Фрагменты из книги Ю. Г. Фельштинского "Разговоры с Бухариным", материал для которой был взят у бухаринского апологета меньшевика Бориса Николаевского, встречавшегося с Бухариным в Париже. Выделения мои.
15 января 1928 года "Правда" опубликовала перехваченные ГПУ письма ссыльных троцкистов. Письма были помещены с соответствующей вступительной статьей под названием "Подрывная работа троцкистов против Коминтерна". Публикация в центральном партийном органе перехваченных ГПУ документов сосланных противников не кажется высокоморальной даже по стандартам партийных устоев того времени. Нелишне будет указать, что в это время редактором "Правды" был Николай Иванович Бухарин. *** КОНСПЕКТИВНАЯ ЗАПИСЬ КАМЕНЕВЫМ БЕСЕДЫ С БУХАРИНЫМ И СОКОЛЬНИКОВЫМ Мы считаем, что линия Сталина губительная для всей революции... Он предлагал ни одного расстрела по шахтинскому делу (мы голоснули против), во всех переговорах идет на уступки. /От себя: вот какой кровожадный тиран, и вот какая невинная оппозиционная овечка./[Читать далее] ***
КОНСПЕКТИВНАЯ ЗАПИСЬ РАССКАЗА СОКОЛЬНИКОВА КАМЕНЕВУ ...в разговор вмешался Пятаков, который заявил: "Мой горячий совет - не выступать против Сталина, за которым идет большинство (большинство чиновников типа Пятакова и еще хуже?). Опыт прошлого учит нас, что подобное выступление оканчивается плохо". (Замечательный по цинизму довод!). Бухарин на это ответил: "Это, конечно, верно, но что же делать?" (бедный Бухарин!). После ухода Бухарина Каменев спросил Пятакова: зачем он дает такие советы, только мешает развязыванию борьбы. Пятаков сказал, что он со вершенно серьезно считает, что выступать против Сталина нельзя. "Сталин единственный человек, которого можно еще слушаться. (Перлы, поистине, перлы: вопрос не в том, какой путь верен, а в том, кого "слушаться", чтобы не было "плохих" последствий). Бухарин и Рыков делают ошибку, когда предполагают, что вместо Сталина управлять будут они. Управлять будут Кагановичи, а Кагановичей я слушаться не хочу и не буду". (Неверно: будет слушаться и Кагановича)... Зиновьев и Каменев к концу декабря положение формулировали так: "Нужно схватиться за руль. Это можно сделать, только поддержав Сталина, поэтому не останавливаться, чтобы платить ему полной ценой". (Бедняги: сколько уж платили, а до руля все еще далеко). /От себя: тут примечательны не только признания оппозиционеров, но и комментарии Николаевского, данные им в скобках./ ... Узнавши о высылке Троцкого, зиновьевцы собрались. Бакаев настаивал на выступлении по этому поводу с протестом. Зиновьев говорил, что протестовать не перед кем, так как "нет хозяина". (Кому же собирается Зиновьев платить полной ценой?). На том и сошлись. На следующий день Зиновьев направился к Крупской и сказал, что слышал от Калинина о высылке Л. Д. Крупская заявила, что и она слышала об этом. "Что же вы собираетесь с ним делать?". - спросил Зиновьев. "Во-первых, не вы, а они, а во-вторых, даже если бы мы и решили протестовать, кто нас слушает?" Зиновьев рассказал ей о беседе Каменева с Орджоникидзе, о котором Крупская сказала, что он каждому плачется в жилетку, но что верить ему нельзя. ...
Зиновьев на двух страницах написал тезисы (раз Орджоникидзе не помог, приходится писать тезисы): "В стране растет кулак, кулак не дает хлеба рабочему государству, кулак стреляет и убивает селькоров, избачей и т. д. Бухаринская группа и ее линия взращивает кулака, поэтому никакой поддержки Бухарину. Политику большинства ЦК (сталинской группы) мы поддерживаем сегодня постольку, поскольку сегодня Сталин борется против нэпмана, кулака и бюрократа". (Значит, Зиновьев раздумал платить полную плату?). Каменев говорит: "Со Сталиным каши не сваришь, ну их всех к черту. Вот через 8 месяцев я выпущу книгу о Ленине, а там видно будет". Иначе настроен Зиновьев, он говорит: "Надо, чтобы нас не забывали, надо выступать на собраниях, в печати и т. д., стучаться во все двери, чтобы толкать партию влево". (На деле никто не причинил такого вреда левой политике, как Зиновьев с Каменевым).
*** Интервью с Б. И. Николаевским
Вопрос: Помнится, "Письмо старого большевика" содержит сообщение о так называемой платформе Рютина. Узнали вы об этом от Бухарина? Ответ: О платформе Рютина, с которым я лично познакомился в 1918 году в Иркутске, когда он был еще меньшевиком, я знал и раньше. Я знал, что в 1928 году Рютин был одним из столпов правой оппозиции в Московском комитете, и знал, что после его снятия с поста редактора "Красной звезды" Рютии написал и распространил пространное программное заявление, главная часть которого была посвящена анализу роли Сталина в жизни коммунистической партии. Но Бухарин ознакомил меня с подробностями нападок Рютина на Сталина. Он подтвердил, что, по мнению Рютина, Сталин был "в своем роде злым гением русской революции". Движимый личным желанием властвовать, Сталин "привел революцию к краю пропасти". Рютин считал, что "без устранения Сталина невозможно восстановить нормальные отношения в партии и в стране".
...
Бухарин имел дело с Малиновским в Москве в 1911 г. и пришел к убеждению, что Малиновский был провокатором. Выбравшись за границу, Бухарин тотчас же предупредил Ленина, но Ленин не только не принял во внимание его предупреждение, но и пригрозил Бухарину исключением из партии, если он будет продолжать "клеветать" на Малиновского (Это предупреждение, как рассказывает Бухарин, было написано собственноручно Лениным на официальном бланке ЦК большевиков).
/От себя: на официальном бланке, Карл!/ Очень много Бухарин говорил о последнем периоде жизни Ленина. "Ленин, - рассказывал Бухарин, - часто вызывал меня к себе. Доктора запретили ему разговаривать на политические темы, т. е. ему были опасны волнения. Но когда я приходил, Ленин немедленно уводил меня в сад, несмотря на протесты жены и врача". "Они не хотят, чтобы я говорил о политике, т. к. это меня волнует. Но как они не понимают, что в этом ведь вся моя жизнь? Если мне не позволяют об этом говорить, то это волнует меня еще хуже, чем когда я говорю. Я успокаиваюсь только тогда, когда имею возможность обсуждать эти вопросы с такими людьми, как вы".
/От себя: ну, конечно, Ленин успокаивался только с Бухариным!/
... Я спросил у Бухарина, какие принципы Ленин считал нужным положить в основу политики. Бухарин мне ответил: "Я написал две вещи на эту тему - "Путь к социализму и рабоче-крестьянский союз", с одной стороны, и "Политическое завещание Ленина" - с другой... Бухарин меня спросил: "Помните вы эти брошюры?" Я признался, что "Пути к социализму" не припоминаю. "А это брошюра как раз наиболее интересная", - заметил Бухарин. - "Когда я ее писал, то включил в нее мои разговоры с Лениным о статьях, им опубликованных, и о тех, которые еще не были написаны. Я пытался в этой брошюре ограничиться только передачей мыслей Ленина так, как он их мне излагал. Там не было, конечно, цитат. Мое понимание его мыслей отражалось в том, как я писал. Это было мое изложение мыслей Ленина, как я их тогда понимал"./От себя: скромность интерпретатора ленинских мыслей не знает пределов./
... ...он /Бухарин/ боролся против политики Сталина, который заключил союз с немецкими генералами для подготовки к войне - реваншу против Франции... /От себя: жаль, г-н Николаевский не приводит никакой конкретики относительно союза Сталина с немецкими генералами./
... ...в числе многих других под удары попал также и тот коммунист-пограничник, встречи с которым "на крыше мира" оказали такое влияние на настроения Бухарина. История захотела поставить красочную концовку под эпопеей "пролетарского гуманизма"... Р. В. Иванов-Разумник, известный русский критик, в своих воспоминаниях рассказал о тюремной встрече с этим горным волком: когда последнему на допросе предъявили обвинение в работе на какую-то чужестранную разведку, он до полусмерти избил и следователя, и чекистов, которые прибежали тому на помощь... Скрутить его смогли только после настоящей битвы, мобилизовав едва ли не весь штат провинциального НКВД, но после этого "крутили" так, что своих любимых гор свободолюбивый волк больше уже никогда не увидел... /От себя: какая красочная и в то же время правдоподобная история! Брюс Ли нервно курит./ ...
В данное время поэтому вопрос идет не о том, правильны или неправильны были обвинения, в которых признавались подсудимые на процессе 1938 г., а прежде всего о том, какими средствами тогда этих подсудимых заставили "признаваться" в преступлениях, в которых они, "конечно", никогда не были повинны, какие физические и моральные пытки к ним применяли? Микоян в беседе с известным американским журналистом и историком Луи Фишером, правда, совершенно категорически заявлял, что Бухарина никаким пыткам не подвергали, но этому утверждению Микояна, которого Хрущев якобы в шутку, но по существу совершенно правильно называл "профессиональным предателем", противостоит рассказ И. Тройского, старого большевика и члена ЦК КПСС, который рассказал о своем свидании с Бухариным перед процессом 1938 г. в Лефортовской тюрьме, а эта тюрьма тогда была известна как место самых жестоких, средневековых пыток. Но пытки физические, которыми воздействовали на подсудимых, были еще не самое худшее, что им угрожало: более страшной была тревога за судьбу близких. Хрущев в своем "секретном докладе" о преступлениях Сталина огласил на XX съезде КПСС приказ Сталина о применении пыток при допросах, но он не огласил документов, которые давали следователям право применять пытки к женам и малолетним детям допрашиваемых, когда это было нужно для получения желательных "признаний". А такие приказы были, и практика пыток малолетних детей на глазах родителей была относительно широко распространена. Как это ни кажется невероятным, но факт этот бесспорен, и она, конечно, оказывала свое влияние на "признания" арестованных.
/От себя: доказательства железные./ *** Из письма старого большевика /Николаевский цитирует Бухарина/
Надо признать, что с точки зрения политической этики поведение огромного большинства оппозиционеров действительно стоит далеко не на нужной высоте. Конечно, условия, которые существуют у нас в партии, невыносимы. Быть лояльным, полностью выполнять требования, которые к нам ко всем предъявляются, нет никакой возможности, пришлось бы превратиться в доносчика и бегать в ЦКК с докладами о каждой оппозиционной фразе, которую более или менее случайно услышал, о всяком оппозиционном документе, который попал на глаза. Партия, которая такие требования предъявляет к своим членам, конечно, не имеет основания ждать, что на нее будут смотреть, как на свободный союз добровольно для определенных целей объединившихся единомышленников. Лгать нам приходится всем, без этого не проживешь. Но есть определенные грани, за которые в лганье переходить нельзя, а оппозиционеры, особенно лидеры оппозиционеров, эти грани, к сожалению, очень часто переходили. В былые времена мы, старые "политики", имели определенный этический кодекс в отношении общения с миром правителей. Была преступлением подача прошений о помиловании: сделавший это был политически конченым человеком. Когда мы сидели в тюрьмах или были в ссылке, мы избегали давать начальству обязательство не совершать побегов, даже в тех случаях, когда подобное обязательство могло принести льготы: мы - их пленники. Их дело - нас караулить, наше - стараться от них убежать. Но если в тех или иных исключительных условиях такое обязательство дать оказывалось необходимо, то его надлежало строго выполнять: воспользоваться льготой, полученной на "честное слово", для побега считалось поступком позорным,и старая каторга хорошо помнила имена тех, кто такие проступки "совершил, опозорив тем имя "политика". Теперь психология стала совсем иной. Подача прошения о помиловании теперь стала считаться вещью самой обычной: это - моя партия, и в отношении ее совершенно неприменимы те правила, которые были выработаны в царские времена, - таков аргумент, который приходится встречать на каждом шагу. Но в то же время эту "мою партию", оказывается, можно на каждом шагу обманывать, ибо она с идейными противниками борется методами не убеждения, а принуждения. В результате сложилась особая этика, допускавшая принятие любых условий, подписание любых обязательств - с заранее обдуманным намерением их не выполнить, - этика, особенно широко распространенная среди представителей старого поколения партийциев: с нею только теперь и то с большим трудом начинает порывать молодежь... Эта новая этика чрезвычайно разлагающе действовала на ряды оппозиционеров: грани допустимого и недопустимого совершенно стирались, и многих она доводила до прямого предательства, до прямых, неприкрытых измен И в то же время она давала убедительный довод тем, кто был противником каких бы то ни было сговоров с бывшими оппозиционерами: разве можно им верить, ведь они принципиально признают возможным говорить неправду? Как различить, где они говорят правду, где лгут? По отношению к ним правильной будет только одна линия: не верить никому из них и никогда, что бы они ни говорили, как бы ни клялись. ... Ежов требовал смертной казни, и в этом духе велась кампания в прессе и на собраниях Но среди старых большевиков с этой мыслью многие еще не могли примириться. К Сталину обращались с просьбами о неприменении казни не только отдельные заслуженные члены партии: в обществе "старых большевиков" открыто производили сборы подписей под коллективным заявлением в Политбюро с напоминанием об основном завете Ленина: пусть кровь не ляжет между нами... Для "высшей меры наказания" почва явно не была еще подготовлена, и в Политбюро Сталин сам внес предложение не применять этой меры в данном процессе. ... В начале весны был поставлен "второй процесс Каменева" в связи с заговором на жизнь Сталина, в котором участие принял ряд чинов кремлевской охраны. Судя по всему, в основе этого процесса лежало зерно истины... ...в основе дела, повторяю, все же лежало какое-то зерно истины: по меньшей мере были разговоры о необходимости последовать и в Москве по пути, который в Ленинграде был проложен Николаевым... ...
Процессы и расследования, которые велись после дела Кирова, с несомненностью показали, что партия не примирилась с его, Сталина, единоличной диктатурой, что, несмотря на все парадные заявления, в глубине души старые большевики относятся к нему отрицательно, и это отрицательное отношение не уменьшается, а растет, и что огромное большинство тех, кто сейчас так распинается в своей ему преданности, завтра, при первой перемене политической обстановки, ему изменит. Это был основной факт, который Сталин установил на основе всех тех материалов, которые были собраны во время расследовании после выстрела Николаева. Надо отдать ему должное: он сумел и найти обоснование этому факту, и сделать из него, несомненно, безбоязненные выводы. Причиной этого отношения, по мнению Сталина, являются самые основы психологии старых большевиков. Выросшие в условиях революционной борьбы против старого режима, мы все воспитали в себе психологию оппозиционеров, непримиримых протестантов. Хотим мы этого или не хотим, наш ум работает в направлении критики всего "существующего, мы всюду ищем прежде всего слабые стороны. Короче, мы все - не строители, а критики, разрушители. В прошлом это было хорошо, теперь, когда мы должны заниматься положительным строительством, это безнадежно плохо. С таким человеческим материалом скептиков и критиканов ничего прочного построить нельзя, а нам теперь особенно важно думать о прочности постройки советского общества, так как мы идем навстречу большим потрясениям, связанным с неминуемо нам предстоящей войной. И вывод, который он сделал отсюда, ни в коем случае нельзя назвать робким: если старые большевики, та группа, которая сегодня является правящим слоем в стране, не пригодны для выполнения этой функции в новых условиях, то надо как можно скорее снять их с постов, создать новый правящий слой. В планах Кирова примирение с беспартийной интеллигенцией, вовлечение беспартийных рабочих и крестьян в общественную и политическую жизнь страны было средством расширения социальной базы власти, средством сближения последней со всеми демократическими слоями населения. В плане Сталина те же мероприятия приобрели совсем иное значение: они должны помочь такой перестройке правящего слоя страны, при которой из его рядов были бы изгнаны все зараженные духом критики и был бы создан новый правящий слой с новой психологией, устремленной на положительное строительство.
... Все мы, большевики, у кого есть мало-мальски крупное дореволюционное прошлое, сидим сейчас каждый в своей норке и дрожим. Ведь теоретически доказано, что мы являемся все нежелательным элементом в современных условиях. Достаточно попасть на глаза кого-либо из причастных к следствию, чтобы наша судьба была решена. Заступиться за нас никто не заступится. Зато на советского обывателя сыпятся всевозможные льготы и послабления. Делается это сознательно: пусть в его воспоминаниях расправа с нами будет неразрывно связана с воспоминанием о полученных от Сталина послаблениях... /От себя: вот ведь какой коварный сталин - осыпал "советского обывателя" льготами и послаблениями. Уж оппозиционеры таких глупостей не сделали бы - это видно по их современным последышам./