Фон Валь о Польше, белых и Рокомпоте
Из книги Эрнеста Георгиевича Валя «Как Пилсудский погубил Деникина».
Пилсудский считал, что Польша должна мечом завоевать свои границы, а не принять их в подарок из рук России. Поэтому он не согласился на мир и выступил в направлении на Киев...
[Читать далее]…
Распадение Российской Империи, в том числе и отпадение Польши, было подготовлено последним периодом имперской внутренней политики в применении к инородческим окраинам.
Вожди белого движения не избежали в окраинных вопросах ошибок и предубеждений прошлого. Придерживаясь старой идеологии, Сазонов, который и при Деникине руководил в 1919 и 1920 гг. внешней политикой, сыграл в этом отношении роковую роль. В принципе «Единая Неделимая» было допущено лишь одно исключение - для Польши. Между тем расчет именно на Польшу, как на возможную союзницу, был историческим нонсенсом. Польша, памятуя 125-летний гнет, не только не желала проливать кровь за дело, полезное России, но неизбежно должна была стремиться использовать удобное мгновение для восстановления своих границ и содействовать гибели Империи, мстя за прошлые обиды.
...
Борьба Костюшки основывалась на следующих руководящих началах: Польша не должна терять надежды на будущее; она будет восстановлена в наибольших пределах, когда-либо ею занятых... Рядом с этим имелось два течения. Одно надеялось на иностранную помощь, другое искало сближения с Россией, но отнюдь не ценою подчинения польских интересов русским, а с целью постепенного захвата влияния на русские государственные дела в силу высшей польской культуры. Недооценивая сущность этих польских течений и их относительные силы, императоры Александр I, Александр II, Сазонов, Деникин и отчасти бар. Врангель строили планы, таившие в себе жесточайшее разочарование...
После поражения Костюшки поляков повсюду в Европе стали чествовать как героев. Пользуясь этим, ген. Домбровский обратился к прусскому королю с требованиями, не соответствующими ни по существу, ни по форме тогдашнему плачевному положению поляков. Получив отказ, он пошел на службу к Наполеону. Последний использовал польские отряды для своих целей: так, Домбровский участвовал в войне с Италией, дивизии Домбровского, Заенчика и Понятовского сражались против Пруссии в 1806 году; Яблоновский был даже послан для борьбы с неграми... Эрцен считает это участие польских легионов в наполеоновских войнах весьма важным фактором в последующей психологии поляков, проникавшихся уверенностью в безусловном превосходстве польской военной доблести. Кроме того, они в этом видели, что роль их не кончена и что они участвуют в решениях судеб Европы.
...
Восстание 1831 года, имевшее значительные шансы на успех, кончилось неудачей из-за неумения организаторов привлечь население Литвы и поддержать восставших в других частях страны, а также вследствие инертности крестьянской массы. В этом отношении весьма интересно, что, несмотря на старания радикала Леллевеля, желавшего провести законы о крестьянах, эгоизм дворянства даже в столь критическую пору одержал верх над государственными интересами. Польские дворяне готовы были отдать жизнь в борьбе за отечество, но не соглашались лишиться дарового труда. Освобождение крестьян поставило бы в ряды борцов миллионы людей, как это показал пример Пруссии... но прежние польские пороки еще были слишком сильны. С одной стороны, индивидуализм, а с другой - соглашательство во имя победы над Россией путем культурного ее захвата одержали верх. Борьба этих двух начал лишила поляков победы... Эгоисты дворяне оттолкнули крестьянские массы, верное оружие победы. Карьеристы-индивидуалисты вроде Круковецкого строили свое личное благополучие на развалинах родины.
...
Результат либерального отношения к Польше был одинаков в 1831 и в 63 гг. как для царя, так и для представителей соглашения с Россией. Последователи лозунга «Все или ничего» не могли признавать принципа благодарности в отношении первого и заклеймили вторых изменниками.
Таким образом, в ходе развития русско-польских отношений не было мирного исхода: уступки и послабления приводили к тем же результатам, как и репрессивные меры.
...
Церковное имущество (земельное и движимое) указом 1864 г. было конфисковано. За редкими исключениями все монастыри закрыты. В оставшиеся монастыри было запрещено принимать новых монахов и монахинь. В 1867 г. все церковное управление передано в римско-католическую духовную коллегию в Петербурге без предварительного соглашения с Римской курией. Ряд духовных сановников отправлен в Сибирь. Духовная академия в Варшаве закрыта, как и ряд семинарий. Вместе с тем были приняты насильственные меры для возвращения в православие последователей униатской церкви. Ученики униатских семинарий были переведены в православные семинарии, униатские священники впредь должны были посвящаться в сан лишь православным духовенством.
В Холмской области в 1874 г. была упразднена уния. Когда народ, в виде протеста, перестал ходить в церковь, были введены в область войска и установлены пени за непосещение храма. В случае отказа применялась сила, что приводило к кровавым столкновениям.
Школьная реформа Велепольского была отменена. В 1869 г. Варшавский университет стал русским. В школах русский язык введен для преподавания всех предметов за исключением Закона Божия. Обучение польскому языку стало необязательным, причем оно велось на русском языке. В пределах школы ученики не имели права говорить по-польски. Частные школы или были закрыты или подвергались тем же требованиям. В них преподавание Закона Божия возлагалось на русских учителей. Польская молодежь перестала обучаться подлинной польской истории. Произведения польской литературы запрещены. Достаточно было обнаружить запретную книгу, чтобы подвергнуть виновного тяжкому наказанию.
Всякая местная автономия исчезла. В 1867 г. был уничтожен Гос. Совет. В 1868 г. закрыты учреждения по управлению финансами, духовными и внутренними делами. Русский язык введен во всех учреждениях. В 1876 г. уничтожено ведомство юстиции. Закрыт был и польский эмиссионный банк.
С тех пор при Александре III и Николае II нажим постепенно усиливался.
…
Политика Пилсудского была единственно возможная и единственно допустимая для Польши. Такая же политика натравливания соседей друг на друга спасла бы национальную Россию...
Белые вожди и политики продолжали ошибки прежней власти, прибавив к ним надежду на поддержку Польши. Удача белых при использовании окраин и немцев в 1918 году была обеспечена. Оттолкнув Финляндию, Эстонию, немцев, расстроив Украину, надеясь на помощь Польши, они ожидали появления союзников, которые с исчезновением единственного своего врага, которым они интересовались, немцев, никакого отношения к внутренним политическим вопросам и судьбам России иметь не пожелали. Чтобы добиться участия союзников, надо было оттянуть разгром центральных держав. С исчезновением опасности исчезла необходимость борьбы против устраненной опасности. Эту логику союзников можно было заранее предвидеть. Они поступили целесообразно. Белые вожди не решили простой логической задачи. В 1920 году белые не имели уже шансов на успех, упущенный в свое время.
Логика подсказывала необходимость заранее сделать выбор между Польшей и Малороссией. Победа союзников над немцами была сопряжена с немедленным появлением на сцене Польши, а вместе с этим можно было предвидеть и войну Украины с Польшей. Всякому и тогда уже не могло не быть ясным, что с исчезновением Украины претензии Польши к Украине являлись бы претензиями Польши уже к России, если территория Украины оказалась бы, как думали белые вожди, в руках белых. Как можно было пройти мимо такой очевидности, трудно понять.
…
Насколько вообще в польском вопросе царила неопределенность намерений и взглядов, служит подтверждением приводимый в показаниях Янушкевича факт: «…из пределов Царства Польского и, в частности, из Варшавы незадолго до эвакуации производились массовые аресты молодежи с последующим выселением в Россию в качестве арестованных по подозрению в антиправительственной политической деятельности…»
…аресты, выселения и опустошения оставляемых местностей… представляли общее на всем громадном фронте явление… когда Янушкевич был назначен на Кавказ, там применялись те же репрессивные меры. …министр внутренних дел кн. Н. Б. Щербатов в заседании Совета Министров 16 августа 1915 года заявил: «за сутки до выступления нашей армии из Варшавы жандармерия по требованию военных властей арестовала массу народа по подозрению в австрийской ориентации. Исключений не было сделано даже для малолетних. Все эти арестованные отправлены в тыл и заключены в тюрьму…»
Такие действия должны были отразиться на отношении поляков к России...
Остановимся еще на одном обстоятельстве. Сазонов, по его словам, сознавал опасность «грыжи» и оставления войск в районе, «защита которого представляла неодолимые трудности». Почему же наш план войны был составлен в обратном смысле? Почему, по требованию того же Сазонова, подчинившего нашу стратегию интересам союзников, наши армии были двинуты на верную гибель в Восточную Пруссию. Теперь можно сказать, что способы ведения войны были сведены к оказанию услуг французскому фронту.
...
Сепаратизму способствовали и поражения русской армии... Но еще более пагубное значение имела деятельность Ставки, основанная на своеобразном толковании «Положения о полевом управлении войск». Массовые аресты и высылки инородцев, а также преступные опустошения оставляемых армией местностей возбуждали не только ненависть, но и презрение западных окраин. Министр Юстиции А. А. Хвостов в заседании 2 сентября 1915 г. заявил: «Совет Министров неоднократно указывал на грозные последствия системы опустошения оставляемых нашей армией местностей. Людей гонят нагайками…» К этому А. В. Кривошеин добавил: «Янушкевич в беседе по поводу беженцев прямо сказал мне, что война идет огнем и мечом и что пусть страдают те, кто попадаются на пути». Тот же Кривошеин еще 4 августа высказывал: «В моей компетенции, как члена Совета Министров, заявить, что устраиваемое Ставкою второе великое переселение народов влечет Россию в бездну, к революции и к гибели». Надо было бы прибавить - и к распадению на составные части...
После захвата власти большевиками белые, как защитники принципа порядка и права собственности, должны были логически встать на сторону окраин, всей своей массой являющихся оплотом тех же принципов. Но они рассуждали не как граждане русской империи... Рядом с принципом порядка - защитой собственности, общим с инородцами, они выступали за начало узко-национальное, нарушая этим основы понятия об Империи, т. е. именно тот самый принцип, который, им казалось, они представляют собой!! Таким образом они сами обострили национальный вопрос и ускорили решение инородцев совсем и окончательно оторваться от России. «Единой неделимой» могла быть лишь Российская Империя, а не Русь, объединяющая инородческие окраины - это был бы абсурд. Окраины были бы и рады оставаться равноправными членами Империи, но они категорически отказывались стать Русью, будь то Русь Александра III, Русь Чернова, Русь большевиков или Русь белых генералов.
При подробном изучении последовательного хода отделения окраин бросается в глаза, как идея автономии под влиянием политики Сазонова и белых вождей переходит в решение окончательного отделения. Надеяться на компромисс при лозунге «Единая неделимая» окраинам было столь же бесцельно, как Деникину рассчитывать на содействие и соглашение Польши при той же ее непримиримой идеологии в отношении России.
Деникин, упоминая об окраинах, пишет: «Не осталась, конечно, без влияния и память о русской политике, слишком мало считавшейся с культурно-национальными стремлениями народностей, населявших империю» (том III, стр. 24). Спрашивается, отчего же, понимая это, он сугубо продолжал действовать в том же направлении?
...
«Великую Единую» может создать только большевизм. Но это будет не «Россия», а «великая единая всемирная революция».
Не следует забывать, что если для Англии смертельным было сближение России и Германии, как признался Черчилль, то величайшая опасность для великороссов состоит в сближении Польши с Украиной. Эта опасность проявилась в 1919 году и молниеносно отразилась на русском национальном деле. Сближение, состоявшееся 18 августа между Петлюрой и Пилсудским, вызвало немедленную гибель Деникина. Эта смертельная опасность продолжает существовать и поныне и никем из русских не оценивается в той мере, какой достойна ее страшная реальность. В своей радио-речи ген. Кутржеба недвусмысленно говорит о целях. Польши: «создать с помощью польских войск украинскую армию, способную защищать свое отечество... Политической целью было создание украинского национального государства в качестве естественного союзника против русского империализма».
Пилсудский считал, что Польша должна мечом завоевать свои границы, а не принять их в подарок из рук России. Поэтому он не согласился на мир и выступил в направлении на Киев...
[Читать далее]…
Распадение Российской Империи, в том числе и отпадение Польши, было подготовлено последним периодом имперской внутренней политики в применении к инородческим окраинам.
Вожди белого движения не избежали в окраинных вопросах ошибок и предубеждений прошлого. Придерживаясь старой идеологии, Сазонов, который и при Деникине руководил в 1919 и 1920 гг. внешней политикой, сыграл в этом отношении роковую роль. В принципе «Единая Неделимая» было допущено лишь одно исключение - для Польши. Между тем расчет именно на Польшу, как на возможную союзницу, был историческим нонсенсом. Польша, памятуя 125-летний гнет, не только не желала проливать кровь за дело, полезное России, но неизбежно должна была стремиться использовать удобное мгновение для восстановления своих границ и содействовать гибели Империи, мстя за прошлые обиды.
...
Борьба Костюшки основывалась на следующих руководящих началах: Польша не должна терять надежды на будущее; она будет восстановлена в наибольших пределах, когда-либо ею занятых... Рядом с этим имелось два течения. Одно надеялось на иностранную помощь, другое искало сближения с Россией, но отнюдь не ценою подчинения польских интересов русским, а с целью постепенного захвата влияния на русские государственные дела в силу высшей польской культуры. Недооценивая сущность этих польских течений и их относительные силы, императоры Александр I, Александр II, Сазонов, Деникин и отчасти бар. Врангель строили планы, таившие в себе жесточайшее разочарование...
После поражения Костюшки поляков повсюду в Европе стали чествовать как героев. Пользуясь этим, ген. Домбровский обратился к прусскому королю с требованиями, не соответствующими ни по существу, ни по форме тогдашнему плачевному положению поляков. Получив отказ, он пошел на службу к Наполеону. Последний использовал польские отряды для своих целей: так, Домбровский участвовал в войне с Италией, дивизии Домбровского, Заенчика и Понятовского сражались против Пруссии в 1806 году; Яблоновский был даже послан для борьбы с неграми... Эрцен считает это участие польских легионов в наполеоновских войнах весьма важным фактором в последующей психологии поляков, проникавшихся уверенностью в безусловном превосходстве польской военной доблести. Кроме того, они в этом видели, что роль их не кончена и что они участвуют в решениях судеб Европы.
...
Восстание 1831 года, имевшее значительные шансы на успех, кончилось неудачей из-за неумения организаторов привлечь население Литвы и поддержать восставших в других частях страны, а также вследствие инертности крестьянской массы. В этом отношении весьма интересно, что, несмотря на старания радикала Леллевеля, желавшего провести законы о крестьянах, эгоизм дворянства даже в столь критическую пору одержал верх над государственными интересами. Польские дворяне готовы были отдать жизнь в борьбе за отечество, но не соглашались лишиться дарового труда. Освобождение крестьян поставило бы в ряды борцов миллионы людей, как это показал пример Пруссии... но прежние польские пороки еще были слишком сильны. С одной стороны, индивидуализм, а с другой - соглашательство во имя победы над Россией путем культурного ее захвата одержали верх. Борьба этих двух начал лишила поляков победы... Эгоисты дворяне оттолкнули крестьянские массы, верное оружие победы. Карьеристы-индивидуалисты вроде Круковецкого строили свое личное благополучие на развалинах родины.
...
Результат либерального отношения к Польше был одинаков в 1831 и в 63 гг. как для царя, так и для представителей соглашения с Россией. Последователи лозунга «Все или ничего» не могли признавать принципа благодарности в отношении первого и заклеймили вторых изменниками.
Таким образом, в ходе развития русско-польских отношений не было мирного исхода: уступки и послабления приводили к тем же результатам, как и репрессивные меры.
...
Церковное имущество (земельное и движимое) указом 1864 г. было конфисковано. За редкими исключениями все монастыри закрыты. В оставшиеся монастыри было запрещено принимать новых монахов и монахинь. В 1867 г. все церковное управление передано в римско-католическую духовную коллегию в Петербурге без предварительного соглашения с Римской курией. Ряд духовных сановников отправлен в Сибирь. Духовная академия в Варшаве закрыта, как и ряд семинарий. Вместе с тем были приняты насильственные меры для возвращения в православие последователей униатской церкви. Ученики униатских семинарий были переведены в православные семинарии, униатские священники впредь должны были посвящаться в сан лишь православным духовенством.
В Холмской области в 1874 г. была упразднена уния. Когда народ, в виде протеста, перестал ходить в церковь, были введены в область войска и установлены пени за непосещение храма. В случае отказа применялась сила, что приводило к кровавым столкновениям.
Школьная реформа Велепольского была отменена. В 1869 г. Варшавский университет стал русским. В школах русский язык введен для преподавания всех предметов за исключением Закона Божия. Обучение польскому языку стало необязательным, причем оно велось на русском языке. В пределах школы ученики не имели права говорить по-польски. Частные школы или были закрыты или подвергались тем же требованиям. В них преподавание Закона Божия возлагалось на русских учителей. Польская молодежь перестала обучаться подлинной польской истории. Произведения польской литературы запрещены. Достаточно было обнаружить запретную книгу, чтобы подвергнуть виновного тяжкому наказанию.
Всякая местная автономия исчезла. В 1867 г. был уничтожен Гос. Совет. В 1868 г. закрыты учреждения по управлению финансами, духовными и внутренними делами. Русский язык введен во всех учреждениях. В 1876 г. уничтожено ведомство юстиции. Закрыт был и польский эмиссионный банк.
С тех пор при Александре III и Николае II нажим постепенно усиливался.
…
Политика Пилсудского была единственно возможная и единственно допустимая для Польши. Такая же политика натравливания соседей друг на друга спасла бы национальную Россию...
Белые вожди и политики продолжали ошибки прежней власти, прибавив к ним надежду на поддержку Польши. Удача белых при использовании окраин и немцев в 1918 году была обеспечена. Оттолкнув Финляндию, Эстонию, немцев, расстроив Украину, надеясь на помощь Польши, они ожидали появления союзников, которые с исчезновением единственного своего врага, которым они интересовались, немцев, никакого отношения к внутренним политическим вопросам и судьбам России иметь не пожелали. Чтобы добиться участия союзников, надо было оттянуть разгром центральных держав. С исчезновением опасности исчезла необходимость борьбы против устраненной опасности. Эту логику союзников можно было заранее предвидеть. Они поступили целесообразно. Белые вожди не решили простой логической задачи. В 1920 году белые не имели уже шансов на успех, упущенный в свое время.
Логика подсказывала необходимость заранее сделать выбор между Польшей и Малороссией. Победа союзников над немцами была сопряжена с немедленным появлением на сцене Польши, а вместе с этим можно было предвидеть и войну Украины с Польшей. Всякому и тогда уже не могло не быть ясным, что с исчезновением Украины претензии Польши к Украине являлись бы претензиями Польши уже к России, если территория Украины оказалась бы, как думали белые вожди, в руках белых. Как можно было пройти мимо такой очевидности, трудно понять.
…
Насколько вообще в польском вопросе царила неопределенность намерений и взглядов, служит подтверждением приводимый в показаниях Янушкевича факт: «…из пределов Царства Польского и, в частности, из Варшавы незадолго до эвакуации производились массовые аресты молодежи с последующим выселением в Россию в качестве арестованных по подозрению в антиправительственной политической деятельности…»
…аресты, выселения и опустошения оставляемых местностей… представляли общее на всем громадном фронте явление… когда Янушкевич был назначен на Кавказ, там применялись те же репрессивные меры. …министр внутренних дел кн. Н. Б. Щербатов в заседании Совета Министров 16 августа 1915 года заявил: «за сутки до выступления нашей армии из Варшавы жандармерия по требованию военных властей арестовала массу народа по подозрению в австрийской ориентации. Исключений не было сделано даже для малолетних. Все эти арестованные отправлены в тыл и заключены в тюрьму…»
Такие действия должны были отразиться на отношении поляков к России...
Остановимся еще на одном обстоятельстве. Сазонов, по его словам, сознавал опасность «грыжи» и оставления войск в районе, «защита которого представляла неодолимые трудности». Почему же наш план войны был составлен в обратном смысле? Почему, по требованию того же Сазонова, подчинившего нашу стратегию интересам союзников, наши армии были двинуты на верную гибель в Восточную Пруссию. Теперь можно сказать, что способы ведения войны были сведены к оказанию услуг французскому фронту.
...
Сепаратизму способствовали и поражения русской армии... Но еще более пагубное значение имела деятельность Ставки, основанная на своеобразном толковании «Положения о полевом управлении войск». Массовые аресты и высылки инородцев, а также преступные опустошения оставляемых армией местностей возбуждали не только ненависть, но и презрение западных окраин. Министр Юстиции А. А. Хвостов в заседании 2 сентября 1915 г. заявил: «Совет Министров неоднократно указывал на грозные последствия системы опустошения оставляемых нашей армией местностей. Людей гонят нагайками…» К этому А. В. Кривошеин добавил: «Янушкевич в беседе по поводу беженцев прямо сказал мне, что война идет огнем и мечом и что пусть страдают те, кто попадаются на пути». Тот же Кривошеин еще 4 августа высказывал: «В моей компетенции, как члена Совета Министров, заявить, что устраиваемое Ставкою второе великое переселение народов влечет Россию в бездну, к революции и к гибели». Надо было бы прибавить - и к распадению на составные части...
После захвата власти большевиками белые, как защитники принципа порядка и права собственности, должны были логически встать на сторону окраин, всей своей массой являющихся оплотом тех же принципов. Но они рассуждали не как граждане русской империи... Рядом с принципом порядка - защитой собственности, общим с инородцами, они выступали за начало узко-национальное, нарушая этим основы понятия об Империи, т. е. именно тот самый принцип, который, им казалось, они представляют собой!! Таким образом они сами обострили национальный вопрос и ускорили решение инородцев совсем и окончательно оторваться от России. «Единой неделимой» могла быть лишь Российская Империя, а не Русь, объединяющая инородческие окраины - это был бы абсурд. Окраины были бы и рады оставаться равноправными членами Империи, но они категорически отказывались стать Русью, будь то Русь Александра III, Русь Чернова, Русь большевиков или Русь белых генералов.
При подробном изучении последовательного хода отделения окраин бросается в глаза, как идея автономии под влиянием политики Сазонова и белых вождей переходит в решение окончательного отделения. Надеяться на компромисс при лозунге «Единая неделимая» окраинам было столь же бесцельно, как Деникину рассчитывать на содействие и соглашение Польши при той же ее непримиримой идеологии в отношении России.
Деникин, упоминая об окраинах, пишет: «Не осталась, конечно, без влияния и память о русской политике, слишком мало считавшейся с культурно-национальными стремлениями народностей, населявших империю» (том III, стр. 24). Спрашивается, отчего же, понимая это, он сугубо продолжал действовать в том же направлении?
...
«Великую Единую» может создать только большевизм. Но это будет не «Россия», а «великая единая всемирная революция».
Не следует забывать, что если для Англии смертельным было сближение России и Германии, как признался Черчилль, то величайшая опасность для великороссов состоит в сближении Польши с Украиной. Эта опасность проявилась в 1919 году и молниеносно отразилась на русском национальном деле. Сближение, состоявшееся 18 августа между Петлюрой и Пилсудским, вызвало немедленную гибель Деникина. Эта смертельная опасность продолжает существовать и поныне и никем из русских не оценивается в той мере, какой достойна ее страшная реальность. В своей радио-речи ген. Кутржеба недвусмысленно говорит о целях. Польши: «создать с помощью польских войск украинскую армию, способную защищать свое отечество... Политической целью было создание украинского национального государства в качестве естественного союзника против русского империализма».