Каганович о Бухарине и не только
Фрагменты книги, упомянутой в прошлом выпуске.
[Прочесть]
- Расскажите о Бухарине.
- По реабилитации Бухарина документов в печати не было.
Если почитать речи Бухарина на судебном процессе, они столь логично развивают позиции правых, что опровергнуть очень трудно. Но о нем есть столько материалов, что ради справедливости надо давать все. А как вам Молотов говорил о Бухарине?
- Он считал, что Бухарин был в восемнадцатом году за арест Ленина.
- Я вам уточню, - говорит Л. М. Каганович. - Левые эсеры, которые выступали против Брестского мира, были в блоке с левыми коммунистами. Главой левых коммунистов был Бухарин. Левые эсеры подослали к Бухарину и другим своих людей и сказали: «Давайте арестуем Ленина и разорвем Брестский мир! Может быть, мы после этого Ленина и восстановим, но Брестский мир разорвем! И назначим Пятакова».
На это есть документы, опубликованные в газетах. Сам Бухарин, когда еще был в ЦК, и боролся с троцкистами, рассказал об этом на одной из районных конференций, а потом, когда мы его обвиняли, в оправдание говорил: «Но ведь это же я сам рассказал!»
- Бухарин поддержал тогда левых эсеров?
- Действительно, они предлагали арест Ленина, а левые коммунисты напечатали в «Правде» пояснение Бухарина. А Бухарин не опровергал, и, главное, не доложил Центральному Комитету! Он не доложил!
До 1924 года Бухарин ни словом не обмолвился об этой истории, что левые эсеры предлагали им, левым коммунистам, арестовать Ленина! Видите, какое кощунство!
Не знаю, говорил ли вам Молотов, что он часто, между нами, называл Бухарина Шуйским. Это, говорит, лиса хитрая. Это Шуйский нашего времени. Я вам скажу про Бухарина. Бухарин был человек двойственный.
- Двурушник?
- Не то что двурушник, а я бы сказал, по-человечески двойственный. Мог пойти с кем угодно.
..................
Сталин к Бухарину хорошо относился, любовно. Но «дьявольски неустойчив»! Политически. И Бухарин качался то влево, то вправо. То левый коммунизм, то правый. Вот в чем дело. И поэтому вынужден был хитрить, между левыми и правыми. И поэтому Молотов назвал его Шуйским. Вот вам мое слово о Бухарине. Не злое слово. И я к нему относился тоже очень хорошо, но политически он был дьявольски неустойчив и коварен, лицемерен. Всего можно было от него ждать.
О Бухарине можно много говорить, и есть определенные противоречия, могут сказать: «Как это, Бухарчик?» - Его Сталин называл «Бухарчик». И мы все к нему относились очень хорошо. А когда он пошел уже опять вправо и начал дубасить партию, организовывать своих правых учеников, тогда все против него пошли. Это надо бы обязательно добавить к картине, которую создают о нем. Но они сделают так, как теперь противопоставляют: Сталин - жестокий человек, а Бухарин - добрый, любимчик, чтобы опять вызвать прилив волнения.
..................- Доверять ему нельзя было?
- Нет, конечно. Вел линию на уничтожение Сталина, безусловно.
- Все-таки это точно?
- Это точно. Это безусловно было. Была очная ставка его с Куликовым. Был такой Куликов, москвич. Собрались члены Политбюро, Куликов Бухарину говорит: «А ты помнишь, Николай Иванович, как ты меня под руку взял и пошли мы с тобой по Воздвиженке, а я тебе говорю: «Что вы там чепухой занимаетесь, болтаете, а надо действовать, по-настоящему действовать надо!» Бухарин отвечает: «А где ваши люди? Кто будет действовать?» - «Найдутся люди». - «А ты почему сам не можешь действовать? Террором заниматься?»
- Этого я не говорил! - кричал Бухарин. - Как же не говорил, когда ты у меня спрашивал фамилии людей, чтоб я тебе назвал, кого я представляю. - Это говорит Куликов, член бюро Московского комитета, секретарь райкома, рабочий-кожевник, очень грамотный человек такой.
Серго спрашивает у Бухарина: - Николай, ты это говорил?
- Да, - отвечает, - говорил.
- Как же ты мог?!
Я подумал, что Серго сейчас его ударит.
- Я тогда боролся с ЦК.
- А вы все при этом присутствуете? - спрашиваю Кагановича.
- Да, конечно.
- А какой это был год?
- Это был год тридцать третий или тридцать четвертый. Может тридцать пятый. Серго тогда еще жил. В тридцать восьмом Бухарина арестовали.
- В тридцать восьмом уже суд был.
- Он недолго сидел… Слепкова спрашивали на очной ставке: «Посылал вас Бухарин на Северный Кавказ?» - «Посылал». - «Какие он задания вам давал?» - «Давал задания такие, чтобы мы выявили настроение казаков, кубанских и донских, готовы ли они к чему-нибудь или не готовы?» Опять спрашивают Бухарина: «Говорил ты ему это?» Тот запнулся: «Да, говорил».
Опять Серго вскакивает: «Неужели ты мог такое говорить?» - «Я тогда был противником всей политики ЦК, а сегодня - нет».
- А Сталин присутствовал? --спрашиваю.
- Да, конечно. Все члены Политбюро были. Ворошилов был, Молотов председательствовал.
И Рыкову очную ставку члены Политбюро устраивали с Черновым.
- А этот Куликов не был уже арестован? Ягода мог подстроить. Молотов мне рассказывал, как на Тевосяна наговорили.
- Видите ли, - отвечает Каганович, - очную ставку для того устраивали, чтобы видеть, правду ли говорил Куликов. Мы проверяли. И во многом мы видели, что правду говорит.
- А Куликов тоже погиб?
- Да. Погиб…
- Я думаю, стоило ли их расстреливать? Может быть, их надо было снять со всех постов, отправить куда-нибудь в провинцию…
- Видите, дорогой мой, иметь в условиях нашего окружения капиталистического столько правительств на свободе, ведь они все были членами правительств. Троцкистское правительство было, зиновьевское правительство было, рыковское правительство было, это было очень опасно и невозможно. Три правительства могло возникнуть из противников Сталина.
- Троцкого выслали, могли выслать и Бухарина.
- Это было трудное время. Тогда была другая обстановка. Это показывает только терпение Сталина, то, что Сталин держал до двадцать седьмого года Троцкого, Зиновьева и Каменева. Каменев в то время демонстрацию организовал отдельно - противопоставление нашей демонстрации: «Долой правительство! Долой Сталина!» и так далее. Тогда его исключили из Политбюро. А до двадцать седьмого года он был членом Политбюро. Какое терпение у Сталина было! Было время, когда Сталин защищал - Киров и Каменев предлагали исключить из Политбюро и из ЦК Троцкого еще в двадцать третьем году, а Сталин защищал: нельзя этого делать. Было такое время.
- Вас обвиняют в том, что вы расстреливали за идеи.
- Не за идею. Зачем же за идею? Кто же мог поверить, что старые, опытные конспираторы, используя весь опыт большевистской конспиративности и большевистской кооперации, и подпольной организации, что эти люди не будут между собой связываться и не будут составлять организацию?
Они составляли организацию. Томский, который воевал с Зиновьевым и боролся первое время, потом они целовались в издательстве, где работал Томский начальником Госиздата, - встречались они, не отрицали, встречались на даче. О чем говорили? А платформа Рютина - это не идея, они организовывали восстания против Советской власти, и возглавили бы восстание.
Весь метод Ленина борьбы против буржуазного правительства они использовали и могли использовать против нашего правительства, против нас. И в армии они имели своих людей, и всюду имели своих людей. Они создали распространенную цепь организаций. И докладывали друг ДРУГУ» и связь организовали. Бухарин с Каменевым встречался, беседовали, разговаривали о политике ЦК и прочее. Как же можно было их держать на свободе? Говорят, мол, как они могли с иностранными государствами связываться? Так они рассматривали себя как правительство, как подпольное нелегальное правительство. Неустойчивое, но правительство. И шли на это. Троцкий, который был хорошим организатором, мог возглавить восстание…
- Говорят, их признание, что они давали установки на восстание, террор, выбито под пытками…
- На все, что угодно, можно сказать, что придумано. Они были связаны между собой. Ну а пытки? Пытки, возможно, и были, но надо полагать тоже и так, что они старые, опытные большевики, и чтоб они давали добровольно показания? Тоже они не могли добровольно давать показания, отказывались от всего.
- Но тут палка о двух концах…
- Совершенно верно.
- Один выдержит, а другой наговорит все, что угодно.
- Совершенно верно. Может. Может вполне. Но мы заранее знали, что это была организованная, сильная группа. Сильные, очень сильные противники, такие противники, которые могли и террор устроить, и убить… Все, что угодно. Мы видим теперь во всех странах разные перевороты.
- Еще говорят, что Сталин вроде бы беседовал с Бухариным, а еще раньше - с Зиновьевым, Каменевым. Если признаетесь, вас не расстреляют, а если нет - убьют детей, жен…
- Они сами просились. Я знаю, что был прием Зиновьева и Каменева. Это я знаю. Сталин и Ворошилов были. Я не был на этом приеме. Я знаю, что Зиновьев и Каменев просили пощады. Уже будучи арестованными… И Сталин принимал их. Так я слышал. Разговор был. Видимо, шел такой разговор, что должны признать свою вину: вы не признаете и жалуетесь «на обращение. Они говорили: «Да, мы виновны». Было ясно, конечно, что Зиновьев и Каменев не могли простить Сталина за то, что он их, так сказать, сшиб.
- Говорят, что он пообещал им жизнь сохранить.
- Этого я не знаю - чтоб обещал жизнь сохранить. С людьми, которых хотят казнить, говорить о жизни… Вряд ли такое было. Они просто просились на прием к Сталину. И Сталин принял их. И разговор, вероятно, шел об их виновности, вероятно, об этом шел разговор. А чтобы жизнь им спасти - я думаю, что такого разговора не могло быть. Я вам скажу прямо, что Сталин крепко смотрел. Он видел, что эти люди, Зиновьев и.Каменев, были против Октябрьской революции, раз. Троцкий был меньшевиком и не верил в социалистическую революцию, два. Рыков выступал против Октябрьской революции вместе с Зиновьевым и Каменевым и отказался от пребывания в правительстве Ленина. Бухарин против Ленина был в заговоре с левыми эсерами и знал, что левые эсеры предложили ему арестовать Ленина… И молчал!
- А в кино показывают, будто он Ленину рассказал.
- Это вранье. Абсолютное вранье.
Ну, имея перед собой таких - это киты были, - конечно, Сталин не мог оставаться пассивным и ждать, пока его за глотку возьмут, как Робеспьера, уничтожат. Робеспьера же уничтожили, потому что он ждал примирения, а «болото» его и погубило. Те, кто ему вчера аплодировали, сегодня кричали: «На гильотину!»
А если б не Робеспьер, жестокий человек был, то французская революция до корней феодализм не выкорчевала бы. Деспот был, так сказать, Троцкий французской революции.
Если смотреть на вещи с точки зрения юриспруденции, то можно сделать разные заключения. А если говорить с точки зрения большой истории, с точки зрения того, что человек взвалил на свои плечи ношу государства и хочет довести государственное дело до конца твердо и решительно, то Сталин действовал твердо и решительно.
[Прочесть]
- Расскажите о Бухарине.
- По реабилитации Бухарина документов в печати не было.
Если почитать речи Бухарина на судебном процессе, они столь логично развивают позиции правых, что опровергнуть очень трудно. Но о нем есть столько материалов, что ради справедливости надо давать все. А как вам Молотов говорил о Бухарине?
- Он считал, что Бухарин был в восемнадцатом году за арест Ленина.
- Я вам уточню, - говорит Л. М. Каганович. - Левые эсеры, которые выступали против Брестского мира, были в блоке с левыми коммунистами. Главой левых коммунистов был Бухарин. Левые эсеры подослали к Бухарину и другим своих людей и сказали: «Давайте арестуем Ленина и разорвем Брестский мир! Может быть, мы после этого Ленина и восстановим, но Брестский мир разорвем! И назначим Пятакова».
На это есть документы, опубликованные в газетах. Сам Бухарин, когда еще был в ЦК, и боролся с троцкистами, рассказал об этом на одной из районных конференций, а потом, когда мы его обвиняли, в оправдание говорил: «Но ведь это же я сам рассказал!»
- Бухарин поддержал тогда левых эсеров?
- Действительно, они предлагали арест Ленина, а левые коммунисты напечатали в «Правде» пояснение Бухарина. А Бухарин не опровергал, и, главное, не доложил Центральному Комитету! Он не доложил!
До 1924 года Бухарин ни словом не обмолвился об этой истории, что левые эсеры предлагали им, левым коммунистам, арестовать Ленина! Видите, какое кощунство!
Не знаю, говорил ли вам Молотов, что он часто, между нами, называл Бухарина Шуйским. Это, говорит, лиса хитрая. Это Шуйский нашего времени. Я вам скажу про Бухарина. Бухарин был человек двойственный.
- Двурушник?
- Не то что двурушник, а я бы сказал, по-человечески двойственный. Мог пойти с кем угодно.
..................
Сталин к Бухарину хорошо относился, любовно. Но «дьявольски неустойчив»! Политически. И Бухарин качался то влево, то вправо. То левый коммунизм, то правый. Вот в чем дело. И поэтому вынужден был хитрить, между левыми и правыми. И поэтому Молотов назвал его Шуйским. Вот вам мое слово о Бухарине. Не злое слово. И я к нему относился тоже очень хорошо, но политически он был дьявольски неустойчив и коварен, лицемерен. Всего можно было от него ждать.
О Бухарине можно много говорить, и есть определенные противоречия, могут сказать: «Как это, Бухарчик?» - Его Сталин называл «Бухарчик». И мы все к нему относились очень хорошо. А когда он пошел уже опять вправо и начал дубасить партию, организовывать своих правых учеников, тогда все против него пошли. Это надо бы обязательно добавить к картине, которую создают о нем. Но они сделают так, как теперь противопоставляют: Сталин - жестокий человек, а Бухарин - добрый, любимчик, чтобы опять вызвать прилив волнения.
..................- Доверять ему нельзя было?
- Нет, конечно. Вел линию на уничтожение Сталина, безусловно.
- Все-таки это точно?
- Это точно. Это безусловно было. Была очная ставка его с Куликовым. Был такой Куликов, москвич. Собрались члены Политбюро, Куликов Бухарину говорит: «А ты помнишь, Николай Иванович, как ты меня под руку взял и пошли мы с тобой по Воздвиженке, а я тебе говорю: «Что вы там чепухой занимаетесь, болтаете, а надо действовать, по-настоящему действовать надо!» Бухарин отвечает: «А где ваши люди? Кто будет действовать?» - «Найдутся люди». - «А ты почему сам не можешь действовать? Террором заниматься?»
- Этого я не говорил! - кричал Бухарин. - Как же не говорил, когда ты у меня спрашивал фамилии людей, чтоб я тебе назвал, кого я представляю. - Это говорит Куликов, член бюро Московского комитета, секретарь райкома, рабочий-кожевник, очень грамотный человек такой.
Серго спрашивает у Бухарина: - Николай, ты это говорил?
- Да, - отвечает, - говорил.
- Как же ты мог?!
Я подумал, что Серго сейчас его ударит.
- Я тогда боролся с ЦК.
- А вы все при этом присутствуете? - спрашиваю Кагановича.
- Да, конечно.
- А какой это был год?
- Это был год тридцать третий или тридцать четвертый. Может тридцать пятый. Серго тогда еще жил. В тридцать восьмом Бухарина арестовали.
- В тридцать восьмом уже суд был.
- Он недолго сидел… Слепкова спрашивали на очной ставке: «Посылал вас Бухарин на Северный Кавказ?» - «Посылал». - «Какие он задания вам давал?» - «Давал задания такие, чтобы мы выявили настроение казаков, кубанских и донских, готовы ли они к чему-нибудь или не готовы?» Опять спрашивают Бухарина: «Говорил ты ему это?» Тот запнулся: «Да, говорил».
Опять Серго вскакивает: «Неужели ты мог такое говорить?» - «Я тогда был противником всей политики ЦК, а сегодня - нет».
- А Сталин присутствовал? --спрашиваю.
- Да, конечно. Все члены Политбюро были. Ворошилов был, Молотов председательствовал.
И Рыкову очную ставку члены Политбюро устраивали с Черновым.
- А этот Куликов не был уже арестован? Ягода мог подстроить. Молотов мне рассказывал, как на Тевосяна наговорили.
- Видите ли, - отвечает Каганович, - очную ставку для того устраивали, чтобы видеть, правду ли говорил Куликов. Мы проверяли. И во многом мы видели, что правду говорит.
- А Куликов тоже погиб?
- Да. Погиб…
- Я думаю, стоило ли их расстреливать? Может быть, их надо было снять со всех постов, отправить куда-нибудь в провинцию…
- Видите, дорогой мой, иметь в условиях нашего окружения капиталистического столько правительств на свободе, ведь они все были членами правительств. Троцкистское правительство было, зиновьевское правительство было, рыковское правительство было, это было очень опасно и невозможно. Три правительства могло возникнуть из противников Сталина.
- Троцкого выслали, могли выслать и Бухарина.
- Это было трудное время. Тогда была другая обстановка. Это показывает только терпение Сталина, то, что Сталин держал до двадцать седьмого года Троцкого, Зиновьева и Каменева. Каменев в то время демонстрацию организовал отдельно - противопоставление нашей демонстрации: «Долой правительство! Долой Сталина!» и так далее. Тогда его исключили из Политбюро. А до двадцать седьмого года он был членом Политбюро. Какое терпение у Сталина было! Было время, когда Сталин защищал - Киров и Каменев предлагали исключить из Политбюро и из ЦК Троцкого еще в двадцать третьем году, а Сталин защищал: нельзя этого делать. Было такое время.
- Вас обвиняют в том, что вы расстреливали за идеи.
- Не за идею. Зачем же за идею? Кто же мог поверить, что старые, опытные конспираторы, используя весь опыт большевистской конспиративности и большевистской кооперации, и подпольной организации, что эти люди не будут между собой связываться и не будут составлять организацию?
Они составляли организацию. Томский, который воевал с Зиновьевым и боролся первое время, потом они целовались в издательстве, где работал Томский начальником Госиздата, - встречались они, не отрицали, встречались на даче. О чем говорили? А платформа Рютина - это не идея, они организовывали восстания против Советской власти, и возглавили бы восстание.
Весь метод Ленина борьбы против буржуазного правительства они использовали и могли использовать против нашего правительства, против нас. И в армии они имели своих людей, и всюду имели своих людей. Они создали распространенную цепь организаций. И докладывали друг ДРУГУ» и связь организовали. Бухарин с Каменевым встречался, беседовали, разговаривали о политике ЦК и прочее. Как же можно было их держать на свободе? Говорят, мол, как они могли с иностранными государствами связываться? Так они рассматривали себя как правительство, как подпольное нелегальное правительство. Неустойчивое, но правительство. И шли на это. Троцкий, который был хорошим организатором, мог возглавить восстание…
- Говорят, их признание, что они давали установки на восстание, террор, выбито под пытками…
- На все, что угодно, можно сказать, что придумано. Они были связаны между собой. Ну а пытки? Пытки, возможно, и были, но надо полагать тоже и так, что они старые, опытные большевики, и чтоб они давали добровольно показания? Тоже они не могли добровольно давать показания, отказывались от всего.
- Но тут палка о двух концах…
- Совершенно верно.
- Один выдержит, а другой наговорит все, что угодно.
- Совершенно верно. Может. Может вполне. Но мы заранее знали, что это была организованная, сильная группа. Сильные, очень сильные противники, такие противники, которые могли и террор устроить, и убить… Все, что угодно. Мы видим теперь во всех странах разные перевороты.
- Еще говорят, что Сталин вроде бы беседовал с Бухариным, а еще раньше - с Зиновьевым, Каменевым. Если признаетесь, вас не расстреляют, а если нет - убьют детей, жен…
- Они сами просились. Я знаю, что был прием Зиновьева и Каменева. Это я знаю. Сталин и Ворошилов были. Я не был на этом приеме. Я знаю, что Зиновьев и Каменев просили пощады. Уже будучи арестованными… И Сталин принимал их. Так я слышал. Разговор был. Видимо, шел такой разговор, что должны признать свою вину: вы не признаете и жалуетесь «на обращение. Они говорили: «Да, мы виновны». Было ясно, конечно, что Зиновьев и Каменев не могли простить Сталина за то, что он их, так сказать, сшиб.
- Говорят, что он пообещал им жизнь сохранить.
- Этого я не знаю - чтоб обещал жизнь сохранить. С людьми, которых хотят казнить, говорить о жизни… Вряд ли такое было. Они просто просились на прием к Сталину. И Сталин принял их. И разговор, вероятно, шел об их виновности, вероятно, об этом шел разговор. А чтобы жизнь им спасти - я думаю, что такого разговора не могло быть. Я вам скажу прямо, что Сталин крепко смотрел. Он видел, что эти люди, Зиновьев и.Каменев, были против Октябрьской революции, раз. Троцкий был меньшевиком и не верил в социалистическую революцию, два. Рыков выступал против Октябрьской революции вместе с Зиновьевым и Каменевым и отказался от пребывания в правительстве Ленина. Бухарин против Ленина был в заговоре с левыми эсерами и знал, что левые эсеры предложили ему арестовать Ленина… И молчал!
- А в кино показывают, будто он Ленину рассказал.
- Это вранье. Абсолютное вранье.
Ну, имея перед собой таких - это киты были, - конечно, Сталин не мог оставаться пассивным и ждать, пока его за глотку возьмут, как Робеспьера, уничтожат. Робеспьера же уничтожили, потому что он ждал примирения, а «болото» его и погубило. Те, кто ему вчера аплодировали, сегодня кричали: «На гильотину!»
А если б не Робеспьер, жестокий человек был, то французская революция до корней феодализм не выкорчевала бы. Деспот был, так сказать, Троцкий французской революции.
Если смотреть на вещи с точки зрения юриспруденции, то можно сделать разные заключения. А если говорить с точки зрения большой истории, с точки зрения того, что человек взвалил на свои плечи ношу государства и хочет довести государственное дело до конца твердо и решительно, то Сталин действовал твердо и решительно.