С. Канатчиков о разгроме Колчака
Из сборника «Борьба за Урал и Сибирь».
Первоначальное основное ядро пятой Армии составилось из отрядов и полков питерских, московских, брянских, владимирских, курских, казанских, минских и др. рабочих. К ним постепенно вливались вначале крестьяне наиболее голодных губерний, Белоруссии, Аршанска, Гомеля, Калуги и др. Это была по преимуществу крестьянская беднота, проделавшая с нами всю гражданскую войну. Это основное ядро вскоре начало обрастать широкими массами середняцкого крестьянства.
Таким образом, наш лозунг - гегемонии пролетариата над крестьянством - осуществлялся и в этой гражданской войне с вооруженным до зубов врагом.
Нашей Красной Армии приходилось сражаться при чрезвычайно трудных и тяжелых условиях. Постоянно чувствовался недостаток в обмундировании, съестных припасах и в особенности в военном снаряжении. Чуждый нам по духу, командный состав нередко переходил к нашим врагам. Тут же на поле борьбы приходилось готовить своих военных специалистов, выбирать наиболее честных и преданных специалистов старой, царской армии, приходилось заставлять их обучать военному делу рабочие и крестьянские массы, вначале плохо владевшие оружием. Однако объективная обстановка борьбы с капиталистами и помещиками благоприятствовала нам.
Когда чехо-словацкие отряды в 1918 г. впервые свергли Советскую власть в Сибири, сибирское крестьянство отнеслось к этому свержению почти безразлично.
[Читать далее]По мере того как усиливалась и укреплялась в Сибири власть помещиков и капиталистов, возглавляемая Колчаком, туда стали стягиваться беженцы со всех концов центральной России, сохранившие навыки старого буржуазно-помещичьего режима. После этого колчаковская власть начала заводить те же самые порядки в Сибири, где не было крепостного права, какие были в центральной России. Она стала облагать крестьян непосильными налогами, производить мобилизации, вводить различные военные повинности и т. д. Сибирское крестьянство на опыте сразу же почувствовало различие между Советской властью и властью Колчака. Начался глухой ропот среди крестьянства, а затем последовали отдельные вспышки и восстания, главным образом в городах. Но эти восстания быстро подавлялись организованной военной силой и их участники расстреливались.
Одно из первых восстаний было в Томске, где восстало несколько батальонов мобилизованных солдат. Чувствуя свою беспомощность, солдаты стали искать руководителей движения; они бросились к тюрьме, предполагая найти там сидевших большевиков, которые, по их мнению, могли бы руководить восстанием. Однако, к своему удивлению, кроме обывателей, они там почти никого не нашли. Восстание быстро было подавлено юнкерской школой. Эти же восстания происходили и в других наиболее промышленных городах, где концентрировались рабочие, но, также будучи одинокими, изолированными, эти восстания быстро ликвидировались вооруженной силой. Кое-где начали возникать партизанские движения. В этом отношении история партизанских движений являет собою чрезвычайно интересные картины борьбы крестьянства с колчаковщиной. Центром партизанщины были Алтайская и Енисейская губернии и низовья реки Ангары, как раз те места, где всего больше было маломощного бедняцкого крестьянства.
За последние два десятилетия царское правительство наводнило Сибирь переселенцами. Эти сибирские новоселы оседали в вышеуказанных районах, не имея почти никаких средств для развития своего хозяйства: они бились в тисках нужды и являлись наиболее революционным элементом Сибири. Из них-то в первую очередь и главным образом формировались партизанские отряды. Но по мере того как колчаковская власть все более и более свирепствовала, больно ударяя по интересам старожильческого сибирского крестьянства, это последнее также стало примыкать к партизанам и шло вместе с ними сражаться против колчаковских регулярных войск. Правда, эта борьба почти нигде не имела успеха, и партизанам не удавалось даже перерезать Сибирскую магистраль для того, чтобы воспрепятствовать подвозу колчаковских войск и снаряжения. Но также и Колчаку нигде не удалось окончательно подавить партизанское движение. Эти обстоятельства в значительной мере облегчали задачу Красной Армии в борьбе с колчаковскими войсками. Как только пятая Армия подошла к Уралу, к ней стали присоединяться восставшие уральские рабочие, которые и пополняли ряды наших красных войск.
По мере продвижения пятой Армии вглубь Сибири на ее сторону стали быстро переходить сначала отдельные отряды насильственно мобилизованных Колчаком крестьян, а затем мало-помалу и целые полки колчаковских войск. Впоследствии, незадолго до своего падения, в одной из своих речей сам Колчак в общем и целом довольно верно объяснил причину разгрома своей армии.
«Противнику удалось быстро перебросить в Сибирь новые резервы, - говорил Колчак, - и он быстро пополнял свои ряды местными силами, скорее, чем мы могли произвести мобилизацию, и армия наша отходит исключительно под давлением численно превосходящего нас врага. В чем причина этого явления? - спрашивает Колчак и отвечает: - Здесь целая совокупность различных условий, но суть сводится к одному положению: противник сумел скорее нас пополнить свои ряды новыми силами. Каким образом это произошло? Предшествующий опыт перехода на сторону красных наших частей, созданных из мобилизованных в прифронтовой полосе большевистски настроенных элементов, породил к новым пополнениям недоверие как начальствующих, так и старых бойцов. Посылали пополнения, но начальники отрядов отказывались разбавлять свои части этими пополнениями. Нам приходилось пополняться с большим разбором, а между тем наш противник свободно пользовался местной живой силой, как благоприятной для него. Опыт войны в Англии показал, - продолжает объяснять Колчак причины своих неудач, - что для подготовки хорошего пополнения необходимо потратить не менее шести месяцев. У нас для такого длительного обучения не было времени. Противник же заполнял свои ряды без всякой подготовки».
И это было в действительности так: Колчаку, прежде чем бросать мобилизованные части на фронт, приходилось их в течение шести месяцев держать в казармах, муштровать, запугивать, забивать, дабы превратить мобилизованного крестьянина в бездушную машину. Для этого, естественно, требовалось много времени. У нас дело обстояло иначе, Красная Армия пополнялась рабочими и крестьянами прифронтовой полосы, дружески к нам настроенными, ненавидевшими Колчака, и поэтому нам нечего было опасаться с их стороны перебежек и измен. Для превращения крестьянина или рабочего в солдата нам требовалось немного времени, остальное дополнялось энтузиазмом и воодушевлением.
Вот, например, что рассказывает один из авторов настоящего сборника по этому поводу.
Под Челябинском, где у нас шли кровопролитные бои с колчаковщиной, Революционный Совет пятой Армии принял решение произвести мобилизацию в Челябинской губернии. Не было никакой организованной власти в селах, никакого государственного принудительного аппарата, мобилизация могла удаться лишь как добровольная явка крестьян. И она была объявлена. Результат мобилизации превзошел все наши ожидания: в течение двух недель явилось 24.000 человек. Даже в тех волостях, которые покидала отступающая Красная Армия, крестьяне шли в армию. Мобилизация прошла самотеком. Особенно удачно произошла мобилизация в Кустанае. Там было незадолго до нашего прихода крестьянское восстание. Белые жестоко расправились с восставшими. Всех вооруженных убивали, а руководителя восстания повесили на площади».
К концу 1919 года армия Колчака была разбита. Омск, бывш. столица Колчака, где стоял тридцатитысячный гарнизон, был взят без выстрела, ибо армия Колчака была уже небоеспособной. А дальше идет быстрое наступление пятой Армии вдоль Сибирской магистрали. Штабы Колчака и он сам в панике бегут на восток, но Красная Армия настигает их по дороге, так как забитые железнодорожные линии не давали возможности им делать более 50 верст в сутки. Наконец, последний бой около Томска у ст. Тайга, где происходит столкновение с первоначальным ядром колчаковской армии - польскими легионерами, Пятая Армия быстро расправилась с ними, в трескучий мороз, оставив их на месте свыше 4.000. Дальше следовали небольшие стычки с чехо-словацкими отрядами и, наконец, захват и расстрел самого верховного правителя главнокомандующего Колчака. Так кончилась эта героическая борьба за овладение Волгой, Уралом и Сибирью. Однако тяжесть и страдания пятой Армии на этом не закончились. Страшный бич голодной и оборванной пятой Армии - тиф - стал косить ее бойцов огромными массами. Чуть ли не половина армии лежала в тифу. Почти все ответственные руководители пятой Армии переболели тифом, а некоторые из них умерли. Последним отрядом опоры колчаковщины были те самые чужеземные войска Чехо-Словакии, которые начали свергать Советы и первые вступили с нами в бой. С ними пришлось вступить в мирные переговоры. Не желая дальнейших разрешений, которые неизбежно влекли за собой дальнейшие военные действия, Советское правительство обеспечило пропуск чехо-словакам на Дальний Восток. После ликвидации этой ожесточенной войны перед Советской властью в Сибири во весь рост встали другие трудности, это - справиться с самовольными партизанскими отрядами, оторванными от своих разрушенных пепелищ и оставшимися почти без крова. Нужно было приняться за восстановление разрушенной Сибирской магистрали, жел.-дор. мостов и вообще хозяйственного строительства Сибири.
Первоначальное основное ядро пятой Армии составилось из отрядов и полков питерских, московских, брянских, владимирских, курских, казанских, минских и др. рабочих. К ним постепенно вливались вначале крестьяне наиболее голодных губерний, Белоруссии, Аршанска, Гомеля, Калуги и др. Это была по преимуществу крестьянская беднота, проделавшая с нами всю гражданскую войну. Это основное ядро вскоре начало обрастать широкими массами середняцкого крестьянства.
Таким образом, наш лозунг - гегемонии пролетариата над крестьянством - осуществлялся и в этой гражданской войне с вооруженным до зубов врагом.
Нашей Красной Армии приходилось сражаться при чрезвычайно трудных и тяжелых условиях. Постоянно чувствовался недостаток в обмундировании, съестных припасах и в особенности в военном снаряжении. Чуждый нам по духу, командный состав нередко переходил к нашим врагам. Тут же на поле борьбы приходилось готовить своих военных специалистов, выбирать наиболее честных и преданных специалистов старой, царской армии, приходилось заставлять их обучать военному делу рабочие и крестьянские массы, вначале плохо владевшие оружием. Однако объективная обстановка борьбы с капиталистами и помещиками благоприятствовала нам.
Когда чехо-словацкие отряды в 1918 г. впервые свергли Советскую власть в Сибири, сибирское крестьянство отнеслось к этому свержению почти безразлично.
[Читать далее]По мере того как усиливалась и укреплялась в Сибири власть помещиков и капиталистов, возглавляемая Колчаком, туда стали стягиваться беженцы со всех концов центральной России, сохранившие навыки старого буржуазно-помещичьего режима. После этого колчаковская власть начала заводить те же самые порядки в Сибири, где не было крепостного права, какие были в центральной России. Она стала облагать крестьян непосильными налогами, производить мобилизации, вводить различные военные повинности и т. д. Сибирское крестьянство на опыте сразу же почувствовало различие между Советской властью и властью Колчака. Начался глухой ропот среди крестьянства, а затем последовали отдельные вспышки и восстания, главным образом в городах. Но эти восстания быстро подавлялись организованной военной силой и их участники расстреливались.
Одно из первых восстаний было в Томске, где восстало несколько батальонов мобилизованных солдат. Чувствуя свою беспомощность, солдаты стали искать руководителей движения; они бросились к тюрьме, предполагая найти там сидевших большевиков, которые, по их мнению, могли бы руководить восстанием. Однако, к своему удивлению, кроме обывателей, они там почти никого не нашли. Восстание быстро было подавлено юнкерской школой. Эти же восстания происходили и в других наиболее промышленных городах, где концентрировались рабочие, но, также будучи одинокими, изолированными, эти восстания быстро ликвидировались вооруженной силой. Кое-где начали возникать партизанские движения. В этом отношении история партизанских движений являет собою чрезвычайно интересные картины борьбы крестьянства с колчаковщиной. Центром партизанщины были Алтайская и Енисейская губернии и низовья реки Ангары, как раз те места, где всего больше было маломощного бедняцкого крестьянства.
За последние два десятилетия царское правительство наводнило Сибирь переселенцами. Эти сибирские новоселы оседали в вышеуказанных районах, не имея почти никаких средств для развития своего хозяйства: они бились в тисках нужды и являлись наиболее революционным элементом Сибири. Из них-то в первую очередь и главным образом формировались партизанские отряды. Но по мере того как колчаковская власть все более и более свирепствовала, больно ударяя по интересам старожильческого сибирского крестьянства, это последнее также стало примыкать к партизанам и шло вместе с ними сражаться против колчаковских регулярных войск. Правда, эта борьба почти нигде не имела успеха, и партизанам не удавалось даже перерезать Сибирскую магистраль для того, чтобы воспрепятствовать подвозу колчаковских войск и снаряжения. Но также и Колчаку нигде не удалось окончательно подавить партизанское движение. Эти обстоятельства в значительной мере облегчали задачу Красной Армии в борьбе с колчаковскими войсками. Как только пятая Армия подошла к Уралу, к ней стали присоединяться восставшие уральские рабочие, которые и пополняли ряды наших красных войск.
По мере продвижения пятой Армии вглубь Сибири на ее сторону стали быстро переходить сначала отдельные отряды насильственно мобилизованных Колчаком крестьян, а затем мало-помалу и целые полки колчаковских войск. Впоследствии, незадолго до своего падения, в одной из своих речей сам Колчак в общем и целом довольно верно объяснил причину разгрома своей армии.
«Противнику удалось быстро перебросить в Сибирь новые резервы, - говорил Колчак, - и он быстро пополнял свои ряды местными силами, скорее, чем мы могли произвести мобилизацию, и армия наша отходит исключительно под давлением численно превосходящего нас врага. В чем причина этого явления? - спрашивает Колчак и отвечает: - Здесь целая совокупность различных условий, но суть сводится к одному положению: противник сумел скорее нас пополнить свои ряды новыми силами. Каким образом это произошло? Предшествующий опыт перехода на сторону красных наших частей, созданных из мобилизованных в прифронтовой полосе большевистски настроенных элементов, породил к новым пополнениям недоверие как начальствующих, так и старых бойцов. Посылали пополнения, но начальники отрядов отказывались разбавлять свои части этими пополнениями. Нам приходилось пополняться с большим разбором, а между тем наш противник свободно пользовался местной живой силой, как благоприятной для него. Опыт войны в Англии показал, - продолжает объяснять Колчак причины своих неудач, - что для подготовки хорошего пополнения необходимо потратить не менее шести месяцев. У нас для такого длительного обучения не было времени. Противник же заполнял свои ряды без всякой подготовки».
И это было в действительности так: Колчаку, прежде чем бросать мобилизованные части на фронт, приходилось их в течение шести месяцев держать в казармах, муштровать, запугивать, забивать, дабы превратить мобилизованного крестьянина в бездушную машину. Для этого, естественно, требовалось много времени. У нас дело обстояло иначе, Красная Армия пополнялась рабочими и крестьянами прифронтовой полосы, дружески к нам настроенными, ненавидевшими Колчака, и поэтому нам нечего было опасаться с их стороны перебежек и измен. Для превращения крестьянина или рабочего в солдата нам требовалось немного времени, остальное дополнялось энтузиазмом и воодушевлением.
Вот, например, что рассказывает один из авторов настоящего сборника по этому поводу.
Под Челябинском, где у нас шли кровопролитные бои с колчаковщиной, Революционный Совет пятой Армии принял решение произвести мобилизацию в Челябинской губернии. Не было никакой организованной власти в селах, никакого государственного принудительного аппарата, мобилизация могла удаться лишь как добровольная явка крестьян. И она была объявлена. Результат мобилизации превзошел все наши ожидания: в течение двух недель явилось 24.000 человек. Даже в тех волостях, которые покидала отступающая Красная Армия, крестьяне шли в армию. Мобилизация прошла самотеком. Особенно удачно произошла мобилизация в Кустанае. Там было незадолго до нашего прихода крестьянское восстание. Белые жестоко расправились с восставшими. Всех вооруженных убивали, а руководителя восстания повесили на площади».
К концу 1919 года армия Колчака была разбита. Омск, бывш. столица Колчака, где стоял тридцатитысячный гарнизон, был взят без выстрела, ибо армия Колчака была уже небоеспособной. А дальше идет быстрое наступление пятой Армии вдоль Сибирской магистрали. Штабы Колчака и он сам в панике бегут на восток, но Красная Армия настигает их по дороге, так как забитые железнодорожные линии не давали возможности им делать более 50 верст в сутки. Наконец, последний бой около Томска у ст. Тайга, где происходит столкновение с первоначальным ядром колчаковской армии - польскими легионерами, Пятая Армия быстро расправилась с ними, в трескучий мороз, оставив их на месте свыше 4.000. Дальше следовали небольшие стычки с чехо-словацкими отрядами и, наконец, захват и расстрел самого верховного правителя главнокомандующего Колчака. Так кончилась эта героическая борьба за овладение Волгой, Уралом и Сибирью. Однако тяжесть и страдания пятой Армии на этом не закончились. Страшный бич голодной и оборванной пятой Армии - тиф - стал косить ее бойцов огромными массами. Чуть ли не половина армии лежала в тифу. Почти все ответственные руководители пятой Армии переболели тифом, а некоторые из них умерли. Последним отрядом опоры колчаковщины были те самые чужеземные войска Чехо-Словакии, которые начали свергать Советы и первые вступили с нами в бой. С ними пришлось вступить в мирные переговоры. Не желая дальнейших разрешений, которые неизбежно влекли за собой дальнейшие военные действия, Советское правительство обеспечило пропуск чехо-словакам на Дальний Восток. После ликвидации этой ожесточенной войны перед Советской властью в Сибири во весь рост встали другие трудности, это - справиться с самовольными партизанскими отрядами, оторванными от своих разрушенных пепелищ и оставшимися почти без крова. Нужно было приняться за восстановление разрушенной Сибирской магистрали, жел.-дор. мостов и вообще хозяйственного строительства Сибири.