Я. В. Козлов и В. В. Корнеев о «германских деньгах» Ленина. Часть IV
Из книги Я. В. Козлова и В. В. Корнеева «Правда о Ленине. Ответ клеветникам».
В последнее время в России широко распространяется взгляд, согласно которому большевистская партия в период борьбы за власть в 1917 г. использовала в своих целях денежные средства кайзеровской Германии. На эти деньги большевики якобы и вели активную пропагандистскую кампанию, содержали свои печатные средства, в том числе партийные газеты. Впервые такие суждения появились в антибольшевистской прессе весной 1917 г., а затем настойчиво культивировались в русском эмигрантском сообществе за рубежом. При этом ряд авторов указывают на сумму в размере 5 миллионов марок, которую-де получили лидеры большевиков от германского правительства. Так, историк эмигрант Сергей Пушкарев отмечая, что Парвус передавал немецкие деньги членам Заграничного бюро ЦК РСДРП(б) в Стокгольме, далее пишет следующее: «Заглянем теперь в документы, изданные Земаном.
[Заглянуть]8 апреля 1917 года Министерство иностранных дел в Берлине обратилось в Министерство финансов с просьбой об ассигновании («дальнейших») 5 миллионов марок для расходов «на политические цели» в России (с. 24). 3 июля статс-секретарь Циммерман телеграфировал германскому послу в Берне, что дезорганизация русской армии увеличивается и что «мирная пропаганда Ленина становится все сильнее и его газета «Правда» печатается уже в 300 000 экземпляров» (док. № 62)». Тем самым С. Г. Пушкарев завуалированно наводит читателей на мысль, что 5 миллионов немецких марок должны оказаться именно у Парвуса, который передал их Заграничному бюро ЦК РСДРП (б) в Стокгольме, а те в свою очередь - Ленину, использовавшему эти средства для организации «мирной пропаганды». Причем якобы именно благодаря этим материальным средствам ежедневный тираж газеты «Правда» увеличился до 300 000 экземпляров.
Бывший член Политбюро ЦК КПСС и даже академик Российской академии наук (РАН) А. Н. Яковлев без ссылок на какие-либо источники также констатирует о выделении Парвусу 5 миллионов марок, утверждая, что «деньги в кассу большевиков переправлялись через Радека, Воровского и Ганецкого. Ленин в письмах Ганецкому постоянно напоминал об этих деньгах». Вновь мы видим, что автор почему-то вдруг решил, что 5 миллионов марок предназначались именно большевикам, и даже более того, якобы Ленин напоминал Ганецкому об этих деньгах.
О том, что упомянутые немецкие деньги предназначались большевикам, твердо заявляет доктор исторических наук Е. А. Сикорский: «...в самом начале апреля 1917 г. правительство Германии распорядилось выделить пять миллионов марок на усиление политической деятельности большевиков». Цитируя далее текст документа от 1 апреля 1917 г., в котором указывалось на необходимость выделения Министерству иностранных дел Германии 5 миллионов марок для политической пропаганды в России, Е. А. Сикорский констатирует, что «3 апреля эти деньги были получены Израилем Гелфандом, после чего тот без промедления выехал в Стокгольм, где находился заграничный филиал Петроградского комитета РСДРП(б). В состав этой миссии входили К. Б. Собельсон («Радек»), Я. С. Фюрстенберг («Ганецкий») и Б. Б. Боровский («Орловский»), которые организовали печатание и переправку в Россию огромных тиражей большевистских листовок, плакатов и брошюр».
Итак, как мы видим, все вышеперечисленные авторы прочитали текст немецкого документа от 1 апреля 1917 г. так, как им, видимо, хотелось. Несмотря на то, что в этом источнике говорится исключительно о выделении 5 млн марок для расходов «на политические цели в России», указанные «специалисты» сразу же перевели эти средства на счет большевистской партии. Хотя потенциальных союзников Германии тогда, в императорской России, в лице различных национальных движений, придворных группировок, в том числе в окружении Николая II, и без большевиков было достаточно. При этом оценки и заявления современных российских авторов (А. Яковлев, Е. Сикорский) отличаются от заявлений их предшественников, историков-эмигрантов, не только безапелляционностью суждений, но и еще буйной фантазией.
Каким же образом и когда упомянутые 5 млн марок стали частью партийной кассы большевиков? Насколько объективны выводы авторов, ссылающихся на текст документа германского МИДа от 1 апреля 1917 года?
В вышедшем в 1958 г. сборнике «Германия и революция в России. 1915-1918. Документы из архивов германского министерства иностранных дел» его редактор, Збинек Земан, дает со ссылкой на два документа (в сборнике они не опубликованы) следующий комментарий: «1 апреля 1917 года МИД испрашивает у казначейства очередные 5 миллионов марок для политических целей в России. Согласие дано 3 апреля. (AS 1091 and AS 1295WK II С seer., volume 19). Поскольку сумма велика, граф Редерн, новый министр финансов, запросил у МИДа объяснения относительно целей, на которые эти средства должны использоваться. Ввиду чрезвычайной секретности вопрос обсуждался устно между двумя министерствами». Из приведенного комментария З. Земана мы видим, что речь идет о выделении 5 миллионов марок, но при этом ничего не говорится о том, что указанная сумма была передана Парвусу или же предназначалась специально для РСДРП(б).
В начале 90-х гг. XX в. содержание документа AS 1295, на который ссылался 3. Земан, становится известно российскому читателю. В январе 1992 г. газета «Аргументы и факты» в статье «Рейхсмарки для диктатуры пролетариата» со ссылкой на вышедшую в Германии в 1991 г. книгу Элизабет Хереш цитирует текст этого документа в переводе на русский язык. Кроме того, фотокопия документа на немецком языке была опубликована в изданной на русском языке книге самой Э. Хереш. В ней дается следующий перевод вышеупомянутого документа: «Берлин. 15 апреля 1917 г. Г-ну статс-секретарю Имперского казначейства. Секретно! Настоящим прошу вашего разрешения на предоставление в распоряжение ведомства иностранных дел пяти миллионов марок по статье 6 параграф II чрезвычайного бюджета для нужд политической пропаганды в России. Буду признателен в случае скорейшего исполнения». Как можно видеть из содержания документа, в нем нет ни слова о том, что деньги должны быть переданы Парвусу или же большевикам.
К этому стоит заметить, что в различных источниках документ от 1 апреля 1917 г. датируется по-разному. В книге Э. Хереш «Николай II» фотокопия этого документа представлена мартом 1917 г. В другой книге Э. Хереш «Купленная революция. Тайное дело Парвуса», где также приводится фотокопия данного документа, говорится, что это «секретная телеграмма МИДа Германии Государственному казначейству от 14 марта 1917 г.». При этом на последующих страницах данной книги отмечается, что германский МИД 1 апреля 1917 года послал запрос в Рейхсказначейство на 5 миллионов марок. Таким образом, благодаря различной датировке (14 марта и 1 апреля), один документ ловко превращается в два.
Так сколько было документов, два или один? Доктор исторических наук И. Н. Новикова, изучая оригинальные источники, ссылается в своей книге на два немецких документа, которые датируются 21 марта 1917 г. и 3 апреля 1917 г. Документ от 21 марта представляет собой запрос статс-секретарем по иностранным делам Германии у имперского казначейства 5 миллионов марок, который получил одобрение 3 апреля 1917 г. Исходя из этой информации, получается, что с просьбой выделить 5 миллионов марок немецкие дипломаты обращались дважды (21 марта и 1 апреля), получив «добро» только 3 апреля. Документ же о разрешении выделить 5 млн марок для целей политической пропаганды был, естественно, один.
Теперь давайте рассмотрим широко разрекламированный тезис о том, что получателем 5 миллионов марок якобы являлся Александр Гельфанд (Парвус). В 1964 г. в Германии 3. Земан и В. Шарлау издали биографическую книгу о Парвусе «Freibeuterder Revolution: Parvus-Helphand. Eine politische Biographie», которая в 1965 г. была переведена на английский язык («The merchant of revolution. The life of Alexander Israel Helphand (Parvus), 1867-1924»). Касательно 5 миллионов марок в этой книге авторы заявляют следующее: «And finally, earlier on in the month, the Foreign Ministry had asked the Treasury for a further grant of five million marks for political purposes in Russia: it was the highest sum of money requested so far, and it was approved on 3 April». Причем ни в этом фрагменте, ни в редакторском примечании 3. Земана не указано, что получателем 5 миллионов являлся господин Парвус. Однако в русском переводе книги (1991 г.) имя Парвуса уже упоминается. В этом издании дается следующий перевод интересующего нас фрагмента: «В начале апреля Министерство иностранных дел отдало Министерству финансов распоряжение выделить очередные 5 миллионов марок на политические цели в России. Эта огромная сумма была получена Гельфандом 3 апреля».
А в 2007 г. выходит очередной перевод книги о Парвусе, но уже с таким вариантом перевода: «В этом же месяце министерство финансов Германии по распоряжению министерства иностранных дел выделило Гельфанду 5 миллионов марок на политические цели в России». Как говорится: «Почувствуйте разницу!». Поэтому неудивительно, что отдельные авторы, используя оба русских перевода в своих статьях и книгах, так категоричны в своих высказываниях о том, что именно Парвус являлся получателем 5 миллионов марок.
Как мы могли убедиться выше, еще одним распространенным тезисом является суждение о том, что получателем и отправителем в Россию немецких денег для РСДРП(б) являлось Заграничное бюро ЦК РСДРП(б) в Стокгольме.
Рассмотрим историю появления этого бюро, а также попробуем разобраться в обоснованности тех обвинений, которые выдвигаются в связи с его деятельностью.
Заграничное бюро (представительство) ЦК РСДРП(б) было создано в Стокгольме 31 марта (13 апреля) 1917 г. для информации зарубежных рабочих о революции в России и для связи партии большевиков с левыми социалистами стран Европы и Америки. Во главе заграничного Бюро ЦК стоял В. В. Воровский, в его состав также вошли Я. С. Ганецкий и К. Б. Радек.
Во время своего возвращения в Россию в 1917 г. В. И. Ленин с группой политэмигрантов был проездом в Стокгольме и принимал непосредственное участие в создании Заграничного бюро. В ночь с 30-го на 31 марта (с 12-го на 13 апреля) В. И. Ленин в поезде, по дороге из Мальме в Стокгольм, изложил план создания Заграничного бюро сопровождавшим его политэмигрантам и встречавшему их в Треллеборге (Швеция) Я. С. Ганецкому. Последний в своих воспоминаниях отмечал: «Владимир Ильич указывал на необходимость оставления за границей партийной ячейки для сношений между партией в России и внешним миром и вообще «на всякий случай». Уже находясь в Стокгольме, как вспоминал К. Б. Радек, «Ильич давал последние советы о постановке связи с нашими единомышленниками в других странах и связи с русским ЦК. Наконец, он торжественно вручил нам весь капитал заграничной группы ЦК, кажется, 300 шведских крон и какие-то шведские бумаги государственного займа той же стоимости. Смутно вспоминаем, что наши капиталы в этих займах помещал Шляпников, когда сидел в Швеции в качестве агента ЦК».
После своего приезда в Петроград 3 (16) апреля 1917 г. В. И. Ленин, естественно, стал вести переписку с членами Заграничного бюро. Именно эта переписка и служит для ряда современных авторов подтверждением финансирования РСДРП(б) со стороны Германии. Следует, однако, заметить, что пальма первенства данной инсинуации принадлежит Временному правительству, которое еще в 1917 г., стремительно теряя авторитет в массах, пыталось таким способом возложить всю ответственность за свою провальную политику на партию большевиков. А начиналось все после июльских (1917 г.) событий. Возбудив против РСДРП(б) дело «о вооруженном выступлении 3-5 июля 1917 г. в г. Петрограде против государственной власти», следственные органы Временного правительства вовсю стали эксплуатировать против большевиков факт наличия у них Заграничного бюро. Причем деятельность Бюро стала рассматриваться исключительно с точки зрения выполняемой им якобы посреднической функции между германским правительством и лидерами большевиков. В частности, во время допроса 25 августа 1917 г. начальник Центрального контрразведывательного отделения при Главном управлении Генерального штаба подполковник Н. М. Медведев, отметил, что в его распоряжении имеются сведения «полученные из достоверных источников, указать кои я, однако, по долгу службы не могу». Относительно В. И. Ленина Н. М. Медведев сообщал следующее: «По прибытии в Россию Ленин становится во главе лиц, ведущих пораженческую агитацию, щедро раздавая деньги, черпаемые ими из германских источников, в частности, получая таковые от Ганецкого-Фюрстенберга. Последнее обстоятельство установлено документально путем задержания письма Ленина на имя Ганецкого, в котором первый просит Ганецкого о высылке денег и дальнейших указаний. В Петрограде Ленин основывает газету «Правда», покрывая расходы из тех же источников».
Как видно, Н. М. Медведев обвиняет Ленина в пораженческой деятельности, ведущейся на средства Германии, которые он якобы получает регулярно от члена Заграничного бюро партии большевиков Ганецкого (Фюрстенберга). При этом Медведев в качестве доказательства упоминает о некоем ленинском письме. Что же такого нашел в этом письме начальник контрразведки? Какие тайны оно скрывало? Постараемся ответить на эти вопросы, но прежде раскроем историю появления письма Ленина, служащего якобы неопровержимым доказательством предательства большевиков.
Письмо, о котором упоминает Н. М. Медведев, сохранилось в материалах следствия. История его появления в контрразведке Временного правительства такова. В своем заявлении от 20 июля 1917 г. прикомандированный к пропускному пункту старший лейтенант князь Белосельский-Белозерский указал: «В апреле 1917 г. при проезде за границу госпожи Стецкевич она была подвергнута обыску подпоручиком Кламаном и мной, и при ней нашли мы два письма, подписанные Н. Ульяновым, от 12.IV.17 г. и одно письмо без подписи. Подлинники эти сданы мной в Генеральный штаб». К заявлению Белосельского-Белозерского прилагались упоминаемые им три письма.
Информация о поездке Стецкевич через Торнео в Стокгольм, причем по своим источникам, сразу стала достоянием союзников России по Антанте. 25 апреля майор французской службы Гибер сообщал в Петроградское контрольное бюро о Стецкевич следующее: «Везла с собой несколько сот документов и бумаг крайне революционного и социалистического содержания. Принадлежит, очевидно, к партии Ленина... Все документы у нее отобраны для пересылки по почте. У нее были также секретные письма в Швейцарию. Чрезвычайно опасная женщина... В Торнео она раздавала солдатам брошюры, которые те рвали. Вновь проехала через Торнео 1 мая 1917 г., возвращаясь в Петроград».
Кто же такая Стецкевич? При выезде в Стокгольм она дала о себе следующие сведения: «Стецкевич Мария Магдалина (Ивановна), урожденная Выговская, дворянка, пианистка, учительница музыки. Родилась 4 июля 1877 г. в Саратове, полька, подданство русское, в течение 5 лет живет в Петрограде». По поручению Русского бюро ЦК РСДРП(6) она была отправлена в Швецию. Я. С. Ганецкий отмечал, что сестра Ленина Мария Ульянова «нашла надежного товарища в лице Стецкевич, которая поехала первым большевистским дипломатическим курьером в Стокгольм».
При пересечении границы М. И. Стецкевич действительно подверглась унизительному обыску, во время которого у нее и отобрали данные письма. Вот что об этом инциденте писала газета «Правда»: «Чтобы все-таки доставить сведения за границу, мы послали в Стокгольм специального товарища (т. Стецкевич). Товарищ этот взял с собою ряд газет всех направлений и отдельные вырезки из газет. Товарищ заручился разрешением на проезд, и все его бумаги были в порядке.
Несколько дней тому назад т. Стецкевич уехала из Петрограда. И вот сегодня мы получили от нашего стокгольмского товарища Ганецкого следующую телеграмму: «У Стецкевич в Торнео отобрали все. Сделали личный обыск. Протестуйте. Требуйте немедленной высылки нам отобранных вещей. Не получили ни одного номера «Правды»; ни одной телеграммы, ни одного письма». Телеграмма Ганецкого, опубликованная в «Правде», была датирована 26 апреля (9 мая) 1917 г., и в ней значилось три адресата: Коллонтай (Исполнительный комитет, Таврический дворец), Козловский (Сергиевская, 81) и редакция «Правды».
Итак, в «самой свободной стране мира», о чем так любят говорить сегодня поклонники февральского (1917 г.) режима, у человека, отъезжающего в нейтральную страну и заведомо прошедшего все необходимые формальности, отбирают в унизительной форме всю имеющуюся наличность, в том числе номера газеты «Правда» (!!!). Чего же боялось Временное правительство? Большевистского слова в Швеции? Заметим, что подобный акт насилия был совершен до событий 3-5 июля 1917 г., то есть до того, как партия большевиков была поставлена вне закона.
За текст телеграммы Ганецкого и уцепилось Временное правительство. Дело в том, что при ее публикации в газете «Правда» была опущена фраза, имеющая, так сказать, личностный (интимный) характер: «пусть Володя телеграфирует прислать ли каком размере телеграммы для Правды». Для серьезной газеты такие фразы неуместны, да в ней и не было политической необходимости. Тем не менее указанная телеграмма оказалась в числе тех, которые 21 июня 1917 г. капитан французской контрразведывательной службы Пьер Лоран передал начальнику контрразведывательного отделения при штабе Петроградского военного округа капитану Борису Никитину. Последний интерпретировал их по-своему. По его мнению, переданные телеграммы были иносказательного характера. Относительно же телеграммы Ганецкого Б. Никитин отмечал: «В ней же странная просьба, чтобы Ленин телеграфировал, «каком размере присылать телеграммы для Правды». То есть Б. Никитин истолковывал эту фразу как некий скрытый запрос Ганецкого о размере немецких субсидий, необходимых для издания газеты «Правда» или же предназначавшихся для деятельности партии большевиков.
С этого времени и по сей день антибольшевистские авторы предпочитают истолковывать текст фразы Ганецкого именно так, как это сделал Борис Никитин. Однако профессиональные историки давно разобрались в том, что имел в виду Ганецкий. По этому поводу профессор С. М. Ляндрес отмечает: «...такое истолкование позволяло властям «привязать» непосредственно к следствию о получении «немецких денег» лидера большевиков Володю, т. е. В. И. Ленина, который якобы лично должен был определять время перевода и размер требуемых сумм. При более тщательном разборе этой телеграммы выясняется, однако, что ее автором был не Ганецкий, находившийся в это время по торговым делам в России, а другой член Заграничного бюро ЦК большевиков (ЗБЦК) К. Б. Радек. Проживая весной-осенью 1917 г. в Стокгольме, члены ЗБЦК (его третьим членом был В. В. Воровский) выполняли также функции корреспондентов «Правды» в Скандинавии, снабжавших большевистскую печать основными зарубежными новостями. Информация передавалась по телеграфу либо прямо на адрес редакции «Правды», либо через Петроградское телеграфное агентство. Поскольку оплата производилась из партийных средств, слова Радека о «размере телеграмм для «Правды» следует рассматривать как запрос о том, какая из отпущенного ЗБЦК бюджета сумма может быть потрачена на информационные телеграммы. Такое объяснение подтверждается и содержанием посланного 10 мая (нов. стиля) с курьером в Петроград письма Радека Ленину».
В подтверждение вывода историка С. М. Ляндреса приведем текст письма Я. С. Ганецкого к В. И. Ленину от 10 (23) апреля 1917 г., в котором он писал: «От Вас за все время ни единого слова! Прямо отчаяние! Необходимо дайте немедленно телеграмму: 1) адрес «Правды», 2) куда и как посылать статьи для «Правды», а также газетные вырезки, 3) посылать ли и как телеграфные сообщения для «Правды», 4) сколько приблизительно можно пока месячно на это израсходовать».
То есть Ганецкий ждал от Ленина прямых указаний относительно организации информационного взаимодействия между Стокгольмом и Петроградом, в том числе и относительно расходования имеющихся у него денежных средств. И трудно представить, что, имея «миллионные германские субсидии», Ганецкий стал бы испрашивать у Ленина разрешения на использование партийной кассы для оплаты отправляемых в Петроград телеграфных сообщений. Очевидно, что в денежных средствах Заграничное бюро ЦК РСДРП(б) было ограничено.
На наш взгляд, С. М. Ляндрес ошибается только по поводу идентификации автора телеграммы, указывая на то, что в момент ее отправки Ганецкий находился в России. Дата приезда Ганецкого в Петроград может быть установлена достаточно точно на основании следующих его телеграмм: от 5 (18) мая: «На днях еду Петроград день сообщу»; от 7 (20) мая «Приеду воскресенье двадцать седьмого»; от 10 (23) мая «Все таки воскресенье приеду тогда урегулируем мандат». В итоге Ганецкий приехал 27 мая в воскресенье (по н. ст. - Авт.), что косвенно подтверждается показаниями Е. М. Суменсон: «Насколько мне известно, Яков Фюрстенберг в течение 1916-1917 гг. в Петроград приезжал лишь один раз. Это было в конце мая или начале июня. Приехал он, помню, в воскресенье...». Кроме того, дата отъезда Я. Ганецкого из Стокгольма может быть определена из «справки о паспорте Я. Фюрстенберга», сообщенной 15 июня из Выборгского участка Финляндской пограничной охраны. В ней сказано: «Яков Фюрстенберг проследовал через вверенный мне пункт 8 июня с. г. (по старому стилю (!). - Авт.) с курьерским паспортом, выданным генконсульством в Швеции 9 мая с. г. за № 210». Таким образом, очевидно, что на момент отправления телеграммы (26 апреля (9 мая) 1917 г.) Ганецкий не находился на территории России, поэтому именно он (как и было указано в телеграмме), а не Радек, являлся ее автором.
Обратим внимание еще на одну деталь. Письмо К. Б. Радека от 27 апреля (10 мая) 1917 г., о котором упоминал С. М. Ляндрес, было обнаружено контрразведкой Петроградского военного округа 7 июля 1917 г. во время обыска в квартире, где проживал В. И. Ленин. В нем К. Б. Радек, сообщая В. И. Ленину различные политические новости, мимоходом указал, что «...у Стецкевич отобраны все материалы за исключением Ваших тезисов (которые мы получили и с которыми мы совсем согласны)», а также спрашивал «посылать ли телеграммы для «Правды» и до какой суммы в месяц?». То есть, опять же, речь шла о деньгах, необходимых для отправки телеграфных сообщений информационного характера, а не о мифических «германских миллионах».
В последнее время в России широко распространяется взгляд, согласно которому большевистская партия в период борьбы за власть в 1917 г. использовала в своих целях денежные средства кайзеровской Германии. На эти деньги большевики якобы и вели активную пропагандистскую кампанию, содержали свои печатные средства, в том числе партийные газеты. Впервые такие суждения появились в антибольшевистской прессе весной 1917 г., а затем настойчиво культивировались в русском эмигрантском сообществе за рубежом. При этом ряд авторов указывают на сумму в размере 5 миллионов марок, которую-де получили лидеры большевиков от германского правительства. Так, историк эмигрант Сергей Пушкарев отмечая, что Парвус передавал немецкие деньги членам Заграничного бюро ЦК РСДРП(б) в Стокгольме, далее пишет следующее: «Заглянем теперь в документы, изданные Земаном.
[Заглянуть]8 апреля 1917 года Министерство иностранных дел в Берлине обратилось в Министерство финансов с просьбой об ассигновании («дальнейших») 5 миллионов марок для расходов «на политические цели» в России (с. 24). 3 июля статс-секретарь Циммерман телеграфировал германскому послу в Берне, что дезорганизация русской армии увеличивается и что «мирная пропаганда Ленина становится все сильнее и его газета «Правда» печатается уже в 300 000 экземпляров» (док. № 62)». Тем самым С. Г. Пушкарев завуалированно наводит читателей на мысль, что 5 миллионов немецких марок должны оказаться именно у Парвуса, который передал их Заграничному бюро ЦК РСДРП (б) в Стокгольме, а те в свою очередь - Ленину, использовавшему эти средства для организации «мирной пропаганды». Причем якобы именно благодаря этим материальным средствам ежедневный тираж газеты «Правда» увеличился до 300 000 экземпляров.
Бывший член Политбюро ЦК КПСС и даже академик Российской академии наук (РАН) А. Н. Яковлев без ссылок на какие-либо источники также констатирует о выделении Парвусу 5 миллионов марок, утверждая, что «деньги в кассу большевиков переправлялись через Радека, Воровского и Ганецкого. Ленин в письмах Ганецкому постоянно напоминал об этих деньгах». Вновь мы видим, что автор почему-то вдруг решил, что 5 миллионов марок предназначались именно большевикам, и даже более того, якобы Ленин напоминал Ганецкому об этих деньгах.
О том, что упомянутые немецкие деньги предназначались большевикам, твердо заявляет доктор исторических наук Е. А. Сикорский: «...в самом начале апреля 1917 г. правительство Германии распорядилось выделить пять миллионов марок на усиление политической деятельности большевиков». Цитируя далее текст документа от 1 апреля 1917 г., в котором указывалось на необходимость выделения Министерству иностранных дел Германии 5 миллионов марок для политической пропаганды в России, Е. А. Сикорский констатирует, что «3 апреля эти деньги были получены Израилем Гелфандом, после чего тот без промедления выехал в Стокгольм, где находился заграничный филиал Петроградского комитета РСДРП(б). В состав этой миссии входили К. Б. Собельсон («Радек»), Я. С. Фюрстенберг («Ганецкий») и Б. Б. Боровский («Орловский»), которые организовали печатание и переправку в Россию огромных тиражей большевистских листовок, плакатов и брошюр».
Итак, как мы видим, все вышеперечисленные авторы прочитали текст немецкого документа от 1 апреля 1917 г. так, как им, видимо, хотелось. Несмотря на то, что в этом источнике говорится исключительно о выделении 5 млн марок для расходов «на политические цели в России», указанные «специалисты» сразу же перевели эти средства на счет большевистской партии. Хотя потенциальных союзников Германии тогда, в императорской России, в лице различных национальных движений, придворных группировок, в том числе в окружении Николая II, и без большевиков было достаточно. При этом оценки и заявления современных российских авторов (А. Яковлев, Е. Сикорский) отличаются от заявлений их предшественников, историков-эмигрантов, не только безапелляционностью суждений, но и еще буйной фантазией.
Каким же образом и когда упомянутые 5 млн марок стали частью партийной кассы большевиков? Насколько объективны выводы авторов, ссылающихся на текст документа германского МИДа от 1 апреля 1917 года?
В вышедшем в 1958 г. сборнике «Германия и революция в России. 1915-1918. Документы из архивов германского министерства иностранных дел» его редактор, Збинек Земан, дает со ссылкой на два документа (в сборнике они не опубликованы) следующий комментарий: «1 апреля 1917 года МИД испрашивает у казначейства очередные 5 миллионов марок для политических целей в России. Согласие дано 3 апреля. (AS 1091 and AS 1295WK II С seer., volume 19). Поскольку сумма велика, граф Редерн, новый министр финансов, запросил у МИДа объяснения относительно целей, на которые эти средства должны использоваться. Ввиду чрезвычайной секретности вопрос обсуждался устно между двумя министерствами». Из приведенного комментария З. Земана мы видим, что речь идет о выделении 5 миллионов марок, но при этом ничего не говорится о том, что указанная сумма была передана Парвусу или же предназначалась специально для РСДРП(б).
В начале 90-х гг. XX в. содержание документа AS 1295, на который ссылался 3. Земан, становится известно российскому читателю. В январе 1992 г. газета «Аргументы и факты» в статье «Рейхсмарки для диктатуры пролетариата» со ссылкой на вышедшую в Германии в 1991 г. книгу Элизабет Хереш цитирует текст этого документа в переводе на русский язык. Кроме того, фотокопия документа на немецком языке была опубликована в изданной на русском языке книге самой Э. Хереш. В ней дается следующий перевод вышеупомянутого документа: «Берлин. 15 апреля 1917 г. Г-ну статс-секретарю Имперского казначейства. Секретно! Настоящим прошу вашего разрешения на предоставление в распоряжение ведомства иностранных дел пяти миллионов марок по статье 6 параграф II чрезвычайного бюджета для нужд политической пропаганды в России. Буду признателен в случае скорейшего исполнения». Как можно видеть из содержания документа, в нем нет ни слова о том, что деньги должны быть переданы Парвусу или же большевикам.
К этому стоит заметить, что в различных источниках документ от 1 апреля 1917 г. датируется по-разному. В книге Э. Хереш «Николай II» фотокопия этого документа представлена мартом 1917 г. В другой книге Э. Хереш «Купленная революция. Тайное дело Парвуса», где также приводится фотокопия данного документа, говорится, что это «секретная телеграмма МИДа Германии Государственному казначейству от 14 марта 1917 г.». При этом на последующих страницах данной книги отмечается, что германский МИД 1 апреля 1917 года послал запрос в Рейхсказначейство на 5 миллионов марок. Таким образом, благодаря различной датировке (14 марта и 1 апреля), один документ ловко превращается в два.
Так сколько было документов, два или один? Доктор исторических наук И. Н. Новикова, изучая оригинальные источники, ссылается в своей книге на два немецких документа, которые датируются 21 марта 1917 г. и 3 апреля 1917 г. Документ от 21 марта представляет собой запрос статс-секретарем по иностранным делам Германии у имперского казначейства 5 миллионов марок, который получил одобрение 3 апреля 1917 г. Исходя из этой информации, получается, что с просьбой выделить 5 миллионов марок немецкие дипломаты обращались дважды (21 марта и 1 апреля), получив «добро» только 3 апреля. Документ же о разрешении выделить 5 млн марок для целей политической пропаганды был, естественно, один.
Теперь давайте рассмотрим широко разрекламированный тезис о том, что получателем 5 миллионов марок якобы являлся Александр Гельфанд (Парвус). В 1964 г. в Германии 3. Земан и В. Шарлау издали биографическую книгу о Парвусе «Freibeuterder Revolution: Parvus-Helphand. Eine politische Biographie», которая в 1965 г. была переведена на английский язык («The merchant of revolution. The life of Alexander Israel Helphand (Parvus), 1867-1924»). Касательно 5 миллионов марок в этой книге авторы заявляют следующее: «And finally, earlier on in the month, the Foreign Ministry had asked the Treasury for a further grant of five million marks for political purposes in Russia: it was the highest sum of money requested so far, and it was approved on 3 April». Причем ни в этом фрагменте, ни в редакторском примечании 3. Земана не указано, что получателем 5 миллионов являлся господин Парвус. Однако в русском переводе книги (1991 г.) имя Парвуса уже упоминается. В этом издании дается следующий перевод интересующего нас фрагмента: «В начале апреля Министерство иностранных дел отдало Министерству финансов распоряжение выделить очередные 5 миллионов марок на политические цели в России. Эта огромная сумма была получена Гельфандом 3 апреля».
А в 2007 г. выходит очередной перевод книги о Парвусе, но уже с таким вариантом перевода: «В этом же месяце министерство финансов Германии по распоряжению министерства иностранных дел выделило Гельфанду 5 миллионов марок на политические цели в России». Как говорится: «Почувствуйте разницу!». Поэтому неудивительно, что отдельные авторы, используя оба русских перевода в своих статьях и книгах, так категоричны в своих высказываниях о том, что именно Парвус являлся получателем 5 миллионов марок.
Как мы могли убедиться выше, еще одним распространенным тезисом является суждение о том, что получателем и отправителем в Россию немецких денег для РСДРП(б) являлось Заграничное бюро ЦК РСДРП(б) в Стокгольме.
Рассмотрим историю появления этого бюро, а также попробуем разобраться в обоснованности тех обвинений, которые выдвигаются в связи с его деятельностью.
Заграничное бюро (представительство) ЦК РСДРП(б) было создано в Стокгольме 31 марта (13 апреля) 1917 г. для информации зарубежных рабочих о революции в России и для связи партии большевиков с левыми социалистами стран Европы и Америки. Во главе заграничного Бюро ЦК стоял В. В. Воровский, в его состав также вошли Я. С. Ганецкий и К. Б. Радек.
Во время своего возвращения в Россию в 1917 г. В. И. Ленин с группой политэмигрантов был проездом в Стокгольме и принимал непосредственное участие в создании Заграничного бюро. В ночь с 30-го на 31 марта (с 12-го на 13 апреля) В. И. Ленин в поезде, по дороге из Мальме в Стокгольм, изложил план создания Заграничного бюро сопровождавшим его политэмигрантам и встречавшему их в Треллеборге (Швеция) Я. С. Ганецкому. Последний в своих воспоминаниях отмечал: «Владимир Ильич указывал на необходимость оставления за границей партийной ячейки для сношений между партией в России и внешним миром и вообще «на всякий случай». Уже находясь в Стокгольме, как вспоминал К. Б. Радек, «Ильич давал последние советы о постановке связи с нашими единомышленниками в других странах и связи с русским ЦК. Наконец, он торжественно вручил нам весь капитал заграничной группы ЦК, кажется, 300 шведских крон и какие-то шведские бумаги государственного займа той же стоимости. Смутно вспоминаем, что наши капиталы в этих займах помещал Шляпников, когда сидел в Швеции в качестве агента ЦК».
После своего приезда в Петроград 3 (16) апреля 1917 г. В. И. Ленин, естественно, стал вести переписку с членами Заграничного бюро. Именно эта переписка и служит для ряда современных авторов подтверждением финансирования РСДРП(б) со стороны Германии. Следует, однако, заметить, что пальма первенства данной инсинуации принадлежит Временному правительству, которое еще в 1917 г., стремительно теряя авторитет в массах, пыталось таким способом возложить всю ответственность за свою провальную политику на партию большевиков. А начиналось все после июльских (1917 г.) событий. Возбудив против РСДРП(б) дело «о вооруженном выступлении 3-5 июля 1917 г. в г. Петрограде против государственной власти», следственные органы Временного правительства вовсю стали эксплуатировать против большевиков факт наличия у них Заграничного бюро. Причем деятельность Бюро стала рассматриваться исключительно с точки зрения выполняемой им якобы посреднической функции между германским правительством и лидерами большевиков. В частности, во время допроса 25 августа 1917 г. начальник Центрального контрразведывательного отделения при Главном управлении Генерального штаба подполковник Н. М. Медведев, отметил, что в его распоряжении имеются сведения «полученные из достоверных источников, указать кои я, однако, по долгу службы не могу». Относительно В. И. Ленина Н. М. Медведев сообщал следующее: «По прибытии в Россию Ленин становится во главе лиц, ведущих пораженческую агитацию, щедро раздавая деньги, черпаемые ими из германских источников, в частности, получая таковые от Ганецкого-Фюрстенберга. Последнее обстоятельство установлено документально путем задержания письма Ленина на имя Ганецкого, в котором первый просит Ганецкого о высылке денег и дальнейших указаний. В Петрограде Ленин основывает газету «Правда», покрывая расходы из тех же источников».
Как видно, Н. М. Медведев обвиняет Ленина в пораженческой деятельности, ведущейся на средства Германии, которые он якобы получает регулярно от члена Заграничного бюро партии большевиков Ганецкого (Фюрстенберга). При этом Медведев в качестве доказательства упоминает о некоем ленинском письме. Что же такого нашел в этом письме начальник контрразведки? Какие тайны оно скрывало? Постараемся ответить на эти вопросы, но прежде раскроем историю появления письма Ленина, служащего якобы неопровержимым доказательством предательства большевиков.
Письмо, о котором упоминает Н. М. Медведев, сохранилось в материалах следствия. История его появления в контрразведке Временного правительства такова. В своем заявлении от 20 июля 1917 г. прикомандированный к пропускному пункту старший лейтенант князь Белосельский-Белозерский указал: «В апреле 1917 г. при проезде за границу госпожи Стецкевич она была подвергнута обыску подпоручиком Кламаном и мной, и при ней нашли мы два письма, подписанные Н. Ульяновым, от 12.IV.17 г. и одно письмо без подписи. Подлинники эти сданы мной в Генеральный штаб». К заявлению Белосельского-Белозерского прилагались упоминаемые им три письма.
Информация о поездке Стецкевич через Торнео в Стокгольм, причем по своим источникам, сразу стала достоянием союзников России по Антанте. 25 апреля майор французской службы Гибер сообщал в Петроградское контрольное бюро о Стецкевич следующее: «Везла с собой несколько сот документов и бумаг крайне революционного и социалистического содержания. Принадлежит, очевидно, к партии Ленина... Все документы у нее отобраны для пересылки по почте. У нее были также секретные письма в Швейцарию. Чрезвычайно опасная женщина... В Торнео она раздавала солдатам брошюры, которые те рвали. Вновь проехала через Торнео 1 мая 1917 г., возвращаясь в Петроград».
Кто же такая Стецкевич? При выезде в Стокгольм она дала о себе следующие сведения: «Стецкевич Мария Магдалина (Ивановна), урожденная Выговская, дворянка, пианистка, учительница музыки. Родилась 4 июля 1877 г. в Саратове, полька, подданство русское, в течение 5 лет живет в Петрограде». По поручению Русского бюро ЦК РСДРП(6) она была отправлена в Швецию. Я. С. Ганецкий отмечал, что сестра Ленина Мария Ульянова «нашла надежного товарища в лице Стецкевич, которая поехала первым большевистским дипломатическим курьером в Стокгольм».
При пересечении границы М. И. Стецкевич действительно подверглась унизительному обыску, во время которого у нее и отобрали данные письма. Вот что об этом инциденте писала газета «Правда»: «Чтобы все-таки доставить сведения за границу, мы послали в Стокгольм специального товарища (т. Стецкевич). Товарищ этот взял с собою ряд газет всех направлений и отдельные вырезки из газет. Товарищ заручился разрешением на проезд, и все его бумаги были в порядке.
Несколько дней тому назад т. Стецкевич уехала из Петрограда. И вот сегодня мы получили от нашего стокгольмского товарища Ганецкого следующую телеграмму: «У Стецкевич в Торнео отобрали все. Сделали личный обыск. Протестуйте. Требуйте немедленной высылки нам отобранных вещей. Не получили ни одного номера «Правды»; ни одной телеграммы, ни одного письма». Телеграмма Ганецкого, опубликованная в «Правде», была датирована 26 апреля (9 мая) 1917 г., и в ней значилось три адресата: Коллонтай (Исполнительный комитет, Таврический дворец), Козловский (Сергиевская, 81) и редакция «Правды».
Итак, в «самой свободной стране мира», о чем так любят говорить сегодня поклонники февральского (1917 г.) режима, у человека, отъезжающего в нейтральную страну и заведомо прошедшего все необходимые формальности, отбирают в унизительной форме всю имеющуюся наличность, в том числе номера газеты «Правда» (!!!). Чего же боялось Временное правительство? Большевистского слова в Швеции? Заметим, что подобный акт насилия был совершен до событий 3-5 июля 1917 г., то есть до того, как партия большевиков была поставлена вне закона.
За текст телеграммы Ганецкого и уцепилось Временное правительство. Дело в том, что при ее публикации в газете «Правда» была опущена фраза, имеющая, так сказать, личностный (интимный) характер: «пусть Володя телеграфирует прислать ли каком размере телеграммы для Правды». Для серьезной газеты такие фразы неуместны, да в ней и не было политической необходимости. Тем не менее указанная телеграмма оказалась в числе тех, которые 21 июня 1917 г. капитан французской контрразведывательной службы Пьер Лоран передал начальнику контрразведывательного отделения при штабе Петроградского военного округа капитану Борису Никитину. Последний интерпретировал их по-своему. По его мнению, переданные телеграммы были иносказательного характера. Относительно же телеграммы Ганецкого Б. Никитин отмечал: «В ней же странная просьба, чтобы Ленин телеграфировал, «каком размере присылать телеграммы для Правды». То есть Б. Никитин истолковывал эту фразу как некий скрытый запрос Ганецкого о размере немецких субсидий, необходимых для издания газеты «Правда» или же предназначавшихся для деятельности партии большевиков.
С этого времени и по сей день антибольшевистские авторы предпочитают истолковывать текст фразы Ганецкого именно так, как это сделал Борис Никитин. Однако профессиональные историки давно разобрались в том, что имел в виду Ганецкий. По этому поводу профессор С. М. Ляндрес отмечает: «...такое истолкование позволяло властям «привязать» непосредственно к следствию о получении «немецких денег» лидера большевиков Володю, т. е. В. И. Ленина, который якобы лично должен был определять время перевода и размер требуемых сумм. При более тщательном разборе этой телеграммы выясняется, однако, что ее автором был не Ганецкий, находившийся в это время по торговым делам в России, а другой член Заграничного бюро ЦК большевиков (ЗБЦК) К. Б. Радек. Проживая весной-осенью 1917 г. в Стокгольме, члены ЗБЦК (его третьим членом был В. В. Воровский) выполняли также функции корреспондентов «Правды» в Скандинавии, снабжавших большевистскую печать основными зарубежными новостями. Информация передавалась по телеграфу либо прямо на адрес редакции «Правды», либо через Петроградское телеграфное агентство. Поскольку оплата производилась из партийных средств, слова Радека о «размере телеграмм для «Правды» следует рассматривать как запрос о том, какая из отпущенного ЗБЦК бюджета сумма может быть потрачена на информационные телеграммы. Такое объяснение подтверждается и содержанием посланного 10 мая (нов. стиля) с курьером в Петроград письма Радека Ленину».
В подтверждение вывода историка С. М. Ляндреса приведем текст письма Я. С. Ганецкого к В. И. Ленину от 10 (23) апреля 1917 г., в котором он писал: «От Вас за все время ни единого слова! Прямо отчаяние! Необходимо дайте немедленно телеграмму: 1) адрес «Правды», 2) куда и как посылать статьи для «Правды», а также газетные вырезки, 3) посылать ли и как телеграфные сообщения для «Правды», 4) сколько приблизительно можно пока месячно на это израсходовать».
То есть Ганецкий ждал от Ленина прямых указаний относительно организации информационного взаимодействия между Стокгольмом и Петроградом, в том числе и относительно расходования имеющихся у него денежных средств. И трудно представить, что, имея «миллионные германские субсидии», Ганецкий стал бы испрашивать у Ленина разрешения на использование партийной кассы для оплаты отправляемых в Петроград телеграфных сообщений. Очевидно, что в денежных средствах Заграничное бюро ЦК РСДРП(б) было ограничено.
На наш взгляд, С. М. Ляндрес ошибается только по поводу идентификации автора телеграммы, указывая на то, что в момент ее отправки Ганецкий находился в России. Дата приезда Ганецкого в Петроград может быть установлена достаточно точно на основании следующих его телеграмм: от 5 (18) мая: «На днях еду Петроград день сообщу»; от 7 (20) мая «Приеду воскресенье двадцать седьмого»; от 10 (23) мая «Все таки воскресенье приеду тогда урегулируем мандат». В итоге Ганецкий приехал 27 мая в воскресенье (по н. ст. - Авт.), что косвенно подтверждается показаниями Е. М. Суменсон: «Насколько мне известно, Яков Фюрстенберг в течение 1916-1917 гг. в Петроград приезжал лишь один раз. Это было в конце мая или начале июня. Приехал он, помню, в воскресенье...». Кроме того, дата отъезда Я. Ганецкого из Стокгольма может быть определена из «справки о паспорте Я. Фюрстенберга», сообщенной 15 июня из Выборгского участка Финляндской пограничной охраны. В ней сказано: «Яков Фюрстенберг проследовал через вверенный мне пункт 8 июня с. г. (по старому стилю (!). - Авт.) с курьерским паспортом, выданным генконсульством в Швеции 9 мая с. г. за № 210». Таким образом, очевидно, что на момент отправления телеграммы (26 апреля (9 мая) 1917 г.) Ганецкий не находился на территории России, поэтому именно он (как и было указано в телеграмме), а не Радек, являлся ее автором.
Обратим внимание еще на одну деталь. Письмо К. Б. Радека от 27 апреля (10 мая) 1917 г., о котором упоминал С. М. Ляндрес, было обнаружено контрразведкой Петроградского военного округа 7 июля 1917 г. во время обыска в квартире, где проживал В. И. Ленин. В нем К. Б. Радек, сообщая В. И. Ленину различные политические новости, мимоходом указал, что «...у Стецкевич отобраны все материалы за исключением Ваших тезисов (которые мы получили и с которыми мы совсем согласны)», а также спрашивал «посылать ли телеграммы для «Правды» и до какой суммы в месяц?». То есть, опять же, речь шла о деньгах, необходимых для отправки телеграфных сообщений информационного характера, а не о мифических «германских миллионах».