Чуковский о Солженицыне
Из дневников Корнея Ивановича Чуковского.
15 февраля 1963 г.
- Меня пугает в Солженицыне одно, - сказал Паустовский: - он - враг интеллигенции. Это чувствуется во всем. «Оттого-то он так любит Твардовского, который при встрече со мною всякий раз говорит укоризненно: «Ведь ваша «Золотая чаша»- интеллигентская штука».
12 апреля 1963 г.
…к Солженицыну приехали репортеры спросить, как он относится к современному оскотинению литературы, он сказал им:
- Вы мешаете мне работать. Если вы не уйдете из комнаты, уйду я.
6 июня 1963 г.
Сегодня был у меня Солженицын. Взбежал по лестнице легко, как юноша. В легком летнем костюме, лицо розовое, глаза молодые, смеющиеся. Оказывается, он вовсе не так болен, как говорили. «У меня внутри опухоль была как два кулака, теперь уменьшилась, ташкентские врачи, очень хорошие, лечили». Много рассказывает о своих тюремных годах... И как мы веселились по вечерам в Бутырках. Я там лекции читал по физике, в три смены, совсем запарился.
…
Какими-то чертами он похож на Житкова, но Житков был тяжелый человек, хмурый деспот, всегда мрачный, а этот легкий, жизнерадостный, любящий.
[Читать далее]17 февраля 1964 г.
Солженицын пришел в студию МХАТа посмотреть инсценировку «Случая на станции». Поглядеть на него собралась куча народа. Долго ждали его - что же он запаздывает? - оказалось, он давно сидит в третьем ряду, неузнанный никем. Когда его опознали, он сказал, что хотел поговорить с глазу на глаз с актерами, а не с публикой, - и особенно ему неприятно, что здесь присутствуют журналисты. «Все, что я хочу сказать читателям, я скажу в своих произведениях - и мне не нужны посредники». И стал так нелестно отзываться о журналистах, что один из них предпочел уйти.
6 апреля 1965 г.
…встретил Вл. Сем. Лебедева... Говорит, что в новом романе Солж. есть много ошибок, касающихся Сталинского бытового антуража. «Александр Исаевич просто не знал этого быта. Я берусь просмотреть роман и исправить».
29 сентября 1965 г.
Поселился у меня Солженицын. Из разговора выяснилось, что он глубоко поглощен своей темой и не слишком интересуется, напр., Пушкиным, Леонидом Андреевым, Квитко. Я читал ему любимые стихи. Ему они никак не понравились. Зато о лагере может говорить без конца.
30 сентября 1965 г.
Поразительную поэму о русском наступлении на Германию прочитал А. И.- и поразительно прочитал. Словно я сам был в этом потоке озверелых людей. Читал он 50 минут. Стихийная вещь, - огромная мощь таланта.
Он написал поэму 15 лет назад. Буйный водопад слов - бешеный напор речи - вначале, - а кончается тихой идиллией: изнасилованием немецкой девушки.
3 октября 1965 г.
Я ближе присмотрелся к нему. Его, в сущности, интересует только одна тема - та, что в «Случае на станции» и в «Ив. Денисовиче». Все остальное для него, как в тумане. Он не интересуется литературой как литературой, он видит в ней только средство протеста против вражьих сил. Вообще он целеустремлен и не глядит по сторонам.
19 июля 1966 г.
Похоже, что Солж. никакими другими темами не интересуется, кроме тех, которым посвящены его писания.
20 мая 1967 г.
Сегодня приехал Солженицын, румяный, бородатый, счастливый. Закончил вторую часть «Ракового корпуса». О Твардовском, о его двойственности. Тв-ий С-ну: «Вы слишком злопамятны! Надо уметь забывать - вы ничего не забываете».
Солженицын (торжественно): Долг писателя ничего не забывать.
Он ясноглазый и производит впечатление простеца. Но глаз у него сверлящий, зоркий, глаз художника. Говоря со мной, он один (из трех собеседников) заметил, что я утомлен. Меня действительно сморило. Но он один увидел это - и прервал - скорее сократил - рассказ.
Таким «собранным», энергичным, «стальным» я еще никогда не видел его. Оказывается, он написал письмо Съезду писателей, начинающемуся 22 мая, - предъявляя ему безумные требования - полной свободы печати (отмена цензуры). В письме он рассказывает о том, как агенты Госбезопасности конфисковали его роман. Письмо написано - с пафосом. Он протестует против того, что до сих пор не вышли отдельным изданием его рассказы, напечатанные в «Новом Мире».
Я горячо ему сочувствовал - замечателен его героизм, талантливость его видна в каждом слове, но - ведь государство не всегда имеет шансы просуществовать, если его писатели станут говорить народу правду... Если бы Николаю 1-му вдруг предъявили требование, чтобы он разрешил к печати «Письмо Белинского к Гоголю», Николай I в интересах целостности государства не сделал бы этого. Нужно же войти в положение Семичева [Демичева. - Е. Ч.]: если он предоставит писателям волю, возникнут сотни Щедриных, которые станут криком кричать о Кривде, которая «царюет» в стране, выступят перед всем человечеством под знаменем ПРАВДЫ и справедливости. И куда денется армия агитаторов, куда денутся тысячи областных и районных газет, для которых распоряжение из Центра - закон. Конечно, имя С-на войдет в литературу, в историю - как имя одного из благороднейших борцов за свободу - но все же в его правде есть неправда: сколько среди коммунистов было восхитительных, самоотверженных, светлых людей - которые действительно создали - или пытались создать - основы для общенародного счастья. Списывать их со счета истории нельзя, так же как нельзя забывать и о том, что свобода слова нужна очень ограниченному кругу людей, а большинство, - даже из интеллигентов - врачи, геологи, офицеры, летчики, архитекторы, плотники, каменщики, шоферы делают свое дело и без нее.
25 декабря 1967 г.
Солженицын говорил Каверину: «Я убежден, что Советский Союз неизбежно вступит на западнический путь. Другого пути ему нет!»
18 октября 1968 г.
Рассказывает о своих портретах, помещенных в «Тайме». «Я видел заметки о себе в «Тайме» и прежде, но говорил: «Нет того, чтобы поместить мой портрет на обложке. И вот теперь они поместили на обложке целых четыре портрета. И нет ни одного похожего».
16 июня 1969 г.
Вчера внезапно приехал с женой А. И. Солженицын. Расцеловались... А. И. пишет роман из времен 1-й германской войны (1914 - 1917) - весь поглощен им. «Но сейчас почему-то не пишется. Мне очень легко писать то, что я пережил, но сочинять я не могу...» Жена подтверждает: когда у него застопорится работа, он становится мрачен, раздражителен. Жена («Наташа») ведет его архив - 19 папок: одна папка почетных званий - он ведь академик, избранный какой-то из литер. академий Парижа, а также - почетный член американской академии. Жена благоговейно фотографирует ту крохотную дачку, где живет Солженицын, все окрестности, - и как он собирает грибы, и как он пишет в саду, за вкопанным в землю столбом, и как гуляет над рекой. Фото - цветные, она привезла с собою около 50 в коробке. Спрашивали у меня, нет ли у меня копии того отзыва об «Иване Денисовиче», который я написал в Барвихе, когда рукопись этой повести дал мне почитать Твардовский.
15 февраля 1963 г.
- Меня пугает в Солженицыне одно, - сказал Паустовский: - он - враг интеллигенции. Это чувствуется во всем. «Оттого-то он так любит Твардовского, который при встрече со мною всякий раз говорит укоризненно: «Ведь ваша «Золотая чаша»- интеллигентская штука».
12 апреля 1963 г.
…к Солженицыну приехали репортеры спросить, как он относится к современному оскотинению литературы, он сказал им:
- Вы мешаете мне работать. Если вы не уйдете из комнаты, уйду я.
6 июня 1963 г.
Сегодня был у меня Солженицын. Взбежал по лестнице легко, как юноша. В легком летнем костюме, лицо розовое, глаза молодые, смеющиеся. Оказывается, он вовсе не так болен, как говорили. «У меня внутри опухоль была как два кулака, теперь уменьшилась, ташкентские врачи, очень хорошие, лечили». Много рассказывает о своих тюремных годах... И как мы веселились по вечерам в Бутырках. Я там лекции читал по физике, в три смены, совсем запарился.
…
Какими-то чертами он похож на Житкова, но Житков был тяжелый человек, хмурый деспот, всегда мрачный, а этот легкий, жизнерадостный, любящий.
[Читать далее]17 февраля 1964 г.
Солженицын пришел в студию МХАТа посмотреть инсценировку «Случая на станции». Поглядеть на него собралась куча народа. Долго ждали его - что же он запаздывает? - оказалось, он давно сидит в третьем ряду, неузнанный никем. Когда его опознали, он сказал, что хотел поговорить с глазу на глаз с актерами, а не с публикой, - и особенно ему неприятно, что здесь присутствуют журналисты. «Все, что я хочу сказать читателям, я скажу в своих произведениях - и мне не нужны посредники». И стал так нелестно отзываться о журналистах, что один из них предпочел уйти.
6 апреля 1965 г.
…встретил Вл. Сем. Лебедева... Говорит, что в новом романе Солж. есть много ошибок, касающихся Сталинского бытового антуража. «Александр Исаевич просто не знал этого быта. Я берусь просмотреть роман и исправить».
29 сентября 1965 г.
Поселился у меня Солженицын. Из разговора выяснилось, что он глубоко поглощен своей темой и не слишком интересуется, напр., Пушкиным, Леонидом Андреевым, Квитко. Я читал ему любимые стихи. Ему они никак не понравились. Зато о лагере может говорить без конца.
30 сентября 1965 г.
Поразительную поэму о русском наступлении на Германию прочитал А. И.- и поразительно прочитал. Словно я сам был в этом потоке озверелых людей. Читал он 50 минут. Стихийная вещь, - огромная мощь таланта.
Он написал поэму 15 лет назад. Буйный водопад слов - бешеный напор речи - вначале, - а кончается тихой идиллией: изнасилованием немецкой девушки.
3 октября 1965 г.
Я ближе присмотрелся к нему. Его, в сущности, интересует только одна тема - та, что в «Случае на станции» и в «Ив. Денисовиче». Все остальное для него, как в тумане. Он не интересуется литературой как литературой, он видит в ней только средство протеста против вражьих сил. Вообще он целеустремлен и не глядит по сторонам.
19 июля 1966 г.
Похоже, что Солж. никакими другими темами не интересуется, кроме тех, которым посвящены его писания.
20 мая 1967 г.
Сегодня приехал Солженицын, румяный, бородатый, счастливый. Закончил вторую часть «Ракового корпуса». О Твардовском, о его двойственности. Тв-ий С-ну: «Вы слишком злопамятны! Надо уметь забывать - вы ничего не забываете».
Солженицын (торжественно): Долг писателя ничего не забывать.
Он ясноглазый и производит впечатление простеца. Но глаз у него сверлящий, зоркий, глаз художника. Говоря со мной, он один (из трех собеседников) заметил, что я утомлен. Меня действительно сморило. Но он один увидел это - и прервал - скорее сократил - рассказ.
Таким «собранным», энергичным, «стальным» я еще никогда не видел его. Оказывается, он написал письмо Съезду писателей, начинающемуся 22 мая, - предъявляя ему безумные требования - полной свободы печати (отмена цензуры). В письме он рассказывает о том, как агенты Госбезопасности конфисковали его роман. Письмо написано - с пафосом. Он протестует против того, что до сих пор не вышли отдельным изданием его рассказы, напечатанные в «Новом Мире».
Я горячо ему сочувствовал - замечателен его героизм, талантливость его видна в каждом слове, но - ведь государство не всегда имеет шансы просуществовать, если его писатели станут говорить народу правду... Если бы Николаю 1-му вдруг предъявили требование, чтобы он разрешил к печати «Письмо Белинского к Гоголю», Николай I в интересах целостности государства не сделал бы этого. Нужно же войти в положение Семичева [Демичева. - Е. Ч.]: если он предоставит писателям волю, возникнут сотни Щедриных, которые станут криком кричать о Кривде, которая «царюет» в стране, выступят перед всем человечеством под знаменем ПРАВДЫ и справедливости. И куда денется армия агитаторов, куда денутся тысячи областных и районных газет, для которых распоряжение из Центра - закон. Конечно, имя С-на войдет в литературу, в историю - как имя одного из благороднейших борцов за свободу - но все же в его правде есть неправда: сколько среди коммунистов было восхитительных, самоотверженных, светлых людей - которые действительно создали - или пытались создать - основы для общенародного счастья. Списывать их со счета истории нельзя, так же как нельзя забывать и о том, что свобода слова нужна очень ограниченному кругу людей, а большинство, - даже из интеллигентов - врачи, геологи, офицеры, летчики, архитекторы, плотники, каменщики, шоферы делают свое дело и без нее.
25 декабря 1967 г.
Солженицын говорил Каверину: «Я убежден, что Советский Союз неизбежно вступит на западнический путь. Другого пути ему нет!»
18 октября 1968 г.
Рассказывает о своих портретах, помещенных в «Тайме». «Я видел заметки о себе в «Тайме» и прежде, но говорил: «Нет того, чтобы поместить мой портрет на обложке. И вот теперь они поместили на обложке целых четыре портрета. И нет ни одного похожего».
16 июня 1969 г.
Вчера внезапно приехал с женой А. И. Солженицын. Расцеловались... А. И. пишет роман из времен 1-й германской войны (1914 - 1917) - весь поглощен им. «Но сейчас почему-то не пишется. Мне очень легко писать то, что я пережил, но сочинять я не могу...» Жена подтверждает: когда у него застопорится работа, он становится мрачен, раздражителен. Жена («Наташа») ведет его архив - 19 папок: одна папка почетных званий - он ведь академик, избранный какой-то из литер. академий Парижа, а также - почетный член американской академии. Жена благоговейно фотографирует ту крохотную дачку, где живет Солженицын, все окрестности, - и как он собирает грибы, и как он пишет в саду, за вкопанным в землю столбом, и как гуляет над рекой. Фото - цветные, она привезла с собою около 50 в коробке. Спрашивали у меня, нет ли у меня копии того отзыва об «Иване Денисовиче», который я написал в Барвихе, когда рукопись этой повести дал мне почитать Твардовский.