Александр Майсурян о вводе советских войск в Афганистан
Взято у maysuryan
24 декабря 1979 года Вооружённые Силы СССР - как тогда говорили, Ограниченный контингент советских войск - вошли на территорию Афганистана. Но это событие имело свою предысторию...
[Ознакомиться]1. «В Коране нигде не сказано, что Аллах против коммунизма». Корни этого события уходят ещё в королевскую эпоху Афганистана, когда страной правил король (падишах) Захир Шах (1914-2007). Отношения Кабула с Советским Союзом носили тогда почти идиллический характер. Настолько, что когда в июле 1973 года короля сверг его двоюродный брат сердар (принц) Мухаммед Дауд, провозгласивший республику, Леонид Ильич Брежнев, узнав об этом, спросил, не отменятся ли теперь охоты в Афганистане. Так ему хорошо запомнилась устроенная для него королевским двором охота, в которой он сам участвовал во время визита в эту страну в начале 1960-х...
Захир Шах проводил постепенную модернизацию страны. Известна его фраза: «В Коране нигде не сказано, что Аллах против научно-технического прогресса, так почему с ним надо бороться?» Есть и легенда о более решительном варианте тех же слов короля: «В Коране нигде не сказано, что Аллах против коммунизма, так почему с ним надо бороться?».
Однако с этим категорически не соглашалось патриархально и консервативно настроенное духовенство, которое считало необходимым бороться и с научно-техническим, и с социальным прогрессом, не говоря уж про коммунизм.
2. «Революция - как роды, её нельзя отложить». Дворцовая «революция», устроенная в 1973 году королевским братом Мухаммедом Даудом (1909-1978), конечно, ещё больше обострила эту и без того непростую ситуацию. В какой-то момент Дауд арестовал некоторых видных коммунистов. Сочувствовавшие им военные подняли мятеж. При штурме президентского дворца Дауд был убит. Рассказывали, что на предложение сдаться он ответил пистолетным выстрелом и гордым отказом:
- Я коммунистам не сдаюсь!
Прославился такой эпизод революции: одного из видных коммунистов Хафизуллу Амина восставшие освободили из-под стражи. Он выступал перед толпой, стоя на броне танка, и в какой-то момент показал всем ещё висевшие на правой руке наручники... Эта яркая сценка вызвала всеобщий восторг.
Новым главой государства стал известный поэт и революционер Нур Мухаммед Тараки. Позднее московские товарищи упрекали его за то, что революция произошла несвоевременно. Тараки отвечал, что революция - как роды, её нельзя отложить.
Брежневу тоже приходилось отвечать на неприятные вопросы. В июне 1979 года на встрече в Вене американский президент Картер поднял вопрос об Афганистане. Леонид Ильич в ответ признался:
- Мы услышали о революции в Афганистане тоже по радио. И не мы стимулировали изменения в правительстве этой страны.
3. «У нас появилась возможность обеспечить СССР его собственную Вьетнамскую войну». Ключевым для понимания дальнейших событий может послужить знаменитое интервью «Нувель Обсерватер» 15 января 1998 года одного из реальных авторов Афганской войны, Збигнева Бжезинского (1928-2017). Он говорил:
«Согласно официальной версии, ЦРУ начало поддержку моджахедов в 1980 году, то есть после вступления Советской Армии в Афганистан 24 декабря 1979 года. Но в действительности (это держалось в секрете до сегодняшнего дня) всё обстояло иначе: на самом деле первую директиву об оказании тайной помощи противникам просоветского режима в Кабуле президент Картер подписал 3 июля 1979 года. И в тот же день я написал ему докладную записку, в которой объяснял, что, по моему мнению, эта помощь повлечёт военное вмешательство Советов».
Обратим внимание на дату: уже через пару недель после трогательных объятий и поцелуев с Леонидом Ильичом в Вене Картер подписал директиву о раздувании войны в Афганистане. Никаких советских войск в этой стране ещё не было...
Из интервью Бжезинского 1998 года:
««Нувель Обсерватер»: - Когда Советы оправдывали свои действия, говоря, что они намереваются бороться против тайного вмешательства США в дела Афганистана, им никто не верил. Однако, в их словах была правда… Вы сегодня ни о чём не сожалеете?
Бжезинский: - Сожалеть о чём? Та секретная операция была блестящей идеей. Она дала заманить русских в афганский капкан, и вы хотите, чтобы я сожалел? Когда Советы официально пересекли границу, я написал президенту Картеру, по существу: «Теперь у нас появилась возможность обеспечить СССР его собственную Вьетнамскую войну». Фактически, Москва должна была вести на протяжении почти десяти лет невыносимую для неё войну, конфликт, повлёкший деморализацию и в конце концов распад Советской империи.
- Не сожалеете ли Вы о том, что содействовали исламскому фундаментализму, вооружали и консультировали будущих террористов?
- Что более важно для мировой истории? Талибан или падение Советской империи? Несколько возбуждённых исламистов или освобождение центральной Европы и конец холодной войны?»
4. «Войска Советский Союз вводить не будет». Лидер афганской революции Нур Мухаммед Тараки стал просить Москву прислать войска. Рассказывали, что Леонид Ильич на подобные просьбы Тараки отвечал так:
- Войска в Афганистан Советский Союз вводить не будет. Появление наших солдат в вашей стране, товарищ президент, наверняка восстановит большую часть афганского народа против революции...
В 1979 году Брежнев говорил своим соратникам:
- Мне думается, что правильно определили члены Политбюро, что нам сейчас не пристало втягиваться в эту войну... Участие же наших войск в Афганистане может нанести вред не только нам, но и прежде всего им... У них распадается армия, а мы здесь должны будем вести за неё войну.
10 сентября 1979 года Брежнев уже не в первый раз принимал в Кремле Тараки. Леонид Ильич предупредил собеседника, что в его собственной партии зреет заговор. Во главе заговорщиков - его ближайший соратник Хафизулла Амин.
11 сентября Тараки вернулся на родину. Он произнёс грозную фразу, которая позднее стоила ему жизни:
- Я обнаружил в партии раковую опухоль. Будем её лечить.
Как развивались дальнейшие события? По одной из версий, Амина попытались убить (по другой, он сам устроил это покушение). И уже 16 сентября власть перешла к нему. Тараки сместили со всех постов. Через несколько дней бывшего президента вместе с женой отвели в какое-то новое помещение. Позднее Нурбиби Тараки рассказывала:
«Комната, в которой мы оказались, была абсолютно пустой, если не считать голой жесткой кровати. Пол был покрыт толстым слоем пыли. Всё это очень напоминало тюремную камеру. Я спросила у Тараки:
- Неужели мы совершили какие-то преступления?
- Ничего, - как всегда, философски ответил он. - Всё образуется. А комната эта обычная. Я знаю, что раньше здесь жили солдаты, что ж, теперь мы поживём». Я вытерла пыль. Восемь дней мы провели здесь. Муж вёл себя абсолютно спокойно... Ему было 62 года. Он не болел, только стал совсем седым». Когда супруга спрашивала, не могут ли их убить, он спокойно отвечал:
- Я всю жизнь отдал революции, другой цели у меня не было, и любой это знает. За что же меня уничтожать?
Тем временем Брежнев, обеспокоенный судьбой своего недавнего гостя, срочно направил Амину тайное личное послание. Леонид Ильич просил сохранить Тараки жизнь. Но Амин не послушался совета из Кремля: живой Тараки казался вечной угрозой для новой власти. Его разлучили с женой, а 8 октября поздно вечером - казнили. «Мне рассказали, - вспоминала она, - что опять-таки ночью три аминовских офицера вошли в комнату мужа. Он стоял перед ними в халате, был спокоен. Офицеры предложили ему идти с ними. Он попросил пить. «Не время», - ответили палачи. Схватили Тараки за руки и за ноги, повалили его на пол, а на голову положили подушку. Так подушкой и задушили». Один из офицеров признавался позднее, что «пришлось помучиться не меньше пятнадцати минут».
На следующий день кабульское радио сообщило о том, что Тараки умер: скончался «от треволнений».
5. «Какой же это подонок - Амин...» Охранник Брежнева В. Медведев вспоминал момент, когда советский Генсек узнал о гибели своего недавнего гостя: «Брежнев был и взволнован, и возмущён, стал вдруг рассказывать о Тараки как о национальном поэте, писателе, просто как о человеке - вспомнил добром». «Как же так, ведь я же его предупреждал!" - досадовал он. Он с горечью вспоминал, как совсем недавно принимал Тараки, обещал ему поддержку и помощь. Брежнев негодовал: «Какой же это подонок - Амин: задушить человека, с которым вместе участвовал в революции. Кто же стоит во главе афганской революции? И что скажут в других странах? Разве можно верить слову Брежнева, если все его заверения в поддержке и защите остаются словами?». В своём кругу он говорил, что ему нанесена пощёчина, на которую он должен ответить. Андрей Громыко рассказывал: «Брежнев был просто потрясён убийством Тараки, который незадолго до этого был его гостем, и считал, что группировка Амина может пойти на сговор с США». А сам Громыко говорил своим сотрудникам:
- Ни при каких обстоятельствах мы не можем потерять Афганистан... Если сегодня мы оставим Афганистан, то завтра нам, может быть, придётся защищать наши рубежи от мусульманских орд уже где-нибудь в Таджикистане или Узбекистане.
Между прочим, будучи ранее в Москве, Амин встречался с зятем генсека Юрием Чурбановым, тогда - заместителем министра внутренних дел. Речь шла о советской военной помощи, Амин просил её увеличить.
- В этом году, - вежливо отвечал Чурбанов, - мы уже не сможем ничего увеличить.
- Если не поможете вы, - вдруг вспыхнул Амин, - мы тогда купим у ФРГ.
«Тут я сорвался, - вспоминал Чурбанов, - спрашиваю: «А на какие, извините, деньги? У вас нет возможности заплатить нам за оружие, и только поэтому мы поставляем его безвозмездно».
- Не ваше дело, - отрезал Амин.
Его собеседник понял так, что Амин намекает на возможность перехода Кабула в западный лагерь. «Угроза Амина о военной помощи со стороны бундесвера, - писал Чурбанов, - мне надолго врезалась в память. Я незамедлительно рассказал обо всём Леониду Ильичу...».
«По линии КГБ поступили сведения, - писал член Политбюро Виктор Гришин, - что Амин учинил расправу со всем родом Тараки... Родственников и сторонников Тараки насильственно переселили на пустынную территорию, бесплодную и безводную землю, вдали от населённых пунктов. Они были обречены на голодную смерть... Наши попытки защитить их были отвергнуты».
Между тем сам Амин, не подозревая, как видно, о таких настроениях против него в Москве, продолжал просить о вводе в Афганистан советских войск.
Окончательное решение об этом принималось 12 декабря 1979 года. О. Гриневский приводил такую легенду о поведении Брежнева в этот день. Высшие руководители страны собрались в Кремле, за знаменитым столом заседаний Политбюро. Леонид Ильич выслушал подробную характеристику Амина, весьма нелестную. Затем долго сидел молча. В гробовой тишине прошли минуты три. Потом Леонид Ильич встал, хлопнул кулаком по зелёному сукну.
- Непорядочный человек! - сказал он.
И - вышел из зала. Вопрос о вводе войск был решён.
6. «Амин вёл страну к чудовищному насилию». В итоге на вероломство Амина решено было ответить ещё большим вероломством. В «Правде» от 7 декабря на первой полосе появилось сердечное поздравление, адресованное «товарищу Хафизулле Амину». Подписали его Брежнев и Косыгин. Здесь же Амин благодарил их в ответ, называя «дорогими товарищами». Но уже 28 декабря советские граждане с изумлением узнали, что «товарищ Амин» вдруг превратился в «кровожадного угнетателя». С цветистым восточным красноречием новый глава Афганистана Бабрак Кармаль сообщал:
- Сегодня разбита машина пыток Амина и его приспешников - диких палачей, узурпаторов и убийц десятков тысяч наших соотечественников... Разрушены бастионы деспотизма кровавой династии Амина и его сторонников - этих сторожевых псов сардаров Надир шаха, Захир шаха, Дауд шаха, наёмников мирового империализма...
Самого Амина «за преступления против благородного народа Афганистана» осудили к смертной казни. «Приговор приведён в исполнение». Как же произошли все эти удивительные события?
Днём 27 декабря во дворце Амина проходил торжественный обед. Из советской столицы только что возвратился секретарь ЦК Панджшери. Он привёз хорошие новости: в Кремле, наконец, поверили тому, что Тараки умер от естественных причин. Более того, Москва решила наконец откликнуться на просьбы Кабула о присылке войск. Амин с торжеством заметил:
- Советские дивизии уже на пути сюда. Я вам всегда говорил, что великий сосед не оставит нас в беде. Всё идет прекрасно.
Между прочим, Амину докладывали, что войск прибывает явно больше, чем оговаривалось. Но он возражал:
- Ну, что тут особенного, чем больше их прибудет, тем лучше.
После обеда Амин собирался выступить по кабульскому радио и телевидению и сообщить о приглашении советских войск. Он находился в приподнятом настроении. Когда Панджшери за столом отказался от супа, сказав, что соблюдает диету, Амин весело пошутил:
- Наверно, тебя в Москве избаловали кремлёвской кухней.
Однако после застолья стало твориться что-то неладное. Всех вдруг непреодолимо начало клонить ко сну. Одни внезапно падали и засыпали, других разбирал неостановимый истерический смех. Участник этой трапезы А.К. Мисак вспоминал: «Кто отведал этот обед, чувствовал себя, словно пьяный. Только Панджшери с удивлением взирал на наши мучения. Он единственный из нас не ел суп, потому что соблюдал диету. Видимо, что-то было подмешано именно в суп». Мисак спросил у Амина:
- Может быть, нам что-то в еду подсыпали? Не яд ли это? Кстати, кто твой повар?
- Не волнуйся, - успокоил его хозяин. - И повар, и переводчик у меня советские.
Но и сам Амин почувствовал себя плохо. «Кажется, я схожу с ума», - сказал он, теряя сознание. Прислуга и охрана срочно вызвали врачей из советского посольства. Те стали промывать больным желудки и добросовестно приводить их в чувство. Очнувшись, Амин с изумлением спросил:
- Почему это случилось в моем доме? Кто это сделал?
Но вот около половины восьмого вечера весь дворец задрожал от взрывов. Отовсюду к зданию протянулись светящиеся нити трассирующих пуль. Но Амин не терял присутствия духа, он уверенно сказал:
- Советские помогут.
И распорядился попросить о помощи советских военных советников. Адъютант ответил, что по дворцу стреляют советские. Амин вскипел и швырнул в своего адъютанта пепельницей, крикнув:
- Врёшь, не может быть!
Но вскоре стало ясно, что так оно и есть.
- Я об этом догадывался, всё верно, - вымолвил Амин. И приказал: - Дайте мне автомат.
- В кого ты хочешь стрелять? - спросила у президента его жена. - В советских?..
Во время штурма дворца Амин был убит. 28 декабря утром выстрелы утихли - президентский дворец был взят. Ещё раньше была захвачена тюрьма Пули-Чархи, где находились политзаключённые. Советские войска освободили, в частности, вдову Тараки. Всего в течение месяца освободили около 15 тысяч заключённых.
После ввода войск, по свидетельству Ю. Чурбанова, Брежнев «провёл несколько бессонных ночей». Но вскоре стало ясно, что дело принимает затяжной оборот. В Афганистане разгорелась партизанская война. Генеральная Ассамблея ООН голосами более чем 100 государств осудила ввод советских войск. Вероятно, в Кремле не ожидали такой реакции: совсем недавно, в сентябре 1979 года Франция свергла императора Центрально-Африканской империи Бокассу I. Мир воспринял это событие совершенно спокойно. Но тут всё вышло иначе...
О. Гриневский писал: «Очень скоро Брежнев стал ворчать на военных:
- Не могли сделать как положено. - И досадовал: - Вот, чёрт побери, влипли в историю!». А. Александров-Агентов также приводил похожие слова Генсека, обращённые к главе КГБ и министру обороны:
- Ну и втянули вы меня в историю!
В частной беседе в середине 1980 года Леонид Ильич признавался:
- Предложение о вводе советских войск в Афганистан вызывало у некоторых, в том числе и у меня, сомнения... Нас убедили, что советские войска будут там очень короткий срок, речь идёт о защите наших южных границ, что вооружённый конфликт быстро прекратится...
В беседах с западными деятелями Брежнев пытался найти какой-то выход из тупика.
- Почему мы проявляем столько эмоций?! - восклицал он при встрече с президентом Франции, согласно мемуарам последнего. - Потому что речь идёт о внутренних проблемах коммунистического мира... И почему вы защищаете Амина, этого убийцу и палача?.. Президент Тараки был моим другом. Он приезжал ко мне в сентябре. После его возвращения Амин его убил. Этого я ему не мог простить.
Президент Жискар д'Эстен вспоминал об этой беседе: «Потом он (Брежнев) обеими руками хватает меня за лацканы пиджака. Его лицо приближается к моему. Мне трудно смотреть на него с такого близкого расстояния, и всё плывёт перед глазами.
- Нужно найти политическое решение, - вновь начинает он. - На самом деле Амин вёл страну к чудовищному насилию. Но мы не должны там оставаться».
На фото:
Президент США Рональд Рейган в 1983 году принимает в Белом доме делегацию моджахедов и говорит им: «Смотреть, как смелые афганцы воюют против современной военной техники с простейшим оружием - это настоящее вдохновение для всех, кто любит свободу. Их смелость преподаёт нам важнейший урок - в этом мире есть вещи, которые стоит защищать. От лица всех американцев, я говорю жителям Афганистана - мы восхищаемся вашим героизмом, вашей преданностью свободе, вашей непрекращающейся борьбой против ваших угнетателей».
24 декабря 1979 года Вооружённые Силы СССР - как тогда говорили, Ограниченный контингент советских войск - вошли на территорию Афганистана. Но это событие имело свою предысторию...
[Ознакомиться]1. «В Коране нигде не сказано, что Аллах против коммунизма». Корни этого события уходят ещё в королевскую эпоху Афганистана, когда страной правил король (падишах) Захир Шах (1914-2007). Отношения Кабула с Советским Союзом носили тогда почти идиллический характер. Настолько, что когда в июле 1973 года короля сверг его двоюродный брат сердар (принц) Мухаммед Дауд, провозгласивший республику, Леонид Ильич Брежнев, узнав об этом, спросил, не отменятся ли теперь охоты в Афганистане. Так ему хорошо запомнилась устроенная для него королевским двором охота, в которой он сам участвовал во время визита в эту страну в начале 1960-х...
Захир Шах проводил постепенную модернизацию страны. Известна его фраза: «В Коране нигде не сказано, что Аллах против научно-технического прогресса, так почему с ним надо бороться?» Есть и легенда о более решительном варианте тех же слов короля: «В Коране нигде не сказано, что Аллах против коммунизма, так почему с ним надо бороться?».
Однако с этим категорически не соглашалось патриархально и консервативно настроенное духовенство, которое считало необходимым бороться и с научно-техническим, и с социальным прогрессом, не говоря уж про коммунизм.
2. «Революция - как роды, её нельзя отложить». Дворцовая «революция», устроенная в 1973 году королевским братом Мухаммедом Даудом (1909-1978), конечно, ещё больше обострила эту и без того непростую ситуацию. В какой-то момент Дауд арестовал некоторых видных коммунистов. Сочувствовавшие им военные подняли мятеж. При штурме президентского дворца Дауд был убит. Рассказывали, что на предложение сдаться он ответил пистолетным выстрелом и гордым отказом:
- Я коммунистам не сдаюсь!
Прославился такой эпизод революции: одного из видных коммунистов Хафизуллу Амина восставшие освободили из-под стражи. Он выступал перед толпой, стоя на броне танка, и в какой-то момент показал всем ещё висевшие на правой руке наручники... Эта яркая сценка вызвала всеобщий восторг.
Новым главой государства стал известный поэт и революционер Нур Мухаммед Тараки. Позднее московские товарищи упрекали его за то, что революция произошла несвоевременно. Тараки отвечал, что революция - как роды, её нельзя отложить.
Брежневу тоже приходилось отвечать на неприятные вопросы. В июне 1979 года на встрече в Вене американский президент Картер поднял вопрос об Афганистане. Леонид Ильич в ответ признался:
- Мы услышали о революции в Афганистане тоже по радио. И не мы стимулировали изменения в правительстве этой страны.
3. «У нас появилась возможность обеспечить СССР его собственную Вьетнамскую войну». Ключевым для понимания дальнейших событий может послужить знаменитое интервью «Нувель Обсерватер» 15 января 1998 года одного из реальных авторов Афганской войны, Збигнева Бжезинского (1928-2017). Он говорил:
«Согласно официальной версии, ЦРУ начало поддержку моджахедов в 1980 году, то есть после вступления Советской Армии в Афганистан 24 декабря 1979 года. Но в действительности (это держалось в секрете до сегодняшнего дня) всё обстояло иначе: на самом деле первую директиву об оказании тайной помощи противникам просоветского режима в Кабуле президент Картер подписал 3 июля 1979 года. И в тот же день я написал ему докладную записку, в которой объяснял, что, по моему мнению, эта помощь повлечёт военное вмешательство Советов».
Обратим внимание на дату: уже через пару недель после трогательных объятий и поцелуев с Леонидом Ильичом в Вене Картер подписал директиву о раздувании войны в Афганистане. Никаких советских войск в этой стране ещё не было...
Из интервью Бжезинского 1998 года:
««Нувель Обсерватер»: - Когда Советы оправдывали свои действия, говоря, что они намереваются бороться против тайного вмешательства США в дела Афганистана, им никто не верил. Однако, в их словах была правда… Вы сегодня ни о чём не сожалеете?
Бжезинский: - Сожалеть о чём? Та секретная операция была блестящей идеей. Она дала заманить русских в афганский капкан, и вы хотите, чтобы я сожалел? Когда Советы официально пересекли границу, я написал президенту Картеру, по существу: «Теперь у нас появилась возможность обеспечить СССР его собственную Вьетнамскую войну». Фактически, Москва должна была вести на протяжении почти десяти лет невыносимую для неё войну, конфликт, повлёкший деморализацию и в конце концов распад Советской империи.
- Не сожалеете ли Вы о том, что содействовали исламскому фундаментализму, вооружали и консультировали будущих террористов?
- Что более важно для мировой истории? Талибан или падение Советской империи? Несколько возбуждённых исламистов или освобождение центральной Европы и конец холодной войны?»
4. «Войска Советский Союз вводить не будет». Лидер афганской революции Нур Мухаммед Тараки стал просить Москву прислать войска. Рассказывали, что Леонид Ильич на подобные просьбы Тараки отвечал так:
- Войска в Афганистан Советский Союз вводить не будет. Появление наших солдат в вашей стране, товарищ президент, наверняка восстановит большую часть афганского народа против революции...
В 1979 году Брежнев говорил своим соратникам:
- Мне думается, что правильно определили члены Политбюро, что нам сейчас не пристало втягиваться в эту войну... Участие же наших войск в Афганистане может нанести вред не только нам, но и прежде всего им... У них распадается армия, а мы здесь должны будем вести за неё войну.
10 сентября 1979 года Брежнев уже не в первый раз принимал в Кремле Тараки. Леонид Ильич предупредил собеседника, что в его собственной партии зреет заговор. Во главе заговорщиков - его ближайший соратник Хафизулла Амин.
11 сентября Тараки вернулся на родину. Он произнёс грозную фразу, которая позднее стоила ему жизни:
- Я обнаружил в партии раковую опухоль. Будем её лечить.
Как развивались дальнейшие события? По одной из версий, Амина попытались убить (по другой, он сам устроил это покушение). И уже 16 сентября власть перешла к нему. Тараки сместили со всех постов. Через несколько дней бывшего президента вместе с женой отвели в какое-то новое помещение. Позднее Нурбиби Тараки рассказывала:
«Комната, в которой мы оказались, была абсолютно пустой, если не считать голой жесткой кровати. Пол был покрыт толстым слоем пыли. Всё это очень напоминало тюремную камеру. Я спросила у Тараки:
- Неужели мы совершили какие-то преступления?
- Ничего, - как всегда, философски ответил он. - Всё образуется. А комната эта обычная. Я знаю, что раньше здесь жили солдаты, что ж, теперь мы поживём». Я вытерла пыль. Восемь дней мы провели здесь. Муж вёл себя абсолютно спокойно... Ему было 62 года. Он не болел, только стал совсем седым». Когда супруга спрашивала, не могут ли их убить, он спокойно отвечал:
- Я всю жизнь отдал революции, другой цели у меня не было, и любой это знает. За что же меня уничтожать?
Тем временем Брежнев, обеспокоенный судьбой своего недавнего гостя, срочно направил Амину тайное личное послание. Леонид Ильич просил сохранить Тараки жизнь. Но Амин не послушался совета из Кремля: живой Тараки казался вечной угрозой для новой власти. Его разлучили с женой, а 8 октября поздно вечером - казнили. «Мне рассказали, - вспоминала она, - что опять-таки ночью три аминовских офицера вошли в комнату мужа. Он стоял перед ними в халате, был спокоен. Офицеры предложили ему идти с ними. Он попросил пить. «Не время», - ответили палачи. Схватили Тараки за руки и за ноги, повалили его на пол, а на голову положили подушку. Так подушкой и задушили». Один из офицеров признавался позднее, что «пришлось помучиться не меньше пятнадцати минут».
На следующий день кабульское радио сообщило о том, что Тараки умер: скончался «от треволнений».
5. «Какой же это подонок - Амин...» Охранник Брежнева В. Медведев вспоминал момент, когда советский Генсек узнал о гибели своего недавнего гостя: «Брежнев был и взволнован, и возмущён, стал вдруг рассказывать о Тараки как о национальном поэте, писателе, просто как о человеке - вспомнил добром». «Как же так, ведь я же его предупреждал!" - досадовал он. Он с горечью вспоминал, как совсем недавно принимал Тараки, обещал ему поддержку и помощь. Брежнев негодовал: «Какой же это подонок - Амин: задушить человека, с которым вместе участвовал в революции. Кто же стоит во главе афганской революции? И что скажут в других странах? Разве можно верить слову Брежнева, если все его заверения в поддержке и защите остаются словами?». В своём кругу он говорил, что ему нанесена пощёчина, на которую он должен ответить. Андрей Громыко рассказывал: «Брежнев был просто потрясён убийством Тараки, который незадолго до этого был его гостем, и считал, что группировка Амина может пойти на сговор с США». А сам Громыко говорил своим сотрудникам:
- Ни при каких обстоятельствах мы не можем потерять Афганистан... Если сегодня мы оставим Афганистан, то завтра нам, может быть, придётся защищать наши рубежи от мусульманских орд уже где-нибудь в Таджикистане или Узбекистане.
Между прочим, будучи ранее в Москве, Амин встречался с зятем генсека Юрием Чурбановым, тогда - заместителем министра внутренних дел. Речь шла о советской военной помощи, Амин просил её увеличить.
- В этом году, - вежливо отвечал Чурбанов, - мы уже не сможем ничего увеличить.
- Если не поможете вы, - вдруг вспыхнул Амин, - мы тогда купим у ФРГ.
«Тут я сорвался, - вспоминал Чурбанов, - спрашиваю: «А на какие, извините, деньги? У вас нет возможности заплатить нам за оружие, и только поэтому мы поставляем его безвозмездно».
- Не ваше дело, - отрезал Амин.
Его собеседник понял так, что Амин намекает на возможность перехода Кабула в западный лагерь. «Угроза Амина о военной помощи со стороны бундесвера, - писал Чурбанов, - мне надолго врезалась в память. Я незамедлительно рассказал обо всём Леониду Ильичу...».
«По линии КГБ поступили сведения, - писал член Политбюро Виктор Гришин, - что Амин учинил расправу со всем родом Тараки... Родственников и сторонников Тараки насильственно переселили на пустынную территорию, бесплодную и безводную землю, вдали от населённых пунктов. Они были обречены на голодную смерть... Наши попытки защитить их были отвергнуты».
Между тем сам Амин, не подозревая, как видно, о таких настроениях против него в Москве, продолжал просить о вводе в Афганистан советских войск.
Окончательное решение об этом принималось 12 декабря 1979 года. О. Гриневский приводил такую легенду о поведении Брежнева в этот день. Высшие руководители страны собрались в Кремле, за знаменитым столом заседаний Политбюро. Леонид Ильич выслушал подробную характеристику Амина, весьма нелестную. Затем долго сидел молча. В гробовой тишине прошли минуты три. Потом Леонид Ильич встал, хлопнул кулаком по зелёному сукну.
- Непорядочный человек! - сказал он.
И - вышел из зала. Вопрос о вводе войск был решён.
6. «Амин вёл страну к чудовищному насилию». В итоге на вероломство Амина решено было ответить ещё большим вероломством. В «Правде» от 7 декабря на первой полосе появилось сердечное поздравление, адресованное «товарищу Хафизулле Амину». Подписали его Брежнев и Косыгин. Здесь же Амин благодарил их в ответ, называя «дорогими товарищами». Но уже 28 декабря советские граждане с изумлением узнали, что «товарищ Амин» вдруг превратился в «кровожадного угнетателя». С цветистым восточным красноречием новый глава Афганистана Бабрак Кармаль сообщал:
- Сегодня разбита машина пыток Амина и его приспешников - диких палачей, узурпаторов и убийц десятков тысяч наших соотечественников... Разрушены бастионы деспотизма кровавой династии Амина и его сторонников - этих сторожевых псов сардаров Надир шаха, Захир шаха, Дауд шаха, наёмников мирового империализма...
Самого Амина «за преступления против благородного народа Афганистана» осудили к смертной казни. «Приговор приведён в исполнение». Как же произошли все эти удивительные события?
Днём 27 декабря во дворце Амина проходил торжественный обед. Из советской столицы только что возвратился секретарь ЦК Панджшери. Он привёз хорошие новости: в Кремле, наконец, поверили тому, что Тараки умер от естественных причин. Более того, Москва решила наконец откликнуться на просьбы Кабула о присылке войск. Амин с торжеством заметил:
- Советские дивизии уже на пути сюда. Я вам всегда говорил, что великий сосед не оставит нас в беде. Всё идет прекрасно.
Между прочим, Амину докладывали, что войск прибывает явно больше, чем оговаривалось. Но он возражал:
- Ну, что тут особенного, чем больше их прибудет, тем лучше.
После обеда Амин собирался выступить по кабульскому радио и телевидению и сообщить о приглашении советских войск. Он находился в приподнятом настроении. Когда Панджшери за столом отказался от супа, сказав, что соблюдает диету, Амин весело пошутил:
- Наверно, тебя в Москве избаловали кремлёвской кухней.
Однако после застолья стало твориться что-то неладное. Всех вдруг непреодолимо начало клонить ко сну. Одни внезапно падали и засыпали, других разбирал неостановимый истерический смех. Участник этой трапезы А.К. Мисак вспоминал: «Кто отведал этот обед, чувствовал себя, словно пьяный. Только Панджшери с удивлением взирал на наши мучения. Он единственный из нас не ел суп, потому что соблюдал диету. Видимо, что-то было подмешано именно в суп». Мисак спросил у Амина:
- Может быть, нам что-то в еду подсыпали? Не яд ли это? Кстати, кто твой повар?
- Не волнуйся, - успокоил его хозяин. - И повар, и переводчик у меня советские.
Но и сам Амин почувствовал себя плохо. «Кажется, я схожу с ума», - сказал он, теряя сознание. Прислуга и охрана срочно вызвали врачей из советского посольства. Те стали промывать больным желудки и добросовестно приводить их в чувство. Очнувшись, Амин с изумлением спросил:
- Почему это случилось в моем доме? Кто это сделал?
Но вот около половины восьмого вечера весь дворец задрожал от взрывов. Отовсюду к зданию протянулись светящиеся нити трассирующих пуль. Но Амин не терял присутствия духа, он уверенно сказал:
- Советские помогут.
И распорядился попросить о помощи советских военных советников. Адъютант ответил, что по дворцу стреляют советские. Амин вскипел и швырнул в своего адъютанта пепельницей, крикнув:
- Врёшь, не может быть!
Но вскоре стало ясно, что так оно и есть.
- Я об этом догадывался, всё верно, - вымолвил Амин. И приказал: - Дайте мне автомат.
- В кого ты хочешь стрелять? - спросила у президента его жена. - В советских?..
Во время штурма дворца Амин был убит. 28 декабря утром выстрелы утихли - президентский дворец был взят. Ещё раньше была захвачена тюрьма Пули-Чархи, где находились политзаключённые. Советские войска освободили, в частности, вдову Тараки. Всего в течение месяца освободили около 15 тысяч заключённых.
После ввода войск, по свидетельству Ю. Чурбанова, Брежнев «провёл несколько бессонных ночей». Но вскоре стало ясно, что дело принимает затяжной оборот. В Афганистане разгорелась партизанская война. Генеральная Ассамблея ООН голосами более чем 100 государств осудила ввод советских войск. Вероятно, в Кремле не ожидали такой реакции: совсем недавно, в сентябре 1979 года Франция свергла императора Центрально-Африканской империи Бокассу I. Мир воспринял это событие совершенно спокойно. Но тут всё вышло иначе...
О. Гриневский писал: «Очень скоро Брежнев стал ворчать на военных:
- Не могли сделать как положено. - И досадовал: - Вот, чёрт побери, влипли в историю!». А. Александров-Агентов также приводил похожие слова Генсека, обращённые к главе КГБ и министру обороны:
- Ну и втянули вы меня в историю!
В частной беседе в середине 1980 года Леонид Ильич признавался:
- Предложение о вводе советских войск в Афганистан вызывало у некоторых, в том числе и у меня, сомнения... Нас убедили, что советские войска будут там очень короткий срок, речь идёт о защите наших южных границ, что вооружённый конфликт быстро прекратится...
В беседах с западными деятелями Брежнев пытался найти какой-то выход из тупика.
- Почему мы проявляем столько эмоций?! - восклицал он при встрече с президентом Франции, согласно мемуарам последнего. - Потому что речь идёт о внутренних проблемах коммунистического мира... И почему вы защищаете Амина, этого убийцу и палача?.. Президент Тараки был моим другом. Он приезжал ко мне в сентябре. После его возвращения Амин его убил. Этого я ему не мог простить.
Президент Жискар д'Эстен вспоминал об этой беседе: «Потом он (Брежнев) обеими руками хватает меня за лацканы пиджака. Его лицо приближается к моему. Мне трудно смотреть на него с такого близкого расстояния, и всё плывёт перед глазами.
- Нужно найти политическое решение, - вновь начинает он. - На самом деле Амин вёл страну к чудовищному насилию. Но мы не должны там оставаться».
На фото:
Президент США Рональд Рейган в 1983 году принимает в Белом доме делегацию моджахедов и говорит им: «Смотреть, как смелые афганцы воюют против современной военной техники с простейшим оружием - это настоящее вдохновение для всех, кто любит свободу. Их смелость преподаёт нам важнейший урок - в этом мире есть вещи, которые стоит защищать. От лица всех американцев, я говорю жителям Афганистана - мы восхищаемся вашим героизмом, вашей преданностью свободе, вашей непрекращающейся борьбой против ваших угнетателей».