Доклад «О культе личности и его последствиях» и антипартийная группа. Часть II
Взято отсюда.
19 июня 1957 года выступление Антипартийной группы2. Застрельщики Маленков, Каганович, Молотов. Основные обвинения: нарушение принципов коллективного руководства, создание нового культа личности, «тов. Хрущев, как первый секретарь, не объединяет, а разъединяет членов Президиума, неправильно понимает взаимоотношения между партией и государством, сбивается на зиновьевское отождествление диктатуры пролетариата с диктатурой партии», осуждение лозунга «в ближайшие годы догнать и перегнать США по производству молока, мяса на душу населения», «извращения и злоупотребление властью со стороны Первого секретаря, который единолично решает вопросы и извращает политику партии в ряде вопросов» (С.26-27). Но объединяющая тема в выступлениях участников антипартийной группы - нарушение принципов коллективного руководства. Тут и пригодился доклад Хрущева о культе личности. 22 июня на пленуме ЦК КППС, Маленков был обвинен в ленинградском деле, припомнили ему также дружбу с Берией. Молотов и Каганович обвинены в соучастии в репрессиях 1937 -1938 гг. Здесь и всплыла тема Сталина.
[Читать далее]
Маленков. «Никогда организатором «ленинградского дела» я не был, это легко установить, да и здесь достаточно товарищей, которые могут сказать, что это все делалось по личному указанию тов. Сталина». (С.49)
Молотов. «Теперь скажу об отношении к Сталину и партии. Я думаю, что и по этому вопросу мы должны сказать, что у нас допускалась некоторая непоследовательность, неправильность, которую мы должны были бы исправить.
В самом деле. Мы же, товарищи, помним о том, что на XX съезде партии мы совершенно законно, правильно, твердо, смело вскрыли те ошибки и извращения революционной законности, которые были допущены в период руководства Сталина. Мы это прекрасно помним. Но, товарищи, надо же сказать и о том, что наряду с этим мы допустили такие вещи, которые нельзя считать вполне нормальными». (С.130)
«Мы в Президиуме ЦК получили в январе 1956 года проект отчетного доклада тов. Хрущева на съезде. Там говорилось:
«Вскоре после XIX съезда партии смерть вырвала из наших рядов великого продолжателя дела Ленина - И. В. Сталина, под руководством которого партия на протяжении трех десятилетий осуществляла ленинские заветы».
...Началась, так сказать, новая линия - только осуждать Сталина». (С.130-131)
Каганович.
«Я согласен и одобряю доклад Хрущева на XX съезде, хотя и скажу, что я очень переживал. Но я не думаю, чтобы члены ЦК с легкой душой шли на такое развенчание Сталина и с легкой душой раскрывали свои язвы и болячки. Я переболел и поддерживаю этот доклад. Я считаю, что правильно мы раскрыли и разоблачили это дело». (С.68).
«Сам Хрущев за 5 месяцев до съезда выступал и говорил о Ленине и Сталине как о великих наших руководителях, которые обеспечили нам победу. Всего за 5 месяцев до съезда! Мы говорили об учении Маркса - Энгельса - Ленина - Сталина, мы говорили, что Сталин - великий продолжатель дела Ленина. Потом вдруг поставили вопрос о Сталине. Не все легко могут воспринять. Одни воспринимают по-одному, другие - по-другому. Я воспринял с большой болью. Я любил Сталина, и было за что любить - это великий марксист. Он сделал много и нехорошего, за это мы его осуждали» (С.70)
Примкнувший Шепилов.
«Я выступал на десятках московских собраний - и в Московском университете, и в Академии общественных наук, и на других, защищал линию партии о культе личности в очень накаленной обстановке. Я вместе с тем считаю при всей тяжести злодеяний, которые совершил Сталин Б определенный период его жизни и которые история ему не простит, Сталин внес огромный вклад в дело социализма.
Я по этому поводу стою на такой точке зрения. Я глубочайшим образом убежден, что сейчас, в нынешней обстановке, ворошить эти прежние дела и говорить о привлечении к ответственности - это принесет вред партии. Вы предлагаете, чтобы мы сейчас перед коммунистическими партиями, перед нашим народом сказали: во главе нашей партии столько-то лет стояли и руководили люди, которые являются убийцами, которых нужно посадить на скамью подсудимых. Скажут: какая же вы марксистская партия? Я считаю, что история не простит никому допущенных нарушений законности, но не в интересах нашей партии, мирового коммунистического движения ворошить теперь эти дела. Самое важное, что партия практически уже устранила беззакония, исправила допущенные нарушения. Сейчас историю надо не писать, а делать. Сейчас вновь постановка вопроса о прошлом может моральный ущерб нам нанести» (с.136-137).
Больше про Сталина никто из антипартийной группы не выступал. Эти же 4 человека, плюс Булганин, по сути и отдувались, объясняя свою позицию. Ворошилов, Первухин и Сабуров мимо проходили, не разобрались. Но если бы знали, то никогда.
Подведем итоги. Еще при жизни вождя его бывшие соратники «единодушно и единогласно» распределили посты. После смерти Сталина, избавившись от независимого Лаврентия Павловича, подвергнув критике решения Сталина и культ личности, с целью избегания дальнейших ошибок и под соусом восстановления Ленинского наследия, был оглашен принцип коллективного руководства. Судя по фрагментам имеющихся в нашем распоряжении документов, выработка коллективных решений происходила в острых спорах, доходящих до острой критики и весьма серьезных обвинений. Несмотря на то, что в 1955 году Маленков лишился поста предсовмина СССР, он сохранил свой пост в Президиуме ЦК. Позиция Молотова по некоторым вопросам часто не совпадала с мнением большинства, но, несмотря на это, Молотов даже грубо отстаивал свою точку зрения и вполне себе оставался в должности министра иностранных дел и также сохранял членство в президиуме. Отдельные показания участников «банды Берии» и ползучая реабилитация шла отдельным процессом, до поры до времени особо не пересекаясь с именем Сталина (в крайнем случае роль громоотвода отводилась Берии), пока 31 декабря 1955 года Президиум ЦК не принял решения о создании комиссии, с целью разобраться в происходящих с 1937 года событиях. Еще до получения результатов комиссии, 1 февраля, при обсуждении возможности доклада о культе личности на предстоящем съезде было принято практически единодушное решение. Докладу о культе личности быть, но сохранять осторожность, учитывая заслуги вождя. Даже Хрущев, подводя итог обмену мнений, делает вывод, что нельзя говорить о терроре. После прочтения доклада комиссии Поспелова, Комарова, Аристова, Шверника 9 февраля, часть мнений изменились. По-прежнему, все за доклад. Будущие участники антипартийной группы Молотов, Ворошилов, Каганович, Булганин, за осторожность, хладнокровность и не забывать о заслугах. Маленков сначала настроен радикально - на съезде сказать, Сталина на хорошего и плохого не делить, и, внезапно, доклад о Сталине не делать. Сабуров, Шепилов, Первухин против всяких попыток отбеливания. Удивил Микоян с заявлением, что не осуждает Сталина за борьбу с троцкистами, и удивили остальные молчанием на эту тему. Из радикально настроенных также Суслов, Аристов, Шверник, Кириченко, Пономаренко. Вывод Хрущева умерен - на съезде говорим, но оттенки учитываем. Т.е. в отношении Сталина будущие участники антипартийной группы разделились на два лагеря. По сути, раскол среди всех участвующих в обсуждении, произошел на членов Политбюро 30-х годов и остальных. Исключение - Булганин. Такое разделение неудивительно, поскольку подписи членов Политбюро красуются на документах, в том числе и касающихся репрессий. Расхождения лишь в содержании предстоящего доклада. Молотов, отличавшийся тем, что совершенно не стеснялся в выражениях при отстаивании своей позиции, в этот раз ничем не выделяется. При написании доклада Хрущев учел оттенки, правда на свой вкус. Надо также заметить, что доклад в части репрессий был значительно смягчен, поскольку из него были выкинуты данные о массовых операциях, упор сделан исключительно на видных и известных репрессированных членах партии. Плюс добавлено много лишней отсебятины, вроде руководства войны по глобусу. За два дня доклад был отправлен на согласование членам Президиума ЦК КПСС, кандидатам в члены Президиума ЦК КПСС, секретарям ЦК КПСС. Принципиальных изменений и разногласий и тут не было.
О периоде после 20-го съезда партии информации пока немного, и трудно пока достоверно сказать, насколько Хрущев использовал тот рычаг давления на бывших близких соратников Сталина, что упал ему в руки после доклада о культе личности. Но, судя по отстранению Молотова с поста МИД, отчаянному выступлению антипартийной группы, где главным обвинением Хрущеву в выступлениях ее участников было нарушение принципов коллективного руководства, Хрущев все-таки воспользовался теми преимуществами, что дал ему 20-съезд и нарушил «водное перемирие», заключенное в 1953 году. Даже при беглом взгляде бросается в глаза разношерстность команды. Молотов, который буквально два года назад бросал тяжкие обвинения Маленкову. Булганин, регулярно критиковавший Молотова. Старики и молодежь. Разное отношение к Сталину, от умеренного до негативного перед 20-м съездом. Разное поведение на последующем пленуме, который подверг критике антипартийное выступление против дорогого Никиты Сергеевича. Т.е. все признаки ситуативного спонтанного союза. Тема Сталина затрагивается лишь в выступлениях Молотова, Кагановича, Маленкова и Шепилова, после обвинения первых трех в участии репрессий. Маленков - ленинградское дело. Молотов, Каганович - репрессии периода 1937-1938 гг. Интересно то, что Ворошилов и Микоян, чьи подписи стоят рядом на решениях ПБ, чудесным образом выпадают из этой обоймы. Все выступления укладываются в рамки решения от 9 февраля. Одобрение решений 20-го съезда, культ личности Сталина, беззаконие… но были и заслуги. Учтены оттенки, да. Правда, Хрущев и участники пленума к этому моменты их учитывать перестали.
Итак, можно с полной уверенностью утверждать, что доклад Хрущева на 20-съезде КПСС «О культе личности и его последствиях», есть целиком и полностью результат коллективного творчества и планомерных действий руководства КПСС. Более того, является результатом единодушных решений с 1953 года, в том числе и бывших ближайших соратников Сталина. Никаких, даже слабых намеков на то, что Президиум ЦК КПСС хоть как-то делился на сталинистов и хрущевцев, по отношению к Сталину, не просматривается. Хотя возможности высказать свою позицию, и при этом не потерять свою должность, голову и т.д. и т.п. мало того что неоднократно существовали, так еще и предоставлялись. Также, несостоятельна, поскольку полностью противоречит фактам, версия, что Хрущев, да еще в обход партии, да еще и столь нагло нарушая принцип коллективного руководства, мог втихаря попасть на трибуну, да еще и ошарашить всех присутствующих своим докладом. Также, пока не просматривается до 20 съезда грызни за трон. Жесткие споры, критика, ругань в приведенных случаях - это отстаивание своей позиции, своего мнения, и касаются лишь обсуждаемых вопросов. Даже во время выступления антипартийной группы речь шла не столько об отстранении самого Хрущева, сколько об упразднении должности первого секретаря как таковой, или, как вариант, создание второй равнозначной должности секретаря, причем при сохранении Хрущевым членства в Президиуме ЦК КПСС. Выступление антипартийной группы в 1957 году относится исключительно к текущим проблемам сложившихся взаимоотношений в Президиуме ЦК, и не выходят за рамки принятых решений 20-го съезда. Т.е. никаким образом не относятся к пересмотру Сталинского периода.
-------------------
2 Молотов, Маленков, Каганович. 1957. Стенограмма июньского пленума ЦК КПСС и другие документы. Под ред акад А. Н. Яковлева; сост. Н. Ковалева, А. Коротков, С. Мельчин, Ю. Сигачев, А. Степанов. М.: МФД 1998
19 июня 1957 года выступление Антипартийной группы2. Застрельщики Маленков, Каганович, Молотов. Основные обвинения: нарушение принципов коллективного руководства, создание нового культа личности, «тов. Хрущев, как первый секретарь, не объединяет, а разъединяет членов Президиума, неправильно понимает взаимоотношения между партией и государством, сбивается на зиновьевское отождествление диктатуры пролетариата с диктатурой партии», осуждение лозунга «в ближайшие годы догнать и перегнать США по производству молока, мяса на душу населения», «извращения и злоупотребление властью со стороны Первого секретаря, который единолично решает вопросы и извращает политику партии в ряде вопросов» (С.26-27). Но объединяющая тема в выступлениях участников антипартийной группы - нарушение принципов коллективного руководства. Тут и пригодился доклад Хрущева о культе личности. 22 июня на пленуме ЦК КППС, Маленков был обвинен в ленинградском деле, припомнили ему также дружбу с Берией. Молотов и Каганович обвинены в соучастии в репрессиях 1937 -1938 гг. Здесь и всплыла тема Сталина.
[Читать далее]
Маленков. «Никогда организатором «ленинградского дела» я не был, это легко установить, да и здесь достаточно товарищей, которые могут сказать, что это все делалось по личному указанию тов. Сталина». (С.49)
Молотов. «Теперь скажу об отношении к Сталину и партии. Я думаю, что и по этому вопросу мы должны сказать, что у нас допускалась некоторая непоследовательность, неправильность, которую мы должны были бы исправить.
В самом деле. Мы же, товарищи, помним о том, что на XX съезде партии мы совершенно законно, правильно, твердо, смело вскрыли те ошибки и извращения революционной законности, которые были допущены в период руководства Сталина. Мы это прекрасно помним. Но, товарищи, надо же сказать и о том, что наряду с этим мы допустили такие вещи, которые нельзя считать вполне нормальными». (С.130)
«Мы в Президиуме ЦК получили в январе 1956 года проект отчетного доклада тов. Хрущева на съезде. Там говорилось:
«Вскоре после XIX съезда партии смерть вырвала из наших рядов великого продолжателя дела Ленина - И. В. Сталина, под руководством которого партия на протяжении трех десятилетий осуществляла ленинские заветы».
...Началась, так сказать, новая линия - только осуждать Сталина». (С.130-131)
Каганович.
«Я согласен и одобряю доклад Хрущева на XX съезде, хотя и скажу, что я очень переживал. Но я не думаю, чтобы члены ЦК с легкой душой шли на такое развенчание Сталина и с легкой душой раскрывали свои язвы и болячки. Я переболел и поддерживаю этот доклад. Я считаю, что правильно мы раскрыли и разоблачили это дело». (С.68).
«Сам Хрущев за 5 месяцев до съезда выступал и говорил о Ленине и Сталине как о великих наших руководителях, которые обеспечили нам победу. Всего за 5 месяцев до съезда! Мы говорили об учении Маркса - Энгельса - Ленина - Сталина, мы говорили, что Сталин - великий продолжатель дела Ленина. Потом вдруг поставили вопрос о Сталине. Не все легко могут воспринять. Одни воспринимают по-одному, другие - по-другому. Я воспринял с большой болью. Я любил Сталина, и было за что любить - это великий марксист. Он сделал много и нехорошего, за это мы его осуждали» (С.70)
Примкнувший Шепилов.
«Я выступал на десятках московских собраний - и в Московском университете, и в Академии общественных наук, и на других, защищал линию партии о культе личности в очень накаленной обстановке. Я вместе с тем считаю при всей тяжести злодеяний, которые совершил Сталин Б определенный период его жизни и которые история ему не простит, Сталин внес огромный вклад в дело социализма.
Я по этому поводу стою на такой точке зрения. Я глубочайшим образом убежден, что сейчас, в нынешней обстановке, ворошить эти прежние дела и говорить о привлечении к ответственности - это принесет вред партии. Вы предлагаете, чтобы мы сейчас перед коммунистическими партиями, перед нашим народом сказали: во главе нашей партии столько-то лет стояли и руководили люди, которые являются убийцами, которых нужно посадить на скамью подсудимых. Скажут: какая же вы марксистская партия? Я считаю, что история не простит никому допущенных нарушений законности, но не в интересах нашей партии, мирового коммунистического движения ворошить теперь эти дела. Самое важное, что партия практически уже устранила беззакония, исправила допущенные нарушения. Сейчас историю надо не писать, а делать. Сейчас вновь постановка вопроса о прошлом может моральный ущерб нам нанести» (с.136-137).
Больше про Сталина никто из антипартийной группы не выступал. Эти же 4 человека, плюс Булганин, по сути и отдувались, объясняя свою позицию. Ворошилов, Первухин и Сабуров мимо проходили, не разобрались. Но если бы знали, то никогда.
Подведем итоги. Еще при жизни вождя его бывшие соратники «единодушно и единогласно» распределили посты. После смерти Сталина, избавившись от независимого Лаврентия Павловича, подвергнув критике решения Сталина и культ личности, с целью избегания дальнейших ошибок и под соусом восстановления Ленинского наследия, был оглашен принцип коллективного руководства. Судя по фрагментам имеющихся в нашем распоряжении документов, выработка коллективных решений происходила в острых спорах, доходящих до острой критики и весьма серьезных обвинений. Несмотря на то, что в 1955 году Маленков лишился поста предсовмина СССР, он сохранил свой пост в Президиуме ЦК. Позиция Молотова по некоторым вопросам часто не совпадала с мнением большинства, но, несмотря на это, Молотов даже грубо отстаивал свою точку зрения и вполне себе оставался в должности министра иностранных дел и также сохранял членство в президиуме. Отдельные показания участников «банды Берии» и ползучая реабилитация шла отдельным процессом, до поры до времени особо не пересекаясь с именем Сталина (в крайнем случае роль громоотвода отводилась Берии), пока 31 декабря 1955 года Президиум ЦК не принял решения о создании комиссии, с целью разобраться в происходящих с 1937 года событиях. Еще до получения результатов комиссии, 1 февраля, при обсуждении возможности доклада о культе личности на предстоящем съезде было принято практически единодушное решение. Докладу о культе личности быть, но сохранять осторожность, учитывая заслуги вождя. Даже Хрущев, подводя итог обмену мнений, делает вывод, что нельзя говорить о терроре. После прочтения доклада комиссии Поспелова, Комарова, Аристова, Шверника 9 февраля, часть мнений изменились. По-прежнему, все за доклад. Будущие участники антипартийной группы Молотов, Ворошилов, Каганович, Булганин, за осторожность, хладнокровность и не забывать о заслугах. Маленков сначала настроен радикально - на съезде сказать, Сталина на хорошего и плохого не делить, и, внезапно, доклад о Сталине не делать. Сабуров, Шепилов, Первухин против всяких попыток отбеливания. Удивил Микоян с заявлением, что не осуждает Сталина за борьбу с троцкистами, и удивили остальные молчанием на эту тему. Из радикально настроенных также Суслов, Аристов, Шверник, Кириченко, Пономаренко. Вывод Хрущева умерен - на съезде говорим, но оттенки учитываем. Т.е. в отношении Сталина будущие участники антипартийной группы разделились на два лагеря. По сути, раскол среди всех участвующих в обсуждении, произошел на членов Политбюро 30-х годов и остальных. Исключение - Булганин. Такое разделение неудивительно, поскольку подписи членов Политбюро красуются на документах, в том числе и касающихся репрессий. Расхождения лишь в содержании предстоящего доклада. Молотов, отличавшийся тем, что совершенно не стеснялся в выражениях при отстаивании своей позиции, в этот раз ничем не выделяется. При написании доклада Хрущев учел оттенки, правда на свой вкус. Надо также заметить, что доклад в части репрессий был значительно смягчен, поскольку из него были выкинуты данные о массовых операциях, упор сделан исключительно на видных и известных репрессированных членах партии. Плюс добавлено много лишней отсебятины, вроде руководства войны по глобусу. За два дня доклад был отправлен на согласование членам Президиума ЦК КПСС, кандидатам в члены Президиума ЦК КПСС, секретарям ЦК КПСС. Принципиальных изменений и разногласий и тут не было.
О периоде после 20-го съезда партии информации пока немного, и трудно пока достоверно сказать, насколько Хрущев использовал тот рычаг давления на бывших близких соратников Сталина, что упал ему в руки после доклада о культе личности. Но, судя по отстранению Молотова с поста МИД, отчаянному выступлению антипартийной группы, где главным обвинением Хрущеву в выступлениях ее участников было нарушение принципов коллективного руководства, Хрущев все-таки воспользовался теми преимуществами, что дал ему 20-съезд и нарушил «водное перемирие», заключенное в 1953 году. Даже при беглом взгляде бросается в глаза разношерстность команды. Молотов, который буквально два года назад бросал тяжкие обвинения Маленкову. Булганин, регулярно критиковавший Молотова. Старики и молодежь. Разное отношение к Сталину, от умеренного до негативного перед 20-м съездом. Разное поведение на последующем пленуме, который подверг критике антипартийное выступление против дорогого Никиты Сергеевича. Т.е. все признаки ситуативного спонтанного союза. Тема Сталина затрагивается лишь в выступлениях Молотова, Кагановича, Маленкова и Шепилова, после обвинения первых трех в участии репрессий. Маленков - ленинградское дело. Молотов, Каганович - репрессии периода 1937-1938 гг. Интересно то, что Ворошилов и Микоян, чьи подписи стоят рядом на решениях ПБ, чудесным образом выпадают из этой обоймы. Все выступления укладываются в рамки решения от 9 февраля. Одобрение решений 20-го съезда, культ личности Сталина, беззаконие… но были и заслуги. Учтены оттенки, да. Правда, Хрущев и участники пленума к этому моменты их учитывать перестали.
Итак, можно с полной уверенностью утверждать, что доклад Хрущева на 20-съезде КПСС «О культе личности и его последствиях», есть целиком и полностью результат коллективного творчества и планомерных действий руководства КПСС. Более того, является результатом единодушных решений с 1953 года, в том числе и бывших ближайших соратников Сталина. Никаких, даже слабых намеков на то, что Президиум ЦК КПСС хоть как-то делился на сталинистов и хрущевцев, по отношению к Сталину, не просматривается. Хотя возможности высказать свою позицию, и при этом не потерять свою должность, голову и т.д. и т.п. мало того что неоднократно существовали, так еще и предоставлялись. Также, несостоятельна, поскольку полностью противоречит фактам, версия, что Хрущев, да еще в обход партии, да еще и столь нагло нарушая принцип коллективного руководства, мог втихаря попасть на трибуну, да еще и ошарашить всех присутствующих своим докладом. Также, пока не просматривается до 20 съезда грызни за трон. Жесткие споры, критика, ругань в приведенных случаях - это отстаивание своей позиции, своего мнения, и касаются лишь обсуждаемых вопросов. Даже во время выступления антипартийной группы речь шла не столько об отстранении самого Хрущева, сколько об упразднении должности первого секретаря как таковой, или, как вариант, создание второй равнозначной должности секретаря, причем при сохранении Хрущевым членства в Президиуме ЦК КПСС. Выступление антипартийной группы в 1957 году относится исключительно к текущим проблемам сложившихся взаимоотношений в Президиуме ЦК, и не выходят за рамки принятых решений 20-го съезда. Т.е. никаким образом не относятся к пересмотру Сталинского периода.
-------------------
2 Молотов, Маленков, Каганович. 1957. Стенограмма июньского пленума ЦК КПСС и другие документы. Под ред акад А. Н. Яковлева; сост. Н. Ковалева, А. Коротков, С. Мельчин, Ю. Сигачев, А. Степанов. М.: МФД 1998