Чуковский о смерти Сталина и свирепости Берии
Из дневников Корнея Ивановича Чуковского.
31 марта 1955 г.
Елиз. Петровна была у меня снова. Она подробно рассказала, как умирал И. В. Как-то ночью проф. Коновалову позвонил министр здравоохранения Третьяков. «Приезжайте сию же минуту к опасно больному». «Не могу, очень устал». «Я вам приказываю. Сейчас за вами будет машина». Машина привезла Коновалова в министерство, где было еще 2-3 врача. Вместе с министром поехали куда-то за город. Подъехали к зеленому забору. «Ваши документы». Внутри еще один зеленый забор. Опять: «ваши документы». Вошли - видят, лежит И. В. без сознания. С первого взгляда видно, что дело безнадежное. Здесь же все члены правительства. Стали применять все медикаменты, возились долго. Берия говорит Коновалову - «Извольте мне завтра сказать, насколько положение больного улучшится». И в его голосе зазвучала угроза. На другой день: «больному хуже». Б.: «Почему же вы вчера мне этого не сказали?»
/От себя:
Сколько интересных деталей, начиная с формы вызова врача министром! А также "все члены правительства", "все медикаменты" (ага, вплоть до пургена и имодиума)...
А вот насчёт Берии, который с угрозой велел доложить об улучшении самочувствия, не менее неполживые авторы пишут, что коварный Лаврентий Палыч, напротив, желал смерти Сталина, умышленно не оказывал ему помощь и даже собственноручно отравил вождя. Кому верить?/
31 марта 1955 г.
Елиз. Петровна была у меня снова. Она подробно рассказала, как умирал И. В. Как-то ночью проф. Коновалову позвонил министр здравоохранения Третьяков. «Приезжайте сию же минуту к опасно больному». «Не могу, очень устал». «Я вам приказываю. Сейчас за вами будет машина». Машина привезла Коновалова в министерство, где было еще 2-3 врача. Вместе с министром поехали куда-то за город. Подъехали к зеленому забору. «Ваши документы». Внутри еще один зеленый забор. Опять: «ваши документы». Вошли - видят, лежит И. В. без сознания. С первого взгляда видно, что дело безнадежное. Здесь же все члены правительства. Стали применять все медикаменты, возились долго. Берия говорит Коновалову - «Извольте мне завтра сказать, насколько положение больного улучшится». И в его голосе зазвучала угроза. На другой день: «больному хуже». Б.: «Почему же вы вчера мне этого не сказали?»
/От себя:
Сколько интересных деталей, начиная с формы вызова врача министром! А также "все члены правительства", "все медикаменты" (ага, вплоть до пургена и имодиума)...
А вот насчёт Берии, который с угрозой велел доложить об улучшении самочувствия, не менее неполживые авторы пишут, что коварный Лаврентий Палыч, напротив, желал смерти Сталина, умышленно не оказывал ему помощь и даже собственноручно отравил вождя. Кому верить?/