Альтернативные выборы и фиаско Сталина
Из книги Юрия Васильевича Емельянова "Разгадка 1937 года".
Сталин и его соратники видели, что репрессии, которые стали результатом принятия решений местных «троек» по «лимитам» ссылок и расстрелов и соответствующих приказов НКВД, явно вышли из-под контроля руководства страны и грозят погубить задуманные реформы. Поэтому Сталин и его сторонники стремились как можно быстрее добиться проведения выборов на альтернативной основе. В конце августа 1937 года на заседании Политбюро накануне был представлен проект бюллетеня для голосования в Верховный Совет СССР. В своей книге Юрий Жуков привел образец этого бюллетеня:
ИЗБИРАТЕЛЬНЫЙ БЮЛЛЕТЕНЬ
по выборам в Верховный Совет СССР
31 августа 1937 года
Днепропетровский округ по выборам в Совет Национальностей от УССР
Оставьте в избирательном бюллетене фамилию ОДНОГО кандидата, за которого Вы голосуете, остальных вычеркните.[Читать далее]
Юрий Жуков привел в своей книге и образец «Протокола голосования», в котором говорилось: «Если ни один из кандидатов не получил абсолютного большинства голосов, окружная избирательная комиссия отмечает это следующим образом: В соответствии с результатами голосования… окружная избирательная комиссия установила, что из общего числа поданных по округу голосов, признанных действительными, ни один из кандидатов в депутаты не получил абсолютного большинства голосов. Ввиду этого на основании статьи 107-й Положения о выборах Верховного Совета СССР… окружная избирательная комиссия объявляет перебаллотировку нижеследующих двух кандидатов, получивших наибольшее число голосов… (фамилия, имя, отчество) от… получил… голосов… (фамилия, имя, отчество) от… получил… голосов и назначает день перебаллотировки на… дня… месяца… года, то есть не позднее чем в двухнедельный срок по истечении первого тура выборов».
Как подчеркивал Жуков, «завизировали образец протокола окружной избирательной комиссии Сталин, Молотов, Калинин, Жданов, Каганович».
Одновременно Я. А. Яковлев получил поручение внести предложения по изменению административно-политического деления РСФСР. Однако это поручение активный участник разработки конституционных реформ не выполнил, так как за несколько часов до открытия октябрьского пленума ЦК ВКП(б) он был арестован. Сам факт этого ареста свидетельствовал о том, в какой степени Сталин не мог контролировать ситуацию в стране.
В то же время Жуков подчеркивает, что к 10 октября «общая концепция выборов, включая альтернативность, все еще не претерпела существенных изменений». Однако большинство членов Политбюро не поддержали идею Сталина об альтернативности выборов. Много лет спустя А. И. Микоян рассказал об этом голосовании А. И. Лукьянову. По словам Микояна, в своих попытках добиться введения альтернативных выборов Сталин встретился с сопротивлением внутри Политбюро.
- Мы устроили Сталину фиаско, - так резюмировал Микоян свои устные воспоминания об этом заседании Политбюро.
Как отмечал Жуков, заседание Политбюро 10 октября неожиданно закончилось решением перенести открытие пленума ЦК с 10 на 11 октября.
...
Жуков подчеркивал, что прения на октябрьском пленуме ЦК «раскрыли затаенные устремления членов ЦК, их неуемное желание во что бы то ни стало продолжать репрессивную политику. Первые секретари крайкомов и обкомов говорили преимущественно о необходимости, как и прежде, вести борьбу с „врагами“, хотя ни проект постановления, ни выступление Молотова не давали к тому ни малейшего основания и не предполагали столь резкого изменения темы, предложенной для обсуждения».
Ряд выступавших требовали увеличения «лимитов» на ссылки и расстрелы по мере приближения дня выборов.
...
Из отрывков стенограммы, приведенной в книге Жукова, следует, что Молотов и Сталин пытались остудить пыл членов ЦК, требовавших развертывания репрессий. Когда Постышев возмутился тем, что в выборах могут принимать участие спецпереселенцы, Сталин сухо заметил: «Они прав не лишены». На это замечание Постышев огрызнулся: «Ну хорошо, пусть выбирают. Уж больно сволочной народ». Когда первый секретарь Днепропетровского обкома Марголин заявил о том, что «сектанты, и несектанты организуют свой актив, у них есть такие кликуши-старухи, бывшие монашки», Молотов иронически заметил: «Неужели старух испугались?» Особый гнев Сталина вызвало выступление первого секретаря Краснодарского крайкома И. А. Кравцова, который сообщал, как руководители области загодя подобрали кандидатов в депутаты Верховного Совета СССР. Сталин допытывался у оратора, кто в ЦК «подсказал» ему, как надо «подбирать» кандидатов.
Комментируя реакцию Сталина, Жуков писал: «Гнев Сталина вызвал открыто названный принцип отбора кандидатов в депутаты. Из десяти человек четверо оказались партфункционерами, а двое - советскими чиновниками. Иными словами, не просто сохранился, но и восторжествовал тот самый принцип, ради ликвидации которого и была затеяна им политическая реформа с новыми конституцией и избирательным законом».
Как подчеркивал Жуков, «среди руководителей партийных комитетов, присутствовавших на пленуме, нашелся лишь один, кто отверг необходимость дальнейшего продолжения репрессивной политики „охоты на ведьм“. Им оказался утвержденный 29 июня первым секретарем Курского обкома партии Г. С. Пескарев… Только он взял под защиту население области».
В своем выступлении Г. С. Пескарев говорил: «Мы должны найти, именно найти тех избирателей, у которых имеются неважные настроения, у которых имеются обиды, и подчас законные обиды, на советскую власть, причиненные им отдельными представителями советской власти… В связи с тем, что в руководстве областной прокуратуры и облсуда долгое время орудовали мерзавцы, вредители, враги народа, также, как и в других руководящих областных организациях, то оказалось, что они центр карательной операции перенесли на ни в чем не повинных людей, главным образом на колхозный и сельский актив. Так, за три года со дня организации области было осуждено у нас 87 тысяч человек, из них 18 тысяч колхозного и сельского актива… Судили по пустякам, судили незаконно, и когда мы выявили это, поставили вопрос в Центральном комитете, товарищ Сталин и товарищ Молотов крепко нам помогли, направив для пересмотра всех этих дел бригаду из работников Верхсуда и прокуратуры. В результате за три недели работы этой бригады по шестнадцати районам отменено 56 % приговоров как незаконно вынесенных. Больше того, 45 % приговоров оказались без всякого состава преступления… Если к этим людям не подойти своевременно и не разбить имеющиеся у них определенные настроения, они могут не пойти за нами».
Такое выступление было единственным, и это свидетельствовало о том, что Сталин и Молотов не могли рассчитывать на широкую поддержку среди других участников пленума ЦК ВКП(б). В то же время можно сделать вывод, что подобная доля незаконных приговоров существовала и в других областях РСФСР, а также в различных республиках СССР.
Оценивая итоги октябрьского пленума, Жуков справедливо писал: «С надеждой провести альтернативные выборы приходилось окончательно распроститься. Их просто не позволили бы провести. Отказаться пришлось и от разработки новой партийной программы… Партократия в самоубийственном противостоянии сумела добиться своего - сохранила в полной неприкосновенности старую политическую систему, теперь лишь прикрытую как камуфляжной сеткой новой конституцией. Непременный эпитет последней „сталинская“ отныне должен был звучать не верноподданнически, а иронично, если не издевательски, ибо из нее было выхолощено самое главное».
...
Жуков пишет, что враги конституционной реформы в составе ЦК, «потеряв большую часть своего состава», сумели «все же необычайно укрепить свои позиции, продвинуть своих людей на вершину власти». Как отмечал Жуков, в связи с назначением на пост наркома земледелия СССР в Москву из Западной Сибири был переведен кандидат в члены Политбюро Р. И. Эйхе, «давний сторонник и проводник самого жесткого, чисто репрессивного отношения к крестьянству. Перевод же из далекой Сибири в Москву дал ему возможность постоянно участвовать в заседаниях узкого руководства. Тогда же произошло и стремительное возвышение А. И. Микояна». Возможно, что это было связано с той значительной ролью, которую сыграл Микоян в организации поражения Сталина при голосовании в Политбюро накануне октябрьского пленума.
Совершенно очевидно, что ко времени проведения выборов Сталин и его сторонники не только утратили контроль над разраставшимися репрессиями, но и потерпели поражение в своих попытках добиться глубоких политических преобразований в стране. Сложилась парадоксальная ситуация. Местные руководители при поддержке мощного аппарата НКВД действовали вопреки воле всесильного и прославляемого ежедневно вождя Советской страны. В то время как Сталин год назад в докладе на съезде Советов, который постоянно цитировался, объявил, что «не все бывшие кулаки, белогвардейцы или попы враждебны Советской власти», что не следует впадать в панику, «если народ кой-где и изберет враждебных людей», что не следует прибегать к «административным распоряжениям» в этих случаях, в стране повсеместно проводились репрессии против «бывших кулаков, белогвардейцев» и священников. В то время как с весны 1936 года Сталин настаивал на проведении выборов с несколькими кандидатами, его настойчивое предложение было отвергнуто. В то время как на протяжении многих лет Сталин постоянно призывал избавиться от бюрократов, вельмож, оторвавшихся от народа, и разработал целую систему мер для того, чтобы от них освободиться, эти меры не проводились в жизнь, а бюрократы и вельможи творили свой неправедный суд над своими политическими конкурентами и сотнями тысячами жертв, которые должны были прикрыть их корыстную борьбу за власть.
Такое положение не могло продолжаться бесконечно. Одержав победу над Сталиным и теми его сторонниками, которые сохранили ему верность в октябре 1937 года, противники политических реформ должны были увенчать свою победу свержением Сталина. Однако к тому времени авторитет Сталина был настолько велик, что любая открытая попытка свергнуть его была бы самоубийственной для тех, кто бы предпринял его. Поэтому инициаторы репрессий предпочитали на время прикрываться авторитетом Сталина и творить свои злодеяния его именем.
Сталин и его соратники видели, что репрессии, которые стали результатом принятия решений местных «троек» по «лимитам» ссылок и расстрелов и соответствующих приказов НКВД, явно вышли из-под контроля руководства страны и грозят погубить задуманные реформы. Поэтому Сталин и его сторонники стремились как можно быстрее добиться проведения выборов на альтернативной основе. В конце августа 1937 года на заседании Политбюро накануне был представлен проект бюллетеня для голосования в Верховный Совет СССР. В своей книге Юрий Жуков привел образец этого бюллетеня:
ИЗБИРАТЕЛЬНЫЙ БЮЛЛЕТЕНЬ
по выборам в Верховный Совет СССР
31 августа 1937 года
Днепропетровский округ по выборам в Совет Национальностей от УССР
Оставьте в избирательном бюллетене фамилию ОДНОГО кандидата, за которого Вы голосуете, остальных вычеркните.[Читать далее]
Юрий Жуков привел в своей книге и образец «Протокола голосования», в котором говорилось: «Если ни один из кандидатов не получил абсолютного большинства голосов, окружная избирательная комиссия отмечает это следующим образом: В соответствии с результатами голосования… окружная избирательная комиссия установила, что из общего числа поданных по округу голосов, признанных действительными, ни один из кандидатов в депутаты не получил абсолютного большинства голосов. Ввиду этого на основании статьи 107-й Положения о выборах Верховного Совета СССР… окружная избирательная комиссия объявляет перебаллотировку нижеследующих двух кандидатов, получивших наибольшее число голосов… (фамилия, имя, отчество) от… получил… голосов… (фамилия, имя, отчество) от… получил… голосов и назначает день перебаллотировки на… дня… месяца… года, то есть не позднее чем в двухнедельный срок по истечении первого тура выборов».
Как подчеркивал Жуков, «завизировали образец протокола окружной избирательной комиссии Сталин, Молотов, Калинин, Жданов, Каганович».
Одновременно Я. А. Яковлев получил поручение внести предложения по изменению административно-политического деления РСФСР. Однако это поручение активный участник разработки конституционных реформ не выполнил, так как за несколько часов до открытия октябрьского пленума ЦК ВКП(б) он был арестован. Сам факт этого ареста свидетельствовал о том, в какой степени Сталин не мог контролировать ситуацию в стране.
В то же время Жуков подчеркивает, что к 10 октября «общая концепция выборов, включая альтернативность, все еще не претерпела существенных изменений». Однако большинство членов Политбюро не поддержали идею Сталина об альтернативности выборов. Много лет спустя А. И. Микоян рассказал об этом голосовании А. И. Лукьянову. По словам Микояна, в своих попытках добиться введения альтернативных выборов Сталин встретился с сопротивлением внутри Политбюро.
- Мы устроили Сталину фиаско, - так резюмировал Микоян свои устные воспоминания об этом заседании Политбюро.
Как отмечал Жуков, заседание Политбюро 10 октября неожиданно закончилось решением перенести открытие пленума ЦК с 10 на 11 октября.
...
Жуков подчеркивал, что прения на октябрьском пленуме ЦК «раскрыли затаенные устремления членов ЦК, их неуемное желание во что бы то ни стало продолжать репрессивную политику. Первые секретари крайкомов и обкомов говорили преимущественно о необходимости, как и прежде, вести борьбу с „врагами“, хотя ни проект постановления, ни выступление Молотова не давали к тому ни малейшего основания и не предполагали столь резкого изменения темы, предложенной для обсуждения».
Ряд выступавших требовали увеличения «лимитов» на ссылки и расстрелы по мере приближения дня выборов.
...
Из отрывков стенограммы, приведенной в книге Жукова, следует, что Молотов и Сталин пытались остудить пыл членов ЦК, требовавших развертывания репрессий. Когда Постышев возмутился тем, что в выборах могут принимать участие спецпереселенцы, Сталин сухо заметил: «Они прав не лишены». На это замечание Постышев огрызнулся: «Ну хорошо, пусть выбирают. Уж больно сволочной народ». Когда первый секретарь Днепропетровского обкома Марголин заявил о том, что «сектанты, и несектанты организуют свой актив, у них есть такие кликуши-старухи, бывшие монашки», Молотов иронически заметил: «Неужели старух испугались?» Особый гнев Сталина вызвало выступление первого секретаря Краснодарского крайкома И. А. Кравцова, который сообщал, как руководители области загодя подобрали кандидатов в депутаты Верховного Совета СССР. Сталин допытывался у оратора, кто в ЦК «подсказал» ему, как надо «подбирать» кандидатов.
Комментируя реакцию Сталина, Жуков писал: «Гнев Сталина вызвал открыто названный принцип отбора кандидатов в депутаты. Из десяти человек четверо оказались партфункционерами, а двое - советскими чиновниками. Иными словами, не просто сохранился, но и восторжествовал тот самый принцип, ради ликвидации которого и была затеяна им политическая реформа с новыми конституцией и избирательным законом».
Как подчеркивал Жуков, «среди руководителей партийных комитетов, присутствовавших на пленуме, нашелся лишь один, кто отверг необходимость дальнейшего продолжения репрессивной политики „охоты на ведьм“. Им оказался утвержденный 29 июня первым секретарем Курского обкома партии Г. С. Пескарев… Только он взял под защиту население области».
В своем выступлении Г. С. Пескарев говорил: «Мы должны найти, именно найти тех избирателей, у которых имеются неважные настроения, у которых имеются обиды, и подчас законные обиды, на советскую власть, причиненные им отдельными представителями советской власти… В связи с тем, что в руководстве областной прокуратуры и облсуда долгое время орудовали мерзавцы, вредители, враги народа, также, как и в других руководящих областных организациях, то оказалось, что они центр карательной операции перенесли на ни в чем не повинных людей, главным образом на колхозный и сельский актив. Так, за три года со дня организации области было осуждено у нас 87 тысяч человек, из них 18 тысяч колхозного и сельского актива… Судили по пустякам, судили незаконно, и когда мы выявили это, поставили вопрос в Центральном комитете, товарищ Сталин и товарищ Молотов крепко нам помогли, направив для пересмотра всех этих дел бригаду из работников Верхсуда и прокуратуры. В результате за три недели работы этой бригады по шестнадцати районам отменено 56 % приговоров как незаконно вынесенных. Больше того, 45 % приговоров оказались без всякого состава преступления… Если к этим людям не подойти своевременно и не разбить имеющиеся у них определенные настроения, они могут не пойти за нами».
Такое выступление было единственным, и это свидетельствовало о том, что Сталин и Молотов не могли рассчитывать на широкую поддержку среди других участников пленума ЦК ВКП(б). В то же время можно сделать вывод, что подобная доля незаконных приговоров существовала и в других областях РСФСР, а также в различных республиках СССР.
Оценивая итоги октябрьского пленума, Жуков справедливо писал: «С надеждой провести альтернативные выборы приходилось окончательно распроститься. Их просто не позволили бы провести. Отказаться пришлось и от разработки новой партийной программы… Партократия в самоубийственном противостоянии сумела добиться своего - сохранила в полной неприкосновенности старую политическую систему, теперь лишь прикрытую как камуфляжной сеткой новой конституцией. Непременный эпитет последней „сталинская“ отныне должен был звучать не верноподданнически, а иронично, если не издевательски, ибо из нее было выхолощено самое главное».
...
Жуков пишет, что враги конституционной реформы в составе ЦК, «потеряв большую часть своего состава», сумели «все же необычайно укрепить свои позиции, продвинуть своих людей на вершину власти». Как отмечал Жуков, в связи с назначением на пост наркома земледелия СССР в Москву из Западной Сибири был переведен кандидат в члены Политбюро Р. И. Эйхе, «давний сторонник и проводник самого жесткого, чисто репрессивного отношения к крестьянству. Перевод же из далекой Сибири в Москву дал ему возможность постоянно участвовать в заседаниях узкого руководства. Тогда же произошло и стремительное возвышение А. И. Микояна». Возможно, что это было связано с той значительной ролью, которую сыграл Микоян в организации поражения Сталина при голосовании в Политбюро накануне октябрьского пленума.
Совершенно очевидно, что ко времени проведения выборов Сталин и его сторонники не только утратили контроль над разраставшимися репрессиями, но и потерпели поражение в своих попытках добиться глубоких политических преобразований в стране. Сложилась парадоксальная ситуация. Местные руководители при поддержке мощного аппарата НКВД действовали вопреки воле всесильного и прославляемого ежедневно вождя Советской страны. В то время как Сталин год назад в докладе на съезде Советов, который постоянно цитировался, объявил, что «не все бывшие кулаки, белогвардейцы или попы враждебны Советской власти», что не следует впадать в панику, «если народ кой-где и изберет враждебных людей», что не следует прибегать к «административным распоряжениям» в этих случаях, в стране повсеместно проводились репрессии против «бывших кулаков, белогвардейцев» и священников. В то время как с весны 1936 года Сталин настаивал на проведении выборов с несколькими кандидатами, его настойчивое предложение было отвергнуто. В то время как на протяжении многих лет Сталин постоянно призывал избавиться от бюрократов, вельмож, оторвавшихся от народа, и разработал целую систему мер для того, чтобы от них освободиться, эти меры не проводились в жизнь, а бюрократы и вельможи творили свой неправедный суд над своими политическими конкурентами и сотнями тысячами жертв, которые должны были прикрыть их корыстную борьбу за власть.
Такое положение не могло продолжаться бесконечно. Одержав победу над Сталиным и теми его сторонниками, которые сохранили ему верность в октябре 1937 года, противники политических реформ должны были увенчать свою победу свержением Сталина. Однако к тому времени авторитет Сталина был настолько велик, что любая открытая попытка свергнуть его была бы самоубийственной для тех, кто бы предпринял его. Поэтому инициаторы репрессий предпочитали на время прикрываться авторитетом Сталина и творить свои злодеяния его именем.