веселовский, который показал: «Я заведовал сношениями газеты «Правда» с редакцией заграничных бюллетеней большевистской фракции, причем корреспонденцию адресовал в «Стокгольм, Сальтсебаден, Фюрстенберг»... Все наши газеты и письма я передавал в Международный отдел Исполнительного комитета в открытом пакете, а Отдел отправлял дальше в установленном порядке... Стокгольмские бюллетени издаются на средства большевистской организации. Для этой цели «Правда» ассигновала под расписку Ганецкого четыре с половиной тысячи руб. Деньги получил я и из них вручил Ганецкому три тысячи руб., а полторы тысячи внес на текущий счет Евгении Суменсон в Азовско-Донском банке, согласно указанию Ганецкого... Ганецкий после отъезда из Петрограда неоднократно просил телеграммами «Правду», как я об этом слышал, перевести деньги на издание бюллетеней, так как взятые им четыре с половиной тысячи остались, по моим сведениям, в Петрограде».
Комиссия ЦИК не нашла ничего предосудительного в показаниях Б. А. Веселовского. Последний дал также свидетельские показания в ходе так называемого «Предварительного следствия о вооруженном выступлении 3-5 июля 1917 г. в г. Петрограде против государственной власти». В ходе допроса 14 августа 1917 г. он заявил: «...с 18 мая работал в секретариате газеты «Правда» по посылке заграничных телеграмм и посылке за границу газет... На моей обязанности лежало посылать в Стокгольм все русские социалистические газеты, посылались они через международное бюро Исполнительного комитета Совета рабочих и солдатских депутатов в Петрограде в Стокгольм, в бюро эмигрантов, а оттуда передавались Ганецкому, под наблюдением коего издавались в Стокгольме редакцией нашей «Правды» «Стокгольмские Бюллетени»... Секретарем «Правды» было поручено мне передать Ганецкому 4500 руб. на издание им «Стокгольмских бюллетеней», Ганецкий взял у меня из них 3000 руб., а 1500 руб. поручил мне внести на счет госпожи Суменсон в Азовско-Донском банке Петрограда. Однако затем Ганецкий заявил мне, что ему трудно отправить деньги за границу, и эти 3000 руб. положил на тот же счет Суменсон... После отъезда из Петрограда Ганецкий несколько раз присылал нам требования о высылке денег. Были ли посланы деньги - не знаю, через меня ему денег не переводилось...
Телеграммы от редакции «Правды» Ганецкому посылались с оплаченным ответом, чтобы не вводить его в расходы и чтобы не было надобности посылать ему затем деньги за расходы по посылке телеграмм».
Итак, показания Б. А. Веселовского однозначны. Он получил 4500 руб. от Секретариата ЦК партии большевиков и передал их Ганецкому. Часть денег, по просьбе последнего, он положил на счет Суменсон. Тем не менее сторонники «немецкой версии» происхождения денежных средств не унимаются, считая историю с 4500 руб. некой тайной операцией по сокрытию германских миллионов. А вместе с тем, действительно, во время своего пребывания в Петрограде Я. С. Ганецкий 30 мая 1917 г. написал следующую расписку «Получил четыре тысячи пятьсот (4500) рублей для переправы за границу. 20 (30?) мая 1917 г.». Также известно, что 30 мая 1917 г. Секретариат ЦК РСДРП (6) получил 4500 руб., которые были собраны на митинге, где выступали В. И. Ленин и Г. Е. Зиновьев, и позже выдал их для бюллетеня «Русский корреспондент «Правда». Сумма 4500 руб. числится на счете Е. М. Суменсон в Азовско-Донском банке и была внесена туда 12 июня 1917 г.
Таким образом, документальные источники опровергают распространившееся ныне мнение об «инородности» большевистских денег. В то же время составители примечаний научного издания «Следственное дело большевиков: Материалы Предварительного следствия о вооруженном выступлении 3-5 июля 1917 г. в г. Петрограде...» утверждают, что издание бюллетеня «Русский корреспондент „Правда"» осуществлялось за счет денежных средств А. Л. Гельфанда (Парвуса). Так, в кн. 1 этого издания приводится следующая информация: «Известно, что на их издание (имеется в виду бюллетень. - Авт.) Ганецкий получал деньги непосредственно от редакции «Правды», а также от А. Л. Гельфанда (Парвуса)». Дальше больше. В примечании, приведенном в кн. 2, написано, что «Бюллетень издавался на деньги А. Л. Гельфанда (Парвуса) и служил для популяризации публикаций «Правды» среди западных социал-демократов... В ходе Предварительного следствия выяснялось, не идут ли деньги от распространения «Бюллетеня» на большевистские цели. Это предположение не подтвердилось. Данное издание являлось целиком коммерческим изданием Парвуса, причем практически не окупаемым...». В общем, по мнению составителей, большевистский бюллетень выходил только исключительно благодаря Парвусу. Непонятно только, чем документально подкрепляется данный тезис? И зачем Парвусу выпускать «коммерческое издание», которое не приносило ему прибыль? Каким образом вообще установлена «неокупаемость» бюллетеня «Русский корреспондент «Правда»? По нашему мнению, без проведения в этом направлении исследовательской работы такое суждение можно считать исключительно голословным.
Таким образом, исходя из вышеизложенных в данной главе фактов, считаем, что все утверждения о том, что А. Л. Гельфанд (Парвус) получил из кайзеровской Германии 5 миллионов немецких марок, которые затем были переданы для нужд большевиков через членов Заграничного бюро ЦК РСДРП(б), являются выдумкой. Гнусными инсинуациями следует назвать намеки некоторых авторов на «немецкие деньги для Ильича», подтверждаемые якобы тем, что В. И. Ленин в многочисленных письмах и телеграммах, отправляемых в Стокгольм членам Заграничного бюро ЦК РСДРП(б), справлялся исключительно о деньгах. Как выяснилось, Ленин справлялся обо всех текущих делах, в том числе о партийных документах, архиве и денежных средствах, оставленных в Швеции. Не соответствуют действительности утверждения авторов примечаний научного издания «Следственное дело большевиков...» о том, что письмо, в котором В. И. Ленин писал о получении 2000 руб. от М. Ю. Козловского, «является единственным известным на сегодняшний день документальным источником, подтверждающим непосредственное получение лично Лениным денежных средств от Парвуса - Ганецкого через Козловского, правда, весьма незначительных». Надуманным является утверждение доктора исторических наук Е. А. Сикорского о том, что члены Заграничного бюро ЦК РСДРП(б) «организовали печатание и переправку в Россию огромных тиражей большевистских листовок, плакатов и брошюр». Все вышеперечисленные заявления не подтверждаются документальными источниками.
С началом выхода 5 марта 1917 г. газеты «Правда» в прессе, в том числе иностранной, появились публикации, в которых была поднята тема финансирования печатного органа большевиков. 20 марта 1917 г. об издании газеты «Правда» на деньги «из немецкого источника» сообщила французская газета «Le Petit Parisien», аналогичного рода информация появилась на страницах отечественных изданий.
В ответ 30 июля газета «Рабочий и солдат» обнародовала информацию о финансах «Правды», из которой следовало, что ее издательство покрывалось за счет исключительно внутренних источников. Однако в прессе продолжали появляться и другого рода сообщения на эту тему. В частности, в газете «День» относительно покупки большевиками типографии сообщалось, что «на устройство ее были затрачены крупные суммы, неизвестно кем ассигнованные».
После известных июльских событий политическое противоборство в стране резко обострилось. В русской контрразведке на уровне подозрений циркулировали сведения о получении для «Правды» типографских станков из Германии. Подобные инсинуации не остались незамеченными в руководстве РСДРП(б). В письме К. Радека Ленину от 16 июля 1917 г. сообщалось: «Мы узнали из достоверного источника, который Вам Александра (Коллонтай. - Авт.) назовет, что русская контрразведка ищет доводов, что «Правда» будто бы получает деньги из Германии.
Это делается с ведома не только Терещенки, но и Церетели. Спросите об этом Мартова, которому, как я слышал, Церетели и Скобелев во время дела Гримма об этом говорили. Выведите дело на чистую воду, перейдите к публичному наступлению по этому делу». В целом политическая борьба обусловила идеологический характер всей будущей полемики по данной проблеме.
После окончания Гражданской войны в СССР были опубликованы воспоминания заведующего конторой газеты «Правда» К. М. Шведчикова, заведующего издательством «Прибой» С. М. Закс-Гладнева, члена редколлегии газеты «Правда» К. С. Еремеева. Организаторы издания «Правды» утверждали, что газета выпускалась на деньги читателей. Тема «немецких денег» в финансировании большевистской печати в советской историографии 20-30-х гг. не рассматривалась.
Новый этап полемики по данному вопросу развернулся после публикации в 1956 г. русским эмигрантом Г. Катковым документов из трофейного немецкого архива. Катков, в частности, обнародовал телеграмму статс-секретаря министерства иностранных дел Германии Рихарда фон Кюльмана от 20 ноября (3 декабря) 1917 г., в которой он, намекая на субсидирование газеты «Правда», сообщал германскому кайзеру: «Лишь средства, непрерывно поступавшие большевикам с нашей стороны по разным каналам и под меняющимися ярлыками, позволили «Правде», их главному органу, предпринять энергичные действия и сильно расширить по началу узкую базу их партии». На немецком языке телеграмма Кюлъмана увидела свет в 1957 г., а через год в Лондоне был издан сборник документов «Германия и революция в России в 1915-1918. Документы из архивов германского министерства иностранных дел» на английском языке.
Опубликованные документы из архива МИД Германии вызвали на Западе новую волну исследовательского интереса к данной теме, зачастую носящего откровенно ангажированный характер. При этом отдельные авторы весьма вольно публиковали ту часть телеграммы Кюльмана, где упоминалось о газете «Правда»: «С того момента, как большевики стали получать от нас деньги под разными этикетками через различные каналы, они могли широко поставить свою главную газету «Правду». Или же так: «Лишь тогда, когда большевики начали получать от нас постоянный приток фондов через разные каналы и под различными ярлыками, они стали в состоянии поставить на ноги их главный орган «Правду». Причем данные авторы при переводе на русский язык использовали англоязычный текст телеграммы, тем самым осуществляя двойной перевод.
Стоит отметить, что среди зарубежных исследователей были и те, кто неоднозначно оценивал значение телеграммы Р. Кюльмана. Например, французский историк Ж. Боннен отмечал: «Важность этого документа была, без сомнения, преувеличена самим Катковым, который писал, что трудно предположить, будто статс-секретарь иностранных дел Кюльман мог соврать своему монарху. Известно мнение Нэмира, который видел в Кюльмане привычного вруна (см. Avenues of History, London, 1952, p. 74)». Изучив документы МИД Германии, Боннен сделал вывод, что донесение Кюльмана стало ответом на телеграмму представителя МИД Германии при Главной ставке, секретаря посольства Курта фон Лерснера от 16 (29) ноября 1917 г. № 1771, в которой последний передал своему руководству просьбу германского императора добиваться на ожидавшихся переговорах с Советской Россией «какого-либо союза или дружеских отношений с русскими... ». На этом документе есть пометка Кюльмана: «Бергену. Пожалуйста, набросайте ответ, который нас ни к чему не обязывает». Очевидно, что текст телеграммы от 20 ноября (3 декабря) 1917 г. составлял не лично статс-секретарь министерства иностранных дел Германии Рихард фон Кюльман, а советник Политического отдела МИД Германии Диего фон Берген.
Другой автор, Борис Суварин, в критической статье по поводу выхода книги А. И. Солженицына «Ленин в Цюрихе» писал: «В этой телеграмме немецкий министр иностранных дел приписывает себе заслугу в оказании финансовой помощи инородным сепаратистам и большевикам «разными путями и под личными этикетками» (то есть закамуфлированно и без ведома адресатов), объясняя этим самым самое большое распространение «Правды». Этот запоздалый доклад типичен для высокого сановника, который задним числом и без всяких доказательств хвастается, что принимал участие в событиях, прекрасно зная, что кайзер лишен возможности что-либо проверить. Однако министр сам себя выдает мелочью, дискредитирующей его версию относительно «Правды». Эта газета под разными названиями выходила с 1912 года, без всякой посторонней помощи, и ее огромный успех в 1917 году был вызван безудержной пропагандой за немедленный мир. Деньги тут ни при чем».
В советской историографии послевоенного времени вопрос о финансовой стороне издания «Правды» рассматривался главным образом через призму организаторской, идеологической деятельности РСДРП(б). Отдельные исследователи стремились детально разобраться в источниках существования главной партийной газеты и произвели специальные подсчеты, указав роль различных категорий читателей в сборе денежных средств на «Правду». Обстоятельный разбор вопроса финансирования издания «Правды» сделал в ряде своих работ И. С. Сазонов. Автор впервые ввел в научный оборот весьма важный документ - протокол допроса заведующего конторой газеты «Правда» К. М. Шведчикова, арестованного Временным правительством после известных июльских событий 1917 года. При этом советские историки считали телеграмму Кюльмана фальшивкой, обосновывая свою позицию ее сомнительным с источниковедческой точки зрения происхождением.
С новой силой дискуссия разгорелась в годы перестройки, когда вопрос об источниках издания «Правды» стал рассматриваться как эпизод финансирования Октябрьской революции со стороны Германии. В этой ситуации к данной теме возвратился А. М. Совокин, который сделал вывод, что «газета не только окупала расходы по ее изданию и рассылке, но даже приносила прибыль, и дефицита от издания не было». Что касается купленной большевиками типографии «Труд», то, как указал А. М. Совокин, деньги на нее были собраны читателями газеты, а частично взяты из доходов самой «Правды». В то же время эмигрировавший из СССР историк Ю. Г. Фельштинский, не утруждая себя сбором каких-либо доказательств, утверждал, что Германия финансировала ленинскую «Правду» в 1917 году.
В постсоветский период политическая конъюнктура обусловила однобокий характер суждений о причастности кайзеровской Германии к изданию газеты. Однако Г. И. Злоказов, обратившись к материалам Особой следственной комиссии Временного правительства об июльских событиях 1917 г., сделал вывод, что «...никаких других источников доходов, кроме подписки и пожертвований, в контору газеты «Правда» не поступало. Не получала газета и никаких крупных сумм из-за границы, кроме нескольких тысяч финских марок». Выводы А. Совокина и Г. Злоказова подтвердили С. С. Попова, которая ввела в научный оборот новые архивные документы, и А. А. Антонов-Овсеенко.
Особую позицию занимают историки Г. Л. Соболев и А. В. Шубин. Соболев, соглашаясь с тем, что «Правда» выпускалась на добровольные пожертвования со стороны рабочих, указывает на 20 тыс. рублей, которые якобы были заняты большевиками у союза трактирщиков в марте 1917 г. Однако он ошибается: ранее на основе архивных документов было установлено, что профсоюз работников трактирного промысла предоставил заем не в марте, а 12 августа 1917 г. При этом Г. Л. Соболев констатирует: «Разумеется, можно подвергать критике и сомнению приведенные выше сведения о финансировании «Правды», но других данных не удалось обнаружить даже Д. А. Волкогонову, имевшему возможность поискать их в самых секретных архивах». Шубин же полагает, что «...у большевиков были спонсоры за пределами рабочего класса, но размеры их помощи составили всего несколько десятков тысяч рублей, что не играло существенной роли в успехах Ленина и его партии».
С источниковедческой точки зрения большую помощь авторам оказали материалы, которые были сравнительно недавно опубликованы сотрудниками Государственного архива РФ. Особо отметим, что в данном сборнике нет ни одного документа, который прямо свидетельствовал бы об издании газеты «Правда» на немецкие деньги, хотя в его вводной статье составитель О. К. Иванцова недвусмысленным образом указывает на этот источник.