А. Р. Раупах о большевиках
Из книги Александра-Роберта-Карла-Рихарда Робертовича фон Раупаха "Лик умирающего".
В то время, когда деникинские и колчаковские генералы тратили на угощение кафешантанных звезд по 40 000 рублей, торговали водкой и беспошлинно провезенными товарами, а буржуазная общественность пропивала в ресторанах бешеные деньги, нажитые взяточничеством и торговлей вагонами, в это время в красной России царил голод, такой голод, что в городах населению вместо хлеба выдавался немолотый овес. Нужда эта, в корне изменившая весь характер экономической и общественной жизни страны, в сильнейшей степени отразилась на развитии первой стадии гражданской войны.
Приступая к изложению событий этого периода, я буду руководствоваться главным образом трудами серьезного и умного писателя С. Дмитриевского. Написанные в эмиграции, после оставления службы у советского правительства, труды эти представляются особенно ценными не только потому, что Дмитриевский по своему служебному положению мог непосредственно следить за всеми событиями гражданской войны, но еще и оттого, что события эти и причина их исхода оцениваются в них лицом, определенно отрицательно относящимся как ко всему коммунистическому строю, так и к большинству его вождей.
В 1918 году немецкий кордон отрезал всю красную Россию от морей, житниц и угля. В стране не было ни хлеба, ни сырья, ни топлива. Промышленность ее почти не работала. Запасы, оставшиеся от капиталистического строя, были съедены и израсходованы. К концу года положение стало отчаянным, и, спасаясь от катастрофы, В. Ленин ввел строй, получивший название «военного коммунизма»…
Население ругало коммунистов, но это была только злоба якута, бьющего своего бога и в то же время ему поклоняющегося.
[Читать далее]Такое поклонение новая власть внушила к себе не только тем, что ее агенты, в массе своей по крайней мере, не устраивали безобразных оргий, не вели роскошной жизни и много и деятельно работали, но в еще большей степени завоевала она его своей фанатической верой в те идеи, которые проповедовала. Требуя подвига, большевики призывали массы освободить весь мировой пролетариат от хищника-капитала и обещали создать ту обетованную землю, в которой не помещик и фабрикант, а труженики - рабочий и крестьянин - будут господами жизни. И зараженные энтузиазмом этих проповедников людские массы покорно несли все тяготы военного коммунизма, с твердой верой, что в конечном результате принесенные жертвы дадут победу новым началам и повернут завтрашний день в их пользу.
Осуществить трудную задачу связи с народом могла только хорошо организованная партия. Основатель и вождь ее В. Ленин понял, что в революционные переходные эпохи управлять надо не парламентом, а партией, связанной жестокой дисциплиной и построенной на принципе строгой иерархии и «самодержавной» централизацией. Для дела нужна была такая политическая партия, органы которой не избирались, а назначались, армия солдат, беспрекословно исполнявшая все получаемые приказания, без всякой критики их и без всякого отступления от диктуемой политической программы.
Ядро этой партии составлял кадр профессиональных революционеров, впитывавших в себя десятки тысяч новых членов, и среди них было немало проходимцев, искавших власти и личных благ, но шло туда также все, что было в населении наиболее сознательного, активного и деятельного. Все рычаги правительственного аппарата находились в верных и хорошо вышколенных руках, и стоявшие у них люди с несокрушимой энергией завербовывали новых членов, внушая массам, что победа революции спасет не только их, но и обновит весь мир.
За 1000 лет своего исторического существования русский народ впервые имел власть, сумевшую внушить темным, безграмотным массам, что существуют побуждения не только личного, но и идейного характера. Власть, которая заставила его верить в себя и насытила тем революционным энтузиазмом, без которого ни победа над окружавшими его врагами, ни строительство новой государственности были бы невозможны.
Творцом государственного аппарата, с помощью которого этого удалось добиться, был Ленин.
Принятая и осуществленная в настоящее время рядом европейских государств ленинская система управления восемнадцать лет тому назад признавалась актом грубейшего насилия, надругательством над святыми, веками завоеванными основами демократического режима, и не было тогда ни единого политического деятеля, который в творце ее не видел разбойника, насилием и террором лишившего миллионы людей ценнейшего из всех благ - свободы.
Образовав благодаря партийному аппарату связь с широкими массами населения, большевики явились проводниками в ней коммунистической идеологии и тем же самым создателями новой русской общественности. Связанная, в свою очередь, тысячью нитей с красной армией, эта общественность передавала ей свой душевный и героический подъем и в такой же мере питала ее соками революционной напряженности и энтузиазма, в какой белая общественность заражала свою армию ядом разложения.
В 1918 году самым важным фронтом был Царицынский. Царицын был ключ, открывавший доступ в единственную житницу красной армии, - хлебородные губернии Кавказа.
Когда Царицыну стала угрожать Добровольческая армия Деникина, Ленин послал туда Сталина. Приехав в Царицын в июне, Сталин прежде всего оживил и перестроил все местные организации, и, приведя партийный аппарат в полный порядок, взял при его содействии город в клещи самой жесткой дисциплины. Физиономия Царицына стала неузнаваемой. Город, в садах которого гремела музыка, а по улице толпами бродили праздные обыватели, превратился в военный лагерь с господствовавшими над всем военной дисциплиной и строжайшим порядком. «Царицын, - описывает Тарасов-Родионов, - зажил напряженной жизнью с дымом фабрик и гулом заводов. В несколько месяцев были приведены в готовность 300 орудий, починены и построены броневые поезда и десятки автомобилей. Все кино взяты под лазареты, на улицах и перекрестках стояли военные патрули, а посреди Волги, на якорь, подымала свое черное пузо большая баржа. Это была плавучая тюрьма. «Чека» работала полным ходом. Праздный обыватель исчез с царицынских улиц, и, сидя в своих квартирах, наблюдал из окон, как обозы везли горы хлеба, сапог и ящики арбузного сахара». Уже через месяц Сталин писал Ленину: «Можете быть уверены, не пощадим ни себя, ни других, а хлеба все же дадим».
Не ограничиваясь возложенной на него задачей снабжения хлебом голодающих центров, Сталин самовольно присвоил себе функцию организатора военных сил фронта. В течение самого короткого времени он сделал то, что казалось невозможным. Из разбросанных партизанских отрядов, не объединенных ни общим заданием, ни единством командования, за которыми двигались огромные обозы с женщинами, детьми и домашним скарбом, были созданы бригады, дивизии и регулярная армия.
Необходимость в кратчайших сроках преобразовать деревенского парня в воина требовала самых усиленных занятий, и день красноармейца был строго регламентирован. Строевые занятия чередовались с обучением политграмоте, то есть с ознакомлением и усвоением основных идей коммунизма.
По рассказам перешедших к белым старых строевых офицеров, строжайшая дисциплина была введена не только в строевых частях, но и в тыловых учреждениях. Повиновение требовалось беспрекословное. В рядах красной армии, как и среди военных начальников, не спорили и не критиковали. Все это принадлежало только вождям, остальные слушали и беспрекословно исполняли, и всякая борьба «генеральских» честолюбий была этим исключена.
Пьянство преследовалось немилосердно, и в целом ряде случаев одно состояние опьянения уже влекло за собой расстрел.
Бесплатные реквизиции, называвшиеся в белых армиях «самоснабжением», существовали в красной армии только в первый год Гражданской войны. Уже с 1919 года реквизиции производились особым органом снабжения, во главе которых стоял ответственный и подлежавший контролю партийный работник. Избавить население от насилий и грабежей они, конечно, не смогли, но это были уже наказуемые злоупотребления, а не руководимое и поощряемое начальством повальное ограбление городов и сел, ставшее бичом населения территорий, занятых белыми.
Сильно страдала красная армия от дезертирства, часто массового, целыми частями. Не подготовленные и не сколоченные красные части в первый год войны проявляли в бою мало устойчивости, а ожидавший отступающих в тылу пулеметный огонь побуждал их переходить к неприятелю иногда целыми полками. На второй год войны наступил, однако, перелом и в этом отношении. Весной 1919 года Сталин доносил Ленину, что дезертиры стали возвращаться к красным тысячами, и массовые перебежки прекратились совсем.
Во главе военных сил в то время стоял Троцкий, опиравшийся исключительно на офицеров старого генерального штаба. Административная деятельность генералов этой корпорации в роли губернаторов и генерал-губернаторов старого режима и печальные результаты их маневренных операций во время Великой войны не без основания привели Сталина к уверенности, что офицеры генерального штаба - это кабинетные и штабные работники, умеющие чертить чертежи и создавать всякого рода схемы и переформирования. В области живой жизни и оперативных действий они представлялись ему абсолютно бесполезными. Сталину нужны были не люди болота, не носители наигранных граммофонных пластинок, а люди природного таланта, люди, способные не только к школьной, но и к жизненной выучке, люди с железной волей, кипучей энергией и крепкой связью с солдатской массой. И Царицын скоро стал той академией генерального штаба, которая дала красным войскам ее лучших руководителей.
Создав на Царицынском фронте новую армию, Сталин выбрал командующим ею бывшего луганского слесаря Клима Ворошилова, ставшего впоследствии народным героем и ныне руководящего всеми советскими вооруженными силами.
В боях под Царицыным скоро выдвинулся также и другой кумир красной армии - бывший вахмистр Буденный. Говорить Буденный не умел, но зато вечером на фронте, убедившись, что его люди и лошади ели и что все в порядке, он, чтобы развеселить солдат, лихо отплясывал перед ними, и солдаты, не чаявшие в нем души, готовы были идти за ним куда угодно.
Людей такого склада у Сталина было много, и вокруг их имен быстро создавались всевозможные легенды.
Когда белые особенно наседали и подходили к городу, а силы его защитников слабели, тогда сталинские вожаки бежали на заводы, выводили оттуда вооруженных винтовками рабочих, и те, выкатив ремонтируемые ими пушки, били по наседавшему врагу картечью. Шедшие всегда в передовых отрядах коммунисты воодушевляли солдат своей решительностью, отвагой и примером.
Кипучая натура Сталина, его смелая организаторская деятельность встречали неизменно препону в Троцком и московском военном командовании, на которое тот опирался. К концу 1918 года напряжение это стало столь острым, что Ленину пришлось отослать Сталина на Украину. Вместе с ним уехал и Ворошилов. С уходом этих энергичных и испытанных вождей потерял свою боеспособность и Царицынский фронт, и несколько месяцев спустя город был взят генералом бароном Врангелем.
В конце 1918 года наступавшие белые сибирские войска, разбив наголову 3-ю советскую армию, заняли город Пермь. В своем беспорядочном отступлении красные потеряли 18000 бойцов, десятки орудий и сотни пулеметов.
Целые полки переходили на сторону неприятеля, быстрое продвижение которого стало угрожать городу Вятке, а тем самым и всему восточному фронту.
Восстановить способность деморализованных войск Ленин поручает Сталину, и на восточном фронте повторяется картина Царицына. И тут Сталин прежде всего насаждает крепкие революционные организации в деревне, очищает и обновляет весь партийный аппарат и, действуя через него, ликвидирует катастрофу. С железной энергией приводятся в порядок деморализованные части, и уже через месяц ими взят Уральск. Наступивший перелом, год спустя, закончился полным разгромом всего белого движения в Сибири.
Весной 1919-го года западная армия генерала Юденича, действуя совместно с отрядом полковника Булак-Булаховича, подошла к Петербургу и поставила город под угрозу. Несколько красных полков перешли на сторону противника, и гарнизоны двух Кронштадтских фортов открыто восстали. Петербургское начальство и штабы растерялись. Приезжает командированный Лениным Сталин и, следуя своей испытанной уже системе, немедленно мобилизует всех коммунистов и питерских рабочих, вливает их в армию и с помощью не знавшего пощады латыша Петерса, железной рукой восстанавливает порядок.
Через неделю поход Юденича был ликвидирован.
Осенью 1919 года армия генерала Деникина заняла Орел, и, двигаясь к Туле, стала угрожать Москве. Одновременно западная армия генерала Юденича готовилась ко второму походу на Петербург. Положение красной республики становилось критическим. Отрезанная от хлебородных губерний страны, она испытывала ужасный голод. В городах опять стали выдавать немолотый овес, опять не было топлива, и снабжать армию тоже было нечем. Среди измученного населения началась паника, и возникшие повсюду тайные организации содействия белому движению являлись грозным симптомом перелома настроения, доказательством растущего в широких массах желания прихода белых. Наступал решающий момент всей Гражданской войны. Чтобы пережить кризис и добиться перелома, нужны были сильная рука, военный опыт и вера армейских масс. Только Сталин обладал этими данными. И тогда он условием своего руководства южным фронтом поставил полное невмешательство в его дела Троцкого и отозвания с фронта всех его ставленников. В. Ленин пожертвовал Троцким и дал Сталину неограниченные полномочия.
По предложению московского главного командования, главный удар должен был быть нанесен от Царицына, через донецкие степи на Новороссийский порт.
В это же время самый талантливый из белых полководцев, генерал барон Врангель предлагал Главнокомандующему генералу Деникину сконцентрировать всю конницу в одном кулаке, идти на Москву. Он предлагал Царицынское направление, то есть тот же приблизительно план, что и Троцкий со старым генеральным штабом, только в обратном направлении. Но именно потому, чем этот план был выгоден для белых, он был не выгоден для красных.
Изучив его, Сталин нашел, что поход по бездорожным донецким степям, почти не доступным для действий пехоты и движения артиллерии, сопряженный с захватом враждебных красным казачьих станиц, есть просто сумасшедшая идея, грозящая красным полным крахом. Это движение неизбежно сплотило бы казаков вокруг Деникина, а его самого обратило бы в спасателя. Сталин выдвигает свой собственный план основного удара на Харьков, Донецкий каменноугольный бассейн и Ростов.
Здесь прежде всего можно было рассчитывать на сочувствие населения, приведенного в отчаяние насилием белых. Это направление, кроме того, давало возможность лишить белых донецкого угля и захватить питавшую их основную железнодорожную артерию. Но что самое главное - оно позволяло, врезавшись в деникинский фронт, клином рассечь его армию на две части и отрезать добровольцев от казаков.
Осуществить такую задачу без ударной конной массы было невозможно. Сталин, вопреки желанию московского главнокомандования, создает из двух корпусов особую конную армию, командование которой поручает Буденному.
Главнокомандующий белыми армиями генерал Деникин, не разделяя взгляда генерала Врангеля на необходимость сконцентрированного удара, разбил свои войска на три части и повел наступление сразу по трем направлениям. Ведение операции на Царицыне он поручил барону Врангелю. Врангель взял город и здесь вторично указал Деникину на опасность растянутого и не имевшего резервов фронта, но Главнокомандующего не переубедил. Войска его оставались распыленными, и врангелевский план был осуществлен Сталиным.
В конце октября конница Буденного перешла Дон, в ноябре она перерезала сообщение противника и, ударив мощным клином в его отступающую армию, рассекла ее на две части. Отрезанные от казаков войска Деникина стали стремительно скатываться в море.
Белое движение вступило в стадию агонии.
В то время, когда деникинские и колчаковские генералы тратили на угощение кафешантанных звезд по 40 000 рублей, торговали водкой и беспошлинно провезенными товарами, а буржуазная общественность пропивала в ресторанах бешеные деньги, нажитые взяточничеством и торговлей вагонами, в это время в красной России царил голод, такой голод, что в городах населению вместо хлеба выдавался немолотый овес. Нужда эта, в корне изменившая весь характер экономической и общественной жизни страны, в сильнейшей степени отразилась на развитии первой стадии гражданской войны.
Приступая к изложению событий этого периода, я буду руководствоваться главным образом трудами серьезного и умного писателя С. Дмитриевского. Написанные в эмиграции, после оставления службы у советского правительства, труды эти представляются особенно ценными не только потому, что Дмитриевский по своему служебному положению мог непосредственно следить за всеми событиями гражданской войны, но еще и оттого, что события эти и причина их исхода оцениваются в них лицом, определенно отрицательно относящимся как ко всему коммунистическому строю, так и к большинству его вождей.
В 1918 году немецкий кордон отрезал всю красную Россию от морей, житниц и угля. В стране не было ни хлеба, ни сырья, ни топлива. Промышленность ее почти не работала. Запасы, оставшиеся от капиталистического строя, были съедены и израсходованы. К концу года положение стало отчаянным, и, спасаясь от катастрофы, В. Ленин ввел строй, получивший название «военного коммунизма»…
Население ругало коммунистов, но это была только злоба якута, бьющего своего бога и в то же время ему поклоняющегося.
[Читать далее]Такое поклонение новая власть внушила к себе не только тем, что ее агенты, в массе своей по крайней мере, не устраивали безобразных оргий, не вели роскошной жизни и много и деятельно работали, но в еще большей степени завоевала она его своей фанатической верой в те идеи, которые проповедовала. Требуя подвига, большевики призывали массы освободить весь мировой пролетариат от хищника-капитала и обещали создать ту обетованную землю, в которой не помещик и фабрикант, а труженики - рабочий и крестьянин - будут господами жизни. И зараженные энтузиазмом этих проповедников людские массы покорно несли все тяготы военного коммунизма, с твердой верой, что в конечном результате принесенные жертвы дадут победу новым началам и повернут завтрашний день в их пользу.
Осуществить трудную задачу связи с народом могла только хорошо организованная партия. Основатель и вождь ее В. Ленин понял, что в революционные переходные эпохи управлять надо не парламентом, а партией, связанной жестокой дисциплиной и построенной на принципе строгой иерархии и «самодержавной» централизацией. Для дела нужна была такая политическая партия, органы которой не избирались, а назначались, армия солдат, беспрекословно исполнявшая все получаемые приказания, без всякой критики их и без всякого отступления от диктуемой политической программы.
Ядро этой партии составлял кадр профессиональных революционеров, впитывавших в себя десятки тысяч новых членов, и среди них было немало проходимцев, искавших власти и личных благ, но шло туда также все, что было в населении наиболее сознательного, активного и деятельного. Все рычаги правительственного аппарата находились в верных и хорошо вышколенных руках, и стоявшие у них люди с несокрушимой энергией завербовывали новых членов, внушая массам, что победа революции спасет не только их, но и обновит весь мир.
За 1000 лет своего исторического существования русский народ впервые имел власть, сумевшую внушить темным, безграмотным массам, что существуют побуждения не только личного, но и идейного характера. Власть, которая заставила его верить в себя и насытила тем революционным энтузиазмом, без которого ни победа над окружавшими его врагами, ни строительство новой государственности были бы невозможны.
Творцом государственного аппарата, с помощью которого этого удалось добиться, был Ленин.
Принятая и осуществленная в настоящее время рядом европейских государств ленинская система управления восемнадцать лет тому назад признавалась актом грубейшего насилия, надругательством над святыми, веками завоеванными основами демократического режима, и не было тогда ни единого политического деятеля, который в творце ее не видел разбойника, насилием и террором лишившего миллионы людей ценнейшего из всех благ - свободы.
Образовав благодаря партийному аппарату связь с широкими массами населения, большевики явились проводниками в ней коммунистической идеологии и тем же самым создателями новой русской общественности. Связанная, в свою очередь, тысячью нитей с красной армией, эта общественность передавала ей свой душевный и героический подъем и в такой же мере питала ее соками революционной напряженности и энтузиазма, в какой белая общественность заражала свою армию ядом разложения.
В 1918 году самым важным фронтом был Царицынский. Царицын был ключ, открывавший доступ в единственную житницу красной армии, - хлебородные губернии Кавказа.
Когда Царицыну стала угрожать Добровольческая армия Деникина, Ленин послал туда Сталина. Приехав в Царицын в июне, Сталин прежде всего оживил и перестроил все местные организации, и, приведя партийный аппарат в полный порядок, взял при его содействии город в клещи самой жесткой дисциплины. Физиономия Царицына стала неузнаваемой. Город, в садах которого гремела музыка, а по улице толпами бродили праздные обыватели, превратился в военный лагерь с господствовавшими над всем военной дисциплиной и строжайшим порядком. «Царицын, - описывает Тарасов-Родионов, - зажил напряженной жизнью с дымом фабрик и гулом заводов. В несколько месяцев были приведены в готовность 300 орудий, починены и построены броневые поезда и десятки автомобилей. Все кино взяты под лазареты, на улицах и перекрестках стояли военные патрули, а посреди Волги, на якорь, подымала свое черное пузо большая баржа. Это была плавучая тюрьма. «Чека» работала полным ходом. Праздный обыватель исчез с царицынских улиц, и, сидя в своих квартирах, наблюдал из окон, как обозы везли горы хлеба, сапог и ящики арбузного сахара». Уже через месяц Сталин писал Ленину: «Можете быть уверены, не пощадим ни себя, ни других, а хлеба все же дадим».
Не ограничиваясь возложенной на него задачей снабжения хлебом голодающих центров, Сталин самовольно присвоил себе функцию организатора военных сил фронта. В течение самого короткого времени он сделал то, что казалось невозможным. Из разбросанных партизанских отрядов, не объединенных ни общим заданием, ни единством командования, за которыми двигались огромные обозы с женщинами, детьми и домашним скарбом, были созданы бригады, дивизии и регулярная армия.
Необходимость в кратчайших сроках преобразовать деревенского парня в воина требовала самых усиленных занятий, и день красноармейца был строго регламентирован. Строевые занятия чередовались с обучением политграмоте, то есть с ознакомлением и усвоением основных идей коммунизма.
По рассказам перешедших к белым старых строевых офицеров, строжайшая дисциплина была введена не только в строевых частях, но и в тыловых учреждениях. Повиновение требовалось беспрекословное. В рядах красной армии, как и среди военных начальников, не спорили и не критиковали. Все это принадлежало только вождям, остальные слушали и беспрекословно исполняли, и всякая борьба «генеральских» честолюбий была этим исключена.
Пьянство преследовалось немилосердно, и в целом ряде случаев одно состояние опьянения уже влекло за собой расстрел.
Бесплатные реквизиции, называвшиеся в белых армиях «самоснабжением», существовали в красной армии только в первый год Гражданской войны. Уже с 1919 года реквизиции производились особым органом снабжения, во главе которых стоял ответственный и подлежавший контролю партийный работник. Избавить население от насилий и грабежей они, конечно, не смогли, но это были уже наказуемые злоупотребления, а не руководимое и поощряемое начальством повальное ограбление городов и сел, ставшее бичом населения территорий, занятых белыми.
Сильно страдала красная армия от дезертирства, часто массового, целыми частями. Не подготовленные и не сколоченные красные части в первый год войны проявляли в бою мало устойчивости, а ожидавший отступающих в тылу пулеметный огонь побуждал их переходить к неприятелю иногда целыми полками. На второй год войны наступил, однако, перелом и в этом отношении. Весной 1919 года Сталин доносил Ленину, что дезертиры стали возвращаться к красным тысячами, и массовые перебежки прекратились совсем.
Во главе военных сил в то время стоял Троцкий, опиравшийся исключительно на офицеров старого генерального штаба. Административная деятельность генералов этой корпорации в роли губернаторов и генерал-губернаторов старого режима и печальные результаты их маневренных операций во время Великой войны не без основания привели Сталина к уверенности, что офицеры генерального штаба - это кабинетные и штабные работники, умеющие чертить чертежи и создавать всякого рода схемы и переформирования. В области живой жизни и оперативных действий они представлялись ему абсолютно бесполезными. Сталину нужны были не люди болота, не носители наигранных граммофонных пластинок, а люди природного таланта, люди, способные не только к школьной, но и к жизненной выучке, люди с железной волей, кипучей энергией и крепкой связью с солдатской массой. И Царицын скоро стал той академией генерального штаба, которая дала красным войскам ее лучших руководителей.
Создав на Царицынском фронте новую армию, Сталин выбрал командующим ею бывшего луганского слесаря Клима Ворошилова, ставшего впоследствии народным героем и ныне руководящего всеми советскими вооруженными силами.
В боях под Царицыным скоро выдвинулся также и другой кумир красной армии - бывший вахмистр Буденный. Говорить Буденный не умел, но зато вечером на фронте, убедившись, что его люди и лошади ели и что все в порядке, он, чтобы развеселить солдат, лихо отплясывал перед ними, и солдаты, не чаявшие в нем души, готовы были идти за ним куда угодно.
Людей такого склада у Сталина было много, и вокруг их имен быстро создавались всевозможные легенды.
Когда белые особенно наседали и подходили к городу, а силы его защитников слабели, тогда сталинские вожаки бежали на заводы, выводили оттуда вооруженных винтовками рабочих, и те, выкатив ремонтируемые ими пушки, били по наседавшему врагу картечью. Шедшие всегда в передовых отрядах коммунисты воодушевляли солдат своей решительностью, отвагой и примером.
Кипучая натура Сталина, его смелая организаторская деятельность встречали неизменно препону в Троцком и московском военном командовании, на которое тот опирался. К концу 1918 года напряжение это стало столь острым, что Ленину пришлось отослать Сталина на Украину. Вместе с ним уехал и Ворошилов. С уходом этих энергичных и испытанных вождей потерял свою боеспособность и Царицынский фронт, и несколько месяцев спустя город был взят генералом бароном Врангелем.
В конце 1918 года наступавшие белые сибирские войска, разбив наголову 3-ю советскую армию, заняли город Пермь. В своем беспорядочном отступлении красные потеряли 18000 бойцов, десятки орудий и сотни пулеметов.
Целые полки переходили на сторону неприятеля, быстрое продвижение которого стало угрожать городу Вятке, а тем самым и всему восточному фронту.
Восстановить способность деморализованных войск Ленин поручает Сталину, и на восточном фронте повторяется картина Царицына. И тут Сталин прежде всего насаждает крепкие революционные организации в деревне, очищает и обновляет весь партийный аппарат и, действуя через него, ликвидирует катастрофу. С железной энергией приводятся в порядок деморализованные части, и уже через месяц ими взят Уральск. Наступивший перелом, год спустя, закончился полным разгромом всего белого движения в Сибири.
Весной 1919-го года западная армия генерала Юденича, действуя совместно с отрядом полковника Булак-Булаховича, подошла к Петербургу и поставила город под угрозу. Несколько красных полков перешли на сторону противника, и гарнизоны двух Кронштадтских фортов открыто восстали. Петербургское начальство и штабы растерялись. Приезжает командированный Лениным Сталин и, следуя своей испытанной уже системе, немедленно мобилизует всех коммунистов и питерских рабочих, вливает их в армию и с помощью не знавшего пощады латыша Петерса, железной рукой восстанавливает порядок.
Через неделю поход Юденича был ликвидирован.
Осенью 1919 года армия генерала Деникина заняла Орел, и, двигаясь к Туле, стала угрожать Москве. Одновременно западная армия генерала Юденича готовилась ко второму походу на Петербург. Положение красной республики становилось критическим. Отрезанная от хлебородных губерний страны, она испытывала ужасный голод. В городах опять стали выдавать немолотый овес, опять не было топлива, и снабжать армию тоже было нечем. Среди измученного населения началась паника, и возникшие повсюду тайные организации содействия белому движению являлись грозным симптомом перелома настроения, доказательством растущего в широких массах желания прихода белых. Наступал решающий момент всей Гражданской войны. Чтобы пережить кризис и добиться перелома, нужны были сильная рука, военный опыт и вера армейских масс. Только Сталин обладал этими данными. И тогда он условием своего руководства южным фронтом поставил полное невмешательство в его дела Троцкого и отозвания с фронта всех его ставленников. В. Ленин пожертвовал Троцким и дал Сталину неограниченные полномочия.
По предложению московского главного командования, главный удар должен был быть нанесен от Царицына, через донецкие степи на Новороссийский порт.
В это же время самый талантливый из белых полководцев, генерал барон Врангель предлагал Главнокомандующему генералу Деникину сконцентрировать всю конницу в одном кулаке, идти на Москву. Он предлагал Царицынское направление, то есть тот же приблизительно план, что и Троцкий со старым генеральным штабом, только в обратном направлении. Но именно потому, чем этот план был выгоден для белых, он был не выгоден для красных.
Изучив его, Сталин нашел, что поход по бездорожным донецким степям, почти не доступным для действий пехоты и движения артиллерии, сопряженный с захватом враждебных красным казачьих станиц, есть просто сумасшедшая идея, грозящая красным полным крахом. Это движение неизбежно сплотило бы казаков вокруг Деникина, а его самого обратило бы в спасателя. Сталин выдвигает свой собственный план основного удара на Харьков, Донецкий каменноугольный бассейн и Ростов.
Здесь прежде всего можно было рассчитывать на сочувствие населения, приведенного в отчаяние насилием белых. Это направление, кроме того, давало возможность лишить белых донецкого угля и захватить питавшую их основную железнодорожную артерию. Но что самое главное - оно позволяло, врезавшись в деникинский фронт, клином рассечь его армию на две части и отрезать добровольцев от казаков.
Осуществить такую задачу без ударной конной массы было невозможно. Сталин, вопреки желанию московского главнокомандования, создает из двух корпусов особую конную армию, командование которой поручает Буденному.
Главнокомандующий белыми армиями генерал Деникин, не разделяя взгляда генерала Врангеля на необходимость сконцентрированного удара, разбил свои войска на три части и повел наступление сразу по трем направлениям. Ведение операции на Царицыне он поручил барону Врангелю. Врангель взял город и здесь вторично указал Деникину на опасность растянутого и не имевшего резервов фронта, но Главнокомандующего не переубедил. Войска его оставались распыленными, и врангелевский план был осуществлен Сталиным.
В конце октября конница Буденного перешла Дон, в ноябре она перерезала сообщение противника и, ударив мощным клином в его отступающую армию, рассекла ее на две части. Отрезанные от казаков войска Деникина стали стремительно скатываться в море.
Белое движение вступило в стадию агонии.